Незафиксированность

Она села напротив жующего Толика, пролистала блокнот и кинула на стол рядом со сковородкой.

– Это всё прекрасно, просто потрясающе, у тебя настоящий талант…

– Мои этюды напоминают рассказы Эрнеста Хемингуэя?

– Кого… Ну да. Однозначно.

– Пусть блокнот останется для потомков, а я напишу вскоре что-то такое прям ух!

Алиса не поверила своим ушам:

– Для потомков?

– Я даже начну в качестве вдохновения разговаривать как герои Эрнеста Хемингуэя.

Девушка указала на пивные бутылки.

– Для начала прекращай бухать.

– Я просто попиваю пивко.

– А ну-ка, – Толик подобрал блокнот. – Три кота и одна кошечка? Это будет что-то порнографическое?

– Тьфу на тебя! – Антон весь зарделся.

Алиса проговорила будто в никуда:

– Видимо вскоре я начну спать с котиками.

Толик наклонился к ней:

– Между прочим я очень сладко мурлычу.

– Вот, я даже знаю нескольких.

– Алё! – Антон в два шага очутился рядом с парочкой, отобрал блокнот и спрятал в карман. – С котиками! Что за чёртов зоопарк!

Алиса внимательно рассматривала свой безымянный палец:

– Обручальное кольцо неплохо бы на нём смотрелось. Я бы с гордостью его носила. Только чтоб было солидное кольцо, и чтобы мне его привезли из заморской страны.

У неё зазвонил телефон.

– Слушаю. Что ж, можно, я согласна… Сегодня, однозначно сегодня… Нет, с этим покончено… Уже выхожу.

Толик, ковыряя вилкой в сковородке, спросил:

– Уходишь?

– Мне пора.

Антон задержал Алису:

– Подожди, я с тобой. Только переоденусь.

– Я очень спешу.

– Буквально минуту.

– Очень, очень спешу.

– Я позвоню.

– Позвони.

Она захлопнула дверь. Повисло молчание. У парней было такое чувство, будто посмеялась над ними судьба. Антон взял со стола бутылку, присосался – пил жадно и когда закончил, то поморщился:

– Одна головная боль.

Он оказался возле окна, хотел вдохнуть весеннего воздуха, и увидел у входа в общагу чёрный БМВ, рядом с которым стояла Алиса. Из машины вышел Александр и о чём-то заговорил с девушкой. Они стояли близко друг к другу. Очень близко – на расстоянии поцелуя.

– О, Сашок приехал, – обрадовался появившийся за спиной Антона Толик.

– Это тебе не Сашок, это сам Александр.

Алиса поцеловала Александра, они сели в машину и уехали.

– Вот херня, – сказал Толик.

В сознании Антона застряла картина того, как девушка садится в роскошный БМВ. Воображение разгонялось некстати: в салоне непременно пахнет кожей и, наверно, ароматизатором, скорее всего с запахом какой-нибудь морской волны – какие ещё благоухания могут нравиться человеку, который вернулся с рейса? Он ведёт машину. Одну руку держит на руле, другую – на бедре Алисы. Из колонок бьёт примитивный бит, мотор шумит плавно, его почти не слышно, тормоза не скрипят, да и сама БМВ вылизана, отполирована, она блестит, и в этом блеске отражается жизнь Александра – такая же вылизанная, отполированная и правильная. Потому что учиться на судоводителя для того, чтобы уйти в рейс – это правильно. Такие люди имеют право с похотью сжимать бёдра чужой девушки.

Антон похватал бутылки со стола и устремился на кухню. Там, выливая пиво в раковину, приговаривал:

– Чёртов Эрнест Хемингуэй, чёртов Эрнест Хемингуэй.

Вернулся в комнату, оделся, взял зачётку и направился в универ. Перед аудиторией толпились студенты. Удивительно, но все они были в тельняшках. Антон, прислонившись спиной к стене, молча наблюдал: вот тельняшки усердно копошатся в учебниках, вот они штудируют конспекты, а вот одна тельняшка сидит на полу и пишет в тетради недоделанную дома лабораторную. Это что – флешмоб такой?

Антон закрыл глаза. Его самость возвращалась к нему, и в голове сами собой складывались слова: одним студёным зимним днём три кота и одна кошечка… И вновь что-то пошло не так, что-то сбилось, словно поезд, мчащийся вперёд на всех порах, внезапно сошёл с рельсов.

Студентов запустили в аудиторию. Антон сел позади всех. За столом старенький преподаватель царапал карандашом в журнале. Студенты напряжённо застыли в ожидании. Преподаватель поднял глаза, кашлянул в седую бороду и с отеческой интонацией в голосе задал вопрос:

– Какое положение руля должно быть у судна, находящегося среди льдов, когда оно работает задним ходом?

Задрожал воздух, закачались люстры под потолком – так сильно ударились студенты в безумство: парни в секунду сгустились вокруг преподавателя, затрясли над головами конспектами, заголосили:

– Лево по борту!

– Перекладывать с борта на борт!