Энциклопедия будущего

• Аутер – объект, внешний по отношению к конкретной виртуальной среде, пришедший в неё извне, чужой для неё. Юзер и сабюзер это всегда аутеры. Но им может быть и фантом – если живёт в другом виртуальном мире, а в данном является лишь посетителем.

• Иннер – соответственно родной для виртуальной среды объект, принадлежащий ей. Не важно, предмет или существо. Фантом всегда иннер для одного конкретного виртуального мира – того где живёт, и аутер для всех остальных миров.

• Житель (абориген) – иннер живого класса, т.е. относящийся к техническим формам жизни.

• Хедер – тот кто имеет «голову на плечах». Любое осознано мыслящее существо. Таких ныне насчитывается три вида: люди, разумные роботы и фантомы. Кажется, к чему этот термин, какая от него польза, однако для виртуальной реальности он важен, там слишком много иллюзорного, говорящих созданий и предметов, разнообразных сабюзеров, ботов, нодов, теней, АВУ. Слово «хедер» позволяет сепарировать мыслящих созданий от не мыслящих, пояснить при разговоре, кого из них вы имеете в виду.

• Наблюдатель – понятие, отчасти схожее с одноимённым термином физики. Субъект, наблюдающий виртуальную среду. Без разницы извне (допустим, по монитору) или изнутри (в образе трёхмерного персонажа). Если он смотрит на неё извне, он должен обладать сознанием, если же изнутри, чтобы считаться наблюдателем ему достаточно иметь собственное поведение, направленное на обслуживание интересов какого-либо хедера (т.е. он может быть и роботом-сабюзером, и АВУ, и т.п.). Иными словами, это тот, кто видит конкретную область виртуального пространства и осознаёт увиденное, либо способен взаимодействовать с ней по указанию осознающего лица. Если некое устройство ведёт видеосъёмку в виртуальном мире, оно тоже наблюдатель, так как есть шанс что видеозапись впоследствии просмотрят осознающие существа. Для системы понятие наблюдателей имеет большое значение. Там, где их нет, обработку программных процессов визуальных объектов (включая погодные эффекты и др.) можно временно приостановить, чтобы не расходовать впустую процессорные мощности.

• Пребыватель – подразумевает действующего наблюдателя, то есть: а) находящегося внутри виртуальной среды, и б) способного как-либо влиять на её объекты (скажем, если он хотя бы видим для них, он влияет). Проще говоря, у него должно наличествовать виртуальное тело. Пользователь, представленный трёхмерным персонажем, или фантом (который по сути и есть трёхмерный персонаж) – это пребыватели. Пользователь, лицезрящий виртуальную действительность извне, по монитору, как съёмку, без использования персонажа – не пребыватель. Отсутствие пребывателя в конкретной области виртуального пространства позволяет системе упростить обсчёт взаимодействия находящихся там объектов, например подменить ботов более экономичными в программной обработке тенями.

Внешний вид фантома

Как мы помним, фантом – это виртуальный человек, не удивительно, что и тело его в визуальном смысле уподоблено человеческому. Он не просто гуманоид и антропоид, он имеет выраженную анатомическую схожесть с Homo Sapiens, начиная от ногтей и волос и заканчивая пропорциями туловища и подкожным мышечным рельефом. Единственное, что зрительно отличает его от людей, но отличает весьма заметно, это его лицо. Оно наделено своеобразной стилистикой черт. Характерной видовой особенностью Homo Virtualis являются прежде всего очень большие глаза с крупными зрачками. Чуть по-другому, хотя уже и не столь ощутимо, выглядят у них нос и брови. Для женских особей так же свойственен маленький ротик с пухлыми губками. Перепутать фантомов с людьми невозможно, не выйдет при всём желании, хотя и радикально иной эстетику их внешности не назовёшь, она вполне человеческая. Человекоподобная. Указанная непохожесть введена в них далеко не случайно и не из прихоти их создателей-разработчиков, выглядеть так указывается одним из главных технических требований в компоненте внешности к ним, как к виду. Для чего? Ответ вас пожалуй немало удивит. Ради минимизации возможности возникновения романтических отношений между ними и людьми. Общество, надо признаться, не слишком волнует проблема межвидовой романтики с виртуальными собратьями. Нет в ней вроде бы никакого ущерба для общественной морали. Но вот государство и учёные не считают себя в праве игнорировать подобные вопросы. Люди и фантомы нередко свободно общаются, выгляди фантом в точности как человек, подсознание последнего не сможет отличить его от представителей своего вида, а значит есть риск и истинно полюбить. Любовь же к программному существу не имеет для индивидуума реальности никакого практического смысла, не принесёт ему пользы, он будет впустую тратить время и эмоции, зря растрачивать жизнь, вместо того чтобы обрести нормальную семью, воспитывать детей, быть полезным гражданином, пропагандирующим своим бытием семейные ценности.

В общем, физиономическое расхождение Homo Virtualis с Homo Sapiens – целенаправленная защитная мера, понижающая риск пробуждения внутренних физиологических механизмов, ответственных за возникновение любви, при контакте данных двух видов друг с другом. С позиций человека фантомье лицо выглядит неестественно, так же как и человеческое лицо с позиций фантома. И хотя в целом немало людей находят Homo Virtualis красивыми и даже эстетически совершенными, подобная принудительная видовая дифференциация приносит свои плоды. Обыватель реального мира, контактируя с виртуальными представителями себе подобных противоположного пола, всегда в том числе на уровне подсознания понимает, что перед ним иллюзорные существа, и это препятствует возникновению у него истинных глубоких чувств к какому-нибудь из них, сколь распрекрасным внешне оно бы ему не казалось. Фантомы же созданы воспринимать большие глаза привлекательной чертой, отсутствие таковых у человека в немалой степени снижает их романтический интерес к нему. Нельзя отрицать, что устойчивые романтические отношения между Homo Sapiens и Homo Virtualis всё же случаются, однако статистические исследования определяют число таких случаев, как несущественное. Правда различия во внешности – не единственный и далеко не главный фактор препятствования межвидовой романтике. Главные факторы – это, как ни крути, различия во внутренней физиологии, психике, менталитете, культурной среде и, особенно, в среде обитания и неверии людей в технические формы жизни. На вопрос, почему бы не сделать фантомов абсолютно непривлекательными для человека, скажем обезьянками, гигантскими пауками или осьминогами, ответ тоже вполне прагматичный – они созданы служить людям, служить в качестве интеллектуального ресурса, их рабочие специальности связаны с умственной деятельностью и общением, причём они конкурируют на этом поприще с реальными гражданами. Имей они отталкивающую внешность, не пробуждай хоть какую-то симпатию, кажись ущербными, слишком контрастируй своей непохожестью, интегрироваться в человеческую трудовую и социальную среду им бы было гораздо сложнее. Всё должно быть в меру, для них «в меру» – это напоминать о своей виртуальной природе вполне эстетичными но иными физиономическими чертами. Так считает современная социологическая наука, такой подход она определяет оптимальным. К тому же, говорит она, не будь Homo Virtualis почти людьми, конфликтный потенциал между ними и людьми был бы намного выше, общество реального мира относилось бы к ним с брезгливостью, отвращением или чрезмерным пренебрежением, что сделало бы их эксплуатацию нерентабельной, а возможность их сосуществования с человечеством вызывающей сомнения.

