Энциклопедия будущего

4) Принципиально не невозможно засылать информацию тем же методом – посредством 25-го кадра – человеку в память без его ведома. Что означает, преступники в теории могут подставлять невиновных, делая для них знакомыми на подсознательном уровне жертв преступлений, места преступлений, выставляя их террористами. Не даром показания ДИ тоже не принимаются в качестве доказательств в суде.

5) Существуют технологии визуального перепрограммирования памяти (так же основаны на применении 25-го кадра). Они позволяют размыть образ чего-либо (скажем, жертвы преступления), сделать менее узнаваемым для себя, или трансформировать его в нечто иное. На это требуется очень много времени, но иные из представителей криминальной среды весьма терпеливые граждане.

6) Участок памяти, ответственный за хранение определённой информации, можно выявить и стереть. Вернее сказать, подвергнуть его процедуре так называемой «локальной денейронизации», разрушающей нейронные связи в заданной ограниченной области головного мозга. Медицинское оборудование для подобных операций необходимо весьма серьёзное и дорогостоящее, к тому же оно отсутствует в свободной продаже. Однако есть ещё нелегальный кустарный самопал.

В прошлом, когда ДИ были почти неизвестны широкой публике, они считались очень эффективными, ныне по массам ими работать не то чтобы бессмысленно, но приносит мало результата, основная польза от них теперь в том, что преступникам и террористам приходится предпринимать разнообразные меры защиты, а значит их бытие осложняется. В полиции ДИ иногда используют при допросах, иногда при проведении масштабных операций в условиях особых обстоятельств, когда надо срочно отыскать похищенного человека, или в заданной местности орудует опасный чрезвычайно активный маньяк, или возникли серьёзные проблемы с организованным бандитизмом. Удобство ДИ в их, сколь странно бы это ни прозвучало, дешевизне. Они основаны на сканировании мозга – весьма дорогостоящей технологии. Однако если имеется ДП со сканером мозга, такой ДП нетрудно снабдить функцией ДИ почти без дополнительных затрат. Что и делается. Фактически полицейские ДП с анализаторами мозговой активности всегда обладают встроенным ДИ. В виде отдельных приборов ДИ не производят. В целом визуально-нейронное сканирование считается важной технологией для работы правоохранительных структур и органов противодействия терроризму.

Защита от детектирования

В силу распространённости ДП защита от них очень актуальна для людей современности. Пожалуй она востребована даже сильнее, чем собственно сами ДП – не все хотят выуживать правду из других, не все видят в том нужду, защита же от удильщиков себя даёт больше свободы в общении, и кроме того, способствует усилению личной безопасности – правда и ложь инструмент жуликов и недоброжелателей; когда они не имеют возможности изучать тебя посредством ДП, спокойней живётся. Методов защиты от ДП существует довольно много. Различают защиту от бытовых, деловых и полицейских детекторов. Проще всего противодействовать первым. Бытовые ДП, будучи пассивными, не требуют предпринимать никаких излишне хитроумных мер. Для препятствования пассивному сканированию зрачков достаточно иметь тёмные очки либо непрозрачные контактные видео-линзы (см. раздел о визуализации), защитой от аудио-сканирования служат особые устройства, вызывающие искажение звука и резонансные явления в звукоприёмных системах. Термосенсоры обычно ослепляют при помощи примитивных точечных источников инфракрасного излучения повышенной мощности. Сканированию микродвижений тела помешает одежда с минимумом открытых мест. От сканеров мимики в какой-то степени оградит капюшон, ну или напускная невозмутимость на лице – лицевые мышцы вполне доступны для контроля сознанием, если сохранять сосредоточенность. Кроме этого практикуются тренинги, позволяющие снизить определяемость лжи по глазам, голосу, микро-движениям и мимике.

Противодействие активным детекторам принципиально иной вид защитной деятельности, здесь так или иначе всегда необходимо применение специализированного технического оборудования. Из последнего, как самые распространённые, выделим ДД (детекторы детектирования) – сенсорные устройства, засекающие излучение сенсоров активного типа. Благодаря ДД человек узнаёт, что его пытаются сканировать сильным ДП и просто реагирует на это соответствующим образом: прерывает беседу либо тщательнее выстраивает своё поведение, в частности речь. Но есть и более продвинутые антисенсорные средства: наводящие шумы и помехи на активные сенсоры, глушащие их, искажающие принимаемый ими сигнал, подменяющие их сигнал на нужный и даже выводящие их из строя (к слову, существуют и анти-антисенсоры, используемые для подавления антисенсоров). Так же применяется особая экранирующая одежда и наносимые на кожу и волосы экранирующие крема и лосьоны, отражающие сканирующие излучения. Надёжным способом защиты от сканирования мозговой активности служат импланты костей черепа – эти не дадут заглянуть в ваш разум даже при полицейском допросе. «Пробиваться» через импланты умеет лишь чрезвычайно дорогое сверхвысокочувствительное сенсорное оборудование, у полиции есть и такое, но и там оно большая редкость, используется исключительно с санкции суда и в основном только при расследовании громких резонансных преступлений.

