Поколение

Но давайте попробуем провести эксперимент и спросим своих друзей о том, с какой идеей у них ассоциируется Россия. Рискну предположить, что вы не сможете сразу дать точный ответ.

Хотя именно в идее скрыта особая сила, способная объединить народ и вести его по пути прогресса. Без нее нет глобальной миссии, большого видения, в котором каждый человек в своей сфере мог бы оказывать локальное влияние и вносить свой небольшой вклад в большое дело, которым живет государство.

Другой вопрос: всегда ли у нас не было идеи? Она была и по крайней мере до 1916 года звучала так: «православие, самодержавие, народность». Революция значительно ее урезала, оставив, как вы понимаете, только народность. Но вскоре выяснилось, что на одном народе не вывести государственную машину вперед. Или просто люди оказались не те?

Если задуматься, то в начале ХХ века общество составляли люди, принципы воспитания которых незначительно видоизменялись со времен их дедов и прадедов. Они строили свою жизнь и свое дело на правилах репутации. У них было основание, опираясь на которое они могли реформировать мир.

Обратимся к примеру современной Америки, которая сохранила невероятную мощь своей национальной идеи. В свое время один из отцов – основателей США Бенджамин Франклин составил перечень из 13 добродетелей, которые, на его взгляд, могли привести человека к моральному совершенству. Позволю себе привести его:

1. Воздержанность.

2. Молчаливость.

3. Любовь к порядку.

4. Решительность.

5. Бережливость.

6. Трудолюбие.

7. Искренность.

8. Справедливость.

9. Умеренность.

10. Чистоплотность.

11. Спокойствие.

12. Целомудрие.

13. Кротость.

Все эти качества можно достигнуть благодаря воспитанию. Именно его на протяжении столетий молодая американская нация считала основной теоретической проблемой обучения. Так было до 30-х годов ХХ века в США, когда воспитание характера переместилось с первого места в ряду ценностей образования на третью строчку[1 - Power C., Higgins A., & Kohlberg L. The habit of the common life: Building character through democratic community schools. In L. Nucci, Moral development and character education: A dialogue Berkley, CA: McCutchan, 1989.].

В некотором смысле самых крупных предпринимателей времен прогрессизма в США (1890–1920-е годы) – Эндрю Карнеги, Джона Дэвисона Рокфеллера, Джона Пирпонта Моргана – можно считать одними из последних наследников эпохи главенства воспитания.

Основной фундамент личностей закладывали их отцы, а те, в свою очередь, просто передавали ценности, заложенные еще их отцами. Таким образом, мы видим, что фундаментом жизни богатейших людей того времени стало воспитание и формирование традиций.

Это прослеживалось в общении внутри семьи с детьми в том, как они вели переговоры и заключали сделки, наконец, как они выглядели и вели себя в обществе.

Люди с сильным личностным фундаментом оказывали огромное влияние на свою страну, на весь мир. Поэтому и сегодня нам нужно стремиться к тому, чтобы воспитать в своих детях качества, которые помогли бы им стать целостными людьми. Если вас волнует их будущий достаток, то поверьте: все будет, если вы заложите правильный фундамент.

Пока же я вынужден констатировать: принципы того воспитания, которые делали людей великими, были у тех, кто жил больше ста лет назад. Сегодня их наследие закончилось, а в мир пришло совершенно другое поколение. Насколько другое?

Давайте попробуем сравнить. Например, еще до того, как Джон Дэвисон Рокфеллер стал первым долларовым миллиардером в истории человечества, он был простым парнем, сыном торговца снадобьями.

Учеба не очень хорошо ему давалась, учителя не были достаточно компетентными, чтобы помочь ему развить свои способности, поэтому в основном ему помогала мама. Именно она во многом смогла развить в нем трудолюбие и упорство, которые так помогли Джону в создании своего дела, в строительстве своей империи.

Он часто ходил в церковь, верил, что у него есть своя миссия. В каком-то смысле традиции его родителей дали Джону сильную практическую веру, которая направляла его. Это было действительно фундаментальное основание, на котором вырос великий предприниматель, исследователь, филантроп.

Такой базы нет сейчас ни у молодых людей, ни даже у современных предпринимателей. Да, у них есть неограниченный доступ к информации и возможность самообразования, но одновременно с этим, в отличие от представителей прошлых поколений, они намного реже решаются на эксперименты, да что там – они менее склонны даже выходить из своих домов.

Глава 2. Молодые родители XXI века, или Поколение без традиций и преемственности

Из поколения в поколение воспитания становилось все меньше, а вес знаний рос все больше. Конечно, люди и их подход к жизни менялись не за одну ночь. На границе XIX-ХХ веков произошло немало общественно-политических событий, отразившихся на том, как люди растили своих детей.

