Паршивый отряд

«Как он понял, что я молодой человек, он же не видел моего лица?» –Судорожно стучали мысли в голове Эдуарда. – «Неужели узнал меня. Меня все знают. А вдруг все выплывет, я никогда не отмоюсь… но, нет, нет, проигрывать нельзя, потом мало ли, может и обойдется, может Игнат принесет добрые вести, а слухи как всегда раздуты».

Медленно, но верно солнце уходило к выходу у горизонта. Эдуард начинал кутаться в плащ не только потому, что боялся быть узнанным. «Любая дорога куда ни будь да выведет, как же я так не рассчитал время, и на постоялый двор не зайдешь». – Продолжал свой внутренней монолог Эдуард. Потом, выговорившись он, сжал кулаки и несколько раз про себя смачно выругался.

Спустя примерно пару часов, с поздними вечерними сумерками Эдуард всё-таки дошел до мельницы, понял, что не ошибся с выбором направления, только не рассчитал свои силы и время. До хижины отшельника оставалось еще около трети пути, часть которого надо было пройти по узкой тропинке ночью, через поля, овраги и перелески. На улице стало совсем прохладно и он с грустью и тоской смотрел на светящиеся окна таверны «Жернова». «Кто сочиняет этим местам такие названия», – подумал с ненавистью Эдуард, – «Неужели нельзя придумать ничего более экзотического?!».

Он тихо прошёл к мельнице и уселся у самого колеса, медленно крутящегося скрепя жерновами и хлюпая по воде лопастями. Под его ритмичные звуки Эдуард затянулся трубочкой выпуская клубы едкого дыма. Он любил хорошую махорку, как и большинство торговцев. От воды тянуло не уместной в это время суток прохладой, но уставшие от долгой ходьбы ноги так были ему благодарны за отдых, и махорка так приятно расслабляла, что все остальные детали антуража только радовали. И течение бурной реки несущее свои воды к крутым перекатам и мельница, хоть и фермерская, не принадлежащая гильдии, но все равно техническое сооружение, к которым Эдуард был, в принципе, не равнодушен. Он снял тяжёлые сапоги и прикрыв ступни полой теплого плаща испытал настоящее блаженство, а когда достал фляжку с бренди и отхлебнул первый глоток, по телу разлилась теплая нега. Настроение поправилось, от спиртного проснулся аппетит, и он с удовольствием поел припасённый из дома хлеб с ветчиной и сыром. «А если выплывет и схватит за ногу?» – В состояние сиюминутной эйфории подумал Эдуард. И сам себе ответил: «Ну и пусть. Тогда в скачках точно не проиграю». Но осознание такой возможности всё же подпортило достигнутую идиллию и другие мысли с мрачной гнильцой полезли в голову: «А вдруг его не будет в хижине, или он дверь не откроет, или кто его знает, что он мне даст, я же не разбираюсь в таких делах. Деньги может не взять. Вдруг услугу попросит. Как же быть? Дурацкая это была затея!»

Время шло, совсем стемнело. Очень не хотелось вставать, но надо было отправляться в дорогу. Эдуард вдохновляемый мыслями о победе любой ценой заставил себя продолжить двигаться дальше по тропинке вьющейся вдоль реки и уходящей в темноту непроглядной ночи.

То и дело в кустах ухал филин или в траве подавали голос одинокие насекомые. С шорохом пробегала полевая мышь. Он шел быстрым шагом периодически спотыкаясь и поскальзываясь. Оставив в голове одну решимость, Эдуард больше не допускал сомнений и во второй половине ночи, весь изодранный, промокший и уставший, добрался до места обитания отшельника.