Полицейское детектирование отличается от прочих отсутствием возможности применять технические средства защиты. Если вас допрашивают, вам просто не позволят защищаться. Хорошо когда у вас импланты костей черепа, это уже хоть что-то, импланты не снимешь на время, они часть тела, однако у большинства их всё же нет, да и они не панацея, ведь ДП полиции устанавливают правдивость множеством способов, не только сканированием мозга. Кажется, при таком раскладе вариантов утаить что-либо у человека не остаётся. Но они есть. О стирании памяти мы уже упоминали чуть выше. Правда стирание нерядовая вещь, доступная малому числу не самых рядовых граждан. Прочие из тех, кому позарез нужно выйти сухим из воды при полицейском расследовании, практикуют так называемое «ментальное самопрограммирование». Главная неприятность для ищущих в чужом мозгу истину в том, что оно в той или иной мере доступно любому. Даже находясь в тюремной камере не проблема пользоваться им. Суть ментального самопрограммирования в следующем: человек должен чётко и ясно воссоздавать в воображении события, являющиеся предметом дознания, в искаженном выгодном ему свете, или даже просто выдумать их с нуля. Если он будет многократно прокручивать их в голове, представляя во всех деталях, и придуманная картина хорошо отложится в его памяти, он как бы создаст себе ложную память о ложном событии, мозг привыкнет к выдумке, запомнит её, и отделить ложные детали от истинных детектору станет много сложнее. Но это ещё не всё. Обладая соответствующими финансовыми или техническими возможностями нет проблемы воссоздать событие не в голове, а как виртуальную визуальную реконструкцию (трёхмерную анимацию), чтобы погрузившись в неё, многократно наблюдать изнутри. Ну и как последний гвоздь в крышку гроба правды нужно периодически убеждать себя, что истинные события вам лишь приснились, а визуальная реконструкция – в действительности видеосъёмка вашего видео-регистратора. Всё это заметно снизит чёткость определения правдивости любого ДП. Гарантии, конечно, нет никакой, многое зависит от способностей человека к ментальному программированию, от качества виртуальной реконструкции, от опытности и интуиции ИИ (в быту ДП с ИИ редкость, а вот у полицейских ДП всё с точностью до наоборот). И тем не менее, шансы на успех имеются. В истории империи известны случаи, когда значимых государственных преступников в промежутках между допросами погружали в искусственную кому, чтобы у них было минимум потенциальных возможностей для занятий ментальным самопрограммированием. Естественно существуют и иные формы допроса – с пристрастием, с применением препаратов или приборов, изменяющих состояние психики, но это уже не очень законно, и ассоциируется более не с полицией, а с имперскими секретными службами, преступным миром и нуждами военного времени.

Из всех защитных антидетекторных средств наиболее применяемы самые примитивные и недорогие из них – тёмные и видео очки. Однако в данном случае применяемость весьма условна, далеко не все пользуются очками именно для защиты от детектирования – просто таково одно из функциональных свойств очков, а востребовано оно носящим или нет, в статистических данных не указывается. Если же рассматривать чисто защитные средства, функция которых только защита и ничто иное, пальма первенства здесь принадлежит ДД (детекторам детектирования). Они просты в плане технологии изготовления, дёшевы, они есть действительно у многих, так как зачастую встроены в хелпер. Не всегда их носят включенными, разные ДД имеют разную эффективность обнаружения тех или иных средств активного детектирования. И всё же в целом ДД служат достаточно надёжной защитой против активных ДП, во многом благодаря своей массовости. Если лишь у одного из ста ваших знакомых ДД смог засечь ваш детектор, от этого не легче, слух о том, что вы настойчиво выуживаете правду активными средствами, пойдёт в свет, и очень скоро вы обнаружите, что вас не приглашают в гости и на вечеринки, вы вдруг стали нежеланным в компаниях, на вас косо посматривают друзья. А то и вовсе кто-то демонстративно изобличит вашу детекторо-активность при всех. И ищи после этого себе новых друзей, потому что старые с тобой больше знаться не захотят. В первую очередь благодаря ДД активные ДП в бытовом межличностном общении практически не применяются. Во избежание последствий.

Здесь необходимо заметить, сверхчувствительные ДП пассивного типа тоже присутствуют на рынке детекторного оборудования. Они не менее эффективны, чем активные разновидности, нисколько не уступают тем в возможностях, а засечь их нельзя. Например, активный сенсор пульса излучает, является источником некоей лучевой активности, по которой ДД могут его обнаруживать. Если же он сверхчувствительный пассивный, это просто направленный фокусируемый микрофон, способный за десятки метров чётко расслышать, выделить и отфильтровать звук биения сердца. Микрофон ничего не излучает, для любых ДД он невидимка, а если какой-нибудь супер аппаратуре всё же удастся его найти, нет шансов установить, что он сверхчувствительный и используется в целях выявления правды. Но пассивными сверхчувствительными могут быть и более сложные виды сенсоров. Даже те, что регистрируют волновую и частотно-электромагнитную активность мозга. Есть только одна проблема – подобные устройства умопомрачительно дороги. В обычной жизни вы их точно не встретите, никто из ваших знакомых гарантированно не будет ими пользоваться – у них попросту не хватит на это денег. Лишь если вы общаетесь с миллионерами, вам придётся иметь в виду, что возможно вас подвергают сверхмощному детектированию, засечь и доказать которое нельзя.