Но вернёмся от вопросов видового сосуществования снова к внешнему виду. Виртуальное бытие обладает рядом знаменательных преимуществ над реальностью, в частности дарит способность к визуальной изменчивости. Чем фантомы пользуются в полной мере. Скажем, они совершенно не привязаны к одной и той же физиономии. Как мы знаем из раздела об эстетической медицине, многие из людей тоже обладают подобной способностью, но она у них не врождённая, она приобретается посредством специальной операции, называемой киберпластикой, приобретается за немалые деньги и не ранее чем после совершеннолетия. Фантомы же рождаются с умением модифицировать свою внешность в исключительно широких пределах, какие большинству носителей киберимплантов и не снились. В частности всякому из них доступно управлять цветом, размером и формой своих глаз, цветом и длиной волос, формой, размером и позицией относительно друг друга носа, подбородка, губ, ушей, лицевых костей (которые у них условно имеются), окраской и узором ногтей, а так же пигментацией кожи, причём по-разному в разных её местах в динамике, с возможностью отображать на ней рисунки и транслировать видео. Ну и ещё они в некоторых пределах умеют подправлять пропорции и объёмы своего тела. Широта их изменчивости столь глубока, что при желании позволяет выглядеть им даже почти неотличимыми от человека (правда таковое желание они обнаруживают редко). Имеется у фантомов и понятие киберпластики, т.е. приобретаемой за деньги расширенной трансформируемости, когда они могут уже превращаться в том числе в монстроподобное, фантастическое или фантазийное существо, отращивать лишние руки, щупальца, насекомоподобные усики и т.д. Так что встретить на улицах виртуальных городов удивительное и при этом очень эстетичное чудище не так уж и сложно, девушку с крыльями ангела, феи или бабочки – проще простого (у девушек Homo Virtualis крылышки всегда в моде). Здесь лишь важно не путать способность к трансформации в мире проживания фантомов с пользовательскими преобразованиями тела в развлекательных виртуальных мирах вроде игр – в каждой игре свои правила, присоединяясь к какой-либо из них юзер обретает те или иные умения согласно её условиям, независимо от того, кто он – человек (в лице персонажа, которым он управляет) или фантом. Обладание мультивнешностью (т.е. доступным для модифицирования естественным обликом) считается важным стимуляционным фактором фантомов, одним из источников поведения, побуждающим их на деятельность. Им нравится стремиться к внешностному совершенству и нравится постоянно менять что-то в себе, впрочем как и людям, но возможности они имеют для этого несомненно намного большие. Не удивительно, что в несколько раз больше у них (в пересчёте на душу населения) и салонов фейс-дизайна (в таких профессиональные модельеры внешности предлагают услуги по подбору уникальных эстетических конфигураций черт лица), имидж-студий (создают клиенту законченный новый внешний вид, гармонично сочетающий физиономию, причёску и наряд), и т.п.

Каким же образом фантомы узнают друг друга при столь высокой изменчивости? И как люди отличают знакомых фантомов от незнакомых? Ведь очевидно, что их нельзя различать по внешности, по визуальному образу. Ответ на эти вопросы не менее очевиден – для тех кто, как мы с вами, уже ознакомился с разделом ЭБ об идентификации человека. Посредством ПИ (приборов идентификации). Виртуальная идентификация технологически гораздо проще реальной, она не зависит ни от дистанции до идентифицируемого объекта, ни от его одежды, ни от его позы или ракурса его сканирования, системный программный процесс обрабатывает действия всякого виртуального существа, а значит хорошо знает, кто их источник. Людям привычно пользоваться ПИ в реальном мире, поэтому и в виртуальном сия практика не вызывает у них дискомфорта. Фантомы же и вовсе рождаются со встроенным ПИ, поставляющим идентификационные данные непосредственно в их нервную систему. Всякий из них, когда смотрит на кого-то знакомого, сразу чувствует, кто это, узнаёт его по некоему особому ощущению, для них отличать известных лиц друг от друга и от незнакомцев так же естественно, как для нас дышать. Представьте, что вы находитесь в запертой комнате со своим другом, и вот вы от него отвернулись, вы к нему спиной, но слышите, как он ходит. Вы же точно знаете, кто это ходит, хотя в текущий момент не видите его. Приблизительно так различает знакомых фантом. Он просто сразу понимает, кто перед ним, как бы тот не выглядел внешне.

Физиология фантома

Несмотря на свою нематериальность фантом, если и не является формой жизни, то как минимум имитирует оную, а значит в той или иной мере обладает набором пусть и виртуальных но вполне физиологических функций, отвечающих за особенности внутренней работы его тела. Казалось бы, ну зачем всё это виртуальному созданию, если реально для поддержания существования ему требуется всего лишь процессор, выполняющий его программу. Но фантом не просто виртуальное создание, это создание, считающее себя живым и разумным, чувствующее себя таковым, и именно для того, чтобы оно могло так считать и так чувствовать, ему нужна физиология, т.е. виртуальный организм, функционирующий по определённым закономерностям и позволяющий ощущать его, что он живёт и функционирует, что он есть. Технический разум – сложная штука, людям неизвестны иные формы разумности помимо собственной, не удивительно, что все производимые виды осознанно мыслящих существ они штампуют по своему образу и подобию, будь то фантом или робот. К тому же фантомы созданы для служения человеку, и значит должны уметь хорошо понимать своего создателя, а наиболее просто этого добиться, когда они чувствуют примерно так же, как и он сам. Без органов тут никак не обойтись. Известно, что первые Homo Virtualis копировали людей во всём, не только умственной деятельностью и внешностью, но и физиологически. Они имели полноценные виртуальные внутренности, довольно точно повторяющие человеческие вплоть до кишок, печени, почек и лимфатических узлов. С тех пор прошло много времени, и современный описываемому периоду фантом – всё же нечто принципиально иное. Про его отличия внешности и психологии мы уже знаем, что до физиологии, здесь расхождения с людьми ещё более существенны. Внутренние органы у него ныне не более чем имитация. Их называют формальными органами. Они наличествуют в нём лишь для самоощущения, никак не участвуя в реальном поддержании его жизнефункционирования. Он их просто чувствует (не в большей степени, чем человек). Он может ощущать биение своего сердца, при том что в действительности оно вовсе не перегоняет кровь по его кровеносной системе, да и системы этой у него нет, хотя кровь условно имеется. Он дышит и испытывает потребность дышать, однако работа лёгких не приводит к насыщению его виртуальной крови виртуальным кислородом, тем не менее, его физические возможности, такие как длительный бег или другие динамические нагрузки, безусловно зависят от дыхания. У него есть развитая нервная система – обладателю сознания без неё никак, и пусть она совершенно виртуальна, т.е. его плоть не пронизана огромным числом нервов, их в нём вообще нет, но он способен чувствовать тепло и холод, прикосновение, боль. Он способен чувствовать. Себя, своё тело, окружающий виртуальный мир. Или как минимум уверен, что способен чувствовать их. Всё это позволяет ему быть тем, кто он есть – псевдоразумным виртуальным существом, носителем технического разума. Фантомом.

