Чечек

– Ладно, Олег. Езжай с богом. Я жду от тебя только хороших новостей. Ты понимаешь?

– Да, конечно я понимаю.

– Нет, Олег. Я всё-таки поясню: если их толстосум подпишет наши бумаги, то уже к осени мы откроем новый филиал. На должность исполнительного директора я поставлю того, кто курирует эти переговоры. Так что хорошо постарайся там на Алтае. Это нужно нам всем, – он выдержал секундную паузу, – особенно тебе.

Олег убрал телефон, собрал вещи и попросил Катю перепроверить дату и время вылета, а так же бронь на заселение в отель, и сделать соответствующие метки в его рабочем календаре.

Он был озадачен. Ему доверили крайне ответственное мероприятие, от которого зависело если не будущее компании, то его личное уж точно. Интересно, эта командировка досталась ему в результате мозгового штурма Главкома и грамотной оценки возможностей Олега, или его решили сделать козлом отпущения? Нет, не то чтобы он днями напролёт только и делал, что протирал задницей кресло. Его работа состояла непосредственно из переговоров и заключений договоров о сотрудничестве. Но в основном доверенная Олегу публика была из предпринимательской шелупони: различные подрядчики и контрагенты. Большая их часть была в Москве. Олег отлично знал рабочий алгоритм для столичных ребят. Он понимал, как надавить на человека; знал, какой вид коньяка или виски подойдёт для переговоров; кого и чем нужно умаслить; с кем разделить удовольствие от похода в стриптиз-бар. Если кто-то сомневался в серьёзности намерений на дальнейшее сотрудничество, то здесь работала та же схема, что и с девками, которых он подснимал в студенческие годы: взять напрокат тачку посолиднее (своего «китайца» оставить в гараже), пригласить в ресторан подороже – и дело в шляпе. Но как себя вести с человеком – управляющим авиакомпанией – он не представлял. Что бы такого придумать для расположения мужика из региона?

Он рыскал взглядом по кабинету в надежде ухватиться за подсказку.

Катя стояла возле принтера и перебирала распечатанные документы, высланные её коллегой от Максима Сергеевича.

– Кать, что ты знаешь о мужиках из Сибири? – ох, как же на ней чу?дно сидит одежда. Ровно по фигуре.

– Олег Владимирович, ну вы, мужчины, не сильно коррелируетесь по регионам, – она подошла к его столу и, слегка нагнувшись, опустила напротив него папку с документами. – Все как один: любите вкусно поесть, подольше поспать, а если останутся силы, – она встала в полуоборота и слегка приподняла правую бровь, – то можно и женщину под бок.

– Да уж, Кать, – Олег зарделся, но сохранял видимое спокойствие. – Не думала заняться психоанализом на профессиональном уровне? – спросил он с сарказмом.

– Думала, Олег Владимирович. И занимаюсь, – она закинула левую ногу на правую. – В работе очень помогает.

«Умом, конечно, не искрит. Но в чём-то она права, шарит. Как там говорили римляне: хлеба и зрелищ? Наверняка историки не всё знают, и уверен, что там было продолжение – женщин! Итак, у нас есть три ингредиента для успешных переговоров – по версии Екатерины: хлеб, зрелище и женщина. Ну с едой я на месте договорюсь. Забабахаю что-нибудь не сильно торжественное. Ужин с главным блюдом, водочкой и какими-нибудь закусками, соленьями. Для зрелища отлично подойдёт музыка. У китайцев вообще ни одни успешные переговоры не заканчиваются без похода в караоке. Там ведь есть музыканты? Господи, а Алтай это вообще где? Нужно ж понимать, с чем предстоит работать».

Олег вбил в поисковик «Развлечения на Алтае».