Более сильные, чем ДД, средства препятствования ДП, в быту применяются гораздо реже, так как в массе своей не очень дёшевы и узкоспециализированы (ограждают каждый от малого числа видов детектирования). Постоянная мощная защита нужна далеко не всем, тратиться из-за гипотетических опасностей люди не хотят. Когда у человека возникает крайняя необходимость надёжно защитить себя от ДП всего на день-два или на несколько часов (например, для проведения одной встречи) он не покупает супер антидетекторы. Он берёт их напрокат. Или обращается в фирму, специализирующуюся на антисенсорном прикрытии (заключается в скрытом или открытом сопровождении клиента и подавлении всякой сенсорной активности в определённом периметре вокруг него чрезвычайно продвинутым супертехнологичным высокоэффективным антисенсорным оснащением). Или поступает ещё мудрее – проводит сомнительные встречи по видеосвязи либо в виртуальной среде. Как уже говорилось выше, видеосвязь предоставляет стандартные программные функции, препятствующие определению правдивости по зрачкам и отдельным компонентам речи. При виртуальном же общении люди и вовсе видят лишь трёхмерные графические модели друг друга, а не реальные тела. Такие даже пытаться детектировать бессмысленно. Сенсоры активного типа к удалённому собеседнику применить нельзя в принципе. Остаётся только анализ собственно смысловой части речи, но если человек не откровенный глупец, много выудить из этого вряд ли получится. Удобство видеоконференциальных и виртуальных встреч ещё и в том, что свои истинные мотивы – стремление скрыть правду – здесь можно завуалировать, указывая занятость причиной нежелания встречаться непосредственно. И видео и виртуальное общение в деловых, производственных, бытовых и тому подобных целях ныне очень широко практикуется, так как позволяет избегать трат времени на поездки. Ни у кого не будет повода сомневаться, если вы сошлётесь на излишнюю загруженность делами.

Отметим, что существуют и не технические способы защиты от ДП. Например, медикаментозный. Подразумевающий приём таблеток, которые временно трансформируют деятельность психики особым образом, делающем признаки лжи менее выраженными. Правда в аптеке такие «лекарства» точно не купишь. Другой пример – методологический способ. Обучающий, как выстраивать своё поведение, чтобы осложнить выуживание из себя правды. Заключаются преимущественно в учёте угла и зоны сканирования, уход за пределы которых позволяет препятствовать эффективной работе детекторов определённого типа. Скажем, если у собеседника есть видеосенсоры, сканирующие зрачки, нужно при разговоре с ним садиться не напротив, а рядом, бок о бок, так ваши глаза точно не попадут в его объективы. Третий пример – физиологический способ. Основанный на изучении индивидуальных особенностей своего тела. Зная, как оно у вас реагирует на собственную ложь, в каких признаках сигнализирует о ней сильнее, в каких слабее, вы сможете более выверено подбирать для себя технические защитные меры, и даже тренироваться, дабы и без технических средств снижать определяемость своей правдивости.

Если из вышесказанного у вас сложилось ощущение, будто люди описываемой эпохи прямо зациклены на защите от ДП, параноидально боятся быть уличёнными во лжи, всячески стремясь этому помешать, спешу вас разуверить, в действительности всё слегка иначе. Мы лишь говорили о методах препятствования детектированию, каковые существуют в настоящий момент. Далеко не всем из перечисленного среднестатистический человек пользуется, а то, чем пользуется, далеко не всегда использует постоянно. Нынешний обыватель вообще врёт реже, чем его древние предки, жившие во времена, когда ДП не было. Соответственно, меньше у него и поводов переживать по поводу «уличения». Просто распространённость ДП иногда вынуждает его прибегать к защите. Взять хотя бы сферу трудовой деятельности. Трудовая конкуренция в современном мире очень остра (о чём подробней вы узнаете из раздела о продолжительности жизни), посему в общении с коллегами, мечтающими от тебя избавиться, прикарманить результаты твоей работы, подсидеть, дабы занять твою должность, не позволить им выуживать из тебя информацию при помощи ДП очень важно. Отношения между полами тоже территория лжи. И мы говорим не только и не столько об изменах, сколько опять же о конкуренции – за внимание противоположного пола, о стремлении нравиться, привлекать, изображая из себя нечто более достойное, чем есть на самом деле, скрывая свои слабости и недостатки. Авторитет незыблемая часть существования общественного существа, человек хочет уважения окружающих, хочет гордиться собой, хочет чувствовать себя лучше других, внушая этим другим, что он лучше, хвастая, иногда тем, чего нет на самом деле. К тому же авторитет прямая дорога к успешности, а успеха жаждут все. Немного лжи и здесь не помешает. Впрочем, дело не только во лжи. Но и, что гораздо важнее, в сокрытии правды. ДП ненароком может вытащить из шкафа всех ваших скелетов и выставить их на всеобщее обозрение. Умелый к интригам недоброжелатель спросит вас публично о чём-то, что вы бы предпочли оставить в тайне, вы скажете «это неправда», а у него есть ДП. И ваш секрет перестанет быть таковым. Естественно, можно просто не отвечать на провокационные вопросы, или без слов сразу дать интригану в нос, что в принципе случается ныне почаще, чем в прошлом в сходных ситуациях. Людям приходится как-то защищать себя. И всё же не все к этому способы и не во всех случаях это осуществимо. Так или иначе средства препятствования детектированию в спросе у населения. Однако число граждан, пользующихся ими не всегда, изредка, время от времени, в империи заметно выше, чем приверженцев постоянного применения. Причём и те и другие в основном не утруждают себя чрезмерно изощрённой защитой, ограничиваясь ДД, тёмными очками и одеждой с экранирующими свойствами.

