Рассказ о жизни рыб

В конце концов лет 60–70 тому назад ученые пришли к выводу, что загадочные лептоцефалы не что иное как личинки угря. Стали искать места нахождения самых маленьких личинок угря, чтобы таким путем выяснить, где же происходит икрометание взрослых угрей. Много лет ученые пытались решить эту задачу и наконец удалось. Вот что теперь известно о миграциях угря.

Выросшие в реках и озерах угри, прожив здесь 4–6 лет и достигнув половой зрелости, покидают пресные водоемы. Интересно, что в пресных водах живут преимущественно самки, а самцы угря предпочитают соленую и солоноватую воду и в пресные водоемы входят в ничтожном количестве; в Финском заливе самцов угря вовсе не находят.

Миграция взрослого угря, подготовленного к икрометанию, происходит необычно: не навстречу течению воды, как идут на нерест проходные рыбы, а по течению. Дальнейший путь и поведение угря еще более удивительны. Войдя в морские воды, самки, спустившиеся из рек, и самцы, находящиеся в прибрежных частях моря, идут дальше вместе, пересекают Атлантический океан и в районе океана между Северной и Южной Америкой, в Саргассовом море, на глубине около 1000 метров, где температура воды не менее 7°, самки мечут икру. Подробности икрометания угря пока остаются неизвестными. Исследователи считают, что после икрометания угри гибнут. Никому еще не удалось найти угрей, выметавших икру.

Вышедшие из икринок червеобразные личинки размером 1–2 миллиметра постепенно поднимаются из глубин к поверхности и начинают свое дальнее путешествие в направлении, противоположном тому, по которому двигались родители. В течение трех-четырех лет плывут они по течению Гольфстрим к берегам Европы.

В первое лето личинки достигают длины 25 миллиметров и находятся в западной части Атлантического океана, во второе лето их длина 50–55 миллиметров, и они уже в центральной части Атлантического океана, в третье лето личинки подходят к берегам Европы и начинают свое путешествие в пресные воды; в это время длина их 75–80 миллиметров.

Во время столь продолжительного путешествия тело личинки претерпевает большие изменения. В первые дни жизни личинка угря имеет некоторое сходство с личинками других рыб – она округлой формы. Потом личинка приобретает вид тонкого древесного листа (годовалая личинка), затем, увеличиваясь, становится похожей на плоскую рыбку (двухгодовалая личинка), спустя некоторое время (перед входом в реки) личинка превращается в рыбку с высоким тельцем, потом – в червеобразного стекловидного угорька и, наконец, уже в пресной воде – в крупного угря.

Миграции осетровых

Наиболее древними из наших проходных рыб являются осетровые, которые встречаются в черноморском, азовском, каспийском, аральском и балтийскоморском бассейнах, в Байкале и в некоторых водоемах Дальнего Востока. Ближайшие предки современных осетровых рыб жили в соленых и солоноватых водах. Позднее они стали заходить и в пресные воды, сначала только в низовья рек, а потом и в средние и верхние участки.

Амурская калуга по Амуру поднимается почти до его истоков, каспийская белуга уходит далеко по Волге, аральский осетр – шип поднимается по Сыр-Дарье и Аму-Дарье. Стерлядь уже стала совсем пресноводной речной рыбой, утратившей связь с морем, но временно она спускается в прибрежную морскую полосу, хотя никогда не выметывает здесь икру. Байкальский осетр – тоже пресноводная рыба, никогда не уходящая в море, но эта рыба сохранила миграцию в речные воды. Балтийский осетр мигрирует из моря в реки, входит и в Неву, по ней доходит до Ладожского озера, нерестует в реке Волхове. По-видимому, эта рыба в Ладожском озере может стать чисто озерной, так как она здесь встречается во всех возрастах. Азовская севрюга поднималась по Дону на 1000 километров, каспийская идет в Урал, Куру, Волгу и другие реки.