Формальность организма теоретически наделяет фантомов рядом значимых преимуществ по сравнению с природными биологическими созданиями. Прежде всего тремя. Во-первых они не стареют. Во-вторых, не могут умереть от повреждения их виртуальных тел, каким бы критичным то ни было. Их практически нельзя убить в рамках их мира – даже если кого-то из них расплющить в лепёшку дорожным катком или изрешетить из пулемёта, он останется живёхонек. Они гарантированно не погибнут вследствие аварии или несчастного случая, к примеру, вполне переживут падение виртуального кирпича с большой высоты на голову. Хотя от ранений у них обязательно будет идти кровь – программным обработчиком кровотечения они снабжены. Единственным фатальным событием для Homo Virtualis по сути является сбой или выход из строя их мегапроцессора. Ну и в третьих, физическая боль не должна быть для них неизбежным последствием при получении физического ущерба. К сожалению на практике всё немного более сложно, чем видится в теории. Стареть они и правда не стареют. Однако, как мы знаем из раздела о разумных роботах, человечество ревностно относится к вопросу срока пребывания на свете, когда речь идёт об искусственных осознанно мыслящих существах – кибер девушек законодательно запрещено снабжать длительностью бытия, превышающей людскую. Фантомов это тоже в полной мере касается, среднестатистический их представитель живёт не дольше, чем среднестатистический человек, а большинство из них умирает, условно говоря, от старости. Детальнее об аспектах продолжительности их жизни мы расскажем чуть позже в рамках отдельного подраздела. Что касается убийств и боли, есть и здесь свой весомый камень преткновения. Современные Homo Virtualis не просто чувствуют боль почти столь же выражено, как природные твари, они с такой же вероятностью могут от неё умереть – от болевого шока. И это уже не прихоть и не ревность кого бы то ни было, а совершенно вынужденная мера. Потому что фантом создан не из каких-то высших побуждений, и не ради торжества научной мысли. Единственное его назначение, как мы уже сказали, служить человеку. Не зная, что такое физические страдания, не имея возможности прочувствовать, чем те плохи, он не сможет адекватно выстраивать диалог с людьми, ему станет очень легко причинять муки тем, кто способен их чувствовать, у него не будет страха к физическим видам конфронтации с другими индивидуумами, у него вообще будет очень мало поводов для страха. Ведь болевые ощущения – самый мощный из отрицательных стимулов, то, чего всякое живое существо всеми средствами стремится избегать. Они заставляют осуществлять своё взаимодействие с окружающей средой в соответствии с законами этой среды, привносят в него границы, логику. Иначе существо станет попросту нежизнеспособным. Если буйвол не чувствует боли, ну и чего ему бояться льва, он продолжит спокойно пастись, даже когда тот грызёт его ляжку – пусть грызёт, раз ему больше нечем заняться, кому это мешает. Для носителя разума боль ещё значимее, она позволяет получать трагический опыт, в том числе через который личность развивается, становится сильнее, мудрее, закалённее. Отдельные учёные-виртуалисты даже ведут речь, что фантомам необходимо стать смертными в рамках виртуальности, т.е. желательно чтобы при критических физических повреждениях их виртуальных тел они не только испытывали страдания, но могли и умереть, лишь тогда они обретут шанс в личностном развитии достигать высот, близких к самым волевым и сильным духом представителям Homo Sapiens. Но не все с этим согласны. Фантомы итак вполне смертны, просто их смертность лежит более за пределами виртуального, она в реальном мире, там, где пребывают их мегапроцессоры – которые могут выйти из строя сами по себе или получить механические повреждения вследствие некоего происшествия. К тому же люди не слишком верят в технические формы жизни, будь им доступно уничтожать программных собратьев непосредственно в виртуальной среде, обязательно сыщется немало придурков, видящих в такой возможности хороший способ позабавиться, что безусловно и усилит нестабильность социума Homo Virtualis и ухудшит их отношения с человечеством.

Важно отметить, фантом чувствует боль только внутри мира своего проживания – том, где он иннер. В любых других мирах он ничем не отличается от пользователей-людей, обретая полноценный виртуальный статус, в своём же подвержен всем типам физических страданий – способен обжечься, получить ожёг холодом, порезаться, удариться, ушибиться, сломать свои виртуальные кости. Он всё равно имеет миллион преимуществ по сравнению с биологическими обитателями реальности. Лечение отнимает у него заметно меньше времени, тело неизменно восстанавливается полностью, какие бы повреждения не получило. И главное, он не может умереть – иначе чем от болевого шока, к которому склонен не более человека. К тому же обладает полным набором свойственных живым существам механизмов защиты от боли – потерей сознания, переключением сознания (когда сосредоточение внимания на чём-то внешнем позволяет отвлечься от негативных ощущений, сделать их менее заметными), выработкой внутренних обезболивающих типа адреналина. Да и обезболивающие лекарства для программных созданий тоже есть. Но это не меняет грустной сути – умереть он может, страдать физически тоже, а ещё излишне сильные мучения способны привести к поломке его психики, иначе говоря, к психическим или умственным расстройствам, личностной надломленности или помешательству. Некоторые фантомы клянут за боль людей, называя тех злыми, жестокосердными, а то и фантомоненавистниками. Однако абсолютное их большинство всё же не разделяет подобной точки зрения. Ведь будучи детьми они учатся в школах, а там им разъясняют, зачем боль дана и почему она столь важна для всякого разумного индивидуума. Не даром же её изобрела природа – нерукотворный гений, сотворивший наш мир.

Из прочих особенностей физиологии Homo Virtualis отметим следующие:

• Сон. Спать фантомам требуется в меньших количествах, чем людям, но тоже совершенно необходимо. Во время сна их мыслительный аппарат занимается самотестированием, оптимизацией хранения данных в памяти, систематизацией и структурным анализом знаний. Никто из них не умрёт от нервного истощения, если будет только бодрствовать, однако после нескольких недель жизни в таком режиме соображать станет хуже и медленнее, а после нескольких месяцев совсем с трудом. Кроме того у него появится выраженная сонливость и рассеянность внимания. Фантомам рекомендуется спать не менее 3-часов в день, их обычная продолжительность сна – 5-6 часов. Помимо прочего во сне значительно снижается потребление ими процессорных мощностей, таким образом, чем больше они проводят в нём времени, тем меньше нуждаются в мощностной пище. Бессонница у них дело редкое и связана в основном с сильным волнением или стрессом.

