Не сгинуть в раю

«Отель» находился недалеко, на полпути от площади до замка. Впрочем, здесь все недалеко, звание города Новил определенно получил несколько преждевременно.

Двухэтажное каменное здание, построенное бесспорно с нашей помощью, было оснащено всеми благами цивилизации. Вплоть до очистки воздуха, поэтому после заселения в маленький номер, увеличенную копию катерной каюты, плюс удобства, выходить на улицу вовсе не хотелось.

Однако необходимость получения хоть какой-то информации взяла меня за шиворот и вытряхнула в вонючую жару портовых улиц.

– Гида нада? – при моем появлении вскочили со ступенек крыльца трое смуглых, кучеряво-черноволосых туземцев.

Очень молодых и смазливых. Похоже, толстяк много хитрее, чем я о нем подумал вначале.

– Нет.

– Зачем нет? Гида помогай, сувенир таскай. Возьми меня, красавис. – Перекрывая мне проход, затараторил самый нахальный, как бы невзначай плотно обхватив пальцами мое предплечье.

– Как твоего хозяина звать? – растягивая губы в зловещей улыбке, ласково интересуюсь я, не делая попытки освободиться.

– Хайен, – обольстительно ухмыляется паршивец, нахально заглядывая в то место на трансформе, где у меня находятся два из четырех самых больших потайных кармана.

– Хайен! – Рявкаю я так, что туземец отскакивает на полтора метра, а в доме что-то с грохотом катится по полу.

– Кто? Что? – суматошно хлопает глазами выскочивший из двери толстяк, тряся порезанным пальцем.

Похоже, он немножко обедал.

– Это кто? – вопрошаю ледяным тоном, не предвещающим ничего хорошего, брезгливо тыча пальцем в побледневшего нахала.

– Мой слуг, – неуверенно лепечет Хайен.

– Научи его хорошему поведению. – высокомерно бросаю я, и, неспешно повернувшись к ним спиной, отправляюсь по своим делам.

Не забыв, на ходу незаметно приклеить снизу к перекладине забора жучок.

– Что ты сделал этой дуре, Талам? – рычит Хайен на своем языке нахалу, не подозревая, что я прекрасно слышу и понимаю их разговор.

– Ничего. – злобно огрызается тот.

– Прошлый раз тоже было ничего. – шипит хозяин. – А мне потом пришлось чуть не на коленях ползать.

– Да что она строит из себя, бревно с глазами. – зло сплюнул паршивец.

– Они нам деньги платят, значит, веди себя потише. – Оборвал его Хайен. – Иначе не посмотрю, что ты сын господина, выгоню и все.

И, считая разговор оконченным, хлопнул дверью.

– Как бы тебя самого… – мстительно бубнит вслед барский отпрыск.

Как интересно.

Нет, о том, что местные жители всегда, во все времена и на всех планетах ненавидят туристов, я прекрасно осведомлен. Ненавидят, когда выслушивают идиотские, с их точки зрения вопросы, ненавидят за неправильное, с той же самой точки зрения, поведение. Ненавидят, когда приветливо улыбаются, ненавидят, когда фотографируют на память рядом с любимыми реликвиями. Ненавидят, несмотря на то, что практически живут за их счет. И в самом деле, когда человек каждый день видит толпы веселых, нарядных, получающих от жизни одни удовольствия курортников и сравнивает их праздную жизнь со своей, невозможно не обозлиться.

Далеко не каждый способен понять, что эти люди зачастую не один год работают практически без выходных, иногда рискуя здоровьем и жизнью. И потому так жадно набрасываются на нехитрые курортные развлечения и беззаботно сорят деньгами.

И мне вполне понятно желание туземцев хорошенько нажиться на чужеродных «бездельниках». И даже пофлиртовать с не закомплексованными девицами. Тем более, здесь женщины ведут себя более чем строго. Но почему в эту компанию гидов затесался сын местного феодала? И знает ли отец о том, как проводит время сынок?

Черт, похоже, придется все же топать на пресловутый ужин, хотя раньше я туда вовсе не собирался.

Городок не смог удивить меня ровно ничем. Хитроглазые торговцы, приторно улыбаясь, пытались, «почти задаром», всучить «красавице» залежалые безделушки, ну, или в крайнем случае, скормить немыслимое количество местных деликатесов. Производимых, безо всяких санитарных заморочек, прямо на глазах у покупателей.

Архитектурой же я вообще никогда особо не интересовался, да и не было ее здесь, как таковой. Ну, ведь нельзя же назвать архитектурой примитивные донельзя домики, неопрятно сложенные из неотесанных камней. Тем более, захламленные со стороны улицы разнообразными хозяйственными постройками, ворохами соломы, кучами кривых сучьев, привезенных на зиму в качестве дров но так и не порубленных и не сложенных под крышу. И не сказать, что у хозяев этого безобразия не было времени, то там, то сям, на грубо сколоченных скамьях сидело по двое, по трое нечесаных туземцев и лениво переговариваясь неспешно тянули что-то из глиняных кружек.

