Осколки надежд

Наконец, к часу дня все собрались и выдвинулись вдоль кромки Темного Леса. Местность была холмистая, с редкими деревьями и множеством кустиков. Вскоре дошли до неглубокого, но протяженного оврага. Митяй, как командир, пошел по верху оврага, а весь остальной отряд следовал низиной. У одного из членов квада имелся детектор аномалий, что позволяло обходиться без камешков. Идущий по верху Митяй «прокидывал» себе дорогу кусочками проволоки, взятой, по всей видимости, с того самого злополучного участка Периметра. Свои обязанности Егор представлял слабо и просто шагал вслед за другими, замыкая квад и внимательно поглядывая по сторонам. Купленный у Митяя за двадцатку долларов обрез приятно оттягивал руку. Так они прогуливались по краю Темного Леса около часа, и Полянин уже собирался спросить, к чему, собственно, в конечном итоге должно привести такое хождение, но тут из зарослей вышел какой-то человек. Митяй окликнул его, жестом велев остальным замереть. Незнакомец не видел прочих участников группы, скрытых в овраге, а только главаря, и поэтому без боязни стал приближаться. В руках он, однако, держал укороченный автомат Калашникова, направив его на Митяя. Командир квада, напротив, опустил оружие, а затем и вовсе закинул автомат за спину, и двинувшись навстречу незнакомцу, скрылся из поля зрения квада. Сталкеры, видимо, и без Митяя знали, что им делать дальше. Передний обернулся и, прижав палец к губам, жестом приказал остальным следовать за ним. Четверка, стараясь не шуметь, потянулась вдоль оврага, обходя по дуге предполагаемую точку встречи Митяя с незнакомцем. Затем замыкающий отдал беззвучную команду подниматься наверх, и Егор стал медленно карабкаться по склону, цепляясь за редкую траву. Поднявшись, Полянин обнаружил, что благодаря маневру квад теперь оказался за спиной неизвестного. Тот стоял, ничего не подозревая, и разговаривал с Митяем. Одет он был в странный зеленый комбинезон с капюшоном и армейские ботинки, на плечах висел прямоугольный жесткостенный рюкзак, по бокам которого были приторочены небольшие баллоны, похожие на автобусные огнетушители, но желтого цвета. От баллонов тянулись два гофрированных противогазных шланга, объединяющиеся под маской, напоминавшей респиратор. Комбинезон во многих местах оказался порван, вид имел грязный и весьма потрепанный. Судя по амуниции, незнакомец был сталкером, и сталкером опытным, настоящим, прожженным пилигримом Зоны.

– Значит, делиться ты не желаешь? – задумчиво спрашивал Митяй.

– С чего вдруг? – хрипло ответил человек. Было видно, что он проделал большой путь и смертельно устал.

– Ну-у-у-у, – протянул Митяй, – например, с того, что тебе в спину четыре ствола смотрят.

Сталкер резко обернулся и замер, чувствовалось, как напряглось его тело, а тень отчаяния отразилась на лице. Все члены квада, кроме новичка, направили на незнакомца оружие. Не понимая, что происходит, Егор сделал шаг назад и замер.

– Ублюдки, – прошептал сталкер, поворачиваясь обратно к Митяю. Тот уже успел достать пистолет, и черный зрачок ствола уставился на путника.

– Клади автомат-то, – рисуясь, проговорил Митяй, – не задерживай народ. У нас еще дел много.

Сталкер медленно опустил оружие на землю и пододвинул его ногой к Митяю.

– А теперь рюкзачок снимай.

Мужчина взялся за лямки рюкзака, наклонился, поворачиваясь боком, словно собираясь скинуть поклажу, и вдруг резко бросился на грабителя, в воздухе мелькнула сталь. Противник нажал на спусковой крючок, раздался сухой хлопок пистолетного выстрела, и оба – и Митяй, и незнакомец – покатились по траве. Чертыхаясь, командир квада вскочил на ноги, располосованная на груди кофта набухала кровью. Сталкер лежал на земле, не шевелясь, лицом вниз, на его боку медленно, словно нехотя, расплывалось багровое пятно.

– Вот урод! – выругался Митяй, пнув бесчувственное тело. – Надо было сразу его кончать.

Он стянул с себя куртку и кофту, достал из вещмешка аптечку и занялся своей раной. На груди главаря красовался широкий, сантиметров в двадцать, сочащийся кровью порез.