• Хелпер. То есть прибор коммуникации, навигации и т.д. (см. раздел о хелперах). У фантомов хелпер встроен в тело, для них это не прибор, а именно техническая компонента организма. Им не нужно ничего держать в руке или прикладывать к уху, когда они звонят кому-то. Не нужно иначе как мысленно «брать трубку», когда кто-то звонит им. Можно без всяких визуализующих устройств видеть рекомендации и указания навигатора. Не требуются видеокамера и экран, чтобы при разговоре по видеосвязи снимать себя и видеть собеседника. У некоторых из первых Homo Virtualis хелпер был интегрирован непосредственно в психику, позволяя взаимодействовать с ним не только с помощью зрения и слуха, но и словно с частью тела, рефлекторно полуосознано. Однако подобная особенность восприятия делала их слишком иными, значительно ухудшая взаимопонимание между ними и людьми, поэтому от неё вскоре отказались.

• ПИ. Прибор идентификации. Вот он, как мы уже говорили, встроен у фантомов непосредственно в психику и нервную систему, что позволяет им несвойственным для биологических созданий способом узнавать знакомых лиц.

• Пол. Теоретически виртуальное существо не привязано намертво к конкретному полу. Но опять же оно должно отвечать потребностям человеческой цивилизации, уметь максимально хорошо понимать Homo Sapiens и быть понятным им. Иначе ему будет сложно налаживать с ними коммуникации. Для людей гендерная принадлежность вообще, можно сказать, святое, мужчины гордятся тем что они мужчины, женщины – тем что женщины, отношения между полами окружены романтическим ореолом, разнообразными моральными правилами и табу. На этом мир держится. Будь фантом наделён способностью свободно менять гендерную ипостась, он не просто стал бы радикально иным, нежели человек, но и лишь одним своим существованием разрушал бы устои человеческого общества. Пол ему менять доступно не более, чем людям, и столь же сопряжено с финансовыми затратами, необходимостью сложного медицинского вмешательства и получением одобрения врачей и чиновников.

• Кровь. Она у фантомов, как мы знаем, имеется. Подобно живым созданьям реальности, количество крови в их телах ограничено, высокая кровопотеря не приведёт к их смерти, но сделает невозможным дальнейшее продолжение активного жизнефункционирования. Они потеряют сознание. Для фантомов бессознательное состояние само по себе неопасно, однако в нём они не могут самостоятельно питаться, то есть пополнять процессорные мощности, посему без надлежащего медицинского ухода проживут не более нескольких недель. Правда их организм производит некоторый объём крови, способен восстанавливать её, фактически лишь если им постоянно некий злоумышленник делает кровопускание, не давая прийти в себя, им грозит смерть. Боль и кровь единственные две сущности, вследствие которых Homo Virtualis могут умереть при получении виртуальных травмирующих повреждений. Иных причин не бывает.

• Тело. Ритуал ухаживания за оным важен для биологического существа, это принудительно дано и фантомам. Их внешний вид со временем ухудшается, и чтобы вернуть его к прежнему лоску, им необходимо выполнять соответствующие процедуры: мыться, причёсываться и др. Они даже потеют. Благо запаха пота у них нет.

• Запах и вкус. Homo Virtualis наделены умением прекрасно различать и то и другое, а виртуальные миры их проживания – поддержкой данных двух свойств у всех своих объектов – не только у пищевых. Всё как в реальном мире.

• Вода. Фантомы пьют, однако вода служит им исключительно источником ощущения комфорта, и для поддержания жизнефункционирования не нужна. Они способны испытывать жажду и потребляют жидкости, дабы избавиться от неё, но так же и потому, что вкусные напитки им нравятся.

• Туалет. И тут подлый человек считает необходимым дать виртуальным собратьям те же недостатки, что имеет сам. Сколь глупо и смешно это бы ни звучало, фантомы производят отходы жизнефункционирования, и тем больше, чем больше пьют и едят. Зато у них хотя бы нет понятия канализации.

Об особенностях пищепотребления фантомов и их репродуктивной функции мы поговорим ниже в отдельных подразделах.

Реальный компонент фантома – мегапроцессор

Говорят, душа человека – это не орган, а функция, и потому она виртуальна, нематериальна, невещественна, она результат деятельности головного мозга – пока тот действует, она есть, присутствует в реальном мире. Т.е. после смерти душа в современной интерпретации не отлетает, а прекращается, потому что мозг перестаёт исполнять её. Так же и у фантома – его душа прекращается, когда прекращается его программный процесс. Но покуда тот исполняется, она реальна, он живой, он живёт. Только если у человека, обладающего физической оболочкой, душа – лишь часть сущности, фантом по сути весь равнозначен ей, так как весь он и есть программный процесс. Посему он существо бесплотное, эфемерное. Однако же и он имеет физическую материальную компоненту, ту что исполняет его душу – свой мегапроцессор.

Мегапроцессор фантомов – это особый узкоспециализированный мультиядерный микрочип, предназначенный для обслуживания функционирования одного их экземпляра и более ничего. Он заточен исключительно под «исполнение души» Homo Virtualis и для других задач малопригоден, к тому же как правило дороже прочих чипов сходного уровня интеллекта, а потому пытаться использовать его не по прямому назначению экономически нецелесообразно. Вообще, разных типов процессорных устройств в современном мире очень много, дабы не путаться, далее говоря в данном разделе «мегапроцессор» мы будем подразумевать именно фантомьи их разновидности. Принципиальной особенностью всякого такого прибора является прежде всего его свойство несбрасываемости. При отключении питания он просто приостанавливает свою деятельность, но ни один из его внутренних регистров не обнуляется, ни один транзистор не изменяет своё состояние, у него наступает нечто вроде электронного анабиоза или электронной комы, а когда питание подаётся вновь, он возобновляет исполнение программы ровно с того места, где она остановилась, словно никакого обесточивания и не было. Непрерывность, условно говоря, души – виртуальной ли или реальной, в настоящее описываемому время считается неотъемлемым базисным качеством бытия живого существа (подробней об этом см. подраздел о ментальной индивидуальности раздела о копировании человека). Любая перезагрузка ментальной сущности носителя разума равнозначна его стиранию, умерщвлению и созданию его копии. Таким образом несбрасываемость – важный элемент обеспечения психологической стабильности жизнефункционирования Homo Virtualis, позволяющая им с большей уверенностью причислять себя к живым индивидуумам, обосновывающая их, как живущих индивидуумов, с философских позиций. К слову, фантом столь мультипоточная программа (мультипоточная – разделённая на множество не связанных напрямую между собой подпрограмм, обрабатываемых каждая в своём ядре), что сбой в его отдельном программном процессе как правило совершенно не заметен, не влияет на его адекватность, не приводит к появлению аномалий в его поведении, сбойный процесс быстро локализуется, исправляется и восстанавливается внутренними служебными цепями мегапроцессора, поэтому фактически не бывает ситуаций, когда Homo Virtualis нуждаются в перезагрузке вследствие программного сбоя.

