По всем вопросам обращайтесь на: info@litportal.ru
(©) 2003-2024.
✖
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На Ладронских и Марианских островах здание клуба мужского союза племени Улитаос служит местом для свободной любви и центральным пунктом для устройства известных празднеств. Все Улитаосы состояли в свободных половых отношениях с девушками из самых знатных фамилий, для которых такие отношения считались почетными.
«Варематоро» (точенный дом) называлось в Новой Зеландии здание для танцев и игр, отделение дома для мужчин, в котором молодежь обоего пола собиралась, чтобы повеселиться и предаваться свободной любви. Быть может, оно в то же время служило и для ночевки холостяков. Его называли также «дом для любви», «дом для удовольствий», «дом для холостяков». Значение этого дома хорошо охарактеризовано в песне, которая поется во время татуировки достигшей половой зрелости девушки:
Ложись спокойно, дочь моя,
Скоро свершится.
Чтобы губы твои можно было хорошо татуировать —
Скоро будет все кончено.
Чтобы ты могла посещать дом молодых мужчин,
И чтобы никто не мог сказать:
Откуда пришла эта безобразная женщина,
Обратившаяся сюда?
В южной стране Тоба на острове Суматра дом для мужчин называется «сопо». Ночью он служит местом сна для холостяков. Здесь же их посещают, вероятно, и молодые девушки.
Деревня Банпара в Бирмане распадалась, по Пеалю, на две части, из которых одна имела шесть, а другая семь домов для мужчин. В каждом доме постоянно находилась стража из 6-10 человек, которая в случае войны увеличивалась до 20–30 человек. Замужним женщинам доступ сюда был строго запрещен, а между молодыми людьми и девушками, напротив, господствовала свободная любовь.
Племя Пехария в горной стране Раджмагал (Остиндия) также имеет дома для холостяков. Неженатые мужчины спят в особых домах. Такие же спальные дома имеют в большинстве случаев и девушки. Свободная любовь среди молодежи считается вполне дозволенной. Ханды в южной Бенгалии имеют в каждой деревне отдельные дома для мужчин и девушек. В них молодежь проводит ночь. Ландор упоминает о домах «рамбанг» у племени Шокра, в которых собираются для знакомства друг с другом молодые люди и девушки.
У остяков дом общины называется «жениховским». Это заставляет предположить, что он первоначально был местом жительства неженатых мужчин и, быть может, служил так же, как в Новой Зеландии, местом, где предавались свободной любви.
На связь с возрастными классами и промискуитетом указывает также странный обычай, относящийся к древним временам североафриканских Дапсолибиеров: все мужчины одинакового возраста должны были жениться в один и тот же день, причем каждый из них должен был в темнотепоймать одну из девушек, которая и становилась его женой. (Nicolaus Domasceuus у Stobaeas Florileg. 44–41).
У племени Майя были отдельные дома, в которых жили неженатые мужчины и девушки.
Влияние мужских союзов молодежи с их не ограниченными никакими правилами половыми отношениями можно еще просл едить также в более свободных формах брака, прежде всего в групповом браке.[127 - См. мою книгу «Половая жизнь нашего времени», стр. 170–171 и Paul Wilutzky, Vorgeschichte des Rechts, Bd. I, Breslau 1903, S. 55–82.] Шурц справедливо назвал эту форму брака изживанием полового инстинкта, введенным в обычай. Она составляет промежуточное звено между гетеризмом и однобрачием. Полиандрия, обычай отдавать жен в пользование и обмен жен[128 - Там же и Wilutzky, S. 20–21.] точно так же должны считаться пережитками первобытного полового смешения.
Что брак, в особенности моногамический, представлял первоначально скорее экономический, чем половой интерес, доказывает факт разрешенных в то время повсюду свободных половых отношений до брака и равнодушие дикарей к целомудрию девушек. Неоднократно, например, у некоторых племен Папуасов в Британской Гвинее, даже невеста имеет право поддерживать половые отношения с другими мужчинами, пока жених еще не внес за нее всей выкупной суммы сполна; до тех пор она еще не переходит в его полное владение. Зато нарушение супружеской верности со стороны замужней женщины наказывается здесь смертной казнью.[129 - M. Krieger, Neu-Guinea, Berlin 1899, S. 298, cit. nach Berkusky a. a. O. S. 335.]
Но проституция появляется и у диких народов повсюду, где вводятся ограничения или стеснения свободных половых отношений. Она представляет не что иное, как возмещение или новую форму первобытного промискуитета. «Всюду, где устраняется свободная любовь с ее изживанием (Austoben) полового инстинкта, появляется проституция» (Шурц). Последняя и теперь еще обнаруживает при самых разнообразных условиях примитивный характер полной необузданности.
Возникновение проституции тесно связано у диких народов с развитием домов для мужчин и со свободной любовью. Отныне уже не все, а только некоторые девушки предаются свободным половым отношениям с обитателями этих домов. В большинстве случаев они и живут здесь и неоднократно получают вознаграждение за доставляемые ими половые наслаждения. Вдовы или покинутые жены часто становятся общим достоянием домов для мужчин. Эти проститутки у диких народов готовы также к услугам чужих и проезжих людей, что может рассматриваться, как первобытная форма проституции с целями гостеприимства. Кроме того, ими пользуются для целей всего племени, и в таком случае они часто рекрутируются из женщин чужого племени. У диких народов встречаются уже и дома терпимости. В нижеследующем кратком обзоре мы познакомимся с разнообразнейшими формами первобытной проституции.
Как на зачаточную форму проституции, Шурц указывает (стр. 193) на следующие отношения, существующие на островах Палау. Там не только девушки, но и замужние женщины отправляются в «баи» холостяков, чтобы пожить там некоторое время. «Когда жена рассердится у нас на своего мужа, – рассказывала одна островитянка путешественнику Семперу, – она убегает в ближайший баи. Тогда муж должен, если он желает снова помириться с ней, выкупить ее за деньги у «клеббергел» (мужского союза), которому принадлежит баи и все в нем находящееся. Если он не может заплатить, он не имеет больше никаких прав на нее. В таком случае, она остается у мужчин до тех пор, пока другой муж, более могущественный, чем прежний, не выкупит ее… Я уже раз убежала от своего мужа и очень хорошо провела время в баи. Сестра из Инарратбака также недавно ушла в Орокол в баи за то, что муж ее изменил ей. Теперь она останется там, как армунгул (проститутка) три месяца». Шурц справедливо указывает, что такой побег жен есть отзвук свободной любви, полный расцвет которой уже позади, в прошлом. На островах Палау нисколько не считается позором для девушки, если она жила в баи в качестве армунгул. Напротив, ее охотно берут тогда в жены».
На Каролинских островах (Палау, Яп), если девушка впервые вступила в половые отношения с мужчиной, который в состоянии заплатить ей, то она может затем отправиться в качестве армунгул на чужбину, выйти замуж или же принять участие в «блолобол». Как армунгул, она получает плату от известного мужчины, но сохраняет при этом право свободных отношений с другими мужчинами. «Блолобол» заключается в том, что все молодые женщины одной общины отправляются в другое место и становятся там проститутками. За это они получают, в конце концов, значительное вознаграждение, которое распределяется на их родине начальниками.[130 - F. t. Reitzenstein, Urgeschichte der Ehe, S. 18.]
Условия, существующие на одном из Каролинских островов, на острове Яп, Зенфт описывает[131 - Deutsches Kolonialblatt, 1900, S. 417.] следующим образом: «Для своих «беваис» (дома холостяков) они похищают девушек из других округов. Но теперь это похищение представляет, по-видимому, своего рода шутку или выражает уважение к старым обычаям. В действительности же, во всех известных мне случаях похищения девушек между «жертвой» и ее родителями с одной стороны и общиной и «похитителями» с другой – всегда существовало предварительное соглашение. В одном случае девушка даже призналась, что она сама просила похитителей увезти ее. Сабинянки эти становятся на определенное время, обыкновенно на несколько лет, общим достоянием всех мужчин, как холостых, так и женатых, а затем возвращаются с богатыми подарками в свои родные деревни; если какая-нибудь из них становится матерью, то на ней женится кто-нибудь из односельчан».
Связь между проституцией и домами для мужчин замечается и на Меланезийских островах. Распущенность женской молодежи местами очень велика. В других же местах для возмещения свободной любви должны служить проститутки. На Флориде, например, начальники приговаривают замужних женщин дурного поведения, чтобы они служили публичными женщинами (ремби). Они обязаны жить в одном из домов начальника и должны отдавать ему большую часть своего заработка.[132 - Ratzel, а. а. О., Bd. I, S 255; Schurtz а. а. О., S. 195.] На Сан-Кристовале, кроме свободной любви, существуют еще девушки или вдовы, служащие публичными женщинами (репи). На Маланте девушка низшего сословия, сделавшаяся матерью, если ей не грозит опасность со стороны ее возлюбленного, большей частью становится проституткой. Девушка же из высшего сословия должна в таком случае умереть. Местами родители сами предназначают своих дочерей для профессии публичной женщины; или же начальник покупает девушку и заставляет ее заниматься этим ремеслом, пользуясь частью ее доходов, как это бывает, например, на острове Улава. На северных Гебридских островах единичные девушки и женщины занимаются тайной проституцией, продавая себя тайком за деньги.[133 - Codrington, The Melanesians, S. 235, cit. nach Schurtz, a. a. O. S. 195, 236.]