Детекторы как элемент культуры общения

Длительность присутствия ДП в человеческом мире вкупе с их массовостью и повседневностью их использования привели к трансформации их роли в жизни общества из просто приборов для определения степени правдивости в нечто заметно большее, в некий своеобразный элемент культуры поведения и общения, посредством которого можно проявлять своё отношение к другим людям при установке или налаживании с ними межличностных связей путём отправки им особых невербальных сигналов, позволяющих выказывать степень своего доверия, уважения, дружеских или романтических чувств, подчинённости, желательности сближения и много др. Все подобные сигналы подаются одним способом – демонстрацией собственной оснащённостью детекторами и защищённостью от них. Не то чтобы это стало доминирующей формой невербального социального взаимодействия, это лишь один штрих в общем наборе приёмов сигнальной коммуникации, но штрих, не менее выразительный, чем все прочие. Самый простой пример: если человек никогда не пользуется ДАО (детекторным и антидетекторным оборудованием) при общении с определённым лицом, которое таковым пользуется, он либо обозначает желание перейти на более доверительные отношения, либо в том числе и таким способом демонстрирует свою подчинённость, признание своего неравенства в статусе, должности, лидерстве или др.

Самым употребляемым видом взаимосвязанных с ДАО сигналов являются манипуляции с тёмными очками. Очки можно снять или наоборот надеть при разговоре с кем-то. Хотя зрачки, как индикатор лжи, не столь уж и информативны, сокрытие или обнажение их прекрасный способ показать собеседнику уровень своего доверия ему или степень откровенности в обсуждаемом с ним вопросе. Недаром это нашло отражение в особых образных речевых оборотах, характеризующих открытость общения. Например, выражение «снять очки» в данном контексте означает отбросить всякие лукавство и притворство, перейдя к честному диалогу. Фраза «встреча без очков» подразумевает переговоры, проводящиеся в атмосфере взаимного доверия либо полной откровенности. «Встреча в очках» напротив указывает на некую тонкую интеллектуальную игру «встречающихся», явно находящихся в недружественных отношениях, на их максимальное недоверие друг другу и готовность обмануть при первой возможности, если оппонент таковую предоставит. Политики стараются избегать ношения очков хотя бы в предвыборные периоды – очки, это как неприкрытая демонстрация своей лживости. Торговцы, страховые агенты, работающие с посетителями сотрудники фирм – тоже лица, которым наглядная для окружающих защита от ДП противопоказана, будучи чревата потерей доверия клиентов. Есть профессии, где наоборот, обходиться без ДАО немыслимо. Полиция, журналистика, бизнес в области финансов или технологий, политическая деятельность (когда речь идёт о контактах с другими политиками, а не с избирателями) – всё это сферы вынужденного употребления и ДП, и средств препятствования детектированию.

В быту, в повседневной жизни вне взаимосвязи с профессиями, ДАО в качестве элемента культуры общения тоже в ходу. Достаточно сказать, что оно применяется даже столь в значимом для людей аспекте их бытия, как романтические взаимоотношения. В обществе сложилось нечто вроде правил этикета, определяющих использование ДАО приложительно к романтике. Занятно, что в этих правилах присутствует выраженная разница в зависимости от половой принадлежности человека. Женщина не подлежит осуждению за ношение детекторов и антидетекторов во время романтических встреч, а мужчина подлежит. То есть если при знакомстве или на первых свиданиях парень не отключает ДП, прячет глаза за очками и т.д., его сочтут как минимум неучтивым, а может и грубияном. Если он проявляет недовольство тем, что ДАО есть у девушки, это тоже очень неправильное негалантное поведение с его стороны. Ещё детектор правды во многих регионах служит обязательным атрибутом свадебных церемоний. Когда брачующихся спрашивают «согласен ли ты», когда они приносят клятвы верности, они делают это рядом с ДП, результат работы которого выводится открыто на всеобщее обозрение, как свидетельство искренности их чувств. Безусловно не всегда такой ДП есть ДП на самом деле, очень часто он всего лишь муляж, неизменно показывающий значения правдивости, близкие к максимуму, и гости обычно знают об этом, и никто не называет сие лицемерием – это просто традиция. Зато если ДП не муляж, присутствующие умиляются особенной романтичности и трогательности происходящего.

Играет ДАО определённую роль и во внутрисемейных отношения. Более всего конечно ДП. Не во всех семьях это практикуется, но в целом таких семей немало. В них ДП и средство разрешения конфликтов, и инструмент избавления от необоснованной ревности, и гарант защиты от измен, и помощник в воспитании детей. За пределами семьи в быту в рамках межличностной коммуникации ДАО в основном используется для демонстрации уважения либо неуважения, подчёркнутого доверия или недоверия. Если вы питаете большую дружескую приязнь к соседу, всегда снимайте тёмные очки, когда встречаете его. Ему будет приятно. Важен факт, что видео-очки способны не только защищать глаза от чужих ДП, но и отображать показания своего ДП, то есть их ношение даёт носителю потенциальную возможность тайно пользоваться детекторами. Таким образом, снимая очки вы помимо демонстрации собственной открытости показываете ещё и отсутствие у вас сомнений в честности собеседника. В коллективах (трудовых, школьных, спортивных, жилищных и т.д.) ДП способствует укреплению непринуждённой атмосферы, понижая энтузиазм любителей делать исподтишка пакости, тайно вредить, приворовывать по мелочам. Иногда доктора используют ДП в общении с пациентом – если подозревают, что больной болен мнимо или притворно. В судах ДП неотъемлемая часть судебного разбирательства – ныне подсудимые и свидетели не клянутся говорить правду и только правду, а опрашиваются под мощными ДП (пусть показания ДП и не принимаются в качестве доказательств, они позволяют судье, адвокату, стороне обвинения быстро определяться со своими дальнейшими шагами и чётче выстаивать свою стратегию, а у опрашиваемых сильно поубавляют охоту пытаться откровенно врать). Ну и т.д.