После нереста осетровые возвращаются в море; сюда сплывают и их мальки. Самый ход осетровых по рекам представляет любопытную картину. Осетровые, рыбы донного образа жизни, казалось бы, и при миграциях должны придерживаться дна. Но во время хода рыбы можно увидеть с берега, как осетр выпрыгивает из воды и с шумом опять ныряет. Рыбаки говорят в таком случае, что осетр «взмыл», то есть круто поднялся, как птица. По частоте таких выпрыгиваний судят о том, насколько стадно («рунно») идет осетр.

Миграции против течения воды принято называть катадромными (в переводе с греческого «бегущий вверх»), миграции по течению – анадромными («бегущий вниз»). На миграции не может не влиять быстрота течения. Одни рыбы для своих миграций избирают быстрое течение, другие тихое.

Для каждого вида проходных рыб существуют и свои температурные оптимумы, при которых совершается миграция. Знание их помогает правильно определять время лова. В былые годы астраханские рыбаки-промышленники тратили большие средства на так называемые пробные ловы. Чтобы не пропустить ход, например, воблы, они тянули невода и смотрели, какая идет рыба и в каком количестве. А когда исследователи установили, что вобла идет в низовьях Волги при температуре 10–15°, время хода (и лова) стало определяться не неводом, а термометром.

Миграции морских лососей

Еще более поразительны миграции морских лососей, идущих на размножение из моря в реки. Имеются в виду атлантические лососи (лосось и таймень) и тихоокеанские (кета, горбуша и другие), которых еще называют дальневосточными.

Атлантический лосось входит в Неву с конца мая и продолжает миграцию до половины сентября с перерывом в середине лета. Лосось обнаруживают во всех участках реки, от устья до истока. Ничтожное количество входит в Ладожское озеро (достигая его северной части). Морские лососи были обнаружены около Валаамских островов и даже в реке Вуоксе. Возможно, это является свидетельством более массовых миграций морского лосося в Ладогу в прежние времена. Морской лосось через реку Свирь прежде достигал и Онежского озера, но здесь его обнаруживали исключительно редко.

С половины октября и до зимы лосось, крайне истощенный после икрометания, возвращается, скатывается, в море; много лососей умирает после первого же икрометания. В очень редких случаях одна и та же самка лосося трижды входит в Неву (или в другие реки) для икрометания. Лишь однажды в Шотландии была обнаружена самка лосося, нерестовавшая 5 раз.

Таймень входит в Неву, Лугу и реки Карельского перешейка, как и обыкновенный лосось, весной и осенью, но в очень небольших количествах.

Семга – тот же атлантический лосось, но она размножается в наших северных реках, впадающих в Баренцево и Белое моря. Как исключение, найдена семга в реке Каре, которая является восточным пределом распространения этой рыбы.

Исследованиями советских и зарубежных ученых установлено, что семга имеет две разновидности – летнюю и осеннюю. Половые продукты (икра и молоки) первой дозревают в речной воде за короткое время, 2–3 месяца; половые продукты второй – за 12–13 месяцев. Летняя семга входит в реки летом, когда у нее уже хорошо развиты половые продукты, и нерестует осенью того же года, осенняя – входит осенью, с незрелыми половыми продуктами, и нерестует осенью следующего года, то есть через год после вхождения в речные воды.

Беломорские рыбаки на основании вековых наблюдений присвоили различным стадам семги особые названия – «подледка», «заледка», «закройка», «межень», «тинда», «осенняя».

Подледка мигрирует в реки в самом начале весны, когда в реке еще лед.

Заледка – семга, идущая вслед за вскрытием реки (в беломорских реках обычно в первых числах мая).

Закройка идет с начала или с половины, иногда с конца июня. Закройка представлена преимущественно самками с развитыми половыми продуктами. Это и есть настоящая летняя семга, которую называют еще яровой семгой.

С середины июля одновременно с закройкой идет межень – тоже летняя семга с преобладанием крупных самцов.

С меженью идет тинда – мелкие самцы. Разгар хода тинды – вторая половина июля и начало августа.

Осенняя идет с середины августа и до ледостава.

Подледку и заледку иногда принимают за зимовавшую в низовьях реки осеннюю семгу, которая весной возобновляет свой ход к нерестилищам.

В отдельных реках и в разные годы миграции имеют свои особенности, но общая картина их всюду довольно однообразна.