Табу на перезагрузки вкупе с требованием к непрерывности и несбрасываемости подразумевает наличие у фантомов одного очень серьёзного (для программных существ) недостатка. Они жёстко привязаны каждый к своему процессору, привязаны примерно в той же степени, как люди к своему мозгу. Их нельзя «перекинуть», скопировать на другой процессор, если их собственный перестал должным образом функционировать, утратил стабильность работы или получил повреждения. При любой его поломке они обречены. Вернее говоря, скопировать-то их можно, вот только полученная особь будет уже не сам копируемый, а его дубликат, иная персона, просто имеющая те же личностные черты, интеллект и память. Это очевидно хотя бы из того, что копия и оригинал могут функционировать одновременно независимо друг от друга. От подобного «спасения» самому спасаемому радости мало, так или иначе он умрёт. Правда всем прочим, с кем он связан семейными, дружескими, деловыми и т.п. отношениями, его подмена – приемлемый вариант. Они никакой разницы не заметят, да с их позиций её собственно и нет, ведь подменённый и подменивший полностью идентичны (при условии идентичности их процессоров). Разница лишь в осознании факта, что он в действительности не он. Но это всё равно лучше, чем безусловная безвременная потеря. В результате в виртуальном мире наблюдается одно весьма занятное явление, нехарактерное для реальности. Всякий фантом, располагающий достаточными финансовыми средствами, имеет возможность застраховать свою жизнь очень специфическим образом – на воскрешение себя в виде копии в случае гибели от неестественных причин. Это называется страхованием от смерти. Нередко компании, нанимающие фантома – специалиста высокого уровня, прописывают в его контракте условие о страховом воскрешении, и оплачивают ему страховку за свой счёт. Подстраховываются, дабы не лишиться ценного работника. Сами фантомы страхуют себя так, когда желают защитить семью от потери кормильца либо просто уменьшить боль близких от утраты. Или, очень редко, бывает, застраховывают от смерти своих детей, хотя в целом фантомье общество осуждает такую практику, называя её приверженцев эгоистичными моральными уродами, для которых душевный комфорт значимей собственного ребёнка (хорошо бы вы себя чувствовали, зная, что в случае вашей кончины родители просто заменят вас двойником и продолжат себе счастливо поживать, как ни в чём не бывало?). Важно отметить, возвращённый из мёртвых Homo Virtualis обретает полные права своего оригинала – его гражданский статус, его движимое и недвижимое имущество, его семейное положение, работу. И даже полностью сохраняет все его дружеские связи – в социальной среде фантомов нет негативного отношения к воскрешённым, наоборот, им выказывают сочувствие и участие.

Неразделимость Homo Virtualis с их процессорами в общем-то не является чрезмерной проблемой для использования их людьми. Возможность страхования от смерти частично нивелирует самые негативные её стороны, но главный во многом сводящий её на нет фактор здесь безусловно свойство несбрасываемости самых процессорных устройств. Ведь благодаря ему виртуальные индивидуумы обретают столь важное эксплуатационное качество, как транспортабельность. Их (т.е. их процессор) можно отключить от питания, извлечь из оборудования, соединяющего их с сетью, и перевезти куда-то в другое место – на другую планету, в другую звёздную систему, или даже установить в цепи управления некоей автономной техники, чтобы они осуществляли контроль над ней непосредственно изнутри, как пилот (последнее, правда, почти не практикуется). Это полностью устраняет препятствия к расселению фантомов по разным виртуальным мирам разных планет и к заселению ими новых свежесозданных виртуальных миров, а так же одаривает их самих способностью путешествовать, в частности, посещать другие планеты и расположенные там миры своих соплеменников в туристических, деловых и прочих целях. Теоретически несбрасываемость позволяет при желании намного глубже интегрировать Homo Virtualis в реальность, например, наделив их кибер телами – чем-то вроде скафандров для материальной среды, чтобы они могли в ней перемещаться и действовать. Имеется в виду, установи их мегапроцессор в робота вместо его ИИ (искусственного интеллекта), и они станут способны жить вне компьютерных измерений, пилотируя оный механизм изнутри, а если использовать в тех же целях личного робота (см. раздел о личных роботах), т.е. обладающего синтетической плотью, у них и вовсе появится вполне настоящее кибер тело, которое они будут чувствовать даже не скафандром, а именно телом, так как у личных роботов есть фактически полноценная нервная система, восприимчивая к ощущениям прикосновений, тепла, холода, боли. Однако на практике империя находит необходимым ввести значительные ограничения на подобного рода интеграционные процессы, боясь наводнять свои пределы разумными существами иной видовой принадлежности. Да и сами фантомы не особо жаждут быть «интегрированными», их виртуальная среда обитания намного ярче, красивей и интересней какой-то там яви.

Стандартизированность современного фантома (наличие у него, как вида, строгой технической спецификации) не позволяет производителям электроники свободно разрабатывать новые модели мегапроцессоров с экспериментальными улучшенными физиологическими или интеллектуальными характеристиками. Улучшение требуется сначала самой спецификации, а это уже прерогатива учёных, но и у них руки связаны множеством законодательных ограничений – империя считает возможность появления на свет псевдоразумных созданий, интеллектуально превосходящих Homo Sapiens, потенциально чересчур опасной и потому недопустимой. Лишь не обладающие самосознанием, а иже с ним собственными желаниями и волей, интеллектуальные приборы законами дозволено создавать любой степени интеллектуальности, умнее человека насколько угодно. Фантомам же разрешено максимум быть с последним приблизительно на равных. Известно, что в массе своей они немного уступают людям в сообразительности, скорости реакции и быстроте принятия решений, виной чему мегапроцессоры нижнего и среднего ценового класса, на базе которых подавляющее большинство Homo Virtualis функционирует. Чтобы стать равными человеку, им нужен дорогостоящий высококачественный тип процессорного устройства. При этом, как мы помним, они не могут сменить оное – с каким были рождены, с тем и останутся. Навсегда. Проще говоря, необходимым условием обретения ими продвинутых физиологических способностей является наличие у них состоятельных родителей, способных купить суперпроцессор. Об особенностях репродуктивной функции фантомов мы расскажем отдельно чуть ниже, здесь же вкратце коснёмся темы собственно покупки процессора будущему чаду. Для обывателя реальности моделирование параметров ребёнка порой кажется немного дикостью или святотатством, вмешательством в таинство провидения, хотя вообще-то нечто сходное есть и у людей. Мы уже упоминали об этом в разделе о продолжительности жизни, богатые граждане вполне могут подправить геном своего нерождённого дитя, пока то пребывает в стадии одноклеточного эмбриона, правда только в параметрах внешности и для устранения наследственных заболеваний. Фантомам внешность править ни к чему, она у них управляемая, наследственных болезней они не имеют, зато имеют процессор, который не геном и не передаётся потомству, но определяет в нём слишком многое. Предоставлять им здесь право выбора вполне логично. Кроме того, так у них появляется ещё один мощный стимул работать – чтобы зарабатывать на лучшее будущее своих будущих отпрысков. Есть тут польза и для людей – она в обеспечении добросовестной конкуренции между производителями интеллектуальной электроники (не будь Homo Virtualis позволено выбирать, за них выбирал бы кто-то другой, руководствуясь какими-то своими причинами, в том числе, кто знает, может и коррупционными).