– Что вы стоите, как бараны? – раздраженно бросил он остальным. – Рюкзак с этого урода снимайте! И оружие подберите.

До Полянина только сейчас начал доходить смысл происходящего. Ему «посчастливилось» вступить в банду мародеров, обычно именуемых в среде сталкеров «отморозками», «бандитами» и «шакалами». Промышляла эта братия тем, что грабила и убивала сталкеров-одиночек, нападала на малочисленные военные патрули и обирала мирные экспедиции. От осознания своей ошибки Егор впал в состояние грогги. Словно во сне, вместе с остальными, он пошел выполнять распоряжение Митяя. С трупа сталкера стащили рюкзак, а тело перевернули на спину. Кармашки комбинезона были набиты всякой мелочовкой. Новичок, все еще в шоке, стоял над трупом, когда его внимание привлек блеск металла в траве. Нагнувшись, он увидел, что это нож сталкера. Признаться, такого клинка Егору видеть никогда не доводилось. Это был плоский кусок стали, более всего напоминавший деталь механических часов, нежели какое-нибудь оружие. Причудливой формы рукоятка, без намека на отделку другими материалами, имела три отверстия разного диаметра и заканчивалась коротким треугольным лезвием, больше напоминавшим зуб, а не клинок. При этом одна режущая кромка была вдвое короче другой. Совершенно не внушающий уважения вид, скорее оружие самообороны, а не убийства, но и им можно было нанести серьезные повреждения. Егор повертел нож в руках, огляделся, не наблюдает ли за ним кто, и опустил находку в карман штанов. Между тем мародеры закончили потрошить рюкзак. Из его недр извлекли плед, несколько аптечек с морфием и антирадом, консервы, две двухлитровые бутылки с водой, две коробки пистолетных патронов, гранату и, наконец, какое-то устройство, напоминавшее нагревательную спираль с прикрепленным к ней вольтметром. В этот момент сталкер, оказавшийся еще живым, открыл глаза. Увидев прибор, он захрипел и протянул к нему руку, силясь подняться. Митяй, закончивший штопать свою шкуру, встал, подошел к раненому и наступил ногой на его запястье.

– Так ты еще не сдох?! – рявкнул он, доставая пистолет. – Это что еще за хрень?

Бандит взял непонятное устройство и поднес его к лицу сталкера.

– Ну! Говори! – он сильнее надавил ногой. Раненый помотал головой и закрыл глаза. – Не скажешь? Хрен с тобой, – буркнул главарь и, достав пистолет, добил незнакомца выстрелом в голову.

Полянин побледнел, силясь побороть внезапный приступ тошноты, и поклялся свалить при первой же возможности.

Упаковав обратно рюкзак покойного, банда собралась и вновь направилась вдоль карьера. Убитого сталкера бросили в кустах. Так, в движении прошла четверть часа, в течение которой Егор мучительно старался придумать предлог, под которым бы ему удалось сбежать. В конце концов в голове возникла простая мысль.

– Постойте, ребята, – взмолился новичок, – мне до ветру надо.

– Водички несвежей в ручье наглотался, что ли? – Митяй с подозрением взглянул на Егора. – Ну, иди уже, да побыстрее! Догонишь нас.

Главарь забрал у него рюкзак убитого сталкера, который Полянину поручили нести как новичку, и тот, притворно схватившись за живот, засеменил к кустикам, видневшимся неподалеку, а четверка отморозков двинулась дальше. Забежав в заросли, Егор остановился и стал ждать, когда мародеры отойдут на приличное расстояние. Услышав слабый шорох за спиной, обернуться уже не успел – получив сильный удар по затылку, он лишился сознания. Очнулся Полянин уже под покровом Темного Леса, во рту он ощущал противный привкус грязной тряпки, которую похититель использовал в качестве кляпа. Угрожая пистолетом, журналиста вынудили идти вглубь зарослей. Признаться, поначалу Егор думал, что его отводят подальше, чтобы пристрелить. Однако спустя километр пути похитивший его человек вытащил кляп изо рта пленного и приказал двигаться вперед. Рассудив, что, по крайней мере, сейчас его не собираются убивать, Полянин попытался угрозами добиться своего освобождения. Но в результате получил указание заткнуться, подкрепленное ударом рукояти пистолета по спине. Тогда он собрался признаться, что на самом деле не бандит и не мародер вовсе, что все случившееся не более чем недоразумение. Однако добился лишь повторения приказа, сдобренного более сильным ударом. Опасаясь дальнейших побоев, Егор дал привязать себя к дереву, и серьезно забеспокоился, когда на Темный Лес стали опускаться сумерки.