«Так, что у нас там из аттракционов для взрослых дядек, кроме медведей и бани по-чёрному? – в абсолютной тишине прозвучал его булькающий смешок. Катя глянула в его сторону. Олег сделал вид, что ей показалось и продолжил скроллить результаты поиска. – Зубровый заповедник. Разве они не сдохли вместе с мамонтами? Зоопарк «Эдельвейс», «Мохнатая ферма». Это всё не то. Рыбалка, сплав. Сплав по горной реке может подойти. Но, как показывает практика, из начальников так себе спортсмены – по себе знаю! – Катя снова повернула голову в сторону руководителя, откуда слышался звук не то смеха, не то мышиного писка. – Полёты на вертолёте? Вот! То что нужно! Главное – чтобы вертушка была не в собственности «N8», иначе осмотр местности ограничится взлётной полосой. Ого! Это что – цена или почтовый индекс компании? Нет, отбой. Пусть женщина устраивает аттракцион. Правда, у горцев с этим делом туго: в таких местах, как правило, за подобные вещи женщине будет худо. Но не могу же я везти проститутку из Москвы? Почасовая оплата мне влетит в копейку. С другой стороны, если всё сделать правильно, то я сполна отобью все затраты. Кого же взять с собой из девчонок? – его голова сама повернулась в сторону углового стола. – Нет, не вариант. Своих марать нельзя, вдруг у нас что-то с ней еще будет. И будет обязательно».

Размышления Олега прервала вибрация телефона. Звонила Аня. Что ей нужно от него в такое время? Она ведь знает, что по пятницам он подбивает все недельные косяки, и нет ни минуты свободного времени. Он сбросил входящий.

«Точно. Ну а что? Будем честны. У нас с ней уже давно разладилось. Наедине чаще молчим, чем воркуем, как любая пара. А когда я не с ней, то хочу быть один. Она была отличной секретаршей и помощницей в офисе. И это, конечно же, её сгубило. Нельзя быть умнее начальника. Тем более если ты – женщина. Тем более если ты – красивая и сообразительная женщина. А вот Катька мне ещё сослужит. Может, и не только в работе. Всё-таки за домом кто-то должен следить и встречать меня, когда я возвращаюсь с победоносных совещаний. А Анечка поможет расположить к себе товарища, повеселит его и, глядишь, приголубит. Я уверен, что при правильном настрое эта гитара способна виртуозно сыграть свою партию на важной встрече».

Олег щёлкнул кнопкой блокировки экрана. Накинул пальто и подошёл к катиному столу.

– Катя, отмени все брони на самолёт и проживание в отеле. Я вышлю тебе новые даты на меня и плюс одного человека. Уеду туда пораньше, чтобы отдохнуть.

– Хорошо, Олег Владимирович, – она сделала пометки на бумаге.

Олег понимал, что план не идеальный. Очень много переменных. Но Аня – гвоздь программы. У неё подвешен язык, она хороша собой, и её смуглая кожа вкупе с синевою глаз способны так увлечь человека, что можно будет просить о чём угодно. Аморальный ли это поступок: бросать на передовую свою подружку? Всё относительно в нашем мире. Однажды жители Нидерландов убили и съели своего премьер-министра Яна де Витта. Неужели незначительный адюльтер идёт в сравнение с этим ужасающим актом познания власти на вкус? Но зато какую пользу Анна принесёт во имя процветания и расширения корпорации! А самое главное: для Олега удачный исход этой истории может стать его карьерным расцветом.

Подойдя к лифту, он достал телефон и набрал Аню.

– Привет, Анюта. Прости, что не ответил: был сильно занят. Слушай, у меня сорвалось несколько встреч. И я подумал, мы могли бы сменить обстановку на майские праздники. Ты ведь хотела куда-нибудь умотать из города. Так что выбирай куда поедем, – Олег замолчал на секунду, прикинул, какие даты он согласует со своей помощницей Катей. – У нас примерно неделя, – и добавил. – Кстати, Трушковы год назад отдыхали на Алтае. Узнай, как им поездка. Может, и нам подойдёт.

Шагая по парковке в сторону своего автомобиля, он сделал еще один звонок. Олег заметно сменил свой тон. С благоденственного бархатца он перешел на укоризненный и требовательный голос.