Может показаться, что столь глубокое проникновение ДАО во все сферы бытия должно слишком обременять людей, делая их жизнь несносной, невыносимой, лишая их ощущения внутренней свободы. Однако здесь следует учесть длительность сосуществования человека и ДАО. Этому симбиозу уже не один век, и даже не одно тысячелетие. Современные граждане не знают иного, не представляют мир, в котором правда слов была бы абсолютно невыявляема техническими средствами, так же как не способны представить его без транспорта, хелперов, космоса, виртуальных сред. Для них детекторы и антидетекторы часть их реальности, которую глупо не принимать или отрицать. Возможно, нашим пещерным предкам казалось бы обременительным вкалывать, зарабатывая на рукотворное каменное жильё, заниматься отделкой последнего, мебелированием, интерьерными вопросами, регулярной уборкой. Но нам почему-то в пещеры совсем не хочется. ДП, как ни крути, достижение прогресса. Защита от ДП – средство, в определённой степени нивелирующее отрицательные стороны этого достижения. Положительных же сторон у него пруд пруди. Чего только стоит полицейское применение. Преступникам в империи жилось бы куда как вольготнее, если бы не ДП. Безопасность на улицах – один из даров детекторов правды. Люди считают ДАО данностью, свой мир цивилизованным, а древние времена не иначе как эпохой варварства – не в первую очередь, но в том числе потому что ДАО тогда не было.

Термины

ДП – общепринятая стандартная аббревиатура, обозначающая детекторы правды. В разных языках она, естественно, своя, например в английском это TD. Суть в том что она общепринята. Если в русском тексте вы встречаете слово «ДП», и его значение нигде не указано, не приведено в сносках или пояснениях, оно однозначно расшифровывается как «Детектор Правды».

Антисканер или антисенсор – защитное устройство, препятствующее активному сканированию детекторами правды.

Антидетектор – любое защитное средство, не важно, от активного ли или пассивного сканирования детекторами правды.

ДД (детектор детектирования) – устройство обнаружения попыток детектирования активным способом. Выполняет исключительно сигнальные функции, то есть лишь сообщает человеку о факте активного сканирования и точке пространства, откуда оно осуществляется. Если вместе с ДД применяются антисканеры, служит для них датчиком, автоматически активирующим их при регистрации попытки сканирования.

Анти-антисканер или анти-антисенсор (ААС) – устройство для подавления антисканеров.

ДАО – обобщённое название для любых средств и приспособлений, связанных с детектированием правды или защитой от него. То есть и ДП, и антидетектор, и ААС – всё это ДАО.

Биоинженерные технологии

Раздел 09. Киберорганика

Киберорганика в широком значении

Термин «киберорганика» ныне имеет два значения, в одном из которых он подразумевает материал, а в другом класс техники. Представьте нечто, подобное мышцам вашего тела, только состоящее не из биологических тканей, а из синтетических неживых, из так называемой «технической органики». Это и есть пример киберорганического материала (подробней о нём см. следующий подраздел). Ну а примером техники будет любое живое устройство, т.е. состоящее из настоящей органики, из природных животных или растительных клеток, некий биоинженерный продукт, призванный служить не питомцем, не пищей, а инструментом. Указанная терминологическая двойственность в мире имела место не всегда, когда-то в далёком прошлом к киберорганике относили только техническую органику (синтетический псевдоорганический материал), всё прочее считалось просто органической техникой, однако обыватель в быту столь настойчиво именовал последнюю киберорганикой, что постепенно это вошло и в официальный язык, стало корректным обозначением всякого организма, предназначенного исполнять роль технического компонента или технического средства. Иначе говоря, в настоящий описываемому момент слово «киберорганика» фактически означает три понятия: материал, органическую деталь для кибер-устройства и законченное устройство из органики. Вроде бы столь широкое смысловое обобщение вносит определённую путаницу в классификацию технической органики и органической техники. Но в действительности ничего запутанного здесь нет – нужно всего лишь причислять к киберорганике всё ассоциирующееся с техникой и органикой одновременно. Скажем, биоробот (о биороботах см. раздел о симбиотах) есть фактически полноценное животное, так как состоит совершенно из такой же натуральной плоти, что и организм всякого природного живого существа, имеет все характерные для животного органы, в нём нет ни одной киберорганической детали, его не назовёшь состоящим из киберорганики, тем не менее его в полной мере относят к киберорганическим устройствам, потому что со многих позиций он действительно именно устройство, предназначенное для автоматизации работ, просто это устройство создано на базе биоинженерных технологий, выращено, а не собрано на предприятии.

Свои терминологические особенности во взаимосвязи с киберорганикой есть и у техники как таковой. Наиболее ярко это выражено у роботов – они подразделяются по данному признаку на типы, которых у них насчитывается целых пять:

• Механоид – робот с чисто механической двигательной системой на основе роторных двигателей и шарнирно-передаточной механики.