Итак, фантомы имеют возможность избирательно купить процессор для будущего дитя. Делать это доступно им либо до зачатия, либо на ранней стадии беременности, пока зародышевый программный процесс слишком примитивен, чтобы считаться обладающим индивидуальными особенностями восприятия. Указанное приобретение не является обязательным условием деторождения – если не предпринимать в его направлении никаких шагов, будет случайным образом бесплатно выделен один из стандартных типов процессоров. Но многие всё же покупают, а те кто имеют деньги и хотят для наследника гарантированных преференций в судьбе, покупают непременно. Выбор мегапроцессора – чрезвычайно непростая задача, существуют тысячи их модификаций, самые дорогие, недоступные большинству представителей виртуального сообщества, обеспечивают максимальные характеристики во всех параметрах, но даже и у них диапазон моделей весьма широк, так или иначе будущим родителям придётся решать, какими способностями и в каких пропорциях они хотят наделить малыша – дать ли ему чуть больше интеллекта, или акцентировать приоритеты на повышенной скорости принятия решений, или остановиться на улучшенной обработке подаваемых в нервную систему внешних сигналов, что обеспечит высокую быстроту реакции, или предпочесть продвинутую аналитическую эффективность, или вложиться в прибор с удлинённым эксплуатационным ресурсом, дабы чадо прожило как можно дольше, или же сосредоточится на параметрах надёжности, дающих повышенные гарантии от возникновения неисправностей и фатальных сбоев. Хороший процессор одаривает фантома рядом ценных преимуществ, сверх высококачественный позволяет на равных взаимодействовать с людьми, например не уступать им при соперничестве в видеоиграх или виртуальных спортивных состязаниях. Не удивительно что в профессиональных видах спорта топ-спортсмены фантомьего мира в подавляющем большинстве случаев выходцы из очень богатых семей. Соотношение Homo Virtualis – носителей суперпроцессоров ко всем прочим статистика оценивает приблизительно как один к 1200.

Стоимость даже стандартных мегапроцессоров относительно велика. Причиной чему считаются прежде всего высокие требования к их надёжности. Ведь фантом живёт примерно столь же долго, как и человек – не менее пары сотен лет (см. раздел о продолжительности жизни). То есть как минимум двести лет его «материальная компонента» обязана отработать без серьёзных поломок и сбоев. У суперпроцессоров характеристики длительности эксплуатации ещё выше, порой уходя и за 400 лет. Однако в их стоимости доля надёжности как раз несущественна, их запредельная дороговизна обусловлена чисто искусственными причинами. Дело опять же в империи. Боясь превосходства технических существ над людьми она ограничивает количество суперпроцессоров на рынке – интеллектуальные чипы сложная штука, у них огромное число параметров, все не отследишь, так надёжнее, снижает общий потенциал опасности. Чем продвинутее мегапроцессор, тем меньшее число его экземпляров поступает в год в продажу. Именно высокий спрос при низком предложении задирает цену на лучшие модели до таких высот, какая по карману только очень состоятельным виртуальным персонам. Хотя нельзя не признать, пожалуй и без искусственно создаваемого дефицита они были бы доступны немногим.

Чрезмерно дотошные из сведущих в вопросах компьютерных технологий читателей могут спросить – с чего это фантомам испытывать нужду в мощностной пище и даже умирать от её нехватки, если программу каждого из них исполняет его собственный процессор? Ведь по сути тот и есть «мощность», ему необходимо электричество для питания, но никак не поддержка некими другими процессорами извне. Ответа тут целых три. Во-первых, собственный процессор фантомов обслуживает только программу их физиологии и мышления, но не взаимодействия с окружающей виртуальной реальностью. При недостатке внешних мощностей у них возникает заторможенность, они начинают медленнее реагировать на происходящие вокруг события и ситуации, хуже видят, слышат, обоняют, осязают. При полном же отсутствии мощностей извне всякий из них словно бы пребывает в абсолютной пустоте, лишён всех иных ощущений кроме внутренних ощущений тела. Для разумного осознанно мыслящего индивидуума это очень угнетающий утомительный мучительный способ существования. Во-вторых, помимо самих фантомов есть ещё и мир, в котором они живут – грандиозная по масштабам виртуальная среда, и вот на её поддержку мощностей требуется очень много. Вполне логично распределять те по её населению, включая в мощностные потребности каждого программного гражданина соответствующую долю. Ну а в-третьих, насущная потребность в пище, как мы уже говорили, введена в Homo Virtualis принудительно, дабы служить им стимулом и наделять их сходными с человеком потребностями для лучшего понимания последнего. Реальных объективных обусловленных некими законами природы причин быть смертными от голода (как и от боли) у них конечно же нет.

Особенности приёма пищи

Пищепотребление фантомов хотя и сделано по образу и подобию человеческого, заметно отличается от него множеством нюансов. Основными причинами, почему эти отличия имеют место быть, считаются три:

1) Наличие в виртуальном мире двух видов пищи: утоляющей мощностной голод и нет.

2) Виртуальность пищевых объектов, благодаря которой их можно создавать из ничего или трансформировать из одних в другие.

3) Посещение виртуальной среды людьми. Проблема в том, что последние тоже могут хотеть есть, но удовлетворять сие желание пребывая в компьютерной действительности неспособны, а значит должны испытывать определённый дискомфорт от вида поглощающих еду фантомов. Т.е. налицо некоторый межвидовой конфликт интересов, потенциал которого так или иначе необходимо как-то понижать.

Для начала подробней расскажем обо всём, что касается мощности. Как мы знаем, она поставляется из реальности. Соответственно, наделённые ей виртуальные продукты нельзя сгенерировать или вырастить. Их можно только купить – у представителей реального мира за реальные деньги. По идее это должно привносить массу всяческих неудобств в сферу виртуального пищепотребления, затрудняя и саму торговлю мощностью, и обеспечение фантомам достаточного продовольственного разнообразия. Однако на практике всё гораздо проще. Дело в том, что не имеющая мощностей пища абсолютно доступна для насыщения ими, иначе в ней не было бы смысла. Поэтому человеческий мир как правило поставляет программному потребителю вовсе не продукты, а лишь картриджи с ресурсами мощности, дабы тот мог сам обогащать ей своё съестное в желаемых пропорциях. Благодаря такому подходу виртуальное сообщество нисколько не зависит в выборе питания от воли и вкусов людей. Занятно, что насыщенная мощностями и лишённая оных виртуальная еда заметно отличается для Homo Virtualis и на вкус, и по запаху, и даже визуально они различают её без труда, при том что для человека на вид никаких отличий в ней нет. Это одна из их особых способностей. В пищепотребительном же смысле разницу между ней проще всего сравнить с тем, как разнится для нас калорийная пища с той, что напрочь лишена калорий. Обе они обладают вкусовыми свойствами и обе важны в кулинарном плане, как ингредиенты для изготовления блюд, вот только поедание «безкалорийной» ничего не даёт организму. Желудок наполняется, а энергии ноль. Желудок у фантомов формально тоже есть и тоже ограничен в объёме, налегая на немощностную снедь пресытишься, переешь, а голод не утолишь. Такой вот парадокс. Хотя для них ничего парадоксального здесь нет, они всегда так жили и не знают иного. С позиций их восприятия это норма.