– Олеся, здравствуй, душа моя. Что? Во-первых, можно просто поздороваться. Для приличия. Во-вторых, в аналитике тебе не занимать: конечно, мне что-то от тебя нужно. Не буду же я звонить, чтобы узнать, как там поживает семейство Трушковых. Тебе сегодня наберёт моя Анна и спросит, как вы с Ромой провели отпуск в прошлом году на Алтае. Я в курсе, что вам понравилось. Ей это и скажи. Но только так скажи, чтобы она и думать не могла о других вариантах для отдыха. Рогоносцу своему передай привет, – помолчав, Олег добавил с улыбкой на лице. – Знаешь, хоть мы и не виделись с прошлого месяца, я всё равно думаю о тебе, – Олег остановился у машины и улыбнулся хищным оскалом. Он чувствовал, как хватает и впивается своими цепкими когтями удаче за лопатки.

7

Лариса Александровна почти тридцать лет преподавала литературу в Горно-Алтайской гимназии № 2. На работе за ней закрепился стандарт качества как лучшего педагога в рамках своей дисциплины. Лара, как её называли родные, коллеги и некоторые выпускники, принимала участие в городских съездах для специалистов педагогической деятельности. Также она состояла в Республиканском комитете содружества учебных заведений и по возможности старалась обратить каждого в корифея своей профессии, устраивая различные мастер-классы по теме преподавательской деятельности.

Коллеги по гимназии в ней души не чаяли. А Жанна Алымовна, когда Лариса Александровна похоронила мужа, на правах директора учебного заведения распорядилась учредить разовый день траура: из солидарности разделить горе с любимой коллегой. Ученики были освобождены от занятий, а на обеденных поминках каждому преподавателю гимназии выдали по кульку конфет с печеньем. Траурный день выпал на пятницу. Да и свадьба Адабаса, сына Жанны, по стечению обстоятельств была назначена на последний рабочий день недели. Не было бы счастья, да несчастье помогло.

И хотя сегодня Лариса Александровна была незаменима в своём деле, уважаема коллегами и втайне любима штатным сантехником Манышевым А. Ю., в начале карьеры она тонула в собственных слезах.

Когда её, двадцатидвухлетнюю выпускницу Кузбасского педагогического колледжа, определили на новое место работы за семьсот километров от родного дома, то вначале она пыталась отменить переезд по принуждению, сетуя на пятую графу. Из этого ничего не вышло, и она смирилась с вояжировкой. Родители успокаивали её и убеждали, что это временно. Нужно отработать лишь три года, а после можно поменять место работы по собственному желанию и вернуться обратно в отчий дом. Но как известно – нет ничего более постоянного, чем временное.

Однако судьба не меняет нам жизнь в одно касание. Как правило, эти самые касания маленькими вагончиками идут друг за другом, а преодоление первой напасти не стоит путать с началом белой полосы.

Большинство тогдашних преподавателей в Горно-Алтайской гимназии № 2 были исключительно алтайской наружности. А расцвет красоты многих алтайских женщин из состава учителей был закрыт он внешнего мира казематами гимназии так же прочно, как и память о тех самых годах распускания бутонов и вызревания ягод. Так что огненно-рыжую, с точеными скулами, вздёрнутым носом и пышным бюстом юную учительницу Ларису принимали по-разному. Но в основном с громким сопением и нетерпимостью. Заходя в гимназию, она сразу шла в свой кабинет и покидала его лишь на переменах по случаю нужды. На обед Лара бегала домой. А посмеяться с коллегами в учительской за чашкой чая с конфетами и обсуждая новенькую географиню из Бийска, у неё случилось только через два года после переезда.

Мир женщин стал к ней мягче после замужества с усатым физруком Кожутом Садыбайновичем. Ларису Александровну стали активно зазывать на семейные торжества после того, как она примерила на себя статус матери и родила сына. Когда она приобрела статус молодой бабушки и овдовела, для неё открылись все двери в сердца коллег. Даже в те сердца, о существовании которых Лара и не подозревала.