• Кибероид – робот с полнофункциональной киберорганической двигательной системой. То есть двигается посредством «мышц» из киберорганики, а не двигателей, у него предполагается скелетная основа и суставная механика вместо передаточной. По уровню степеней свобод и характеру двигательных функций он совершенно подобен высшему животному или человеку. Не бывает кибероидов, перемещающихся посредством колёс или гусениц. Чаще всего у них ноги, они ходят. Иногда ползают, летают или плавают (разновидностей роботов ныне существует очень много, о чём вы сможете узнать из раздела о роботах).

• Кибермеханоид – либо неполный механоид, гибрид с отдельными киберорганическими элементами в механической двигательной системе (например, только руки киберорганические), либо робот с упрощенной киберорганической двигательной системой, вследствие чего несопоставим в плане степеней свобод с живыми существами.

• Киборг – робот, имеющий хотя бы одну киберорганическую деталь. Таким образом и кибероид и кибермеханоид тоже киборги. Но и механоид может быть киборгом, просто в данном случае это будет означать, что его киберорганические части не принадлежат его двигательной системе. Скажем, у него есть органические компоненты в цепях управления, или в сенсорном аппарате, или др. – не то чтобы это характерно для роботов, но порой и в них встречается.

• Биоробот – искусственно созданное (как вид) живое существо, функционально уподобленное роботу. Биороботы не считаются киборгами, потому что состоят не из киберорганических деталей, а из натуральных органов.

Не относящаяся к роботам техника классифицируется гораздо тривиальнее. Всё что имеет в своём составе хотя бы одну киберорганическую деталь есть киберустройство, всё прочее просто технические устройства. Любая органическая запчасть или законченный органический агрегат – это одновременно и «киберорганика» и «органическая техника», хотя и «кибер техникой» их называть тоже допускается. Кроме биороботов органическая техника широко представлена биочипами – примитивными искусственно созданными живыми существами, применяемыми в качестве компонентов электронных систем, имплантируемых компонентов живых организмов и систем для биосинтеза каких-либо веществ. Подробней о биочипах вы узнаете чуть ниже. Роботы «не био», если классифицируются не как роботы, а именно как устройства среди других устройств, так же подлежат подразделению на кибер и не кибер, однако и здесь у них свой собственный принцип классификации, причём совершенно не связанный с киберорганикой. У них «кибер» всё, что имитирует живое существо или некую другую сущность. Робот-животное – это кибер-животное. Робот, внешне похожий на человека – это, условно говоря, киберчеловек. Киберигрушка – это умеющая двигаться игрушка-робот. В том числе машинки, самолётики, кораблики. А не только куклы. Ну и т.п.

Киберорганика (материал)

Киберорганика, или иначе, техническая органика – это особый вид материала, уподобленный тканям живой плоти, во многом функционально равнозначный им, но в отличие от них базирующийся на основе неорганических соединений. Как и биологическая ткань, имеет клеточную структуру, однако его клетки это так называемые киберклетки, они столь радикально отличаются по строению и составу от натуральных природных растительных и животных клеток, что например, не могут быть переварены и усвоены любым естественным живым организмом, если тот попытается употребить их в качестве пищи. У них нет ДНК, хотя есть некое его упрощённое подобие. Основой их «жизнедеятельности» является электросинтез – т.е. механизм превращения электрической энергии в энергию внутриклеточных процессов. Посему для нормального функционирования им совершенно необходим внешний источник электричества. Без него всякая внутренняя активность в них быстро приостанавливается, а при длительном отсутствии электропитания они и вовсе начинают отмирать, разрушаться.

Благодаря подобию живым тканям киберорганика обладает большинством их достоинств. Она может расти, что позволяет выращивать её, а не изготовлять промышленным способом. Это радикально удешевляет её стоимость. Она способна регенерировать и самовосстанавливаться при повреждениях, как следствие, минимизируя нужду в ремонте, в техобслуживании, устраняя необходимость в запчастях. Она – не вся, более-менее качественные её сорта – пронизана многочисленными техническими нервными волокнами – аналогами нервов природных существ. Что обеспечивает высочайший уровень управления ею и контроля её целостности, какой недостижим ни в одной механической системе. Её нервы могут оканчиваться различными сенсорами и рецепторами, как правило тактильными и термальными, но иногда и прочими, одаривая её возможностью «чувствовать» окружающую среду не хуже живого организма, регистрировать соприкосновение с внешними объектами и определять через контакт с ними некоторые их характеристики. При этом сохраняет она и многие из достоинств технического устройства. У ней выше коридор допустимых температур, чем у биологической материи, она менее требовательна к составу атмосферы, к атмосферному давлению, устойчивей к радиации, ей почти не нужна пища (за исключением периодов активного роста и регенерации), сама она непривлекательна как пищевой ресурс для насекомых и животных, не существует естественных вирусов и бактерий, способных вызывать в ней болезни, иначе говоря, паразитировать на ней. Она практически не дышит, потребляя кислород в весьма несущественных количествах, и может подолгу обходиться без него вовсе. Ей нужно чрезвычайно мало воды. Она выделяет значительно меньше тепла при работе, что означает, её КПД выше, охлаждение много проще, а часто не требуется совсем. У неё совершенно мизерные отходы жизнедеятельности. Питается она специальными техническими белками – особыми веществами, уже готовыми для употребления киберклетками. Поэтому органы пищеварения ей без надобности, как и органы фильтрации вроде печени или почек. Низкие потребности в пище, воде и кислороде так же означают отсутствие необходимости в мощном кровообращении. Последнее у неё чаще всего либо капиллярное либо его попросту нет. Соответственно не нужна ей и сердечнососудистая система. Да и её кровь вовсе не кровь, а просто вода, либо специальная техническая жидкость, однородная по молекулярному составу, без всяких там гемоглобина, лейкоцитов, эритроцитов и т.д. Иммунной системы у киберорганики тоже не предусмотрено. В плане внутренней организации она по сути законченный не имеющий органов предельно простой моно-организм. Что делает и уход за ней и встраивание её в технику относительно нетрудными задачами.