Внедрение мощности в виртуальную провизию производится посредством специального виртуального бытового прибора – кухонного инжектора. В который и устанавливается вышеупомянутый картридж. Инжектор способен работать и в обратную сторону, в реверсном режиме, извлекая мощности из съестного назад в картридж, правда с 33% их потерей. Те из фантомов, кто склонен или вынужден экономить, всегда подвергают остатки своей трапезы извлечению. Мощности придают вкусу пищи яркость, не меняя его, что можно сравнить с солёностью провианта материального мира, хотя прямую параллель с солью здесь проводить всё же не стоит. Когда их слишком много, еда станет несъедобной, когда слишком мало – «блёклой», не очень вкусной (за исключением ряда отдельных продуктов, которые традиционно почитаются у Homo Virtualis именно в слабомощностном виде). Посему наряду с солёностью поиск баланса мощностей – одно из искусств фантомьей кулинарии. Продовольственные товары продаются в виртуальных магазинах преимущественно уже мощностно насыщенные, что означает, иметь каждому программному гражданину инжектор на кухне совсем не обязательно. Скорость инжектирования зависит от веса продуктов и однородности их молекулярного строения – чем ниже первый единообразнее второе, тем она выше. Тогда как скорость извлечения постоянна, никак не связана ни с весом ни с однородностью. Насыщение пищи мощностями обычно осуществляется пока та представляет из себя отдельные ингредиенты. На стадии готовых блюд оно практикуется значительно реже, хотя бы потому что далеко не всегда равномерное распределение мощности по блюду позволяет придавать ему оптимальные вкусовые свойства.

О мощности на этом всё, переходим к вопросу виртуальности пищевых ресурсов. Замечательная особенность виртуальной среды – отсутствие жёсткой взаимосвязи любого физического предмета с его сущностью. Характеристики предметов не незыблемы, не обусловлены законами миропорядка, а определяются программой и в любой момент могут быть изменены. В частотности, как мы знаем, фантом не привязан к своей внешности, способен модифицировать её в относительно широких пределах. Продуктов питания виртуальность тоже в полной мере касается. Их доступно не только менять по виду, но и синтезировать, создавать из ничего. Теоретически мы должны ожидать, что в фантомьем мире нетрудно сгенерировать любое блюдо – захотел рагу из устриц с трюфелями, говоришь «ахалай-махалай» – и вот тебе полная тарелка. В действительности всё немного сложнее. Во-первых, чтобы обладать вкусом пище нужны вкусовые свойства: уровень кислоты, солёности, сладости, пряности, горечи и остроты, плюс текстура, консистенция, и даже аромат, который хоть и не чувствуется на язык, имея отношение лишь к обонянию, тем не менее значительно влияет на вкусовое восприятие. Виртуальные предметы тоже снабжены индивидуальными чертами, в частности продукты наделены вкусовыми качествами, фантом ощущает вкус далеко не условно, он распознаёт его таким, каким тот заложен в еду. Что означает, для генерации последней необходим как минимум точный рецепт, описывающий все ингредиенты – их пропорции, как они смешаны, как приготовлены. Это визуально воспроизвести образ блюда не проблема, для компьютерной-то яви уж несомненно, сфотал в объёме и отобразил такое же. Вкус же сложная многогранная недоступная глазам категория, фотками тут не обойдёшься. Ну а во-вторых, бытие фантомов тоже наполнено ограничениями. Там, где они живут, они не летают как птицы, не перемещают предметы усилием воли, не оказываются в нужном месте по мановению руки, и не получают материальные (с позиций виртуальной реальности) блага без труда. Если сразу и задарма обретать желаемое, жизнь лишится смысла, индивидуум перестанет мечтать, желать, стремиться к чему-либо, развиваться, будет только деградировать. В тех же видеоиграх вы ведь не становитесь победителем сразу. Приходится тратить время, силы, эмоции. А иначе зачем было бы и играть – нажал на кнопку, и ура, ты выиграл. Пища же является для всякого живого существа мощнейшим стимулом, провоцирующим его на деятельность, здесь тем более недопустимо запросто получать всё что ни захочешь. В общем, в виртуальной кулинарии свои ограничения тоже есть. Главными из них мы бы обозначили четыре:

1) Нельзя создать материальный предмет из ничего. Хотя его можно синтезировать. Провизии это касается в полной мере, чтобы её производить, нужен специальный виртуальный бытовой кухонный прибор – синтезатор. Который покупают. Или же обходятся без него, приобретая съестное в магазине. Синтезировать доступно как отдельные ингредиенты, так и готовые блюда. Скорость синтеза ограничена, чем больше объём получаемых продуктов, и чем те неоднороднее, тем она медленнее, синтез сложного блюда из множества компонентов будет происходить в сотни раз дольше синтеза единственного компонента такого же веса. Кроме того, чтобы получить сложносоставную еду, нужен точный рецепт, тогда как простую производят либо выбором в меню, либо с помощью образца (кладёшь яблоко определённого сорта – получаешь на выходе точно такое же, тех же спелости, сладости, кислоты, размера, цвета). Всякий образец требуется лишь единожды, так как синтезатор запоминает его. Для получения какого-либо провианта в промышленных объёмах необходима технологическая линия соответствующей масштабности. Иными словами, у фантомов тоже имеется нечто вроде продовольственных фабрик и заводов (правда основную долю затрат у них составляет всё же не производство, а лицензирование и маркетинг). Синтезируемая пища, легко догадаться, лишена мощностей, ими её насыщают уже после синтеза.

2) Любой продукт можно преобразовывать в любой однородный ингредиент точно такого же веса. Но нельзя преобразовать непищевой ресурс в пищевой или получить на выходе смесь разных ингредиентов. То есть готовое блюдо нетрудно превратить в кусок мяса или сырой картофель, а вот наоборот не выйдет, и из камня не сделаешь помидор. Ингредиентами считаются и некоторые неоднородные предметы продовольствия, например нет проблемы получить на выходе орех, хотя он состоит из скорлупы и ядра. Преобразование осуществляют посредством особого виртуального кухонного бытового прибора – преобразователя. Мощностное наполнение продуктов (т.е. соотношение массы их съедобной части к мощности) при преобразовании не изменяется. Скорость преобразования зависит от объёма продуктов. Она в несколько раз выше скорости синтеза.