В мужских клубах островов Санта-Круц всегда живет несколько публичных женщин, которые в большинстве случаев уже детьми были куплены каким-нибудь холостяком и просто проданы им с молотка, когда они ему надоели. Остальные девушки и женщины держатся очень строго вдали, от мужских клубов. Девушки, живущие в них, уже носят название проституток («овла ндее» – девушки для мужчин).
На островах Новопомерания и Новолауенбург вдовы считаются общим достоянием всех мужчин.[134 - Ratzel, а. а. О., I, S. 254–255.] И в Ниссау также вдовы считаются в половом отношении принадлежностью всех своих односельчан, причем начальник имеет преимущество перед другими. Нередко такую женщину потом искусственно откармливают, убивают и съедают.[135 - Thurnwald, Nachrichten aus Nissan und von den Karolinen, in: Zeitschrift fur Ethnologie, 1908, Bd. 40, S. 107–108.]
На архипелаге Бисмарка и на Саломонских островах проституция существует во время известных празднеств. Во время праздника Уну начальник нанимает нескольких девушек для своих гостей.[136 - R. Thurnwald, Im Bismarckarchipel und auf den Salomoinseln, in: Zeitschrift fur Ethnologie, 1910, Bd. 42, S. 123.] Во время австралийского праздника корроборее, при котором имеет место публичное совершение полового акта, проститутки предоставляются в распоряжение чужих мужчин…[137 - В. H. Purcell, Rites und customs of Australian Aborigines, in; Verhandlungen der Berliner Gesellschaft fur Anthropologie usw.,1893, S. 288.]
Как урегулированное учреждение, проституция встречается в западной Африке. Про негров гвинейского берега Шнуррер[138 - Friedrich Scknurrer, Geographische Nosologie, Stuttgart 1813, S. 159.] сообщает, со слов Норриса, что, несмотря на их многоженство, у них в каждой деревне существуют еще кроме того публичные женщины, которые посвящаются в это звание при соблюдении особых церемоний, живут за счет общины и за небольшое вознаграждение обязаны отдаваться каждому, кто того пожелает.
В Африке на проституцию существенное влияние оказало рабство, в том смысле, что большинство проституток рабыни. Но и здесь нельзя отрицать происхождения проституции из свободных половых отношений. Так, прежде на Золотом берегу, по предложению молодых людей, им от времени до времени покупали девушку и помещали ее в особую хижину, где она обязана была отдаваться каждому желающему за небольшой подарок по его собственному усмотрению. Покупатели рабынь-проституток – последних в каждой деревне было несколько (или, по крайней мере, одна) – получали их доходы и за это со своей стороны заботились об их содержании.[139 - Rosmann, Beschrijving van de Guinese Goud-Tand-en Sklavekust, I, S. 203, cit. nach Schurtz, S. 196.] Особые хижины, предназначенные для проституток, можно уже рассматривать, как первоначальную форму борделя. По B. Риде[140 - W. Reade, Savage Africa, S. 425.] торговлей девушками часто занимались богатые женщины. Упомянутые уже Шнуррером церемонии посвящения проституток в их звание на берегу Кваква заключались в том, что посвящение торжественно производилось начальником, и что это служило поводом для большого праздника. Все доходы проститутки должны были отдавать начальнику, но за то они получали от деревни средства к жизни, сколько хотели. В Дагомее владельцем проституток являлся король, которому они должны были отдавать свои доходы. У хабабов и менза (восточная Африка) посвящение проституток точно также сопровождалось большими празднествами.[141 - Post, Afrikanische Jurisprudenz, Bd. I, S. 463 ff., cit. nach Schurtz, a. a. O., S. 196–197.] Таким образом, мы видим, что и при первобытных условиях уже встречается своего рода государственная регламентация проституции.
У сандеев (центральная Африка) женщины отличаются вообще большой сдержанностью. Зато тем распущеннее «нсанга», проститутки, обыкновенно бездетные вдовы.[142 - Ratzel, Volkerkunde, Bd. II, S. 314.]
Тесную связь между проституцией и домами для мужчин доказывают условия, существующие в северном Марокко у племени дьебала. Общественный дом (беит-ес-софа) является здесь настоящим домом для холостых мужчин и в то же время он служит ареной диких половых оргий, в которых принимают участие проституированные мужчины и женщины. Женщин-проституток прямо покупают, и они находятся в общем владении нескольких холостяков.[143 - Schurtz, a. a. O., S. 299.]
В древнем Египте светская проституция рекрутировалась из отверженных и покинутых женщин, которые бродили по стране и отдавались каждому желающему. Такие бродячие проститутки встречаются у арабов и израильтян.[144 - F. v. Reitzenstein, Liebe und Ehe im alten Orient, S. 15.]
По Блосс-Бартелъсу,[145 - Ploss-Bartels, Das Weib in der Natur– und Volkerkunde, Bd. I, S. 591.] проституция с целями гостеприимства очень распространена в экваториальной Африке, так как здесь всюду смотрят на женщину, как на доходную статью, прелести которой должны приносить еще большую прибыль, чем работа рабов. Поэтому мужья особенно охотно предлагают своих жен богатым чужестранцам и умеют изгонять в случае надобности скромность своих жен с «кассинго» в руках.
Аналогичный вид проституции существует у даяков на острове Борнео и у тенгерезов на Яве.[146 - Там же, стр. 591.]
Тесную связь между проституцией и свободной половой жизнью молодежи в давние времена доказывает также древний обычай добрачной проституции с целью скопить себе приданое, засвидетельствованный не только дикарей,[147 - О проституции с целью добыть себе приданое, у индийских племен, см. Waitz, Anthropologie der Naturvolker, Bd. IV, S. 277.] но и у лидийцев и этрусков. Если незамужние девушки, как об этом сообщает, например, Геродот (книга 5, глава 6) о фракийцах, могли вступать в половые сношения с кем хотели, в то время как замужних женщин строго охраняли, то эта добрачная распущенность могла тем скорее вести к проституции, что для вступления в брак обыкновенно требовалось приданое. Так, Геродот сообщает (книга 1, глава 93): «Дочери лидийцев проституируются ради денег и накопляют себе таким образом приданое. Они занимаются этим, пока они свободны и сами отыскивают себе мужей». Точно также продавали себя, чтобы заработать свое приданое, девушки на берегу Кипра. (Юстин, книга XVIII, глава 5: Mos erat Cyprus virgines ante nuptias statutis diebus dotalen pecuniam quaesitoras in quaestum ad litus man's mittere, pro reliqua pudicitia libamenta. Veneris soluturas). У этрусков, составлявших, как полагают, потомков лидийцев,[148 - Во всяком случае, они происходят от древних обитателей Малой Азии. См. Georg Buschan, Illustrierte Volkerkunde, Stuttgart 1909, S. 309] точно также существовал этот обычай. Плавт говорит в пьесе «Cistellaria» (действие II, сцена 2): «Тогда тебе не придется, по обычаю этрусков, недостойно добывать себе приданое собственным телом».
Такой же обычай существует и у некоторых арабских племен северной Африки, в особенности у Улед Наил, о чем мы еще поговорим подробнее ниже. Но такая форма проституции, во всяком случае, не накладывала на девушку ни малейшего пятна. Напротив, неоднократно сообщалось о том, что именно эти девушки являются особенно желанными женами, очевидно не только ради их приданого. Тот же вольный взгляд наблюдается и в низших классах европейских культурных народов, в среде которых проститутки отнюдь не пользуются таким презрением, как в средних и высших классах.
С другой стороны, и у диких народов нередко клеймят презрением постоянное занятие проституцией. Так, Якобс сообщает, что в Арие, на Суматре, к проституткам относятся с презрением и что они могут там заниматься своим ремеслом только тайно. Проституцией занимаются обыкновенно лишь немолодые уже девушки и молодые вдовы, для которых брак уже невозможен. Они пользуются в большинстве случаев услугами какой-нибудь старухи-посредницы, которая и находит для них нужное помещение. Но если дело предается огласке, то главный начальник обыкновенно высылает этих женщин из деревни. Иногда несколько таких проституток под руководством старой сводницы бродят с места на место. Если молодой человек, встретив эту компанию, желает вступить в сношения с какой-нибудь из девушек, он обращается к старухе со следующими словами: «Я испытываю жажду, но не хочу воды, я голоден, но не хочу рису. Не можете ли вы, матушка, удовлетворить мое желание?» Старуха тогда отвечает: «Ну, это я могу». Следующее затем свидание обыкновенно имеет место в какой-нибудь покинутой сторожке на одном из соседних рисовых полей. Выговоренная сумма должна быть наполовину уплачена вперед,[149 - Ploss-Bartels, a. a. O., Bd. I, S. 590.]
