Свет светит

– Тогда концентрация полиаминов станет слишком низкой во всех клетках организма, и все клетки перестанут делиться. А это будет означать невозможность сохранять жизнь организма.

– А раньше вы кого-нибудь так уже лечили?

– Да, не беспокойся. Уже многие люди были вылечены от рака этим лекарством. Доза стандартная для твоего веса и для концентрации полиаминов в твоей крови.

– А для чего же вы оставили меня здесь под наблюдением? Что-то может случиться и пойти не так?

– Всё будет нормально с твоим лечением. Просто это надо контролировать, – Дмитрий Викторович был убедителен.

Алексей успокоился и приступил к завтраку. На минуту разговор прервался.

– А сколько всего людей здесь живет? – поинтересовался Алексей.

– Все сейчас здесь, – ответил Дмитрий Викторович.

– А Илте и Хартане здесь работают?

– Работают. И живут.

– А где их родители? В том смысле, что они ненцы, а вы, по внешности, русский. Хотя, конечно…, – Алексей замялся.

– Хотя, конечно, я могу быть их отцом, а их мама может быть ненкой, – Дмитрий Викторович вывел Алексея из затруднения. – Нет. У них оба родителя ненцы. И они не брат и сестра. Они муж и жена.

Услышав последнюю фразу, Алексей погрустнел.

– Если хочешь, расскажи ему, – Дмитрий Викторович обратился к Илте.

– Да, доктор, – ответил Илте и обратился к Алексею. – Наши родители, мои и Хартане, были ночью на стойбище убиты белым медведем, когда мы были ещё маленькими детьми. Белый медведь является редким животным, которое не испытывает страха перед людьми, в отличие, например, от бурого медведя. И убежать от него нельзя, так как он бегает намного быстрее человека. Если бы доктор случайно не оказался поблизости, то белый медведь убил бы и нас. Доктор спас нас от белого медведя. Он взял нас к себе, и по сути является нашим отцом. Мы с Хартане потом поженились и работаем в лаборатории доктора.

– Понятно, – одна часть любопытства Алексея была удовлетворена. – А вы застрелили белого медведя? – спросил Алексей у Дмитрия Викторовича, чтобы удовлетворить другую часть своего любопытства.

– Я убил его, – неопределенно ответил Дмитрий Викторович.

Позавтракав, маленькое общество стало пить чай.

– Илте, а вы не ревнуете, что ваша жена Хартане ходит здесь при мне в такой… тонкой одежде? – Алексей вернулся к занимавшему его вопросу.

Трое постоянных обитателей этого дома засмеялись.

– Ты считаешь Хартане красивой? Только честно, – весело спросил Дмитрий Викторович.

– Да… Она очень симпатичная девушка, – Алексей почему-то мог легко и свободно говорить с этими малознакомыми людьми, хотя он всегда был замкнутым и с трудом находил себе собеседников.

– А что в ней тебе нравится больше всего?

– Ну… она вся хорошая… У неё очень красивые глаза, – Алексей решил сказать часть правды, а своё восхищение грудью Хартане утаить.

– Это правда. Красота не в форме тела, а в поступках человека, которые отражают красоту его души. Душа видна во взгляде человека – холодный и мёртвый взгляд в злой душе, тёплый и живой взгляд в доброй душе. Износится тело, увянет кожа – но сохранится живой взгляд доброй души. Именно поэтому глаза – наиболее красивая часть тела человека. Какой бы старой женщина ни была, но всегда её красоту можно увидеть в её взгляде. Во взгляде виден огонь души. Добрый человек всегда красивый, – согласился Дмитрий Викторович.

– Но всё-таки я бы ревновал, если бы увидел. что на мою жену кто-то смотрит с вожделением, – Алексею хотелось полностью прояснить интересующий его вопрос, для чего он даже ввернул в свою речь слышанное им где-то красивое словцо.

