Штормовое предупреждение

Назавтра утром события стали развиваться очень быстро. Прямо после завтрака Элен попросила их зайти к себе в кабинет. Она сидела за столом и внешне имела весьма сосредоточенный вид. В руках она держала небольшой лист бумаги. Самое удивительное, что, несмотря на лежащие всегда рядом с ней очки, Сергей за то время, что находился здесь, ни разу не видел, чтобы она ими пользовалась. Так произошло и сегодня. Увидев их, она тут же взяла лист бумаги в руки и, не прибегая к помощи рядом лежащих на столе очков, прочитала негромким, но твердым голосом:

– Распорядок дня. Первое. С сегодняшнего дня вы интенсивно занимаетесь изучением французского языка и истории Франции. Второе. Между собой разговариваете только на французском. Третье.… Впрочем, дальше почитаете сами. К концу второго месяца вы должны свободно разговаривать на французском языке, а Сергей, помимо всего, должен на достаточно хорошем уровне овладеть приемами рукопашной борьбы и оружием…

Видя, что Сергей при ее последних словах недоуменно дернулся, она устремила на него свои пронзительные черные глаза:

– Заниматься всем этим будешь по четырнадцать-шестнадцать часов в день! А через два месяца оба будете сдавать экзамен на французском языке по истории Франции, чтобы стать ее гражданами. Что касается борьбы и стрелкового оружия, то это на тот случай, если вас будут искать и попытаются мстить. Хотя, если вам захотят отомстить, то все это, конечно, не поможет…

Она немного задумалась, а потом подняла на них глаза и спросила:

– Все ясно?

Сергей удивился:

– Разве можно за два месяца выучить язык?!

Элен усмехнулась:

– В советских, теперь – российских, спецслужбах слушатель должен был освоить за год два иностранных языка. Если не осваивал – отчисляли! Но слушателям было труднее – в процессе обучения рядом не было полноценной языковой среды. У вас же будут исключительные условия – ни один человек, что будет общаться с вами, не знает русского языка, и упростить учебный процесс не получится.

Она еще раз оглядела их и, глядя на Настю, почему-то сказала Сергею:

– Придется тебе, Сережа, очень постараться!..

Такая концовка разговора была объяснима – Настя и так владела французским языком сносно. Если не сказать больше – она им владела вполне хорошо!

При этих мыслях Сергей растерянно почесал затылок:

– Но я, наверное, за два месяца не смогу!..

Элен была непреклонна:

– Сможешь!

Резким движением отодвинув от себя так и не понадобившиеся очки, вдруг сказала негромко, но достаточно жестко:

– Тебе просто деваться некуда!..

Потом без тени всякой улыбки добавила:

– А то будешь отчислен…

Сергей правильно понял шутку Элен и, не ощутив в ее словах никакого подвоха, улыбнулся, но Настя почему-то недовольно хмыкнула и отвернулась в сторону, чтобы не встречаться с матерью взглядом. Значит ситуация не так проста, как ему показалось. Похоже, ему устраивается проверка на интеллект, выносливость и выживаемость в предельно сложных условиях. Только для чего все это Элен?!

Своей жесткостью она остро напомнила ему Марию Александровну, их куратора из российской контрразведки. Невольно подумалось, что образ неженских занятий ломает характер и ломает не в лучшую сторону. Многое у таких женщин становится мужским, строгим, независимым. Таким женщинам многое в жизни приходится брать на себя, ни на кого не надеясь. И в результате – какие-то женские черты теряются, и с этим ничего не поделаешь.

Так что, после последних слов Элен, Сергею ничего не оставалось, как согласиться:

– Хорошо. А когда начало?

– Через десять минут! – она больше не улыбалась. – Я серьезно. Каникулы закончились, и теперь отдых тебе будет только сниться. Забудешь обо всех своих дурных мыслях…

Это было сказано тоном строгой матери нерадивому сыну. Пожалуй, вчера он зря сказал ей об Иностранном легионе. С другой стороны, все объяснимо – он совершенно не владеет французским языком, по натуре излишне самостоятелен, и она, похоже, сознательно нагружает его, чтобы действительно было не до «дурных» мыслей.

Ну что ж, пусть попробует создать условия, чтоб отдых ему только снился. Не получится! Она еще ничего не знает о его нечеловеческом упорстве и неуемном стремлении к цели, если цель поставлена и желанна его душе и мыслям. А такую цель себе он уже поставил.

Но получилось все-таки так, что он зря хорохорился – было действительно тяжело. И через неделю он уже думал не столько о том, чтобы доказать что-то Элен, сколько мечтал о настоящем полноценном отдыхе, который, ощущалось, в ближайшее время ему даже не предполагался.

Особенно доставали занятия по языку. Собственно, это были не совсем занятия, как он привык в России в школе и институте. Его просто усердно и старательно натаскивали разговорной речи, по десять-двадцать раз заставляя повторять названия предметов и бытовых действий. Если в начале занятия довольствовались только запоминанием предмета или действия на французском языке, то в конце занятия добивались его чистого произношения. И это было самое трудное. Казалось, что язык и нёбо в конце дня опухали. Занятия продолжались целыми днями, а преподаватели менялись каждые полдня. Они не задавали ему никаких вопросов и добросовестно пытались поставить ему настоящее французское произношение. Через первую неделю он мог уже спросить самые элементарные вещи: «Как пройти на авеню генерала де Голля?» или «Как проехать к Эйфелевой башне?» и тому подобное.