Относительно Америки также известны факты, указывающие на связь между проституцией и домами для мужчин. По Сахагуну, у мексиканцев всякий молодой человек жил в тельпохкали, т. е. военном воспитательном доме, с двумя-тремя публичными женщинами, у которых он спал. Ретценштейн[150 - Reitzenstein, Liebe und Ehe in Ostasien und bei den Kulturvolkern Altamerikas, S. 70.] справедливо видит в этом обычай древнего общества мужчин, которое открыто поддерживало отношения с незамужними девушками. При законодательном урегулировании половых отношений, место незамужних девушек заняли проститутки («ауианиме» или «маки»).
У племени майя, принадлежащего к ацтекам и пользовавшегося дурной славой развратного в половом отношении народа, место свободных половых отношений заняла проституция. Публичные девушки жили в собственных домах, к которым доступ был открыт для всех молодых людей.[151 - Там же, стр. 83.]
Переход от свободной любви среди молодежи к проституции обнаруживают и описанные Карлом ф. Штейнен[152 - Karl von den Steinen, Unter den Naturvolkern Zentral-Brasiliens, Berlin 1894, S. 480, 486, 500–502.] условия, существующие в домах для мужчин у индейцев бороро в центральной Бразилии. Он сообщает, между прочим, следующее: «Центральным пунктом в жизни индейцев бороро является баито (ранхео), дом для мужчин. Наряду с невероятно шумной жизнью, разыгрывающейся здесь день и ночь, семейные хижины являются едва ли чем-нибудь большим, чем местом пребывания женщин и детей. Соединенные в союз мужчины называются арое, причем союз заключается с целью общей охоты… В «доме», где индейцы были только среди своих, господствовал – если не считать явлений полового характера – образцовый и по нашим понятиям порядок… Насколько я понял, все племя делилось на два больших класса: на живущих в семейных хижинах и на живущих в домедля мужчин. К первым принадлежали более старые отцы семейств, жившие в правильном браке, ко вторым – холостяки, которые захватывали себе девушек и сообща, небольшими группами, владели ими. Похищение женщин, происходившее между разными племенами, здесь разыгрывалось внутри племени. Только часть членов данного племени имела жен в своем постоянном владении. Обычаи эти уже сами по себе указывают, что мы имеем перед собой привычные учреждения.
Теперь о нравах, господствующих в домедля мужчин. Бразильцы утверждают, что бывали случаи, когда 30–40 мужчин один за другим насиловали женщину, которую крепко держали за руки и за ноги. Частью девушек приводят открыто, днем, и, как описано выше, разрисовывают и украшают, что сопровождается всегда шутками и шалостями. Частью же их ловят поздно ночью. Так, мы видели однажды ночью, как холостяки, лежавшие перед ранхео, сделали нападение на группу женщин, возвращавшихся с поминок. Двух из них поймали. Их молча окружили, завернули в покрывала, так чтобы их нельзя было узнать, и потащили в мужской клуб. Женщины из ранхео получали от своих возлюбленных стрелы с длинными бамбуковыми остриями, от каждого мужчины по две. Девушка принимала их нерешительно, с равнодушным лицом. Однажды я присутствовал при такой церемонии и насчитал у одной девушки 18 любовных стрел. Они затем передаются брату девушки или брату ее матери. Девушки, живущие в ранхео, никогда уже не выходят замуж. Если у них рождаются дети, отцами их считаются всемужчины из ранхео, с которыми девушки имели сношения. Это, следовательно, вполне урегулированные отношения, вытекающие из перевеса власти старших. Последние владеют женами, а из девушек, кроме того, извлекают пользу, отдавая их в ранхео и получая за них стрелы, или предметы украшения: платой служат иногда, например, шнуры для подтяжек. Противоестественные отношения, как говорят, не безызвестны в мужском доме, но они наблюдаются только в том случае, когда недостаток в девушках в ранхео необыкновенно велик».
Таким образом, переход от свободной любви к проституции совершается здесь аналогично, путем образования мужских домов, как это описано нами выше у меланезийцев островов Санта-Круц. По Эренрейху,[153 - Paul Ehrenreich, Beitrage zur, Volkerkunde Brasiliens, in: Ver6ffentlichungen aus dem Kgl. Museum fur Volkerkunde, Bd. II, S. 28.] у Карайа на Рио-Арагвай, одна часть женщин живет в однобрачии, а другая – в половом смешении.
Если проституция, следовательно, произошла первоначально из ничем не ограниченной свободы половых отношений и еще до настоящего времени является последним, свидетельствующим о них пережитком, то ничего нет удивительного, если она впитала в себя также те элементы, присущие свободной половой жизни, которые придают ей антииндивидуальный, общий характер и переносят ее в более свободную сферу. Это именно религиозные и художественные элементы примитивного гетеризма. Они оказывали и теперь еще оказывают свое действие в проституции, чем опять-таки подтверждается связь обеих форм свободных половых отношений.
Что между религиозными и половыми ощущениями существует глубокая коренная связь, я уже обстоятельно изложил в другом месте[154 - Иван Блох, «Половая жизнь нашего времени», изд. «Современной медицины», пер. П. И. Лурье-Гиберман, стр. 81-107. См. также основательное сочинение Георга Рунце.] и должен здесь только сослаться на сказанное. Как религиозное, так и половое ощущение есть, прежде всего, общее неясное томление (Sehnsacht). То, что составляет безграничную, вечную черту в нем, не поддается никакой индивидуализации. Поэтому понятно и нет ничего удивительного, что половое сношение, как чисто чувственный, безличный акт, связано с религиозным чувством, как это всего яснее видно у первобытных народов. Это тем понятнее, что для них половая жизнь не представляла ведь ничего нечистого, ничего грешного. Напротив, они считали ее чем-то естественным, как еда и питье, чем-то необходимым, даже благородным, хорошим и угодным богам.[155 - Христианским миссионерам все это должно было, конечно, представляться в совершенно другом свете. Этим объясняется, почему францисканский патер Сахагун говорит об ацтеках, что «они почитают богиню сладострастия Тласольтеотль, которой они, однако, не каются в своем разврате, потому что не считают его грехом». «Histoire generate des choses de la Nouvelle Espagne» traduite par Jourdanet et Simeon, Paris 1880, стр. 343.]
Поэтому совершенно свободные, необузданные половы отношения не безнравственны и не заслуживают, по их мнению, наказания с точки зрения божества, а, напротив, в высшей степени моральны и похвальны. В противоположность нашим современным взглядам, девушка, предающаяся свободной половой жизни, не только не подвергается за это презрению, а пользуется даже особым уважением,[156 - Paul Wilutzky, Vorgeschichte des Rechts, Bd. I, S. 26.] как «существо, посвященное первобытным богам». Неограниченное проявление полового инстинкта в честь богов считается даже особой привилегией, которая у некоторых народов принадлежит высшей аристократии, например, старшей дочери короля у дравидийского племени Бунтар в Остиндии,[157 - Slarсke, Die primitive Familie. Leipzig 1888, S. 92.] женщинам царской крови у племени Тишты на золотом берегу Африки,[158 - Wilutzky, a. a. 0., S. 26.] женщинам господствующих фамилий в западной Африке,[159 - Там же.] знатным девушкам на Маршальских островах.[160 - Knappe, Mitteilungen aus den deutschen Schutzgebieten, Bd. I, S. 76.]
Удовлетворение полового инстинкта является здесь обязанностью по отношению к божеству, заповедью божьей. Так, в древнеиндийском эпосе Магабгарата король Иаиати говорит по этому поводу: «Мужчину, к которому обращается с просьбой зрелая женщина, если он не исполняет ее просьбы, знатоки Веды называют убийцей зарождающегося существа. Кто не пойдет к вожделеющей зрелой женщине, обратившейся к нему тайно с просьбой, тот теряет добродетель и называется у белых убийцей зарождающегося существа». Вилюцкий[161 - Wilutzky, a. a. O., S. 27.] справедливо замечает, что свободная любовь считается здесь не правом, а священной обязанностью. Еще и теперь в низших классах Индии девушка должна в известном возрасте выбирать между браком и свободной любовью, и если она выбрала последнюю, ее неоднократно венчают фиктивным браком с изображением божества.[162 - Josef Kohler, in: Zeitschrift fur vergleichende Rechtswissenschaft. Bd. X, S. 120ff.] Свободная половая любовь посвящается здесь, следовательно, богу, как защитнику древних обычаев.
В связи с этим, Оплодотворение рассматривается, как священный акт, которому приписывается божественное действие. Это доказывает вера в чары оплодотворения, путем совершения полового акта на открытом месте, на полях, для возбуждения роста растений. Так поступают, например, на Яве, на Молуккских островах,[163 - Ploss-Bartels, Bd. I, S. 544.] у Кая-Кая на Новой Гвинее,[164 - R. Poch, Reisen in Neu-Guinea, in: Zeitchrift fur Ethnologie, 1907, Bd. 39, S. 392.] где половой акт совершается только на открытом месте (большей частью среди растений), у южных славян.[165 - Fr. S. Krauss, Beischlafausubung als Kulthandlung, in: Anthropophyteia, 1906, Bd. Ill, S. 28–30.] Ту же цель преследует вырезание изображения женских половых органов на плодовых деревьях, встречающееся на Амбонне и на Улиаских островах.[166 - Ploss-Bartels, Bd. I, S. 190.]