Крохотная тропинка больше похожая на кошачью чем протоптанную людьми ныряла в кусты. Эдуарду пришлось последовать за ней. Истратив последнее ругательство, он выбрался из цепкого тёрна и остановился в нерешительности. Вначале ему показалось, что он плывёт или спит и видит сон. Пространство вокруг него колыхалось и двигалось, издавая слабенькие звуки весенней капели или молчаливого чаепития. На котором человек сто, не произнося не слова размешивают сахар в чашках, отхлёбывают чай, звякают блюдцами и соблюдая молчание издают все другие возможные для этой процедуры звуки. Было достаточно светло. Не естественный, холодный и тусклый свет мерцал в такт синим с проседью языкам племени костра, горевшего на куче камней и пепла. Эдуард, оцепенев от неожиданности старался вновь поймать сбитый фокус внимания. Это оказалось не так просто взгляд его скользил по пространству не цепляя детали, фиксируя одно лишь движение и колебание. Когда ему удалось преодолеть иллюзию он понял, что эта полянка, очень удачно расположенная на опушке леса и у подножья небольшой скалы выступающей из мягкой плоти холма. Все ветки и сучки, нависающих над ней деревьев, пестрили разнообразными подвесками. Явно самодельными, изготовленными из всего что может попасть под руку, издавать блеск и звук. Стекляшки, камушки, ракушки, глиняные божки и шарики, черепки посуды, легкие пёрышки потерянные лесными птицами – всё это и многое другое создавало ту удивительную иллюзию жертвой которой стал уставший разум Эдуарда.

Хижина отшельника больше напоминала шалаш, опиравшийся одним боком на каменную стену скалы. Собранный из грубо наваленных веток он не производил впечатление убежища, могущего скрыть от погодных неприятностей.

Рядом никого не было видно. Только игра бледных теней на стволах и ветках деревьев. Эдуард сделал еще пару осторожных шагов и остановился в нерешительности озираясь по сторонам.

– Извините, есть кто ни будь? – Спросил он и мысленно, про себя снова пожалел, что пришёл.

Но после того, как часть холма отделилась и пошла ему на встречу, перед глазами всё снова поплыло. Существо тем временем начало говорить, скрипучим, заржавевшим голосом:

– Проходи не стесняйся, я тебя поджидаю.

То, что приближалось к нему было явно человеком, но выглядело непонятно, больше походило на старый пень или мешок с листвой. Хотя, что может быть общего между этими образами? Эдуард уже в серьез начинал трусить, когда пламя костра наконец освятило идущего к нему и он отчетливо увидел лицо, густую бороду, капюшон и согбенную фигуру старца, протягивающего к нему одну руку, а другой указывающего на пенек у костра.

– Садись посиди с дороги добрый путник. Что тебя привело в мою скромную обитель в столь поздний час? Я думаю ты пришел по делу? Ко мне мало кто заглядывает просто так поболтать. Может только один медведь и пару зайцев.

Эдуард присел куда ему предлагали и ощутил кратковременное облегчение убедившись наконец, что имеет дело с живым человеком.

– Да я действительно по делу, – начал Эдуард, – и дело мое очень важное, конфиденциальное. Суть его, и мой визит, я надеюсь, останутся в тайне!

Произнося все это, он выпрямил спину и поглаживая ладонями колени наклонялся то вперед, то назад.

– Все дела очень важные и любят тишину. Иначе какое же это дело, если о нем можно трепать всем подряд. – Ответил отшельник, потом вытащил откуда-то глиняную кружку, сняв с костра котелок с чаем налил ее почти до краев, и протянул Эдуарду. – Пей дорогой! Замерз наверное, вон зуб на зуб не попадает.

Это замечание обескуражило Эдуарда потому, что в таком полумраке разглядеть дрожь его зубов, для нормального человека, было невозможно. Он машинально отхлебнул из чашки, над поверхностью которой в синем свете костра поднимался белёсый пар. Обжёг язык. Чай был травяной и маслянистый, на вкус не очень. Эдуард решил больше его не пить.

– Ну рассказывай, рассказывай, чего удумал?

– Я… Знаете, – Эдуард начал из далека решив, что прямым вопросом можно ничего и не добиться. – Я учувствую в скачках, в городе и от того выиграю их или нет зависит моя жизнь. Я хотел бы спросить, может Вы мне, что ни будь посоветуете, у вас есть какое ни будь средство, чтобы ускорить мою лошадь или замедлить лошадь противника?