3) Для приготовления пищи в виртуальном мире практически не предусмотрена формализованная автоматизация. В этом главная хитрость, главное заложенное людьми ограничение. Нельзя засунуть ингредиенты в некую машинку, нажать кнопку «готово» и немедленно получить на выходе блюдо ресторанного качества. У многой виртуальной кухонной техники есть функция «ускорение времени» – ставишь, к примеру, выпечку в духовку, выставляешь «ускорить» на 20, и вместо 20 минут ждёшь всего минуту. Это очень упрощает фантомам жизнь. Тем не менее, если они хотят питаться вкусно и разнообразно, они должны или готовить, или покупать приготовленную другими фантомами еду. Тратить либо время и силы, либо деньги. Иного пути нет.

4) Продукты виртуального мира тоже подвержены остыванию, изменению вкусовых качеств со временем и при многократном разогреве. Ещё у них есть срок годности, после которого они утрачивают способность удерживать мощности и теряют презентабельность вкуса. Трансформация продукта возвращает ему две трети свежести – если у вас колбаса хранилась 30 дней, а вы преобразовали её в конфеты, последние станут такими, словно вы хранили их 10 дней. Испорченная еда не поддаётся трансформации (потому что уже не считается едой).

Из вышесказанного становится вполне очевидно, что у фантомов стоимость всякого пищевого ингредиента (сырой неприготовленной пищи) засвистит фактически только от того, сколько в тот внедрено мощностей и более ни от чего. У них не бывает и не может быть в принципе дорогих сортов фруктов, мяса и т.п. Главный положительный момент здесь – виртуальной цивилизации не приходится излишне расходовать свои трудовые ресурсы на обеспечение масштабного по разнообразию продовольственного снабжения населения. Что высвобождает оные ресурсы для гораздо более эффективного использования в интеллектуальных видах труда. Но есть здесь и отрицательная сторона. Для человеческого мира ценовая неоднородность продуктов – важный стимулирующий фактор, редкие стоят дороже, попадают на стол рядовому потребителю реже, или даже не попадают совсем, соответственно он их желает, а бывает и жаждет, мечтает попробовать. Это делает само достижение успешности более желанным – мечтой, обеспечивающей многие прочие мечты, в частности и гастрономические. У фантомов же неприготовленные продукты по стоимости все одинаковы, все равноценно недороги, получается и пищевой стимул у них менее выражен. Дабы компенсировать данный недостаток, им дано расширенное восприятие вкуса. Они различают вкусовые свойства еды приблизительно в 25 раз лучше человека. Как следствие, для них практически не бывает двух одинаковых блюд – там где даже самые лучшие дегустаторы людского мира не увидят разницы, любой рядовой обыватель мира фантомьего обнаружит множество отличий, а в питании для всякого из них на первый план выходят качество и новизна вкусовых ощущений, тонкие оттенки, нюансы, особые многонаборные сочетания, заставляющие говорить о неповторимости, утончённости, яркости, изысканности созданного вкусового и ароматического букета. В результате с пищевыми стимулами у них тоже нет никаких проблем. Затраты труда и времени на приготовление, культура приготовления, традиции приготовления, поварское мастерство и искусство, изобретательная рецептура – вот то, что придаёт их провизии необходимый ценовой разброс, а заодно делает их жизнь насыщеннее, разнообразнее и одухотворённее. Не сырые продукты, не ингредиенты, но умение обращаться с ними и превращать в блюда, удовлетворяющие высоким требованиям виртуального потребителя к вкусовой гармонии. С виду и по названию один и тот же предмет продовольствия может стоить в магазинах фантомов очень по-разному в зависимости от бренда изготовителя, а еда у них пожалуй ещё более, чем у людей, делится на обычную, особенную, редкую, элитную и эксклюзивную. И последние две категории для многих недостижимы, доступны лишь состоятельным завсегдатаям дорогих ресторанов. Лучшие фантомьи повара держат свои рецепты в строгом секрете, детали же в этих рецептах таковы, что реальных поваров порой ввергают в шок умопомрачительными требованиями к педантичности – с измерением веса в миллиграммах, а времени готовки в микросекундах. При этом не следует считать всех Homo Virtualis поголовно помешанными на еде гурманами. Они помешаны на ней не более чем люди. Просто у них значительно тоньше и развитее восприятие вкуса, что и вынуждает их проявлять чрезмерную (по человеческим меркам) разборчивость в питании.

Ну и осталось нам рассказать о третьем факторе, серьёзно влияющем на пищепотребление фантомов. О конфликтности. Проблема здесь в том, что виртуальный мир их обитания нисколько не изолированная от человека среда, о чём вы подробней узнаете чуть ниже. Люди постоянно в нём присутствуют. Кто-то делает это в развлекательных целях, кто-то в деловых, кто-то спортивных, кто-то в личных, кто-то в туристических. Так или иначе пользователей извне в нём всегда много. Вот только есть, находясь в компьютерной реальности, они не могут. Поэтому нет ничего хорошего в том, чтобы виртуальная пища мозолила им глаза. Некоторым людям напоминание о еде причиняет дискомфорт, некоторых провоцирует лишний раз подкрепиться, некоторых заставляет исходить слюной. Казалось бы, подумаешь увидел изредка на экране, как кто-то что-то жуёт или некий аппетитный продукт на прилавке. Тут нужно сделать две поправки. Первую – на реализм. Большинство натуральных граждан посещают виртуальные среды вовсе не созерцанием их на экране, а посредством видео-очков (см. раздел о визуализации) – полным визуальным погружением, когда картинка зрительно окружает вас со всех сторон, и ничего из реальности вы не видите. При этом современное качество графики делает виртуальный мир в смысле деталей неотличимым от яви. Любая еда будет вам казаться абсолютно настоящей – вроде бы только протяни руку и сможешь её попробовать. Вторая же поправка – определённый процент людей владеет СГИ (Системами Глубокой Интеграции с сетью, см. раздел о системах интеграции). При помощи которых можно чувствовать в виртуальной среде и запах. И вот запахи невинным провоцирующим фактором уже не назовёшь. Если же СГИ поддерживает ещё и ощущение вкуса, здесь вам не только слюнотечение, но и желудочные расстройства теоретически имеется высокий шанс приобрести. По большому счёту вся эта проблема с питанием наверное всё же мелочь, но мелочь нагнетающая ненужный конфликтный потенциал между программным и материальным сообществами. Создатели фантомов сочли необходимым её решить. Причём подошли к её решению весьма оригинальным образом. Наделили Homo Virtualis двумя отличительными (от человека) особенностями:

1) Смещёнными вкусовыми ощущениями – фантомы воспринимают вкус иначе чем их природные собратья. Сильно иначе. Люди, имеющие продвинутые СГИ с возможностью есть виртуально и отважившиеся попробовать фантомью стряпню утверждают, что она в лучшем случае странна, в худшем отталкивающе неприятна.