Сюда же относится и почитание половых органов, как боже ственного символа, в так называемом культеФаллоса,[167 - См. J. A. Dulaure, Les divinites generatrices ou du culte du Phallus chez les anciens et chez les modernes. Paris, 1805, 1825, 1885 и 1905, а также немецкое расширенное издание, «Die Zeugung in Glauben, Sitten und Brauchen der Vdl– ker», von Friedrich S. Krauss und Karl Rieiskel, Leipzig, 1909 (с более новой литературой).] который распространен, как повсеместное явление, по всему земному шару и привел к удивительнейшим обычаям, из которых многие сохранились до настоящего времени. Тот факт, что искусственные половые органы представляют собой божество и что ими пользуются, например, для дефлорирования девушек, всего яснее доказывает религиозный взгляд на половую жизнь. О лишении невинности посредством божественного символа, искусственного фаллоса, нам сообщают, например, из Остиндии. У римлян такую же роль играл «fascinum», мужской член; то же у моавитян. Имена «дефлорирующих богов» (Ваал, Пеор, Dea Perfica, Pertunda, Mutunus Tutunus, Priapus) указывают на тот же обычай.[168 - См. «Половая жизнь нашего времени» И. Блоха, стр. 86–87.] Бахофен первый высказал мнение, что связь между гетеризмом, промискуитетом и религиозными моментами должна рассматриваться, как сопротивление индивидуализации любви, вытекающее из примитивных инстинктов. У народов, у которых уже развились урегулированные половые отношения, все же бывают случаи, когда свободная половая жизнь до известной степени снова пролагает себе дорогу, или же когда она предшествует урегулированным формам, символически только, или же действительно являясь по отношению к ним «замещением или искуплением». Так, мы находим временный промискуитет во время религиозных празднеств, причем здесь, впрочем, и искусство также является причинным моментом для половой необузданности, как мы еще будем говорить об этом ниже. Сюда относятся, например, ночные оргии, устраиваемые кавказским племенем Пшавов в честь Лаши, сказочного сына царицы Тамары, о которых сообщает Даринский[169 - Zeitschrift fur vergleichende Rechtswissenschaft, Bd. XIV, S. 153–154.] и которые Вилюцкий приводит в связь с оргиями скифского племени Саков в честь богини любви Анаитис (Страбон XI, глава 512).[170 - a. a. O., S. 25.] Аналогичные празднества мы находим у индейских племен Северной Африки, у эскимосов,[171 - J. Kohler, in: Zeitschrift fur vergleichende Rechtswissenschaft, Bd. XII, S. 315–316.] на Мадагаскаре,[172 - Kohler, ebend., Bd. V, S. 345.] у австралийских негров, у обитателей островов Фиджи (см. выше); таковы же античные празднества в честь Изиды и др.
Об идее промискуитета, в противоположность индивидуальной любви, напоминают далее: обычай половых сношений невесты в брачную ночь с другими мужчинами у назамонов (Геродот IV, 172), на Болеарских островах (Диодор V, 18) и у австралийских курнаи;[173 - Wilutzky, a. a. O., S. 36.] много оспариваемое, но этнологически вполне доказанное «jus primae noctis», относительно которого существует громадный материал из всех стран земного шара;[174 - Vgl. Wilutzky, a. a. O., S. 34–37.] лишение невинности во имя божества представителями его на земле (короли, духовные лица, кровные родственники, не живущие в данном месте чужестранцы).[175 - См. И. Блоха «Половая жизнь наш. врем.», стр. 86, 88–89.]
Но этническая элементарная мысль, что божеству угодно господство ничем неограниченного полового инстинкта, находит себе наиболее полное выражение в так называемой «религиозной проституции». Мы видим здесь служение необузданному естественному началу, которому противны стеснительные оковы брака и которое находит себе полное осуществление только в неограниченной никакими правилами свободной половой жизни. Отдача себя является «сладострастной жертвой», приносимой этому естественному началу, половым отправлением, которое совершается в форме проституции, в форме неограниченных половых сношений со всяким желающим, без всякой индивидуальной любви, только как акт грубой чувственности и за вознаграждение. Здесь имеются, следовательно, все те признаки, совокупность которых мы называем теперь «проституцией», хотя моральная оценка их совсем другая, и в этом смысле, собственно, нельзя было бы говорить о проституции. За внутреннюю связь между этими двумя явлениями говорит, однако, ясное повсюду происхождение религиозной проституции из первобытного промискуитета и частый переход ее в светскую проституцию. Подобно тому, как служащие религиозной проституции храмы часто непосредственно происходят[176 - Vgl. Schurtz, Altersklassen und Mannerbunde, S. 198.] из долгов для мужчин и еще долгое время сохраняют некоторые его особенности, точно так же они сами всюду, несомненно, были прообразами позднейших борделей и даже неоднократно функционировали в качестве таковых.
Религиозную проституцию можно разделить на две категории: 1) однократную проституцию в честь божествам и 2) постоянную религиозную проституцию.[177 - Vgl. Iwап Bloch, Beitrage zur Aetiologie der Psychopathia sexualis, Dresden 1902, Bd. I, S. 79 ff.] При первой – дело идет в большинстве случаев о принесении в жертву целомудрия девушки или об однократной отдаче себя уже дефлорированной женщины. В обоих случаях, если роль мужчины не исполняет какой-нибудь божественный символ (искусственный фаллос и т. п.), то женщина отдается одному или нескольким мужчинам, которых нужно рассматривать, как заместителей божества. Такая временная религиозная проституция, безусловно, является своего рода «замещением» или «искуплением» за ограничение первоначальной половой разнузданности, которую из религиозного страха перед старым обычаем не осмеливаются совершенно устранить, но по возможности временно ограничивают. Постоянная проституция есть дальнейший шаг в этом направлении, так как отныне все другие девушки исключаются, и проститутки одни только поддерживают принцип ничем неограниченных половых отношений. Тем самым «они исполняют большую задачу, которая в глазах их земляков не только не заслуживает презрения, но даже скорее заслуживает благодарности и легко приобретает ореол святости» (Шурц). Этим объясняются религиозные и народные празднества при посвящении публичных девушек, практикуемые у первобытных народов.
Наряду с этими очевидными социальными причинами религиозной проституции, неоднократно могут также играть роль индивидуальные моменты в отношении божества к половой жизни. Признавая значение социального момента при замещении промискуитета проституцией первично действующим фактором, я думаю, однако, что свое основание имеет и высказанный мною в другом месте[178 - Iwan Bloch, Beitrage usw., 1902, Bd. I, S. 88–89.] нижеследующий взгляд:
«Когда женщина отдается в честь божества, чисто чувственный акт этот связан с религиозным чувством. Комбинация жгучей чувственности с интенсивным религиозным ощущением может послужить для женщины поводом всецело посвятить себя Богу и во имя его всегда отдавать свое тело. Или в храмовой проституции, при которой божество пользуется многими женщинами через посредство мужчин, нашла себя земное осуществление идея о божественном гареме.[179 - Согласно вере индусов, например, всякое божество имеет свой гарем. См. Е. Hardy, Indische Religionsgeschichte, Leipzig 1898, стр. 43.] Или же этот обряд мог, наконец, явиться последствием обычая совершать совокупление – которое вообще считалось религиозным актом – в храме или в священных местах дома. За это говорит замечание столь сведущего в этнологии Геродота. В то время как он сообщает о египтянах, что совокупление в храме у них строго запрещено – что, быть может, указывает, что оно раньше практиковалось – он говорит далее: «А все другие народы, кроме египтян и греков, совокупляются в святилищах или после совокупления, не совершив омовения, отправляются в святилища. Они думают, что люди подобны животным. Ведь мы видим, говорят они, что животные и птицы совокупляются в храмах богов и в священных рощах. Если бы это было неприятно богу, так и животные ведь не делали бы этого. Так они поступают, и такое они приводят основание для своих поступков. Мне это, однако, не нравится». (Геродот, II, 64).
Обычай совокупления в храме несомненно возник из религиозного чувства, из желания, оставаясь в храме во время акта, вступить в непосредственную связь с божеством. Когда же божество получило впоследствии своих собственных жриц в виде прислужниц храма, не было больше надобности приводить с собой в храм жену или другую женщину, так как можно было сноситься с божеством при посредстве его жриц. Что касается богинь, как Милитта, Анаитис, Афродита, то здесь существует еще четвертый причинный момент для храмовой проституции. Дело в том, что блудницы-жрицы, благодаря своей красоте и выдающимся умственным дарованиям, часто считались изображениями богинь. Этим объясняется греческий обычай, по которому красивые гетеры, например, Фрина, служили моделью Праксителю и Апеллесу для изваяния статуи Венеры (Атеней ХЛИ, 590, 591а).