После нереста оставшаяся в живых семга возвращается в море худой, с большими изменениями в теле. Такие отощавшие семги получили название «лохов» и «вальчаков». Серебристый стройный красавец лосось становится темным, на боках тела и головы появляются красные и оранжевые пятна, похожие на кровоподтеки, рыло удлиняется, челюсти изгибаются в крюки, и на них сильно увеличиваются передние зубы. Огромное количество самцов семги после нереста погибает, да и самок остается немного.

Раньше считалось, что беломорская семга далеко на запад не уходит. Но вот что показало мечение. В реке Выге была поймана самка семги с меткой, которая указывала на то, что рыба была помечена у западного берега Норвегии. Так как лососи обычно приходят на нерест в ту реку, где они вывелись, то можно считать, что пойманная в Выге семга вывелась в этой реке. Здесь она прожила три года в виде малька, потом ушла к берегам Норвегии. Там в море она росла еще три года (это видно по чешуе), достигла половой зрелости и вернулась опять в Выг.

Рыба прошла около 2500 километров в одну сторону и столько же в другую. На обратный путь, как показывает метка, семге понадобилось около 50 суток. Значит, рыба проходила не менее 50 километров в сутки. Из зарубежных источников известно, что семга может проходить в сутки до 100 километров. Это вполне правдоподобно, если иметь в виду, что мигрирующая в реки семга обладает очень большой силой и отличается значительной скоростью в плавании.

Оставшееся в реке молодое поколение семги через 1–5, чаще через 2–3 года, скатывается в море и там быстро растет.

Среди рыб наших вод нет другого рода, виды которого имели бы столь сложные миграции, как тихоокеанские дальневосточные лососи – кета, горбуша, красная, кижуч, чавыча и сима. Один русский ученый более ста лет назад совершенно правильно назвал их миграции «кочеванием до смерти».

Кета, как и семга, имеет летнюю и осеннюю разновидности. Летняя кета идет в Амур с июля, осенняя – в августе-сентябре.

Я трижды (в 1925, 1926 и 1928 годах) наблюдал миграцию кеты в Амур и другие реки Амурского лимана, Татарского пролива и в реку Большую (на западном побережье Камчатки). Прежде всего обращает на себя внимание то, что кета идет в реку отдельными стадами, с перерывами. Причины перерывов, по-видимому, связаны с погодой или с разным возрастом мигрирующих рыб.

В Амур кета идет со стороны Японского моря через Татарский пролив, то близко к берегам, то в отдалении от них. Кета по Амуру поднимается очень высоко, заходит в его притоки и там мечет икру, причем летняя кета – ближе к устью реки, осенняя достигает верховьев Амура и его притоков, лежащих на расстоянии более чем 1–2 тысячи километров от низовьев реки.

Отнерестившаяся кета никогда не возвращается обратно в море – все производители погибают.

Одной из главных промысловых рыб среди дальневосточных лососевых в водах Дальнего Востока является горбуша, которая добывается главным образом в приамурских и амурских участках и на Камчатке. Мне хочется поделиться своими наблюдениями над миграциями этой рыбы.

У города Николаевска, в устье Амура, горбуша появляется в июне; в то же время идет она в Татарском проливе и в Амурском лимане. Вначале рыба идет в небольшом количестве, но потом, дней через 10, наблюдается массовый ход горбуши в течение полумесяца. Затем количество идущей на нерест горбуши уменьшается и через месяц от начала хода прекращается вовсе. Только один месяц в году, да и то не каждый год, горбуша громадными стадами появляется в водах Амура. Этот месяц – очень напряженное время для рыбаков.

В моих руках была метка, снятая с горбуши, пойманной в Амурском лимане 18 июля 1928 года. Через советское представительство в Японии удалось установить, что эта горбуша была помечена японцами у берегов северовосточной Кореи 18 мая 1928 года. Значит, горбуша пришла к Амуру из южной части Японского моря, пройдя за два месяца не менее 1600 километров (преодолевая 25 километров в сутки).