Недостатком киберорганики в какой-то степени является опять же её примитивность. Она не способна функционировать автономно, т.е. требует подключения к электрической цепи и блоку управления её внутренними процессами, не может образовывать сложные по составу или неоднородные по строению структуры или органы (например, такие как мозг). Чаще всего её используют для создания искусственных мышц, применяемых в двигательных системах различных технических устройств. Такие мышцы называют кибермышцами. Другой её сорт, с высоким содержанием сенсоров в поверхностном слое, служит основой для производства технической кожи, каковую обычно употребляют в качестве кожного покрова человекоподобных и животноподобных роботов, благодаря чему достигается их внешняя неотличимость от соответственно человека/животного и обеспечивается их сенсорная восприимчивость, не уступающая по чувствительности живому существу. Иные её формы применения малораспространены. В природе нет бактерий, разлагающих мёртвую киберорганику. Это тоже считают одним из её существенных недостатков. Неспособность разлагаться превращает её в фактор загрязнения окружающей среды и затрудняет утилизацию, так как последняя может производиться лишь на специализированных предприятиях.

Киберорганику принято относить к техническим формам жизни. Термин «техническая жизнь» довольно сложен для однозначной интерпретации, это что-то вроде «неживой жизни», «живой нежизни» или «частичной жизни», нечто искусственное неорганическое, совершено безжизненное с позиций естественной биологии, но слишком точно воспроизводящее некие биологические процессы, и потому нельзя сказать наверняка, живое оно или нет. Каждый волен сам выбирать, как к нему относиться, как воспринимать, считать ли действительно жизненной формой. Что касается именно киберорганики, то есть неорганического материала на основе киберклеток, вопрос, жива она на самом деле или не жива, интересен лишь очень узкому кругу специалистов, прочих граждан волнует мало.

Биочипы, биосхемы, биотроника

Биочип – это живое устройство, предназначенное для выполнения определённых функций технического или биофизиологического характера. По сути он полноценный живой организм, только очень примитивный в плане внутреннего строения тела. Чаще всего он является многоклеточным животным, иногда одноклеточным, если речь идёт о микроскопических разновидностях вроде бактерий, и даже субклеточным – ведь к биочипам относят и некоторые вирусы, бывают впрочем они и сложной физиологии, с кровеносной системой, сердцем и другими органами. Биочип не способен двигаться, не имеет поведения и поведенческих инстинктов, в большинстве случаев у него отсутствует нервная система или она отряжена на обслуживание его рабочих (используемых человеком в своих целях) свойств и почти не задействована в процессах жизнедеятельности. Существует два принципиально разных класса биочипов: технические и органоидные, первые предназначены для интеграции в технические устройства, вторые для внедрения в живые организмы – людей, животных, растения. В технике биочипы применяются в качестве датчиков, сенсоров, элементов электронного управления, микро-аппаратов синтеза веществ технического назначения. В организмах разнообразие решаемых с их помощью задач ещё шире, здесь они могут синтезировать гормоны и полезные субстанции, регулировать уровень различных веществ в крови, фильтровать кровь от вредных веществ и даже от излишних питательных (это один из распространённых способов нормализации веса), есть чипы, вырабатывающие антитела к определённым вирусам или ускоряющие выработку их иммунной системой, синтезирующие прямо в теле антибиотики или прочие медицинские препараты. В сельском хозяйстве часто используют биочипы, стимулирующие ускоренный рост плодовых деревьев и мяса (животноводство в описываемое время исчезло, как отрасль, эволюционировав в мясоводство, см. раздел о мясных фермах). Известно, что когда-то в прошлом в империи военные экспериментировали с биочипами, повышающими в критической ситуации уровень адреналина и тестостерона у солдат в крови. Правда сейчас ничего подобного в армии нет. Доставка биочипа в организм осуществляется разными средствами – иногда инъекцией, иногда хирургической операцией, иногда его нужно проглотить, иногда его просто приклеивают на кожу. Некоторые чипы могут использоваться автономно – сами по себе, без внедрения во что-либо живое или техническое, например таковы многие чипы для синтеза веществ. В этом случае в зависимости от того, что конкретно они производят, их либо всё же относят к техническим биочипам, либо так и называют – автономными.

По типу устройства системы пищепотребления биочипы делят на контейнерные и паразитические. Контейнерные имеют в своём составе чаще всего пополняемый, но иногда и одноразовый контейнер с питательной массой, так же есть у них обычно и контейнер для вывода отходов жизнедеятельности. Подобные биоустройства требуют регулярного, раз в 2-60 месяцев, техобслуживания, заключающегося в пополнении пищевых запасов и очистке контейнера для отходов. Паразитические ни в пище ни в техобслуживании не нуждаются, питание они получают от организма-хозяина, в него же выводят отходы своей жизнедеятельности. Как правило органоидные биочипы – паразитические, а технические – контейнерные, но бывает и иное, например в технике биочип паразитического типа может быть установлен на другой биочип, в организм тем более никто не запрещает внедрять контейнерные разновидности, иногда это очень удобно, так как позволяет использовать чип временно – опустошив запасы питания он отомрёт и прекратит свою деятельность.