«Варематоро» (точенный дом) называлось в Новой Зеландии здание для танцев и игр, отделение дома для мужчин, в котором молодежь обоего пола собиралась, чтобы повеселиться и предаваться свободной любви. Быть может, оно в то же время служило и для ночевки холостяков. Его называли также «дом для любви», «дом для удовольствий», «дом для холостяков». Значение этого дома хорошо охарактеризовано в песне, которая поется во время татуировки достигшей половой зрелости девушки:
Ложись спокойно, дочь моя,
Скоро свершится.
Чтобы губы твои можно было хорошо татуировать —
Скоро будет все кончено.
Чтобы ты могла посещать дом молодых мужчин,
И чтобы никто не мог сказать:
Откуда пришла эта безобразная женщина,
Обратившаяся сюда?
В южной стране Тоба на острове Суматра дом для мужчин называется «сопо». Ночью он служит местом сна для холостяков. Здесь же их посещают, вероятно, и молодые девушки.
Деревня Банпара в Бирмане распадалась, по Пеалю, на две части, из которых одна имела шесть, а другая семь домов для мужчин. В каждом доме постоянно находилась стража из 6-10 человек, которая в случае войны увеличивалась до 20–30 человек. Замужним женщинам доступ сюда был строго запрещен, а между молодыми людьми и девушками, напротив, господствовала свободная любовь.
Племя Пехария в горной стране Раджмагал (Остиндия) также имеет дома для холостяков. Неженатые мужчины спят в особых домах. Такие же спальные дома имеют в большинстве случаев и девушки. Свободная любовь среди молодежи считается вполне дозволенной. Ханды в южной Бенгалии имеют в каждой деревне отдельные дома для мужчин и девушек. В них молодежь проводит ночь. Ландор упоминает о домах «рамбанг» у племени Шокра, в которых собираются для знакомства друг с другом молодые люди и девушки.
У остяков дом общины называется «жениховским». Это заставляет предположить, что он первоначально был местом жительства неженатых мужчин и, быть может, служил так же, как в Новой Зеландии, местом, где предавались свободной любви.
На связь с возрастными классами и промискуитетом указывает также странный обычай, относящийся к древним временам североафриканских Дапсолибиеров: все мужчины одинакового возраста должны были жениться в один и тот же день, причем каждый из них должен был в темнотепоймать одну из девушек, которая и становилась его женой. (Nicolaus Domasceuus у Stobaeas Florileg. 44–41).
У племени Майя были отдельные дома, в которых жили неженатые мужчины и девушки.
Влияние мужских союзов молодежи с их не ограниченными никакими правилами половыми отношениями можно еще просл едить также в более свободных формах брака, прежде всего в групповом браке.[127 - См. мою книгу «Половая жизнь нашего времени», стр. 170–171 и Paul Wilutzky, Vorgeschichte des Rechts, Bd. I, Breslau 1903, S. 55–82.] Шурц справедливо назвал эту форму брака изживанием полового инстинкта, введенным в обычай. Она составляет промежуточное звено между гетеризмом и однобрачием. Полиандрия, обычай отдавать жен в пользование и обмен жен[128 - Там же и Wilutzky, S. 20–21.] точно так же должны считаться пережитками первобытного полового смешения.
Что брак, в особенности моногамический, представлял первоначально скорее экономический, чем половой интерес, доказывает факт разрешенных в то время повсюду свободных половых отношений до брака и равнодушие дикарей к целомудрию девушек. Неоднократно, например, у некоторых племен Папуасов в Британской Гвинее, даже невеста имеет право поддерживать половые отношения с другими мужчинами, пока жених еще не внес за нее всей выкупной суммы сполна; до тех пор она еще не переходит в его полное владение. Зато нарушение супружеской верности со стороны замужней женщины наказывается здесь смертной казнью.[129 - M. Krieger, Neu-Guinea, Berlin 1899, S. 298, cit. nach Berkusky a. a. O. S. 335.]
Но проституция появляется и у диких народов повсюду, где вводятся ограничения или стеснения свободных половых отношений. Она представляет не что иное, как возмещение или новую форму первобытного промискуитета. «Всюду, где устраняется свободная любовь с ее изживанием (Austoben) полового инстинкта, появляется проституция» (Шурц). Последняя и теперь еще обнаруживает при самых разнообразных условиях примитивный характер полной необузданности.
Возникновение проституции тесно связано у диких народов с развитием домов для мужчин и со свободной любовью. Отныне уже не все, а только некоторые девушки предаются свободным половым отношениям с обитателями этих домов. В большинстве случаев они и живут здесь и неоднократно получают вознаграждение за доставляемые ими половые наслаждения. Вдовы или покинутые жены часто становятся общим достоянием домов для мужчин. Эти проститутки у диких народов готовы также к услугам чужих и проезжих людей, что может рассматриваться, как первобытная форма проституции с целями гостеприимства. Кроме того, ими пользуются для целей всего племени, и в таком случае они часто рекрутируются из женщин чужого племени. У диких народов встречаются уже и дома терпимости. В нижеследующем кратком обзоре мы познакомимся с разнообразнейшими формами первобытной проституции.
Как на зачаточную форму проституции, Шурц указывает (стр. 193) на следующие отношения, существующие на островах Палау. Там не только девушки, но и замужние женщины отправляются в «баи» холостяков, чтобы пожить там некоторое время. «Когда жена рассердится у нас на своего мужа, – рассказывала одна островитянка путешественнику Семперу, – она убегает в ближайший баи. Тогда муж должен, если он желает снова помириться с ней, выкупить ее за деньги у «клеббергел» (мужского союза), которому принадлежит баи и все в нем находящееся. Если он не может заплатить, он не имеет больше никаких прав на нее. В таком случае, она остается у мужчин до тех пор, пока другой муж, более могущественный, чем прежний, не выкупит ее… Я уже раз убежала от своего мужа и очень хорошо провела время в баи. Сестра из Инарратбака также недавно ушла в Орокол в баи за то, что муж ее изменил ей. Теперь она останется там, как армунгул (проститутка) три месяца». Шурц справедливо указывает, что такой побег жен есть отзвук свободной любви, полный расцвет которой уже позади, в прошлом. На островах Палау нисколько не считается позором для девушки, если она жила в баи в качестве армунгул. Напротив, ее охотно берут тогда в жены».
На Каролинских островах (Палау, Яп), если девушка впервые вступила в половые отношения с мужчиной, который в состоянии заплатить ей, то она может затем отправиться в качестве армунгул на чужбину, выйти замуж или же принять участие в «блолобол». Как армунгул, она получает плату от известного мужчины, но сохраняет при этом право свободных отношений с другими мужчинами. «Блолобол» заключается в том, что все молодые женщины одной общины отправляются в другое место и становятся там проститутками. За это они получают, в конце концов, значительное вознаграждение, которое распределяется на их родине начальниками.[130 - F. t. Reitzenstein, Urgeschichte der Ehe, S. 18.]
Условия, существующие на одном из Каролинских островов, на острове Яп, Зенфт описывает[131 - Deutsches Kolonialblatt, 1900, S. 417.] следующим образом: «Для своих «беваис» (дома холостяков) они похищают девушек из других округов. Но теперь это похищение представляет, по-видимому, своего рода шутку или выражает уважение к старым обычаям. В действительности же, во всех известных мне случаях похищения девушек между «жертвой» и ее родителями с одной стороны и общиной и «похитителями» с другой – всегда существовало предварительное соглашение. В одном случае девушка даже призналась, что она сама просила похитителей увезти ее. Сабинянки эти становятся на определенное время, обыкновенно на несколько лет, общим достоянием всех мужчин, как холостых, так и женатых, а затем возвращаются с богатыми подарками в свои родные деревни; если какая-нибудь из них становится матерью, то на ней женится кто-нибудь из односельчан».
Связь между проституцией и домами для мужчин замечается и на Меланезийских островах. Распущенность женской молодежи местами очень велика. В других же местах для возмещения свободной любви должны служить проститутки. На Флориде, например, начальники приговаривают замужних женщин дурного поведения, чтобы они служили публичными женщинами (ремби). Они обязаны жить в одном из домов начальника и должны отдавать ему большую часть своего заработка.[132 - Ratzel, а. а. О., Bd. I, S 255; Schurtz а. а. О., S. 195.] На Сан-Кристовале, кроме свободной любви, существуют еще девушки или вдовы, служащие публичными женщинами (репи). На Маланте девушка низшего сословия, сделавшаяся матерью, если ей не грозит опасность со стороны ее возлюбленного, большей частью становится проституткой. Девушка же из высшего сословия должна в таком случае умереть. Местами родители сами предназначают своих дочерей для профессии публичной женщины; или же начальник покупает девушку и заставляет ее заниматься этим ремеслом, пользуясь частью ее доходов, как это бывает, например, на острове Улава. На северных Гебридских островах единичные девушки и женщины занимаются тайной проституцией, продавая себя тайком за деньги.[133 - Codrington, The Melanesians, S. 235, cit. nach Schurtz, a. a. O. S. 195, 236.]
