Басни

Смирнёхонько – когда бывали сыты.
Так почему ж Волкам в Совете и не быть?
Хоть надобно Овец оборонить,
Но и Волков не вовсе ж притеснить.
Вот заседание в глухом лесу открыли;
Судили, думали, рядили
И наконец придумали закон.
Вот вам от слова в слово он:
«Как скоро Волк у стада забуянит
И обижать он Овцу станет,
То Волка тут властна Овца,
Не разбираючи лица,
Схватить за шиворот и в суд тотчас представить,
В соседний лес иль в бор».
В законе нечего прибавить, ни убавить.
Да только я видал: до этих пор, –
Хоть, говорят, Волкам и не спускают, –
Что будь Овца ответчик иль истец,
А только Волки всё-таки Овец
В леса таскают.

Лев и Мышь

У Льва просила Мышь смиренно позволенья
Поблизости его в дупле завесть селенье
И так примолвила: «Хотя-де здесь, в лесах,
Ты и могуч и славен;
Хоть в силе Льву никто не равен
И рёв один его на всех наводит страх,
Но будущее кто угадывать возьмётся –
Как знать? кому в ком нужда доведётся?
И как я ни мала кажусь,
А, может быть, подчас тебе и пригожусь». –
«Ты! – вскрикнул Лев. – Ты, жалкое созданье!
За эти дерзкие слова
Ты стоишь смерти в наказанье.
Прочь, прочь отсель, пока жива –
Иль твоего не будет праху».
Тут Мышка бедная, не вспомняся от страху,
Со всех пустилась ног – простыл её и след.
Льву даром не прошла, однако ж, гордость эта:
Отправяся искать добычи на обед,
Попался он в тенета.
Без пользы сила в нём, напрасен рёв и стон,

ТУТ МЫШКА БЕДНАЯ, НЕ ВСПОМНЯСЯ ОТ СТРАХУ,

СО ВСЕХ ПУСТИЛАСЬ НОГ – ПРОСТЫЛ ЕЁ И СЛЕД

Как он ни рвался, ни метался,
Но всё добычею охотника остался,
И в клетке на показ народу увезён.
Про Мышку бедную тут поздно вспомнил он,
Что бы помочь она ему сумела,
Что сеть бы от её зубов не уцелела
И что его своя кичливость съела.

Читатель, истину любя,
Примолвлю к басне я, и то не от себя –
Не попусту в народе говорится:
Не плюй в колодезь, пригодится
Воды напиться.