Граф Суворов. Книга 2

– Вероятно, это была одна из дорвавшихся до силы простолюдинок. Какая-нибудь тупая выскочка, не понимающая даже основ фехтования, а, как и вы, стремящаяся все взять силой, – пренебрежительно ответил Дали, стараясь найти хоть какое-то оправдание.

– О, сомневаюсь, разве что княжон плохо готовят, – ехидно сказал я и только потом сообразил, что сболтнул сильно лишнего. Ладно, мало ли в империи каждый год умирают княжон, владеющих стихийными клинками? А я ведь мог это видеть несколько лет назад и просто хорошо запомнить. Правда ведь? Ведь правда?

– Как ее убили? – спросил, нахмурившись, Дали.

– Как я уже ответил – из гранатомета, – коротко ответил я.

– Кадет! Хватит ерничать, возьмите себя в руки и ответьте серьезно, – внезапно спокойным, но требовательным голосом спросил Дали. – Стихийный клинок – это дар четвертого-второго ранга, в зависимости от его силы. А если это была княжна, значит, навыка ей должно было хватить на постановку как Щита, так и Доспеха. Тот уровень, который недоступен даже мне. Убить гранатой, даже резонансной, такого мастера просто невозможно, она отразит любой снаряд.

– Военный перехватил ее руку с мечом, когда она заигралась и попробовала выпотрошить его. А второй рукой выстрелил в упор, – несколько изменив картину произошедшего, проговорил я.

– К тому же он сам был дарником, – понимающе кивнул Дали, вспомнив начало моего рассказа. – Скорее всего, он блокировал своим щитом ее, схватив за руку, разрушил резонанс доспеха и выстрелил, подлезая под оголенную плоскость. Тогда и только тогда это возможно.

– Еще есть автоматы СИБ, которые могут расстрелять вас с разных сторон. Или можно поддерживать сразу коробочку? – уточнил я.

– Это не дуэль, а примитивное и грязное убийство, – скривился Дали.

– Так вы вроде не дуэлянтов тут готовите, а военных, а на войне правила совсем другие. Лежачего пинай, раненого добей – вот это про войну. А честная схватка один на один – скорее фантастика и прямая ложь, только вредная для ваших учеников, – сказал я, обводя глазами всех присутствующих.

– Мои ученики не станут лезть под пули. Для этого есть солдаты, младшие офицеры. Штурмовые отряды дарников, в конце концов, – отмахнулся преподаватель. – Я же готовлю наследников и наследниц великих родов! Аристократов с голубой кровью!

– Ага, так и вижу, стоят они в рубке линкора, в которую врезается штурмовой шлюп. Из него выпрыгивает пара десятков гренадеров в полном резонансном доспехе, а они такие ручкой делают, кланяются и говорят – подходите, пожалуйста, по одному, – хохотнул я, представив ситуацию. – Или еще лучше – мне не досуг с вами драться, дождитесь моего денщика.

– Такое невозможно даже в принципе, – отмахнулся Дали. – Российской империи не с кем воевать на континенте.

– О да, и поэтому всего месяца два назад в небольших разборках передохло с десяток высших аристократов. Ой, погодите, вы об этом не знали? – спросил я, видя, как посерело лицо Дали. – Или у вас в той безобразной бойне умер ученик? Ученица? И даже не одна?

– Семейная драма не повод для шуток. А произошедшее с императорской семьей – тем более! – гневно проговорил Дали, шевеля усами и вращая глазами. – Это трагедия! Трагедия, которой не должно было случиться. Глупость, заставившая собрание проголосовать за будущее, которое еще может и не наступить.

– Довольно! – внезапно властно и резко проговорила Мальвина, и все удивленно посмотрели на нее. – Я прошу прощения, но вам, вам всем, не кажется, что обсуждать такое недостойно дворян? Это и в самом деле трагедия.

– Именно об этом я и говорю, – кивнул Дали, а я с интересом стал рассматривать Мальвину, девочку с голубыми волосами, которая вновь стала вести себя демонстративно холодно и беспристрастно. Где-то я уже ее видел. Не в смысле ее, понятно, что с бывшей старостой 1Ж мы часто сталкивались по учебе, но кого-то она мне напоминала. Только не могу вспомнить кого именно.