В мужских клубах островов Санта-Круц всегда живет несколько публичных женщин, которые в большинстве случаев уже детьми были куплены каким-нибудь холостяком и просто проданы им с молотка, когда они ему надоели. Остальные девушки и женщины держатся очень строго вдали, от мужских клубов. Девушки, живущие в них, уже носят название проституток («овла ндее» – девушки для мужчин).
На островах Новопомерания и Новолауенбург вдовы считаются общим достоянием всех мужчин.[134 - Ratzel, а. а. О., I, S. 254–255.] И в Ниссау также вдовы считаются в половом отношении принадлежностью всех своих односельчан, причем начальник имеет преимущество перед другими. Нередко такую женщину потом искусственно откармливают, убивают и съедают.[135 - Thurnwald, Nachrichten aus Nissan und von den Karolinen, in: Zeitschrift fur Ethnologie, 1908, Bd. 40, S. 107–108.]
На архипелаге Бисмарка и на Саломонских островах проституция существует во время известных празднеств. Во время праздника Уну начальник нанимает нескольких девушек для своих гостей.[136 - R. Thurnwald, Im Bismarckarchipel und auf den Salomoinseln, in: Zeitschrift fur Ethnologie, 1910, Bd. 42, S. 123.] Во время австралийского праздника корроборее, при котором имеет место публичное совершение полового акта, проститутки предоставляются в распоряжение чужих мужчин…[137 - В. H. Purcell, Rites und customs of Australian Aborigines, in; Verhandlungen der Berliner Gesellschaft fur Anthropologie usw.,1893, S. 288.]
Как урегулированное учреждение, проституция встречается в западной Африке. Про негров гвинейского берега Шнуррер[138 - Friedrich Scknurrer, Geographische Nosologie, Stuttgart 1813, S. 159.] сообщает, со слов Норриса, что, несмотря на их многоженство, у них в каждой деревне существуют еще кроме того публичные женщины, которые посвящаются в это звание при соблюдении особых церемоний, живут за счет общины и за небольшое вознаграждение обязаны отдаваться каждому, кто того пожелает.
В Африке на проституцию существенное влияние оказало рабство, в том смысле, что большинство проституток рабыни. Но и здесь нельзя отрицать происхождения проституции из свободных половых отношений. Так, прежде на Золотом берегу, по предложению молодых людей, им от времени до времени покупали девушку и помещали ее в особую хижину, где она обязана была отдаваться каждому желающему за небольшой подарок по его собственному усмотрению. Покупатели рабынь-проституток – последних в каждой деревне было несколько (или, по крайней мере, одна) – получали их доходы и за это со своей стороны заботились об их содержании.[139 - Rosmann, Beschrijving van de Guinese Goud-Tand-en Sklavekust, I, S. 203, cit. nach Schurtz, S. 196.] Особые хижины, предназначенные для проституток, можно уже рассматривать, как первоначальную форму борделя. По B. Риде[140 - W. Reade, Savage Africa, S. 425.] торговлей девушками часто занимались богатые женщины. Упомянутые уже Шнуррером церемонии посвящения проституток в их звание на берегу Кваква заключались в том, что посвящение торжественно производилось начальником, и что это служило поводом для большого праздника. Все доходы проститутки должны были отдавать начальнику, но за то они получали от деревни средства к жизни, сколько хотели. В Дагомее владельцем проституток являлся король, которому они должны были отдавать свои доходы. У хабабов и менза (восточная Африка) посвящение проституток точно также сопровождалось большими празднествами.[141 - Post, Afrikanische Jurisprudenz, Bd. I, S. 463 ff., cit. nach Schurtz, a. a. O., S. 196–197.] Таким образом, мы видим, что и при первобытных условиях уже встречается своего рода государственная регламентация проституции.
У сандеев (центральная Африка) женщины отличаются вообще большой сдержанностью. Зато тем распущеннее «нсанга», проститутки, обыкновенно бездетные вдовы.[142 - Ratzel, Volkerkunde, Bd. II, S. 314.]
Тесную связь между проституцией и домами для мужчин доказывают условия, существующие в северном Марокко у племени дьебала. Общественный дом (беит-ес-софа) является здесь настоящим домом для холостых мужчин и в то же время он служит ареной диких половых оргий, в которых принимают участие проституированные мужчины и женщины. Женщин-проституток прямо покупают, и они находятся в общем владении нескольких холостяков.[143 - Schurtz, a. a. O., S. 299.]
В древнем Египте светская проституция рекрутировалась из отверженных и покинутых женщин, которые бродили по стране и отдавались каждому желающему. Такие бродячие проститутки встречаются у арабов и израильтян.[144 - F. v. Reitzenstein, Liebe und Ehe im alten Orient, S. 15.]
По Блосс-Бартелъсу,[145 - Ploss-Bartels, Das Weib in der Natur– und Volkerkunde, Bd. I, S. 591.] проституция с целями гостеприимства очень распространена в экваториальной Африке, так как здесь всюду смотрят на женщину, как на доходную статью, прелести которой должны приносить еще большую прибыль, чем работа рабов. Поэтому мужья особенно охотно предлагают своих жен богатым чужестранцам и умеют изгонять в случае надобности скромность своих жен с «кассинго» в руках.
Аналогичный вид проституции существует у даяков на острове Борнео и у тенгерезов на Яве.[146 - Там же, стр. 591.]
Тесную связь между проституцией и свободной половой жизнью молодежи в давние времена доказывает также древний обычай добрачной проституции с целью скопить себе приданое, засвидетельствованный не только дикарей,[147 - О проституции с целью добыть себе приданое, у индийских племен, см. Waitz, Anthropologie der Naturvolker, Bd. IV, S. 277.] но и у лидийцев и этрусков. Если незамужние девушки, как об этом сообщает, например, Геродот (книга 5, глава 6) о фракийцах, могли вступать в половые сношения с кем хотели, в то время как замужних женщин строго охраняли, то эта добрачная распущенность могла тем скорее вести к проституции, что для вступления в брак обыкновенно требовалось приданое. Так, Геродот сообщает (книга 1, глава 93): «Дочери лидийцев проституируются ради денег и накопляют себе таким образом приданое. Они занимаются этим, пока они свободны и сами отыскивают себе мужей». Точно также продавали себя, чтобы заработать свое приданое, девушки на берегу Кипра. (Юстин, книга XVIII, глава 5: Mos erat Cyprus virgines ante nuptias statutis diebus dotalen pecuniam quaesitoras in quaestum ad litus man's mittere, pro reliqua pudicitia libamenta. Veneris soluturas). У этрусков, составлявших, как полагают, потомков лидийцев,[148 - Во всяком случае, они происходят от древних обитателей Малой Азии. См. Georg Buschan, Illustrierte Volkerkunde, Stuttgart 1909, S. 309] точно также существовал этот обычай. Плавт говорит в пьесе «Cistellaria» (действие II, сцена 2): «Тогда тебе не придется, по обычаю этрусков, недостойно добывать себе приданое собственным телом».
Такой же обычай существует и у некоторых арабских племен северной Африки, в особенности у Улед Наил, о чем мы еще поговорим подробнее ниже. Но такая форма проституции, во всяком случае, не накладывала на девушку ни малейшего пятна. Напротив, неоднократно сообщалось о том, что именно эти девушки являются особенно желанными женами, очевидно не только ради их приданого. Тот же вольный взгляд наблюдается и в низших классах европейских культурных народов, в среде которых проститутки отнюдь не пользуются таким презрением, как в средних и высших классах.
С другой стороны, и у диких народов нередко клеймят презрением постоянное занятие проституцией. Так, Якобс сообщает, что в Арие, на Суматре, к проституткам относятся с презрением и что они могут там заниматься своим ремеслом только тайно. Проституцией занимаются обыкновенно лишь немолодые уже девушки и молодые вдовы, для которых брак уже невозможен. Они пользуются в большинстве случаев услугами какой-нибудь старухи-посредницы, которая и находит для них нужное помещение. Но если дело предается огласке, то главный начальник обыкновенно высылает этих женщин из деревни. Иногда несколько таких проституток под руководством старой сводницы бродят с места на место. Если молодой человек, встретив эту компанию, желает вступить в сношения с какой-нибудь из девушек, он обращается к старухе со следующими словами: «Я испытываю жажду, но не хочу воды, я голоден, но не хочу рису. Не можете ли вы, матушка, удовлетворить мое желание?» Старуха тогда отвечает: «Ну, это я могу». Следующее затем свидание обыкновенно имеет место в какой-нибудь покинутой сторожке на одном из соседних рисовых полей. Выговоренная сумма должна быть наполовину уплачена вперед,[149 - Ploss-Bartels, a. a. O., Bd. I, S. 590.]