Потребности нового капиталистического производства требовали другого уровня подготовки от выпускников учебных заведений – нужны были рабочие, а не мыслители, те, кто будет поддерживать экономику во время перестройки, войны или экономического спада.

К началу третьего тысячелетия мы наблюдаем результаты утраты семейственности и свойственных ей традиций преемственности. Раньше человек (богатый или бедный) передавал свои ценности сыну, а тот – своему, но в этой цепочке произошел разрыв.

Сегодня у нас работают во многом более совершенные финансовые и социальные механизмы, а общество и бизнес регулируют намного более упорядоченные законы, но, к сожалению, с потерей фундаментальных ценностей закончилось и наследие.

Это явление характерно для многих бывших империй. Особенно для России, где не очень ясно, в какой именно стране мы оказались, откуда идут ее корни, чье наследие мы проживаем – императорской России, советской, новообразованной Федерации эпохи 1990-х?

По сути, мы с вами оказались гражданами страны с тысячелетней историей, но с разными именами и многообразными режимами: земля та же, но правила жизни и люди совсем другие.

Если считать с момента краха Союза, то нам от силы 30 лет. Наше настоящее берет свои корни из 1990-х и затрагивает начало нефтяных 2000-х. Как видно по датам, это все равно, что разброс от –40°С до +30°С, то есть от пика криминогенности и нищеты, до бума цифровых технологий и широкого погружения в онлайн.

У жителей юной России не было времени на рефлексию по прошлому, да и смысла они в ней не видели: все старое приобретало нафталиновый налет и тут же отметалось, а на то, чтобы строить новые фундаментальные основы, все как-то не хватало времени.

Мы очень молодые, тут и говорить не о чем. Поэтому вопрос, какой ценностный фундамент мы могли заложить современному поколению граждан, можно считать почти что риторическим.

Рожденные в 1990-е постепенно приходят в управление страной, строят бизнес, участвуют в работе рынка. Они живут по принципам, которые их родители частично зацепили из затухающей советской эпохи.

Их школы также работали под руководством людей, выросших в Союзе и живших в нем. Но воспитывали они себя сами, потому что большинство родителей занимались все-таки не личностным развитием детей, а собственным выживанием.

В противовес родителям прошлого, что они, рожденные в середине 1990-х или в начале 2000-х, смогут передать своим детям? Каким традициям они смогут их научить? Я каждый день вижу молодых мам, вышедших из семей, нацеленных на выживание.

Многие из них росли без базовых семейных ценностей, поэтому сегодня они пытаются их придумать самостоятельно, находятся в постоянном поиске, будучи ни в чем не уверенными.

Это любящие родители, но отсутствие поколенческой философии они пытаются компенсировать исключительно знаниями и информацией. Отсюда растет и невероятная популярность подготовительных курсов, дополнительных занятий, десятков «развивашек».

Матери вынуждены экспериментировать со своими детьми, потому что у них нет понимания того, что важно, часто не осознавая, что зияющая дыра возникла из-за потери семейных традиций.

Но есть страны, которые на протяжении столетий тщательно охраняли свои традиции и смогли их сохранить даже в цифровом XXI веке. Например, Великобритания. Когда я впервые оказался в Лондоне, меня поразило ощущение того, как сильно этот город похож на Москву своим ритмом, глобальностью.

Главное отличие от нашей столицы, которое меня покорило, – наличие традиций. Поначалу они даже казались не особенно заметными, но они на уровне чувств, пронизывали все: от политики в стране и сохранения особого статуса королевы до внутренних регламентов, касающихся протоколов поведения или даже дресс-кода.

Что меня впечатлило тогда и цепляет по сей день: британские традиции, затрагивающие каждую из сфер жизни, развивались тысячи лет, непрерывно передавались из поколения в поколение, эволюционировали согласно времени, но вместе с тем были сохранны и аутентичны.

У Великобритании тоже есть свои болевые точки – от классовости и низкой социальной мобильности до выросшей до уровня лицемерия политкорректности, сделавшей ее во многом заложницей диктата современного общества. Однако, несмотря на все это, фундаментальные традиции, заложенные предками сотни лет назад, сохранились, и это очень важно для самоидентификации британца.

Таким образом, мы видим, что для самоидентификации важно не только образование, но и трансфер устоявшихся национальных правил, норм, ритуалов и семейных традиций. А это как раз то, чего мы во многом лишились, пока нашу страну лихорадило ХХ веком.

В считаные десятилетия от нашей империи не осталось и следа. Пришло крестьянство, которое нужно было заново учить. Наши национальные представления о высокой нравственности, уважении к личности и преемственности затаптывались годами ссылок и лагерей, пока не были почти истерты из памяти людей прошлых поколений. И Россия перестала быть сильной державой, но стала холодным опасным врагом для всего остального мира.