Аудиокнига Фрегат «Паллада»

Сколько лет шла к книге, даже вспоминать не буду. То объем пугает, то думаешь, что скучно будет. Как оказалось - ни то, ни другое.
Да, страниц много, но ты так плавно скользишь от главы к главе, что даже не замечаешь, как они убывают. Знакомство с писателем началось, что даже не удивительно, с "Обломова", но в авторе этих строк нет ничего от лени и ничегонеделанья.
С командой фрегата «Паллада» за три года писатель объехал три континента и около 30 стран, повидав Англию и португальскую Мадейру, мыс Доброй Надежды и остров Яву, Сингапур, Гонконг и Японию, Шанхай, Ликейские острова и Манилу. Из многочисленных путевых очерков и писем впоследствии сложилась книга. Она так и называется: «Фрегат "Паллада"». Гончаров метким глазом подмечает некоторые особенности зарубежных стран, нравы и обычаи аборигенов. Если Англия и Дания была цивилизованными и привычными странами, то Китай, Япония (тогда закрытая для иностранцев), Ява, Сингапур, Капская колония (ныне ЮАР) и т.д. воспринимались как явная экзотика. Я была свято уверена, что книга только о зарубежье, но после Японии "Паллада" идет с Россию, а Гончаров возвращается в Петербург через Сибирь. Интересно наблюдать, что в середине 19 столетия эти территории не сильно напоминали нашу родину. Но от этого читать ещё интереснее!Фрегат "Паллада"
Маршрут путешествия
И. А. Гончаров (сидит пятый слева) среди офицеров «Паллады»

...
...
... плывем и плывем, дни проносятся, как звезды падают в южных морях. Хотя Вам наверняка при этих словах вспоминаются солнечные берега Крымского полуострова. Но в тех широтах звезды не срываются с той умопомрачительной скоростью, с какой они падают в натуральных южных, то есть лежащих в соседстве с экватором, морях. Ну да что это я, не писатель ведь, чтобы так об небесных телах разглагольствовать, они ведь нам очень полезны - по ним узнаем свое местоположение, а не любуемся ими.А вот, что хотел я Вам написать. С адмиралом нашим секретарем едет известный в Петербурге писатель, самый, что ни на есть настоящий. Ходит по фрегату, с офицерами разговоры ведет, курит нещадно, на берег порывается, в каюте, говорит, тесно, да неустойчиво, а ближе к делу - раздумывает, то вода неспокойна, то жарко, то еще что. Но уж если сходит, то без подарков не возвращается - то шкатулкой одарит, то сигарой угостит, то другую вещицу подарит какую. А уж в кают-компании сколько разговоров-то. И так это преинтересно, так занятно, что слушаешь, раскрыв рот, будто сам на берег не сходил. И столько-то он подмечает в этих диких народах, что африканских ( с каким-то полем несеянным все сравнивает), что японских ( уж эти неразвитые японцы, ничего своего не имеют, все у китайцев прут). Говорит, одно хорошо - всюду настоящие люди приходят: и европейцы, и эти торгаши-американцы - приносят просвещение, науку, цивилизацию. Есть надежда, что настоящая жизнь придет в эти отдаленные края. Жаль только, что русские люди пока не всюду добрались, а то грустно без православных-то, без церковных луковок и вид не тот. Иван Александрович, умница, такой наблюдательный - всюду видит, что на родине лучше: и природа мягче, и люди добрее, и еда вкуснее, и чай наваристее, и сахар слаще. Хотя это и не удивительно, тут я с ним согласен, народы недалекие, вряд ли чего сами добьются, им, как детям малым, всюду подсказывать надо, всему научить необходимо.Но говорят, что до конца плавания не утерпит - уж больно ленив барин. Корабельному делу не научен - говорит нашим языком, а понятия не имеет, адмирал в усы посмеивается да доклады правит по вечерам. Ну ничего, отправится в Петербург по суше, пересечет Расею с востока на запад, посмотрит ребятушек, мехами закупится, попутешествует наконец по стране нашей, империю посмотрит, глядишь, и книжку какую напишет. Ну а мы будем дело делать, не за потехой пришли на край земли, а по государственному делу - будем налаживать торговые и дипломатические отношения с ...
...
...