Относительно Америки также известны факты, указывающие на связь между проституцией и домами для мужчин. По Сахагуну, у мексиканцев всякий молодой человек жил в тельпохкали, т. е. военном воспитательном доме, с двумя-тремя публичными женщинами, у которых он спал. Ретценштейн[150 - Reitzenstein, Liebe und Ehe in Ostasien und bei den Kulturvolkern Altamerikas, S. 70.] справедливо видит в этом обычай древнего общества мужчин, которое открыто поддерживало отношения с незамужними девушками. При законодательном урегулировании половых отношений, место незамужних девушек заняли проститутки («ауианиме» или «маки»).
У племени майя, принадлежащего к ацтекам и пользовавшегося дурной славой развратного в половом отношении народа, место свободных половых отношений заняла проституция. Публичные девушки жили в собственных домах, к которым доступ был открыт для всех молодых людей.[151 - Там же, стр. 83.]
Переход от свободной любви среди молодежи к проституции обнаруживают и описанные Карлом ф. Штейнен[152 - Karl von den Steinen, Unter den Naturvolkern Zentral-Brasiliens, Berlin 1894, S. 480, 486, 500–502.] условия, существующие в домах для мужчин у индейцев бороро в центральной Бразилии. Он сообщает, между прочим, следующее: «Центральным пунктом в жизни индейцев бороро является баито (ранхео), дом для мужчин. Наряду с невероятно шумной жизнью, разыгрывающейся здесь день и ночь, семейные хижины являются едва ли чем-нибудь большим, чем местом пребывания женщин и детей. Соединенные в союз мужчины называются арое, причем союз заключается с целью общей охоты… В «доме», где индейцы были только среди своих, господствовал – если не считать явлений полового характера – образцовый и по нашим понятиям порядок… Насколько я понял, все племя делилось на два больших класса: на живущих в семейных хижинах и на живущих в домедля мужчин. К первым принадлежали более старые отцы семейств, жившие в правильном браке, ко вторым – холостяки, которые захватывали себе девушек и сообща, небольшими группами, владели ими. Похищение женщин, происходившее между разными племенами, здесь разыгрывалось внутри племени. Только часть членов данного племени имела жен в своем постоянном владении. Обычаи эти уже сами по себе указывают, что мы имеем перед собой привычные учреждения.
Теперь о нравах, господствующих в домедля мужчин. Бразильцы утверждают, что бывали случаи, когда 30–40 мужчин один за другим насиловали женщину, которую крепко держали за руки и за ноги. Частью девушек приводят открыто, днем, и, как описано выше, разрисовывают и украшают, что сопровождается всегда шутками и шалостями. Частью же их ловят поздно ночью. Так, мы видели однажды ночью, как холостяки, лежавшие перед ранхео, сделали нападение на группу женщин, возвращавшихся с поминок. Двух из них поймали. Их молча окружили, завернули в покрывала, так чтобы их нельзя было узнать, и потащили в мужской клуб. Женщины из ранхео получали от своих возлюбленных стрелы с длинными бамбуковыми остриями, от каждого мужчины по две. Девушка принимала их нерешительно, с равнодушным лицом. Однажды я присутствовал при такой церемонии и насчитал у одной девушки 18 любовных стрел. Они затем передаются брату девушки или брату ее матери. Девушки, живущие в ранхео, никогда уже не выходят замуж. Если у них рождаются дети, отцами их считаются всемужчины из ранхео, с которыми девушки имели сношения. Это, следовательно, вполне урегулированные отношения, вытекающие из перевеса власти старших. Последние владеют женами, а из девушек, кроме того, извлекают пользу, отдавая их в ранхео и получая за них стрелы, или предметы украшения: платой служат иногда, например, шнуры для подтяжек. Противоестественные отношения, как говорят, не безызвестны в мужском доме, но они наблюдаются только в том случае, когда недостаток в девушках в ранхео необыкновенно велик».
Таким образом, переход от свободной любви к проституции совершается здесь аналогично, путем образования мужских домов, как это описано нами выше у меланезийцев островов Санта-Круц. По Эренрейху,[153 - Paul Ehrenreich, Beitrage zur, Volkerkunde Brasiliens, in: Ver6ffentlichungen aus dem Kgl. Museum fur Volkerkunde, Bd. II, S. 28.] у Карайа на Рио-Арагвай, одна часть женщин живет в однобрачии, а другая – в половом смешении.
Если проституция, следовательно, произошла первоначально из ничем не ограниченной свободы половых отношений и еще до настоящего времени является последним, свидетельствующим о них пережитком, то ничего нет удивительного, если она впитала в себя также те элементы, присущие свободной половой жизни, которые придают ей антииндивидуальный, общий характер и переносят ее в более свободную сферу. Это именно религиозные и художественные элементы примитивного гетеризма. Они оказывали и теперь еще оказывают свое действие в проституции, чем опять-таки подтверждается связь обеих форм свободных половых отношений.
Что между религиозными и половыми ощущениями существует глубокая коренная связь, я уже обстоятельно изложил в другом месте[154 - Иван Блох, «Половая жизнь нашего времени», изд. «Современной медицины», пер. П. И. Лурье-Гиберман, стр. 81-107. См. также основательное сочинение Георга Рунце.] и должен здесь только сослаться на сказанное. Как религиозное, так и половое ощущение есть, прежде всего, общее неясное томление (Sehnsacht). То, что составляет безграничную, вечную черту в нем, не поддается никакой индивидуализации. Поэтому понятно и нет ничего удивительного, что половое сношение, как чисто чувственный, безличный акт, связано с религиозным чувством, как это всего яснее видно у первобытных народов. Это тем понятнее, что для них половая жизнь не представляла ведь ничего нечистого, ничего грешного. Напротив, они считали ее чем-то естественным, как еда и питье, чем-то необходимым, даже благородным, хорошим и угодным богам.[155 - Христианским миссионерам все это должно было, конечно, представляться в совершенно другом свете. Этим объясняется, почему францисканский патер Сахагун говорит об ацтеках, что «они почитают богиню сладострастия Тласольтеотль, которой они, однако, не каются в своем разврате, потому что не считают его грехом». «Histoire generate des choses de la Nouvelle Espagne» traduite par Jourdanet et Simeon, Paris 1880, стр. 343.]
Поэтому совершенно свободные, необузданные половы отношения не безнравственны и не заслуживают, по их мнению, наказания с точки зрения божества, а, напротив, в высшей степени моральны и похвальны. В противоположность нашим современным взглядам, девушка, предающаяся свободной половой жизни, не только не подвергается за это презрению, а пользуется даже особым уважением,[156 - Paul Wilutzky, Vorgeschichte des Rechts, Bd. I, S. 26.] как «существо, посвященное первобытным богам». Неограниченное проявление полового инстинкта в честь богов считается даже особой привилегией, которая у некоторых народов принадлежит высшей аристократии, например, старшей дочери короля у дравидийского племени Бунтар в Остиндии,[157 - Slarсke, Die primitive Familie. Leipzig 1888, S. 92.] женщинам царской крови у племени Тишты на золотом берегу Африки,[158 - Wilutzky, a. a. 0., S. 26.] женщинам господствующих фамилий в западной Африке,[159 - Там же.] знатным девушкам на Маршальских островах.[160 - Knappe, Mitteilungen aus den deutschen Schutzgebieten, Bd. I, S. 76.]
Удовлетворение полового инстинкта является здесь обязанностью по отношению к божеству, заповедью божьей. Так, в древнеиндийском эпосе Магабгарата король Иаиати говорит по этому поводу: «Мужчину, к которому обращается с просьбой зрелая женщина, если он не исполняет ее просьбы, знатоки Веды называют убийцей зарождающегося существа. Кто не пойдет к вожделеющей зрелой женщине, обратившейся к нему тайно с просьбой, тот теряет добродетель и называется у белых убийцей зарождающегося существа». Вилюцкий[161 - Wilutzky, a. a. O., S. 27.] справедливо замечает, что свободная любовь считается здесь не правом, а священной обязанностью. Еще и теперь в низших классах Индии девушка должна в известном возрасте выбирать между браком и свободной любовью, и если она выбрала последнюю, ее неоднократно венчают фиктивным браком с изображением божества.[162 - Josef Kohler, in: Zeitschrift fur vergleichende Rechtswissenschaft. Bd. X, S. 120ff.] Свободная половая любовь посвящается здесь, следовательно, богу, как защитнику древних обычаев.
В связи с этим, Оплодотворение рассматривается, как священный акт, которому приписывается божественное действие. Это доказывает вера в чары оплодотворения, путем совершения полового акта на открытом месте, на полях, для возбуждения роста растений. Так поступают, например, на Яве, на Молуккских островах,[163 - Ploss-Bartels, Bd. I, S. 544.] у Кая-Кая на Новой Гвинее,[164 - R. Poch, Reisen in Neu-Guinea, in: Zeitchrift fur Ethnologie, 1907, Bd. 39, S. 392.] где половой акт совершается только на открытом месте (большей частью среди растений), у южных славян.[165 - Fr. S. Krauss, Beischlafausubung als Kulthandlung, in: Anthropophyteia, 1906, Bd. Ill, S. 28–30.] Ту же цель преследует вырезание изображения женских половых органов на плодовых деревьях, встречающееся на Амбонне и на Улиаских островах.[166 - Ploss-Bartels, Bd. I, S. 190.]