А дальше ему пришлось пережить один из самых жутких кошмаров в своей жизни…

* * *

Позавтракав яичницей с колбасой и сыром, журналист простился с Папой Карло, закинул рюкзак за спину и отправился в село Городчан, где было расположено ближайшее пограничное КПП. Путь домой был достаточно долог и непрост. До Городчана предстояло пройти по грунтовке пять километров, затем пересечь границу и идти вдоль железной дороги еще километров десять до Колыбани. Поезда по этому участку уже давно не ходили, но от Колыбани до Неданчичей, снова преодолевая границу и делая крюк в тридцать километров, ходил рейсовый автобус. От Неданчичей и до Чернигова уже можно было добраться на электричке, а в Чернигове сесть на поезд до родного города. Одним словом, путешествие требовало мужества и терпения, и проще всего такой путь давался на личном транспорте, но Егор пока не обзавелся своим автомобилем. Торопясь успеть на автобус в Колыбани, который отходил после полудня, он за сорок минут преодолел путь до Городчана, и тут выяснилось, что покинуть пределы Зоны Отчуждения он не может. Подав в окошко КПП документы, Полянин приготовился ждать обязательной проверки, но офицер, проверяющий документы и регистрирующий в журнале всех прибывающий и убывающих, почти сразу их вернул.

– В чем дело? – удивился Егор.

– Я не могу вас пропустить, – поморщился офицер, – у меня приказ.

– Но почему? – возмутился будущий спецкор. – Вот мое удостоверение, вот разрешение, выданное вашим комендантом!

– Не могу. Объявлен карантин. Приказано никого не выпускать.

– Но я здесь по работе, – продолжал негодовать Егор, которому вовсе не улыбалось задерживаться в Зоне, – меня ждут на станции, у меня материалы, меня редактор убьет!

– Я же вам говорю, – терпеливо повторил офицер, – у меня приказ никого не выпускать.

– И как долго продлится карантин? День? Два? Неделю?

– Мне не докладывают, – пожал плечами военный, – приходите завтра. До завтра я смогу уточнить, на какой срок введены ограничения.

– А коменданта я могу видеть?

– Его сейчас нет, в отъезде по особому распоряжению. Я же вам говорю, приходите завтра, – офицер опустил взгляд в газету, которую читал до появления Егора, давая понять, что разговор окончен.

Забрав документы и злобно пнув напоследок входную дверь, Полянин вышел на улицу. По всему получалось так, что в Зоне ему еще придется задержаться. Светило яркое солнце, из солдатской столовой доносились вкусные запахи разогретых консервов «перловка с мясом», на – БТРе, стоявшем неподалеку от склада, разместились полулежа двое старослужащих и лениво курили, поглядывая на дорогу и мечтая о дембеле. На ясном небе не было и намека на облачко, и стояла августовская теплая погода.

Глава 4

В «Старом матрасе»

Приближался рассвет. За лесом вставало солнце, окрашивая полог небосклона в розовые тона. Предутренние часы вызывали дискомфорт у стоявших на блокпосту Зимовища бойцов. Вроде бы сердце должно радоваться новому дню, но начавшие проступать из ночной тьмы предметы лишь усиливали чувство тревоги.

Усевшись на мешки с песком и сгорбившись, словно стараясь спрятаться от надвигающегося восхода, бойцы курили в кулак и беседовали вполголоса.

– Тоха, а там вон наверху, чего сидит на дереве? – спросил новичок более опытного товарища.

– Чего-чего, аасмен, ясное дело, – пробурчал второй.

– Иди ты! Аасмен…

– Смотри сам, видишь, у него стекла блестят?

– Тоха, – вмешался третий, – завязывай стажера пугать. Нам неврастеники ни к чему. Ничего там на дереве нет! Сучья обломаны так.

– А там вон чего светится?

– Где?

– Ну, вон там, под деревьями.

– Гляди-ка, и вправду что-то высверкивает, – всмотрелся в темноту старший товарищ. – Шмальнуть, что ли?

– Нет, погоди, – остановил его третий. – Вроде мигает…