– Средство всегда есть. Но любое из них имеет цену. Ты пей чаек, пей. Тебе от него полегче станет!

«Пронесет что ли», – подумал про себя Эдуард, а в слух сообщил:

– У меня есть деньги и связи в городе, если Вам что-то нужно я могу это достать.

– Того, что мне нужно давно уже нет в городе. Но, я имею в виду, что тебе придется платить не мне. Нельзя что-то взять и нечего не положить взамен. Делая шаг в этом мире, мы берём частичку чей-то жизни и оставляем частичку своей. А ты хочешь вторгнуться в естественный процесс событий. Я знаю, ты думаешь я дам тебе яд которым надо будет травить не в чем неповинную скотину. Но яд – это грубо и не гарантирует результат. Потом если судьи поймут, что лошадь противника была отравлена, будут повторные скачки, а на тебя упадет тень подозрений…

– Что же вы можете мне предложить? – спросил Эдуард. – Я же не знаю ваших способностей.

– Есть у меня одно верное средство. Но ты должен будешь услугу. Смотри! – Старик вытянул и разжал старую сморщенную руку, которую держал во время их разговора под полой своего балахона и оттуда вылетел маленький огонек. – Эта крошка сможет помочь тебе. Она может добавить пару секунд жизни или отнять их у твоего противника. У тебя будет время, чтобы обогнать его. Ты понимаешь о чем я?

– Не совсем. Что значит у меня будет две лишние секунды? Откуда они возьмутся? – Эдуард насторожился. Заверения отшельника звучали слишком неправдоподобно.

– Мы все живем в одной реке времени и нам кажется, что она течет везде с одной скоростью. Но это не совсем так. Как и в любой реке, в этой есть и стремнина, и водовороты, и отмели, и затоны. Вот этот маленький огонек, – старик приподнял светлячка немного выше как бы давая разглядеть его Эдуарду. Но Эдуард видел только не большой комочек света. – Эта крошка видит течение времени немного со стороны, поэтому может направить вас с соперником по разным каналам и у тебя будет две, может полторы лишние секунды. Да, и зачем тебе подробно вникать в механику действий. Просто знай, что ты будешь должен ему что-то равноценное. Бери его он твой.

Отшельник вытянул руку, слегка подул на ладонь и светлячок полетел к Эдуарду еще не успевшему сказать ни да, ни нет. Он от неожиданности хлебнул еще чаю и опять поморщился, а светлячок подлетев к нему, повис у левого уха и застыл там, как бы в ожидание.

– А Вам я что буду должен? – Спросил после короткого раздумья Эдуард.

– Я просто рад от него избавится, не переживай. – И отшельник улыбнулся простодушной улыбкой, которая не очень вязалась с его антуражем.

– Всё же, если я не стану пользоваться его способностями, передумаю, мне Вам его назад принести? – Эдуард привык уточнять детали контракта до того как он будет подписан.

– Нет, нет, – отшельник махнул рукой, как полная, жеманная торговка, – он теперь твой. Может в другой раз пригодится.

После этого диалога Эдуард почувствовал, что дело сделано и ему захотелось поскорее уйти. Но просто встать и отправится в обратный путь было не удобно. Поэтому он ерзал по пеньку еще некоторое время пытаясь куда ни будь деть руки, но так и не нашел для них удобного места и чашка с чаем мешалась ужасно. Было совершенно не понятно куда её деть. Поставить за землю он не решался, а другого места для неё просто не было.

– Ну, если чай не хочешь не пей. Он полезный конечно, но дело твое, как знаешь. У тебя ко мне еще, что-то есть, или только по поводу скачек пришел?

– Да вроде бы и всё. Все остальные вопросы как-то сами решаются.

– Ну тогда идти что ли. Я своими делами займусь. А то ты штаны этим пеньком протрёшь.

Эдуард молча встал и счастливый от того, что экзекуция в которой он добровольно принял участие кончилась. Попрощался с отшельником. И собираясь уходить повернулся к яркому пламени костра спиной, посмотрел в непроглядную темную ночь и страх овладел им по-настоящему. Он помедлил, словно ища предлог остаться и вдруг вспомнил, что не спросил как пользоваться светлячком.

