Двойник с того света

– Не знаю. Будем любоваться живописными берегами.

– В таком случае я предлагаю добраться до Чёртова моста[27 - Чертёжный мост через реку Карасту назвали «чертёжным» из-за того, что в этом месте дачникам и горожанам запрещалось пересекать «черту», то есть границу владений герцогов Мекленбург-Стрелицких. В народе этот мост прозвали «чёртовым», вероятно, из-за густой лесной чащи. В 1904 году деревянный мост заменили на каменный. Первый мост-дамбу построил ещё светлейший князь Меншиков, создав Красный пруд для того, чтобы вода, шедшая по водоводу, питала фонтаны перед его дворцом в Нижнем парке.] и сойти на берег. Неподалёку стоит домик лесника, а рядом с ним – молочная ферма, где продают всевозможные молочные продукты, потчуют чаем и сдобой. Заглянем туда?

– Хорошая идея, но тогда вам придётся быть штурманом нашего корабля. Я не знаю здешних окрестностей.

– Пока не меняйте курса, так вдоль берега и держитесь.

– Есть!

Ксения смотрела на облака, отражающиеся в серебристой воде. Её поверхность, как холст художника, вмещала в себя всю панораму – и лодку, и птиц, и верхушки деревьев.

– Мне очень жалко отца, – вздохнула барышня. – Мачеха его совершенно не любит. Мне кажется, она изменяет ему с управляющим. Я заметила это ещё в Казани. Но папа будто ослеп. Его ничто не интересует, кроме коммерции.

– А как давно Плещеев служит у Ивана Христофоровича?

– Три года. Он взял его к себе, когда женился на Елене. Моя мама умерла, когда мне было шесть лет. Я много лет воспитывалась у дедушки с бабушкой в Казани. Дедушка – Ипполит Матвеевич – банкир. Папа обязан ему не только состоянием, но и дворянским сословием. Именно он в своё время помог отцу получить не только кредиты, но и поставки в армию сукна и кожи в Балканскую войну[28 - Турецкую войну 1877–1878 годов называли тогда Балканской войной.]. Дедушка устроил папу на короткое время в Государственный банк, где ему присвоили чин статского советника. А действительного статского царь пожаловал ему именным указом как высочайшую благодарность за многолетнюю помощь государству и благотворительность. Говорят, такое бывает редко… У отца много наград. Как я понимаю, они тоже сыграли важную роль в получении чинов. Я помню их все: орден Святого Станислава второй степени, Святой Анны второй степени, Святого Владимира третьей и четвёртой степени, а также золотая медаль «За усердие».

– Удивительные знания для барышни.

– Да, с некоторыми я любила играться в детстве и награждать ими своих кукол… Папа долго не женился. Но летом восемьдесят восьмого он встретил Елену и, недолго думая, сделал ей предложение. Осенью этого же года отец принял отставного полковника на должность управляющего. Не очень-то приятный тип. Никогда не поймёшь, что у него на уме. Мне кажется, что и он мог иметь отношение к посылке с восковой головой.

– Но тогда он должен был отлучиться и попасть в Кронштадт, чтобы отправить её, а потом также быстро и незаметно вернуться.

– Отец даёт ему разные поручения, и он иногда исчезает на полдня, а то и на целый день. Кто знает, где он бывает?

– А как давно вы живёте здесь?

– Дачу папа купил ещё в марте. Управляющий занимался приведением её в порядок. Мачеха, отец и я приехали сюда месяц назад.

– В случае смерти отца кто становится законным наследником всего имущества, включая капиталы?

– Папа сделал духовное завещание на меня, оставив Елене только дом в Казани и сто тысяч рублей. Мне же отходит восьмикомнатная квартира в Санкт-Петербурге, эта дача и все его кожевенные заводы и суконные фабрики.

– Она знает об этом?

– Думаю, да. У нас не принято это обсуждать. Ей не нужна смерть отца. Пока он жив, она пользуется всем и тратит сколько хочет. Я не удивлюсь, если у неё есть личный банковский счёт, о котором папа ни сном ни духом.

– Но если её отношения с управляющим дошли до точки кипения страстей, то всё может быть, разве нет?

– Этого нельзя исключать. А вы поможете отыскать отправителя посылки?

– Для этого мне надобно попасть в Кронштадт.

– Я тоже хочу с вами.

– Если хотите, поедемте хоть завтра, но Иван Христофорович сегодня снесется с полицией, и, возможно, они сами проверят этот адрес. Но даст ли он им что-нибудь? Неизвестно.

– Пристав нашего участка вряд ли захочет связываться с посылкой.

– Скорее всего, он скажет, что нет оснований для проведения дознания.

Молочная ферма у Чёртова моста представляла собой одноэтажный деревянный дом с большой верандой, на которой уместились четыре столика, но пара разместилась под соснами на лужайке слева от входа. Здесь тоже было уютно. Клим заказал для себя и спутницы сливки, творог, земляничное варенье, чай и сдобные булки. Угощение принесли почти сразу, и молодые люди, успевшие проголодаться на свежем воздухе, с наслаждением лакомились фермерской едой. Попив чаю, Клим спросил разрешения закурить и, получив благосклонное согласие, затянулся «Скобелевскими».

– Знаете, Ксения, сегодня, ожидая встречи с вашим отцом, я оказался невольным свидетелем его ссоры с неким Александром Владимировичем, а фамилию этого купца я не знаю.

– Волков, – уточнила барышня. – Он зол на папу, что тот помешал его сделке по покупке суконной фабрики. Беспорядки и забастовку, скорее всего, он и устроил.

– По-моему, он самый вероятный подозреваемый в отправлении посылки с восковой головой.

– Я с вами согласна.

– Он угрожал Ивану Христофоровичу какими-то неприятностями, которые произойдут не только в Ораниенбауме, но и в Казани.

– Опасный человек, – вздохнула девушка.

– Второго дня он ехал вместе со мной в одном купе. Таким образом, вчера он был в Петербурге, а не в Кронштадте, – задумчиво выговорил студент и добавил: – Однако ему ничто не мешало отправить посылку третьего дня. Первый почтовый штемпель с надписью «Пароходом из Кронштадта» датирован двадцать третьим числом. Если учесть, что это воскресенье и в этот день все почтовые учреждения в Российской империи работают всего два часа, с десяти до двенадцати, то он действительно мог отослать ящик из Кронштадта. Только возникает вопрос: зачем это делать из Кронштадта, когда его можно было отправить из Санкт-Петербурга?

– Вполне логичный вопрос.

– Ксения, а где находился управляющий двадцать третьего июня?

– Воскресенье у него выходной. Он мог провести этот день как угодно.

– Он живёт на территории дачи?

– Нет, папа ему снял комнату в городе.

Клим затушил в пепельнице папиросу и спросил:

– Двинемся в обратный путь?

– Да, я очень переживаю за папу. Как он там? У него слабое сердце.

Ксения посмотрела на часы, висящие на поясном ремешке, и поднялась.

…Сумерки белых ночей опустились на город, когда, закончив прогулку, молодые люди вернулись к дому номер два на Еленинской улице.

Перед расставанием Ксения спросила:

– Скажите, это отец попросил вас прогуляться со мной или вы сами пожелали?

– Иван Христофорович был обеспокоен вашим расстройством, но тут его желание и моё совпали. Я никого не знаю в Ораниенбауме, а вы замечательная собеседница. С вами интересно.

– Только интересно и всё? – опустив глаза, вымолвила она.

Клим не ответил.

– Простите меня за дурацкий вопрос, – спохватилась Ксения. – Вы придёте завтра? В котором часу мы поедем в Кронштадт?