Ещё одной типовой характеристикой биочипов является способ их установки. Согласно ей их подразделяют на два типа: самоинтегрирующиеся и монтируемые. Самоинтегрирующиеся достаточно лишь доставить, разместить в нужном месте, далее они всё сделают сами – прикрепятся, приклеятся, врастут, объединятся с кровеносной системой организма хозяина (если речь идёт о паразитических чипах), чтобы потреблять из его крови питательные вещества и поставлять в неё иные, вырабатываемые самим чипом. Монтируемые требуют операции монтажа. Самоинтеграция свойственна органоидным чипам, технические же в основном тяготеют к монтируемости, хотя и у тех и у других исключений предостаточно. Установка чипа в технику весьма трудоёмкая операция, самое сложное в ней не закрепление его, не обеспечение питанием (если он паразит), а сопряжение его функциональной части с техническим оборудованием. Например, умеющий чуять запахи чип-сенсор имеет нечто вроде нервной системы, сигналы из которой должны поставляться некоему аналитическому устройству-приёмнику, иначе говоря, регистрируемую живым сенсором информацию необходимо как-то передать электронике, обрабатывающей сенсорные данные, то есть требуется объединить выходные нервы чипа с входными цепями электронных компонентов. Проблема в том, что нервы – не проводники, их не припаяешь. Присоединение их к чему-либо всегда непростая задача. Некоторые из биочипов способны присасываться выходами нервных узлов к специальным контактным матрицам, но в основном их соединение между собой в одну цепь или с шинами данных технических систем выполняется посредством либо биосварки, либо биоспайки, либо каталитического биоклея. Биосварка и биоспайка обеспечивают быстрое соединение, но невозможны без высокотехнологичного оборудования, то есть дорогостоящи, склеивание не стоит практически ничего, нужно только купить биоклей, цена которого копеечна, однако придётся дожидаться от дней до недель, пока у чипов произойдёт срастание окончаний нервных каналов или пока они не прирастут нервными тканями к контактным площадкам. Ведь биоклей фактически лишь удерживает чипы на месте, он не спаивает их нервы, это происходит само собой путём естественных процессов врастания (в принципе биочипы можно приклеивать чем угодно, любой клейкой неагрессивной жидкостью, но биоклей всё же предпочтительнее, так как содержит в своём составе гормональные катализаторы, ускоряющие сращивание многократно). Достаточно распространены и биочипы, у которых нервные окончания выведены на неорганические соединительные интерфейсы (разъёмы, монтажные усики). Что позволяет соединять их нервы с техникой быстро без всякой биосварочной аппаратуры. Однако и этот способ монтажа имеет ряд серьёзных недостатков: 1) Падает чувствительность и управляемость чипов из-за электромагнитных и электростатических шумов и наводок, возникающих на неорганических частях соединения; 2) Само соединение считается хоть и незначительно, но всё же менее надёжным; 3) Перед осуществлением соединения необходимо с помощью специальных средств принудительно вводить чип в бесчувственное состояние, иначе у него из-за сильных механических и электростатических шумов, возникающих на концах соединительного интерфейса непосредственно в момент монтажа, выгорит нервная система, иначе говоря, он получит критическое повреждение, несовместимое с дальнейшим продолжением жизнедеятельности (хотя есть некоторые шансы и на постепенное самовосстановление); 4) При аварийном разрыве соединения оно не может со временем срастись само, как это характерно для чипов, не имеющих неорганического интерфейса.

У непросвещённого в вопросах биоинженерии читателя может возникнуть вопрос: ну и зачем нужны эти живые чипы, ведь очевидно, что они неудобны – их надо кормить, обеспечивать им комфортные для выживания условия внешней среды, они не могут храниться десятки лет на складах, потому что попросту умрут. В чём их достоинства по сравнению с техническими устройствами? В действительности достоинств у них очень много. Это:

1) Репродуктивная функция. Если у неорганической техники изготовление часто наиболее существенный фактор влияния на конечную цену, складывающуюся из расходов на материалы, технологии и оборудование, у биочипов процесс производства фактически вообще отсутствует, они живые и потому как всякий живой организм умеют размножаться: самоклонируются, почкуются, ответвляются, выделяют икру или личинок. Или синтезируются материнским организмом (чем-то вроде матки пчёл или термитов). То есть их стоимость по большому счёту определяется лишь затратами на их разработку.

2) Разработка. В общем случае биочип проектируется из готовых «биокирпичиков»: из клеток с определёнными свойствами, из имеющихся в природе либо уже созданных ранее биоинженерной наукой белков, из частей ДНК других чипов или иных существ. Здесь так же не нужно умопомрачительно сверхтехнологичное оборудование, сложные дорогостоящие материалы, основной инструмент при разработке биочипа есть интеллект и профессионализм работающих над ним биоинженеров.

3) Биочип – это живое существо и потому способен к самоизлечению. Его повреждение или выход из строя с высокой долей вероятности не потребуют обращения в ремонтную мастерскую или сервис-центр, покупки нового экземпляра, монтажных работ по извлечению и замене. Через какое-то время он скорее всего восстановится сам. Некоторые чипы и вовсе показывают чудеса регенерации – разрезал их на части, и через недельку-другую каждый кусочек вырастет в целёхонький полнофункциональный биоприбор.