Несмотря на свою активную деятельность за стенами родной гимназии, частые выезды в сельские школы, где она выступала на народных вече, а также приобщение её как ведущего консультанта администрации столицы республики по части социальной жизни города – всё же самой сильной любовью в жизни Ларисы Александровны оставалась литература. За чтением она уплывала в тонкие измерения, ныряла между строк, и голова её становилась легче без тяжести ежедневной рутины. Витиеватые строки в рифме дарили ей те признания в любви, что она так и не услышала от Кожута Садыбайновича. Хотя и знала, что её супруга переполняли чувства. Обличить их в слова Кожут не умел, да и истинную природу происхождения этих самых чувств он не ведал.

Именно о том, что именно она будет читать, думала Лара, когда закончила разговор с сыном.

– Мамань, у тебя ведь ГОСы после майских. Сама говорила, что график напряженный.

– Конечно, Артурчик. Но я думала, мы поедем все вместе, – одной рукой Лариса держала телефон – другой водила ручкой над сочинением в поиске ошибок.

– Мы и поедем вместе. Только я тебя отвезу в пятницу и заберу в воскресенье. Считай, что это – наш с Леной тебе подарок к завершению учебного года, – сын улыбался, и Лариса чувствовала это через трубку.

– Хорошо, сын. Тогда жду тебя утром в пятницу. Лене и Антоше привет.

Лариса Александровна отложила телефон, убрала к прочим последнее проверенное сочинение на тему «Небо Аустерлица» и перевела взгляд на полку, где в рамке застыло семейное фото: она с ныне покойным супругом, сын и невестка с полугодовалым внуком стоят на зеленом лугу у подножья холма, стремительно набирающего высоту и макушкой своей вонзаясь в безумно синий небосвод.

– «Как тихо, спокойно и торжественно», – сказала Лариса и опустила фотографию на место.

Лариса взглянула на полки с книгами, думая, чем же ей скрасить свой отдых в шикарном отеле, куда на выходные её отвезёт сын. Рука её пробежалась по разноцветным корешкам книг и остановилась на изрядно затёртой обложке – «Письмо к женщине и стихи о любви. С. Есенин».

* * *

Сразу после завтрака Лариса ушла на ресепшн отеля. Солнечный свет падал в помещение под косым углом, несколько человек сидело за дальними журнальными столиками, за стёклами горы уходили в вертикаль к небу. Лара устроилась в яйцевидном плетёном кресле у самой стойки администратора. Чтобы скоротать время, достала из сумки томик Сергея Есенина. «Немного слов мне о любви, Серёженька», – думала Лара, раскрывая книгу, когда в холл вошла пара.

Она мельком осмотрела Олега. Такой же комплекции, как и покойный Кожут. Держится важным мужичком, женщине своей кивнул подбородком в сторону кресла – сам подошёл к стойке. Анна села в противоположное от Ларисы кресло. Обе сидели за одним столиком. Олег стоял в метре от них.

«Какой редкости глаза для местной женщины, – Лариса перевела оценивающий взгляд на парня. – Неужто по любви?»

– «Голубая кофта. Синие глаза. Никакой я правды милой не сказал», – Лариса произнесла это монотонно, словно в трансе.

– Что, простите? – Анна слегка улыбнулась, немного подалась вперёд. Мужчина стоял вполоборота и наблюдал за сценой.

– О господи. Простите, бога ради! – Лариса захлопнула книгу, и смущаясь, прикрыла рот ладонью.

– Это был стих? А цветы подарите? – Аня прижала одну руку к груди, запрокинула голову и добродушно засмеялась.

– Ах, глупости. Это Есенин, не обращайте внимания, – учительница потрогала ладонью свои щеки. – Просто у Вас такие выразительные глаза, что на ум сразу пришло это стихотворение, – она поочередно переводила взгляд с девушки на её кавалера. – Меня зовут Лариса Александровна. Простите – я преподаю детям литературу. Для Вас я Лариса или Лара.