– Извините. – Обернулся он назад, но отшельника уже не было и только одинокий костёр ярко горел на поляне. Эдуард про себя крепко выругался, но искать старца не решился и медленно направился в холодный мрак ночи.

Дорожка была ухабистая, местами скользкая, а иногда казалось, что ее вообще нет и только мокрая от росы трава мочила штаны почти до самых колен.

В лесу завыли волки, не очень близко, но все-таки страшно. Ночь была безлунная, звезды светили плохо, трава становилась все выше и гуще. Вскоре Эдуард понял, что идет просто по полю не разбирая дороги и направления. «Возможно гонку было лучше проиграть». – Мелькнула в его голове здравая мысль.

Спустя еще минут десять он уже точно знал, что не малейшего представления не имеет о том куда ему идти и где он находится. Было очень холодно и страшно. «Либо съедят, либо замерзну». – Появилась еще одна мысль.

– Ну и пусть! – Уже в слух добавил он и прошел еще некоторое расстояние.

Стало ясно: где-то надо остановится до утра и хорошо бы в более-менее сухом и безопасном месте. Оглядевшись еще раз он увидел сквозь темноту силуэт большого дерева, к которому и направился, предполагая найти под ним естественное укрытие. До рассвета оставалось не так уж и долго. Короткая весенняя ночь должна была подходить к концу. Эдуард надеялся вздремнуть на часок другой и дождавшись рассвета найти дорогу в город.

Добравшись до дерева и осмотрев его Эдуард пришел к выводу, что ему повезло в двойне. Это оказалась огромная разбитая молнией ива с прекрасным дуплом внутри, в которое он залез. Завернувшись там в плащ и положив голову на бок, он увидел не яркий свет над левым плечом. Светик была рядом и ему от этого стало уютней, он ненадолго заснул.

Проснулся Эдуард с рассветом, но не от яркого солнца, а от невыносимого зуда. Оглядевшись он понял, что ночью в темноте не разглядел муравейник, который находился прямо в дупле. Ругаясь и отряхиваясь, он вылез наружу весь перепачканный древесным углем, опухший от укусов, вонючий и злой. Ничего не оставалось, как сесть на некогда отломанную грозой ветку этой ивы и выкурить утреннею трубку запивая крепким бренди из фляжки. Зуд потихонечку начал угасать, а настроение опять поправляться. Но, стало ясно, что в городе придется придумывать историю для того чтобы объяснить свое ночное исчезновение.

– Во-первых, в начале надо сходить в баню. – Начал проговаривать он, размышляя в слух. – Потом пойду к другу и скажу, что был у любовницы, а он пусть в случае чего подтвердит домашним, что мы с ним встретились вечером у городского ипподрома, а потом пошли к нему выпить рюмку другую и засиделись до утра планируя на чем можно заработать. По-моему, не плохой план. – Под итожил он явно довольный собой. Сделав еще пару глотков, он начал отряхиваться и приводить себя в порядок попутно поедая последний бутерброд с ветчиной.

Добраться до города оказалось не так-то и просто, петляя по полю он дошел опять до границы леса. Только тогда сориентировался и отправился в нужном направление. По этой причине у бани Эдуард оказался после полудня. В предбаннике его встретил злобный служка, который не хотел его пускать. Потому что Кирсановы пренебрегали общественной работой и бесплатная баня, Эдуарду, как и всем членам его семьи не была положена, тем более что дома у них была своя. А плату за вход, этот мерзкий прощелыга запросил такую, что на нее можно было бы вымыть табун лошадей. «Надо бы его к нам в гильдию», – подумал Эдуард. – «Делать нечего помыться в тайне от знакомых необходимо».

– Держи свои деньги. И если захочешь другую работу заходи к Кирсановым и спроси Эдуарда. Нам нужны люди, которые умеют брать свое. – Сказал Эдуард и не дожидаясь ответа прошёл в баню.