– Что значит "смотрит с вожделением"? Это значит, что смотрит на женщину не как на человека, а как на предмет для удовлетворения своих плотских желаний, как на бесчувственную вещь. В этом суть порнографии. А как же обнаженные статуи в музеях, балет, бальные танцы, художественная гимнастика? Это совсем другое. Это восхищение красотой, гармоничностью тела, элегантностью и ловкостью движения. Здесь человек восхищается другим человеком, относится к нему как к достойному человеку, достигшему высот в своём мастерстве. Это эротика, в этом ничего плохого нет, – видно было, что Дмитрию Викторовичу неестественность красивого словца не понравилась.

– Да я и смотрю на Хартане, как на… балет, – оправдался Алексей.

Опять все рассмеялись.

За всё время её обсуждения Хартане не проронила ни слова.

Чаепитие закончилось.

Дмитрий Викторович достал из кармана своей рубашки и развернул какую-то пленку, похожую на полиэтилен, размерами тридцать на пятьдесят сантиметров. Он держал её на ладони, но пленка сохраняла ровный вид плоскости, края её не опускались вниз. Он провел пальцами по пленке, и на ней появилось светящееся изображение карты мира. Потом изображение звездного неба. Потом столбики каких-то цифр.

– Что это у вас такое? – Алексей раньше такого никогда не видел.

– Это компьютер. Ну, скажем, разновидность планшета, состоящего только из сенсорного экрана, – пояснил Дмитрий Викторович. – Ты что-то хотел бы посмотреть на нем?

Алексей впился взглядом в этот предмет.

– Ну… ближайшее побережье. Мы же не так далеко от Карского моря, – попросил Алексей первое, что пришло в голову.

– Хорошо, – согласился Дмитрий Викторович и провел пальцами по экрану.

Вдруг сбоку от того места стола, где сидел Дмитрий Викторович, возникло объемное изображение размерами два на три метра, на котором небольшие темно-серые волны набегали на пустынный каменистый берег и слышался слабый шум прибоя.

– Вот ближайшее побережье Карского моря на расстоянии в сорок километров от нас, – сказал Дмитрий Викторович.

Алексей хотел что-то сказать, но не смог оторвать взгляд от появившегося вида и только два раза судорожно проглотил слюну. Минуту он просто молчал и смотрел.

– А что это? Как это? – только и смог он проговорить.

– Это голограмма. Ты, наверное, о голографии что-то слышал. Вот компьютер тоже может давать изображение не только на экране, но и в виде голограммы любых размеров, – проговорил Дмитрий Викторович.

Он провел пальцами по экрану, голограмма исчезла. На экране появилась карта Евразии с пометками о погоде в разных местах. Дмитрий Викторович снова провел пальцами по экрану, изображение исчезло. Экран перестал светиться, и компьютер снова стал выглядеть как гладкая плоская полиэтиленовая пленка. Дмитрий Викторович свернул её несколько раз пополам и положил в карман рубашки.

– Не хотите ли вы с Илте покататься по окрестностям? – вдруг спросил Дмитрий Викторович у Алексея.

– Да нет. Зачем? Что я там не видел? Там ничего интересного нет, всё одно и то же. Я всё видел, когда мы ехали сюда, – Алексей не проявил энтузиазма.

– Ну, а побережье океана? Ты же только что просил его показать на компьютере. А посмотреть наяву, неужели тебе не интересно? – Дмитрий Викторович старался заинтересовать Алексея.

– Ну, ладно. Посмотрю берег океана, – согласился Алексей.

Конечно, он бы гораздо охотнее занялся с тем удивительным компьютером, который он видел у Дмитрия Викторовича, но сказать об этом, а уж тем более попросить поиграть с этим компьютером, Алексей боялся. Он боялся отказа в своей просьбе, так как тогда он стал бы плохо думать об этих людях, а этого он не хотел.

– Дорогу отсюда до своей комнаты я найду, но пусть потом Хартане проводит меня до выхода из дома. Честно сказать, я плохо запомнил путь вчера вечером, когда Илте провожал меня в мою комнату, – попросил Алексей.

– Хорошо. Через час я приду за вами, – впервые за всё время завтрака Хартане подала свой голос.