Сюда же относится и почитание половых органов, как боже ственного символа, в так называемом культеФаллоса,[167 - См. J. A. Dulaure, Les divinites generatrices ou du culte du Phallus chez les anciens et chez les modernes. Paris, 1805, 1825, 1885 и 1905, а также немецкое расширенное издание, «Die Zeugung in Glauben, Sitten und Brauchen der Vdl– ker», von Friedrich S. Krauss und Karl Rieiskel, Leipzig, 1909 (с более новой литературой).] который распространен, как повсеместное явление, по всему земному шару и привел к удивительнейшим обычаям, из которых многие сохранились до настоящего времени. Тот факт, что искусственные половые органы представляют собой божество и что ими пользуются, например, для дефлорирования девушек, всего яснее доказывает религиозный взгляд на половую жизнь. О лишении невинности посредством божественного символа, искусственного фаллоса, нам сообщают, например, из Остиндии. У римлян такую же роль играл «fascinum», мужской член; то же у моавитян. Имена «дефлорирующих богов» (Ваал, Пеор, Dea Perfica, Pertunda, Mutunus Tutunus, Priapus) указывают на тот же обычай.[168 - См. «Половая жизнь нашего времени» И. Блоха, стр. 86–87.] Бахофен первый высказал мнение, что связь между гетеризмом, промискуитетом и религиозными моментами должна рассматриваться, как сопротивление индивидуализации любви, вытекающее из примитивных инстинктов. У народов, у которых уже развились урегулированные половые отношения, все же бывают случаи, когда свободная половая жизнь до известной степени снова пролагает себе дорогу, или же когда она предшествует урегулированным формам, символически только, или же действительно являясь по отношению к ним «замещением или искуплением». Так, мы находим временный промискуитет во время религиозных празднеств, причем здесь, впрочем, и искусство также является причинным моментом для половой необузданности, как мы еще будем говорить об этом ниже. Сюда относятся, например, ночные оргии, устраиваемые кавказским племенем Пшавов в честь Лаши, сказочного сына царицы Тамары, о которых сообщает Даринский[169 - Zeitschrift fur vergleichende Rechtswissenschaft, Bd. XIV, S. 153–154.] и которые Вилюцкий приводит в связь с оргиями скифского племени Саков в честь богини любви Анаитис (Страбон XI, глава 512).[170 - a. a. O., S. 25.] Аналогичные празднества мы находим у индейских племен Северной Африки, у эскимосов,[171 - J. Kohler, in: Zeitschrift fur vergleichende Rechtswissenschaft, Bd. XII, S. 315–316.] на Мадагаскаре,[172 - Kohler, ebend., Bd. V, S. 345.] у австралийских негров, у обитателей островов Фиджи (см. выше); таковы же античные празднества в честь Изиды и др.
Об идее промискуитета, в противоположность индивидуальной любви, напоминают далее: обычай половых сношений невесты в брачную ночь с другими мужчинами у назамонов (Геродот IV, 172), на Болеарских островах (Диодор V, 18) и у австралийских курнаи;[173 - Wilutzky, a. a. O., S. 36.] много оспариваемое, но этнологически вполне доказанное «jus primae noctis», относительно которого существует громадный материал из всех стран земного шара;[174 - Vgl. Wilutzky, a. a. O., S. 34–37.] лишение невинности во имя божества представителями его на земле (короли, духовные лица, кровные родственники, не живущие в данном месте чужестранцы).[175 - См. И. Блоха «Половая жизнь наш. врем.», стр. 86, 88–89.]
Но этническая элементарная мысль, что божеству угодно господство ничем неограниченного полового инстинкта, находит себе наиболее полное выражение в так называемой «религиозной проституции». Мы видим здесь служение необузданному естественному началу, которому противны стеснительные оковы брака и которое находит себе полное осуществление только в неограниченной никакими правилами свободной половой жизни. Отдача себя является «сладострастной жертвой», приносимой этому естественному началу, половым отправлением, которое совершается в форме проституции, в форме неограниченных половых сношений со всяким желающим, без всякой индивидуальной любви, только как акт грубой чувственности и за вознаграждение. Здесь имеются, следовательно, все те признаки, совокупность которых мы называем теперь «проституцией», хотя моральная оценка их совсем другая, и в этом смысле, собственно, нельзя было бы говорить о проституции. За внутреннюю связь между этими двумя явлениями говорит, однако, ясное повсюду происхождение религиозной проституции из первобытного промискуитета и частый переход ее в светскую проституцию. Подобно тому, как служащие религиозной проституции храмы часто непосредственно происходят[176 - Vgl. Schurtz, Altersklassen und Mannerbunde, S. 198.] из долгов для мужчин и еще долгое время сохраняют некоторые его особенности, точно так же они сами всюду, несомненно, были прообразами позднейших борделей и даже неоднократно функционировали в качестве таковых.
Религиозную проституцию можно разделить на две категории: 1) однократную проституцию в честь божествам и 2) постоянную религиозную проституцию.[177 - Vgl. Iwап Bloch, Beitrage zur Aetiologie der Psychopathia sexualis, Dresden 1902, Bd. I, S. 79 ff.] При первой – дело идет в большинстве случаев о принесении в жертву целомудрия девушки или об однократной отдаче себя уже дефлорированной женщины. В обоих случаях, если роль мужчины не исполняет какой-нибудь божественный символ (искусственный фаллос и т. п.), то женщина отдается одному или нескольким мужчинам, которых нужно рассматривать, как заместителей божества. Такая временная религиозная проституция, безусловно, является своего рода «замещением» или «искуплением» за ограничение первоначальной половой разнузданности, которую из религиозного страха перед старым обычаем не осмеливаются совершенно устранить, но по возможности временно ограничивают. Постоянная проституция есть дальнейший шаг в этом направлении, так как отныне все другие девушки исключаются, и проститутки одни только поддерживают принцип ничем неограниченных половых отношений. Тем самым «они исполняют большую задачу, которая в глазах их земляков не только не заслуживает презрения, но даже скорее заслуживает благодарности и легко приобретает ореол святости» (Шурц). Этим объясняются религиозные и народные празднества при посвящении публичных девушек, практикуемые у первобытных народов.
Наряду с этими очевидными социальными причинами религиозной проституции, неоднократно могут также играть роль индивидуальные моменты в отношении божества к половой жизни. Признавая значение социального момента при замещении промискуитета проституцией первично действующим фактором, я думаю, однако, что свое основание имеет и высказанный мною в другом месте[178 - Iwan Bloch, Beitrage usw., 1902, Bd. I, S. 88–89.] нижеследующий взгляд:
«Когда женщина отдается в честь божества, чисто чувственный акт этот связан с религиозным чувством. Комбинация жгучей чувственности с интенсивным религиозным ощущением может послужить для женщины поводом всецело посвятить себя Богу и во имя его всегда отдавать свое тело. Или в храмовой проституции, при которой божество пользуется многими женщинами через посредство мужчин, нашла себя земное осуществление идея о божественном гареме.[179 - Согласно вере индусов, например, всякое божество имеет свой гарем. См. Е. Hardy, Indische Religionsgeschichte, Leipzig 1898, стр. 43.] Или же этот обряд мог, наконец, явиться последствием обычая совершать совокупление – которое вообще считалось религиозным актом – в храме или в священных местах дома. За это говорит замечание столь сведущего в этнологии Геродота. В то время как он сообщает о египтянах, что совокупление в храме у них строго запрещено – что, быть может, указывает, что оно раньше практиковалось – он говорит далее: «А все другие народы, кроме египтян и греков, совокупляются в святилищах или после совокупления, не совершив омовения, отправляются в святилища. Они думают, что люди подобны животным. Ведь мы видим, говорят они, что животные и птицы совокупляются в храмах богов и в священных рощах. Если бы это было неприятно богу, так и животные ведь не делали бы этого. Так они поступают, и такое они приводят основание для своих поступков. Мне это, однако, не нравится». (Геродот, II, 64).
Обычай совокупления в храме несомненно возник из религиозного чувства, из желания, оставаясь в храме во время акта, вступить в непосредственную связь с божеством. Когда же божество получило впоследствии своих собственных жриц в виде прислужниц храма, не было больше надобности приводить с собой в храм жену или другую женщину, так как можно было сноситься с божеством при посредстве его жриц. Что касается богинь, как Милитта, Анаитис, Афродита, то здесь существует еще четвертый причинный момент для храмовой проституции. Дело в том, что блудницы-жрицы, благодаря своей красоте и выдающимся умственным дарованиям, часто считались изображениями богинь. Этим объясняется греческий обычай, по которому красивые гетеры, например, Фрина, служили моделью Праксителю и Апеллесу для изваяния статуи Венеры (Атеней ХЛИ, 590, 591а).
Последний отзыв
интересный учебник