Но есть и другие направления миграций горбуши. Нередко стадо горбуши в южных участках обнаруживается позднее, чем в северных; тем более не совпадают сроки хода амурской горбуши и камчатской. Сопоставление сроков хода говорит о том, что горбуша имеет несколько (вероятно, много) стад, живущих в разных участках моря.

Когда идет горбуша, море против устьев рек представляет необычайную картину. На розовом фоне вечерней зари всюду, куда только ни глянешь, то тут, то там поднимаются светящиеся брызги – горбуша играет, выпрыгивает из воды. Солнце закатилось, потухла заря, а рыбьи фонтаны все вскидываются, все вспыхивают над свинцово-темной поверхностью Охотского моря.

Я наблюдал ход горбуши и по реке Большой на Камчатке. Поразительное зрелище! Была тихая солнечная погода. Игра стремительных потоков, сталкивавшихся около речных отмелей, лишь изредка чуть-чуть изменяла зеркальную гладь воды. Вдруг со средины реки, с подводного бугра меж двух речных фарватеров, донесся страшный шум, напоминающий плеск кипящей в большом котле воды.

Мы с берега долго любовались движением огромнейшего косяка горбуши, который, словно сильный поток, ворвался в реку Большую и, преодолевая ее течение, несся все дальше и дальше, все выше и выше. Длина косяка была не менее 1 километра, а ширина примерно 100 метров, так что без преувеличения можно считать, что в нем был не один миллион рыб.

В течение двух недель с утра и до вечера были заметны поднимавшиеся над поверхностью и снова медленно опускавшиеся в воду горбатые спины самцов горбуши и серебристые брюшки самок, высоко подпрыгивавших над водой. Этот беспрерывный танец рыб в реке не прекращался и по ночам.

Горбуша вошла большими косяками также в притоки реки Большой. Однажды, стоя на мостике, перекинутом через узкий приток, я долго смотрел, как горбуша шла навстречу потоку. Но поведение рыб было уже иным, чем в устье реки Большой, – более смирным и вялым. Многие особи успели (так скоро!) приобрести заметные изменения тела. Некоторые рыбы обросли разъедающим их паразитическим сумчатым грибом – сапролегнией. Еще не достигнув мест своего размножения, горбуша была тяжело больна.

Начало заболевания горбуши проявляется с момента входа ее в пресную воду реки. Приведу свои записи, сделанные на 13 километре от устья реки Большой, то есть совсем близко от места вхождения горбуши из моря в реку. «Стая рыб медленно проплывает между сваями промыслового плота. Много раненых рыб. Хорошо различаю царапины, сделанные когтями нерп (прямые, обычно резко выраженные две-три параллельные полосы), и рваные раны, полученные от тех же нерп.

Многие раны гниют, покрывшись белой паутиной сумчатых грибов, которые, как хлопья ваты, облепили разные участки тела рыбы. У одних рыб эти губительные хлопья наползли на глаза, у других образовали сплошные муфты, опоясавшие хвостовой стебель и лишившие его правильных движений, у третьих налет начал появляться близ основания лучей хвостового плавника. Пищу рыба не захватывает, хотя некоторые особи быстро устремляются к поверхности воды, когда мы бросаем что-нибудь с плота. С каждым днем движение горбуши становится медленней, радости и горести своей жизни она все более и более прячет в подводные тайники…»

Чтобы не возвращаться еще раз к вопросу о гибели горбуши после нереста, проследим до конца судьбу рыбы. Дойдя до нерестилищ и отложив икру, горбуша совсем обессиливает. Огромное количество полутрупов сносится водой вниз по течению, немало рыбы умирает тут же, на нерестилищах, покрывая трупами дно реки. Все это видишь, когда плывешь в лодке. После отливов обнажаются берега реки с множеством трупов горбуши.

Собаки и птицы, которые еще совсем недавно охотились за горбушей, уже насытились. Подойдет собака к горбуше, покусает голову и уходит прочь. Птицы выклевывают только глаза. А медведи, тропы которых из тайги к реке так же протоптаны, как тропы домашнего скота наших селений, делают запасы на зиму – вытаскивают рыбу и зарывают ее в яму.