Падшая

Исчез уличный гам, тихо стало вокруг, будто и не произошел только что перелом чьей-то жизни. Лишь старуха, неведомым образом сохранив следы былой красоты, бесстрашно шлепала губами насылая проклятия на иноверцев.

Брюнет буднично сел в машину, второй, оглядываясь по сторонам, наступил в лужу, помянул шайтана и принялся тщательно стряхивать налипшую грязь.

– Эй, уважаемые, вы забыли про библиотеку! – разорвал вдруг наступившее безмолвие крик.

Через дорогу к Бимеру бежал почерневший от беспрерывного пьянства парень. Может, бомж. В руке он держал небольшую книгу.

– Какую библиотеку? – оторвал глаза от запачканных ботинок джигит. – Слишишь, ти, давай, до свида… кхе-кхе, – неожиданно задохнулся он, схватился за горло и осел.

Зрители не поняли, что произошло.

– Детскую. Я Есенина взял, замечательно пишет. И тебе хорошо зашел, потрясающий автор! – бомж, не останавливаясь, ударил коленом в голову похитителя.

Ударил жутко – насквозь – так не бьют в уличной драке, так убивают.

Раздался треск лопающегося арбуза, голова глухо ударилась о дверь авто, по ногам прокатилась судорога.

Все.

Парень продолжал улыбаться как Гагарин перед поклонницами, не осознавая, что с ним сделают дальше.

Публика обомлела, на случай отодвинулась назад и, ожидая финала, приготовила телефоны.

Show must go on, а как же? Никто и не мешал развитию сюжета.

Наивный блондин сиял на вершине своей славы, не понимая, как короток этот миг.

Он надеялся на свое обаяние, верил, что от его улыбки станет всем светлей, а за поворотом – новый поворот. Он мог возбудиться от короткой юбки и показанного ему среднего пальца, построить БАМ, по пути домой сорвать цветы с клумбы и заглянуть к соседке. И это за пару часов.

Все его дни состояли из шансов обая и овладе, мне все по, набить мо злодеям и спасти невинных.

А для чего еще нужна эта жизнь?

Наивный, да.

Но на улицах наших правит не справедливость, а те, комуможновсе, которые поставят тебя на место и изменят планы на ближайшие лет пять, а то и навсегда.

Спешил романтик, спешил, мир спасать или по своим делам неотложным: книжку из библиотеки Вальке в общаге подарить хотел, не просто ж так она вчера, перед ним, поправляла прическу?

И в спешке не заметил, как налетела жизнь его на нечто, что изменило всю судьбу его и поставило на грань. Ту самую – быть, или?

Но вспять безумцев не поворотить,

Они уже согласны заплатить.

Любой ценой – и жизнью бы рискнули*

Опухший от водки блондин безрассудно улыбаясь, бережно положил книжку на крышу Бэхи.

Двери машины распахнулись, из них, как из ларца одинаковых с лица, выскочило два молодца с перекошенными от бешенства физиономиями.

– Потанцуем? Вы ведь не какие-нибудь там унылые японцы? Это освобождает нас от церемоний! – широко улыбаясь, защитник шагнул навстречу, пригнулся от летевшего кулака, одновременно ударил ближнего в пах, и, жестко, ребром ладони рубанул в горло.

Неяпонец по инерции пролетел вперед, и рухнул, как подкошенный, не поняв, что произошло и что все планы его, и заботы, уже закончились.

Он катался по грязному асфальту, выпучив глаза, судорожно пытаясь вдохнуть воздух и вытащить обратно сломанный кадык, который теперь, так ему мешал.

– А-а-а, сука, – подскочил второй, пробивая серию ударов.

Любитель Есенина неожиданно легко ушел с линии атаки, подсел, подхватил за колени нападавшего, поднял, перевернул в воздухе, и с силой воткнул его затылком в бордюр.

В напряженной, вечерней тишине неприятно хрустнуло, темная лужица быстро окрасила грязный асфальт, тело несколько раз дернулось, открытые глаза еще удивлялись происшедшему, а зрачки быстро стекленели.

– Минус три… На троих уродов на планете меньше стало. Забавно вам? – повернулся к зрителям книголюб размазывая стекающую из разорванной губы кровь. – Зацепил, подлюка, реакция уже не та. Маришка, ты? – открыл он заднюю дверь. – Нет, опять почудилось, – сконфузился он и добавил: – Выходи, солнышко, эти никому уже больно не сделают, они поломались.

Из машины выбралась заплаканная студентка, оглянулась, не веря в избавление, и толком не понимая что произошло, в панике понеслась стуча копытцами.

Защелкали телефоны, остановилось видео.

Защитник медленно повернулся к зрителям. Его окровавленное лицо освещала улыбка и была она страшной.

Люди отшатнулись.

Он криво ухмыльнулся, поник, взял книжку и понуро побрел прочь.

– Спасибо тебе, добрый человек, ой, спасибо! Вижу, смерти ты ищешь… Не стоит, не зови Госпожу раньше времени, иди, ищи свою Одесситку, – протараторила старая цыганка ему в спину.

Она тревожно оглядывалась по сторонам, будто опасаясь чего-то.

Парень остановился на полушаге, и медленно, как спросонья, обернулся.

– Я не говорил, что она – оде… Откуда вы знаете? Мы знакомы? Может, где она сейчас подскажете? – глаза его засветились надеждой.

– Душа твоя светлая устала, от боли горит и избавления в безвременье ищет, – оборвала его старуха. – Не нужно. Придет Смертушка вовремя, не опоздает, а торопить Госпожу не стоит, можно и накликать раньше времени. Спас ты сегодня девоньку, мир немножко чище стал, а теперь, беги, сынок, пока менты не приехали, не скрутили и герою-Академику за копейку не сдали: ищи-свищи тебя потом по оврагам и закоулочкам, – верещала цыганка.

– Никто не будет искать, – хмуро буркнул Олег, – некому.

– Знаю я все, сынок, знаю. Беги, ищи свою Маришку, а я ангелов за вас просить буду, истово крестила она его. – Да иди уже, – подтолкнула его она.

Глава 3. Русалка.

…В один из серых дней, когда пить уже было некуда, а идти не к кому, желая очистить затуманенную голову, Олег оказался в бассейне, где увидел чудо чудное: в водах оптимистично голубых, плескалась русалка возраста чуть старше подросткового.

Она изящно скользила по дну, будто рождена была в глубинах, изредка выныривая на поверхность за глотком воздуха.

Он догнал ее с трудом, и, задыхаясь, поинтересовался:

– Откуда такая плавучесть?