– Прошу прощения, – взяв себя в руки и вздохнув, поклонился я. – Я готов быть вашим послушным учеником, если вы готовы быть страстным и терпеливым учителем.

– И все же я не понимаю, – вновь проговорил Дали. – Зачем вам фехтование, особенно с таким к нему отношением?

– Если я скажу, что уверен в своих силах, как и в том, что освою стихийный клинок, – этого будет для вас достаточно? – прямо спросил я.

– Освоите клинок? Вот прямо так, безапелляционно? – вновь проговорил Дали, выгнув свою тонкую бровь, затем вверх взлетели уже обе брови. – Тогда дуэль с Геннадием! Неужели ты… вы смогли использовать пробой? Если это так, тогда вы несомненный талант! Один на миллион, а может, и на миллиард. А я, глупец, хотел отказаться от такого подарка!

– О чем речь? – удивленно спросила Мальвина. – Он же просто бродяжка!

– Вполне возможно, вполне, – покачал головой Дали. – А может, и нет. Вы можете использовать пробой в любое время? Может, только во время стресса? Я слышал о таких историях. Иногда в глухих деревнях рождаются самородки. Не от свинопасов, естественно, но даже князьям иногда нужно развлекаться. Особенно на службе.

– Фу! То, о чем вы говорите, просто отвратительно! – возмущенно сказала Мальвина. – Как вы можете даже намеки такие делать, чтобы благородный – нет, даже благороднейший! – преспал с какой-то дворовой поломойкой? Это же как с козой спать!

– Ну, вдали от благородных дам, в грусти… бывают разные ситуации, – покачал головой Дали, рассматривая меня с новым интересом. – Вы чей-то бастард? Незаконнорожденный сын князя, или даже графа?

– В конце учебного года я стану вполне законным приемным сыном графов Суворовых, – коротко сказал я. – Думаю, этого будет достаточно.

– После победы над Геннадием – пока да. Но не позже. Я слышал, он также пошел в вашу группу – превосходный молодой человек, во всех смыслах. И теперь, зная ваш маленький секрет, я могу гарантировать, что он не проиграет, – довольно улыбаясь, сказал преподаватель. – Он как никто заслуживает своего места рядом с Суворовыми.

– Значит, он настолько хорош, что даже вы не в состоянии обучить его противника? – улыбнувшись, спросил я. – Или вы недостаточно талантливы, для того чтобы передать свои знания такому, как я?

– Не стоит пытаться поддеть меня такими детскими провокациями, юноша, – с улыбкой покачал головой Дали. – Вам еще учиться и учиться. Оскорбление – неотъемлемая часть любой дуэли, они должны быть выверенными, обидными, вызывающими у соперника ярость. Но даже самые лучшие слова не способны задеть настоящего аристократа, если доносятся из зловонной лужи.

– Ну да, это ведь так удобно, прятаться за статусом, когда понимаешь, что неминуемо проиграешь. Чести, правда, это совершенно не делает, но когда кто-то говорил о чести, верно? Только о глупом самодовольстве и неспособности ни на что, кроме как дрожать от страха, когда другие защищают вашу жизнь, – усмехнулся я. – Вы готовите трусов, а потом они умирают. Кажется, вы правы, здесь мне учиться нечему. А главное – не у кого. Герб, естественно, узнает о моей слабости, возможно, даже не от вас, а от наших одногруппников, но с вашей помощью. Низко, таракан. Низко.

– Как ты меня назвал?! – рассвирепел Дали, его лицо покраснело и почти сразу пошло белыми пятнами. Особой комичности добавляло то, что он при этом продолжал дергать носом и шевелить своими усиками.

– Ох, прошу прощения. Вас, кажется, задело? Что же вы так, ведь таракан – даже комплимент для вас. Они ведь живучи, как вы. Который отправляет своих учеников и учениц умирать, а сам сидит в своей норе и не высовывается, – я наклонился, будто что-то рассматривая на полу. – Только свет включишь – а где он? Под плинтусом.

