Прикольные игры на Краю Света (сборник)

– И Хан сдержит слово?

– Если нет, будет отвечать уже не передо мной.

– Сереге можно сказать?

– О чем? – насторожился Лева.

– Ну, что мы только повод для экономической войны.

– Нет! – жестко отрезал Лева. – Мне он не интересен никак: собак не держит, у Хана не работает, но сболтнуть может. А мы не афишируем.

– Понял.

– Вот и ладно. После боя можешь рассказывать хоть на площади.

– А может так быть, что твоя собака не выиграет?

– Все может быть. Но кто не рискует, тот не ездит в Куршевель.

– Моя помощь нужна?

Спросил не потому, что очень уж рвался поучаствовать, но как младший друг старшего товарища оставаться в стороне тоже не мог.

Лева пожал плечами.

– Разве что поболеть придешь при желании.

– Я хочу посмотреть собачий бой! – заявила из-под яблони Ольга.

– Ну вот, – улыбнулся ее братец. – Место и время сообщу дополнительно.

* * *

Между той географической точкой, где заканчивается город, и куском берега Святого озера, на котором жители пригородной деревни Белая Гора пасут мелкий и крупный скот, есть просторная поляна. На ней пацаны обычно гоняют мяч, поэтому трава на поляне чахлая. Этот пустырь и выбрали для собачьего ристалища Лева Бабченко и Витя Хан.

Кто-то не поленился, загодя огородил поле боя белым шнуром, на котором болтались белые и красные тряпочки, типа флажки. Чуть в стороне мелкий, но ушлый предприниматель открыл лавочку прямо в своем микроавтобусе. Покупателям предлагались пиво, водка, газировка. На мангале поспевали шашлыки и колбаски.

Здесь же, неподалеку от шашлыков и водки, поставили пластиковый стол, за которым, по всей вероятности, будет заседать судейская коллегия.

А вот и они, плечистые молодые мужики. Среди них наш Гендос. Он ревностно относится к своей роли главного организатора схватки.

Я пока один. Ольга сказала, что появится отдельно. Бой назначен на одиннадцать утра. Сейчас десять с минутами, но публики уже изрядное количество. Многие парни со своими лохматыми питомцами на поводках. Я-то Роки брать не стал: мал еще для такого зрелища. Собачки тявкали и поскуливали. Наверное, предчувствовали кровопролитие. Двуногие вели себя гораздо веселее: они кучковались у судейского стола, делали ставки в импровизированном тотализаторе.

А вон и Ольга. Сегодня она в узких голубых джинсах, как у нас говорят, в облипочку. Легкая белая рубашонка в крупную синюю клетку. Ей бы шляпу-стетсон и кольт на пояс – чисто мальчишка-ковбой. Нашла меня, подбежала.

– На кого ставишь? – спросила с ходу.

– Чего?

– Того! На чью собаку ставишь?

– Да я не собирался.

– Ставь на боксера Мухтара! Не знаешь, что ли?

– Мы не очень хорошо знакомы.

– Ой, ладно! Угрюмый остряк! Скажи лучше, что бабок нет.

– Немного есть.

– Воды купишь, а я пока ставочку сделаю.

– Послушай, а собак тебе не жалко?

Она пристально посмотрела на меня и сказала неторопливо, пугающе серьезно, мне даже послышались хрипловатые Левины нотки в ее звонком голосе:

– Знаешь, Ром, ты очень мне нравишься, правда. Но иногда тебя заносит, и очень далеко. Извини, конечно, только рано или поздно твои закидоны могут надоесть. Что ты канючишь? Не нравится тебе здесь – зачем приперся? Тоску на меня нагонять? Можешь доставать меня и дальше, но учти: я девочка балованная, надолго меня не хватит. Тогда скажу Левке, чтоб перестал нас сводить.

– А что, если бы не Лева… – начал я задорно.

– Дурак! – с искренним сожалением перебила меня Ольга. – Пошли!

Публика дозревала до зрелища. Возле стола всё так же толпились игроки, торопились до начала боя поставить на ту или другую собаку. Ольга бойко вклинилась в толпу разгоряченных азартом мужиков. Ее наглость парни с синими рисунками на руках и предплечьях восприняли вполне добродушно. Только один из болельщиков весело поинтересовался:

– Это что еще за цыпленок тут локтями вертит, как пропеллерами?

Но заправляющий за столом Гендос Величко девчонку опознал и сказал примирительно:

– Пустите ее, братаны, это правильная школьница, Левина сеструха.

Так и пустили ее без очереди. Вскоре она выбралась из толпы с самодельным, из почтовой открытки, билетом тотализатора в руке.

Я протянул ей колу.

– Вот, – похвасталась Ольга, – поставила все деньги на Мухтара.

– И что теперь?

– Если Мухтар продержится до конца боя, я верну свои деньги. А если победит, раз в десять, наверно, больше получу.

По краю пустыря рысью трусила стайка бродячих собак, шелудивых, с грязной клочковатой шерстью. Казалось, они прекрасно понимают, что чужие на этом собачьем празднике, но не спешат убраться подальше, хотя хвосты и поджимают. Надеются поживиться потом объедками и съедобным, вкусно пахнущим мусором. В последнее время бродячих псин развелось в городе слишком много. То ли хозяева «лучших друзей человека» перестали усыплять-стрелять-вешать-топить надоевших или состарившихся питомцев, то ли неопытные собаководы, ставшие жертвами мошенников, гуманно отпускают полупородистых или совсем непородистых щенков на все четыре стороны. Местная газетка время от времени поднимает вопрос о неупорядоченных и агрессивных разносчиках заразы и бешенства. Особенно опасной считается стая, приютившаяся в густом кустарнике возле мясокомбината. Эти, случается, темными ночами нападают на людей.

А вот между приличной публикой и собаками-бродяжками плетется сосед Нёма Шнейдеров со своей невнятной собачонкой на поводке, связанном из разноцветных веревочек.

– Здрасте, – говорю ему. – Вы-то зачем сюда?

Рыхло-толстый Нёма в потной майке, добродушно улыбаясь, пялится на меня сквозь мощные линзы очков.