Особого внимания на проходивших мимо туристов никто из них не обращал, однако ненадолго смолкали, поэтому я подбросил пару жучков, просто так, на всякий случай. На самом деле никакого подозрения аборигены у меня не вызвали, скорее недоумение. И какое-то еще непонятное, неосознанное пока чувство. Скорее ускользающее ощущение чего-то – неприятного, а чего именно я пока не взялся бы выразить словами.

Хотя, скорее всего, я просто злюсь на свой новый имидж, и на необходимость таскать на себе постылый трансформ. Пусть и не очень тяжелый, вместе с неприкосновенными запасами несколько килограмм, но необходимости в этом я пока не нахожу. И от этого свирепею еще сильнее.

Побродив по Новилу несколько часов, я почувствовал голод и повернул к гостинице. Несмотря на уверения торговцев местными яствами в отличном качестве их продукции, ничто на свете не подвигло бы меня проверять это на собственном желудке. И не потому, что я боюсь отравиться, для вшитого в трансформ медроба никакой яд не проблема. Просто мне не хочется испытывать все прелести очистки организма и тратить на это время.

К тому же все равно придется вернуться в свой номер, необходимо подготовить отчет, да и переодеться к ужину. Значит, вполне можно отложить пробу местной кулинарии на будущее. Как можно более далекое.

Около входа в гостиницу никого из местных проводников уже не было, и я с чистой совестью снял с забора свой жучок. Он мне еще вполне может послужить в другом месте, жучки после активации работают около месяца.

Пройдя через небольшой холл, мимо распахнутых дверей столовой, я уже было шагнул на лестницу, ведущую на второй этаж, к занятому мной номеру, как остановился.

Внезапно даже для себя. Что-то неправильное происходило там, в мелькнувшей глубине стандартного помещения, что-то такое, чего никак не должно было быть.

Легко развернувшись на носках, осторожно, крадучись возвращаюсь к двери и, приготовив на всякий случай руку, с вмонтированным над большим пальцем дулом мощного станнера, заглядываю в проем. Несколько разморенных уличной жарой туристов неспешно обедают, блаженно наслаждаясь прохладой кондиционированного воздуха. Вроде все нормально, почему же мое тренированное подсознание углядело здесь что-то необычное?

Оборачиваюсь на тихий шорох, доносящийся из угла, и застываю в изумлении. Хозяин гостиницы, стоя у распахнутой дверки холодильника, невозмутимо складывает в большие корзины шелестящие упаковки продуктов. А двое мускулистых проводников терпеливо ждут рядом.

Но ведь это же…. Заметив подозрительный взгляд проводника, делаю безразличное лицо и спокойно прохожу мимо. Не для того я тут парюсь в трансформе, чтобы ловить мелких воришек. Хотя в отчете обязательно об этом сообщу. Аборигены, работающие на нас, должны быть безукоризненно честными, это непреложный закон. Нельзя прощать хоть малейшее воровство или ложь даже одному человеку, если хочешь помочь целому народу. Нет, это вовсе не значит, что его накажут, просто найдут другого на это место, а уж казнить себя он будет сам.

Я грел себе еду в микроволновке, нажимая на допотопные кнопки, на отсталых планетах не допускается использование самых современных технологий, когда в столовую ввалилась толпа разомлевших и усталых туристов. Тех самых, что утром уехали на ферму.

– Марта. – слегка охрипшими голосами воззвали рыженькие подружки, едва завидев мою рослую фигуру. – Ох, мы так устали. А еще надо Новил посмотреть.

И помчались выбирать обед.

– Ты правильно сделала, что не поехала с нами. – Замученно пробормотал Арнольд, плюхаясь на соседний стул и вытирая раскрасневшееся лицо.

На салфетке остались черные разводы.

– Ах, коровки. Ах, лошадки. Ах, курочки. – Ехидно передразнил несчастный мачо. – Коровки похожи на наших зебр, только ноги на полметра выше. Можно стоя доить. Лошади – зубастые как тигры, а куры вообще колючие.

– Тебе в душ надо. – Хмыкнул я, – сразу полегчает.

– Надо. – вздохнул плейбой. – А когда? Сейчас быстренько поедим и бегом осматривать Новил. А вечером ужин в замке, сказали – опаздывать нельзя. А ты идешь на ужин?

– На ужин иду. А смотреть в Новиле нечего, я ходила. – Пожалел я мужика.

– Вот, слышали, что Марта сказала? – обрадованно воззвал Арнольд к девицам, притащившим подносы с едой.