– Дуэль! Немедля! – взревел Дали, шагнув вперед, и я отчетливо увидел радужный отсвет в его руке. Ну да, создать стихийный клинок он, похоже, был неспособен, а вот объемную силовую структуру – вполне. Это ранг шестой, если я правильно понимаю, хотя все зависит от того, долго ли он может ее продержать и в состоянии ли создать еще хоть что-то, кроме метровой палки.

– Прошу прощения, кажется, вы меня только что похвалили, – нагло усмехаясь, проговорил я. – Или не вы еще минуту назад говорили, что в оскорблениях мне еще до вас расти и расти?

– Ах ты щенок! – гневно выкрикнул Дали, шагнув ко мне, но осекся на полуслове. Задумался, а затем меч в его руке без следа растворился в воздухе, и вместо того, чтобы ударить меня, Дали ударил сам себя по второй ладони и… захлопал. – Вот так щенок, сумел обоссать матерого волка. Честно говоря, такой прыти я не ожидал.

– Еще раз прошу прощения, – чуть склонившись, проговорил я. – Не хотел задеть вас за живое.

– Нет. Хотел, очень хотел, и у тебя получилось. Умение признавать свои ошибки и учиться на них – одно из величайших в нашем деле. И я признаю – ошибся, такого едкого и мерзостного ученика еще поискать надо, – криво улыбаясь, сказал Дали, но я не подал даже виду, что мне обидно. – Потрясающе. А в сумме с пробоем, по крайней мере, твоя карьера дуэлянта может стать очень яркой, хоть и чрезвычайно короткой.

– Вы будете меня учить обращению с колющим оружием? Рапирой? – уточнил я.

– Рапирой? Зачем это? Сабля куда более подходящий инструмент для обучения поединкам на резонансном оружии, – ответил Дали, поправляя костюм и быстро возвращая себе невозмутимый вид.

– Но сабля рубит, если она попадет на край щита или на плоскость – грань соприкосновения будет одинаковой, – начал было искать я логическое объяснение, но меня грубо оборвали взмахом руки.

– Ничего подобного. Щит, даже если он невелик, все равно больше и объемнее тонкого меча. При одинаковой силе резонанса меч всегда выигрывает при столкновении со щитом – выраженный в нем резонанс имеет… скажем так, более густую и высокую ноту, – пощелкав пальцами, будто подбирая выражение, сказал Дали.

– А если энергия, вложенная в щит и меч, одного порядка? – на всякий случай уточнил я.

– Значит, это скорее второй меч, или противник, к которому не стоило лезть. Например, благородный, князь чистой крови или великий князь. Впрочем, даже мужчины в столь древних родах чаще всего обладают стихийными клинками, они со вчерашним простолюдином биться не станут, – отмахнулся Дали.

– А с графом? Тем более занявшим место их протеже? – прищурившись, уточнил я и, похоже, попал в болевую точку.

– Такое… возможно, – старательно расплывчато сказал Дали. – Но для этого вам все же придется занять место наследника графов, а вы этого…

– Именно так. Я здесь для этого. Чтобы вы, матерый, хоть и обоссанный, волк, обучили молодого щенка тому, чему посвятили всю свою жизнь, – проговорил я, глядя прямо в глаза преподавателю.

– Щенок… ох, щенок, – многообещающе улыбнулся Дали, что-то прикинув. – Ты пройдешь через муки, боль и унижение. Но, если выдержишь, у Геннадия не будет над тобой преимущества к концу учебного года. А теперь, локоть выше! От кисти, раз!

– Фигово выглядишь. – заметил уставший, но довольный Шебутнов, когда мы с ним встретились на вечернем построении. Но я лишь улыбнулся. Болело все – кисть, локоть, ноги, плечи и в первую очередь самолюбие. Учитель фехтования нещадно лупил меня своей розгой, но я добился своего – больше он надо мной не издевался.

Административный корпус, кабинет директора училища

– Нет, стойте, к нему нельзя, – раздался из коридора испуганный голос секретарши, и Меньшиков аккуратно отложил документы в большую папку, а ручку в специальную малахитовую держательницу, когда-то подаренную ему лично князем Демидовым.