В то время, как Достоевский отбывал свой срок на каторге, Лев Толстой служил на Кавказе, потом в Севастополе, обыкновенный чиновник Иван Гончаров, ходил на фрегате в Японию.
Очерки этого путешествия отправили меня в мир морей, океанов и дальних стран. Прекрасные очерки, написаны живо, ярко, с иронией и любопытными наблюдениями и сравнениями. К середине так прониклась, что Иван Андреевич стал для меня таким близким далёким добрым дядюшкой.
Как прекрасно поэтично описаны небо, звезды, море, природа далёких от нас уголков мира!
Начало завораживает сомнениями чиновника-домоседа, вдруг отправляющегося в морское путешествие почти на край света.
О том, как путешествовали в середине 19 века и предсказания о путешествиях будущего, как о рутине, за 48 часов на другой конец планеты) корабли только сейчас не водные, а воздушные )))
До середины 19 века переезжали на далекие расстояния лишь переселенцы и профессионалы: миссионеры и военные. С появлением пароходов и железных дорог, и больших колониальных империй путешествия становятся обычным делом. И дальше - больше.
Забавно читать первые впечатления от корабля. Сухопутный чиновник, домосед, любитель комфорта, вдруг оказался на палубе корабля. Устройство морской жизни глазами обывателя, с юмором, непонятные объяснения, восхищение матросами и офицерами, порядком (при минимуме вещей в сравнении с привычной распущенностью городской жизни). И как запросто к концу путешествия он уже вставляет морские словечки в своё повествование (убрали брамсели, взяли риф у марселей...))))
Интересно, когда простые наблюдения идут в связке с рассуждениями и об обычной жизни, сравнениями, заметками, которые потом станут романом "Обломов". Много внимания уделено пище земной, обеды, пищевые привычки, экзотические фрукты, и тоска по хорошему чаю по-русски)
Забавны некоторые филологические тонкости, отель так мягко звучит в женском роде)
В непростое время отправился фрегат в путь. Накануне Крымской для нас, для них Восточной войны, почти мировой. Последние годы владычества парусного флота. Каково было идти в Японию на фрегате, когда американцы там уже на пароходах. Символично, что Нахимов в молодости был капитаном "Паллады", и пока она совершала свой поход, он сражался в последнем крупном бою парусных флотов в Синопской бухте, и так же затонула потом, чтоб не досталась англичанам, как корабли в Севастополе.
Гончаров наблюдает не только природу, но и обычаи людей, пытается понять почему так, найти сходство с нами, или удивляется необычному.
Заметки о начале информационной войны. Когда наши и американцы почти в одно время приехали в Японию за договором о торговле, и так же медленно продвигались к успеху. Но американцы преувеличивают свои успехи в газетах, и тем создают себе репутацию, а наши говорят лишь о том, что есть. То же и в Крымской войне, когда газеты впервые стали играть роль третьей силы в мировой политике.
О многом подробно пишет Гончаров, магазины, нравы, обеды, зоопарки, природа, свечи, японские моды, чай, сигары, забавные случаи. Но совсем немного об офицерах и матросах, о корабельном быте, об адмирале, о том, что может разрушить благостный тон заметок, неприятными, и труднопреодолимыми через цензуру фактами.
К концу путешествия устал и рассказчик и я.
В конце о возвращении в Петербург сушей. Добраться до Японии морем, заняло почти столько же времени, как вернуться через Сибирь. Владивостока ещё не было, по Амуру путь малоизучен. Пробирались по маршруту Аян-Нелькан-Якутск, и вниз по Лене, по зимнику.
Осталось очень приятное впечатление от рассказчика, с его иронией и наблюдательностью, моё книжное путешествие удалось

Не думала, что меня когда-нибудь настолько поразит прочитанный вдоль и поперёк Гончаров. Впрочем, читала-то я у него только романы, а до автобиографических путевых заметок руки никак не доходили. Оказалось, что очень зря, потому что книжка вышла фееричная.Представьте себе, что в кругосветное (ну ладно, кругоевразийное) путешествие отправляется не юный искатель приключений с горящим взором, не бывалый морской волк, даже не флегматичный крепыш, а самый настоящий русский барин: румяный, толстенький, улыбчивый, словно сделанный из мягкого теста и сошедший с иллюстраций к детским сказкам. Гончаров во плоти умудряется переплюнуть по лени и зависимости от разнообразных захаров даже собственное детище — Обломова. Вообще непонятно, как его угораздило вдруг пойти и записаться в многолетнее плавание в качестве секретаря адмирала. Они ведь ещё и не просто так едут, а с дипломатической миссией.Для начала обозначим маршрут. "Паллада" выходит из Петербурга, огибает Европу, останавливается, между прочим, и на каких-то африканских островах, потом огибает Азию, надолго застревает в Японии и проплывает чуть дальше... Тут Гончарову после двух с половиной лет путешествия наскучивает море, и его тушку заворачивают в сто шуб и волоком тащат до Петербурга по суше через всю Россию (тунгусы, якуты, все прелести жизни). "Палладу" же почти сразу после этого признают слишком потрёпанной и затапливают.Всем, кто любит читать остроумные путевые дневники, — непременно читать. Хотя видеть мир через призму классического барина довольно необычно. Больше всего внимания он уделяет хавчику и чаю. Надо было бы вообще назвать книгу: "Как вкусно я понямкал в разных странах мира". Есть в нём и какая-то умилительная черта, взятая от Бэтмена — суперсила бабла, потому что Гончаров щедро рассыпает звонкую монету, чтобы его таскали в паланкинах, закупает дурацкие безделушки и шагу не может ступить без верных захаров, которые как двое из ларца разве что только сладости за него не едят.Любопытно читать взгляды Гончарова — человека умного, язвительного, проницательного — на мир того времени, сравнивать, сколько его прогнозов оправдалось... Похихикивать, когда он описывает, как диковинки, такие привычные нам вещи, как, например, бананы. Ну, мы-то сейчас во все поля космополиты, не удивишь нас японской культурой или индийскими обычаями... Хотя кое-какие вещи всё равно будут неизвестными, а некоторые — просто курьёзными.Книжка читалась очень долго и неторопливо, страниц в ней немало, а барско-тягучий ритм заставляет под него подстроиться. Понравилось весьма и весьма, хотя это как раз нетипичные приключения и младшему школьному возрасту, которому обычно предлагают эту книгу, видя на обложке корабль, я бы не стала давать "Фрегат "Палладу"".