Романтические названия парижских улиц вызывали целую гамму положительных чувств, навеянных романами Дюма, Гюго и Стендаля. Проспекты Турвиль и Бретёй, бульвар Энвалид, улицы Сен-пласид и Монпарнас звучали волшебной музыкой в ушах, вызывали любопытство и даже, неожиданно для него, желание познать этот открывающийся перед ним новый и неизвестный мир. Так что в какой-то момент он стал заниматься с определенной долей интереса и любопытства. Особенно, когда появились первые успехи, и он кокетливо спрашивал у Насти: «Мадемуазель, я вам, как француз, нравлюсь?» Та, смеясь, отвечала: «Уи, уи!»

Интенсивные занятия по языку перемежались с не менее интенсивными занятиями по дзюдо и стрельбе. Когда Сергей впервые увидел инструктора по дзюдо, то его невольно охватил внутренний смех. На татами в подвале особняка его в костюме дзюдоистки ждала хрупкая небольшого роста темнокожая женщина. Невольно подумалось: «Ну чему она, эта крохотная пигалица, научит меня, восьмидесятикилограммового мужика?!» Но буквально через несколько занятий она заставила его уважать – дело свое эта спортсменка знала. И насколько понял Сергей, то достаточно на высоком уровне. Пока шли общие упражнения на быстроту, растяжку и гибкость, Сергей вполне серьезно относился ко всем требованиям этого маленького тренера и даже старался. Но когда началась отработка приемов, то его притихший на время скептицизм возрос до такого предела, что все это стало отражаться на его лице. Темнокожая француженка прекрасно все поняла. И в первом захвате, который они стали отрабатывать – Сергей даже не понял, как все произошло – она в одно мгновение опрокинула его на татами и, не выпуская из рук кимоно Сергея, уселась прямо на него. С одной стороны – это определенное издевательство, с другой – демонстрация возможностей человека, владеющего приемами дзюдо, невзирая на хрупкое телосложение и комплекцию.

Надо сказать – демонстрация была убедительной. Сергей сконфуженно приподнялся с колен и неожиданно для себя склонил голову, как делают ученики восточных единоборств перед учителями-сенсеями.

В ответ француженка произнесла целую тираду:

– Главное, держать равновесие и контролировать собственный центр тяжести. Далее, после захвата кимоно противника, нарушить его равновесие и провести прием.

Все было сказано на французском и, удивительно, Сергей понял это! Значит, интенсивные занятия языком начинают приносить свои плоды.

Дальнейшие занятия с дзюдоисткой проходили по-прежнему интенсивно и разнообразно. Сергей неожиданно для себя почувствовал вкус к этому виду единоборств и через пару недель занятий стал показывать определенные успехи. Это привело к смене тренера. Хрупкую негритянку заменил мощный с копной кучерявых волос на голове и вечной ироничной ухмылкой на лице, как будто он знал что-то такое, что другим было совершенно неизвестно, настоящий белокожий француз. Он был в прошлом одним из призеров первенства Франции. С этим крепким и физически очень сильным спортсменом Сергею было тягаться не под силу. Вдобавок, своей бессмысленной ухмылкой он здорово раздражал и в спарринг-схватках Сергей сопротивлялся изо всех сил так, что обессиленный после тренировки еле доползал до постели. Француз о его внутреннем недовольстве догадался с первых занятий и все схватки в конце тренировки заканчивал своей победой, каждый раз, эффектно применяя что-то новенькое, не известное Сергею. Он как бы показывал своему юному сопернику, что в этом виде единоборств по сравнению со своим тренером он отстал навсегда.

Но однажды и Жан – так звали француза – не уследил за Сергеем. На последних занятиях у Сергея здорово стало получаться ложное движение, когда он, сознательно поддаваясь на прием, проводимый соперником, неожиданно проводил контрзахват с нарушением собственного равновесия и стремительным вращением тела вокруг своей оси опрокидывал соперника. В дзюдо такой бросок считается чистой победой. Вот на него и попался гонорливый француз. Только раздраженный Сергей не ограничился броском. Он бросился на соперника и, захватив воротник кимоно, стал проводить удушающий прием. Француз яростно пытался освободиться, но Сергей был готов умереть, но не выпустить его из своего захвата и ждал, когда тот скажет: «Сдаюсь!..». В какой-то момент тот даже захрапел от недостатка воздуха, но сдаваться не собирался…

– Хватит!

Громкий голос, незаметно для них вошедшей в зал Элен, отрезвил разгоряченных бойцов. Оба вскочили на ноги и, бурно дыша, исподлобья злобно косились друг на друга.

Элен выждала какое-то время и почти спокойно продолжила:

– Тренировка на сегодня закончена. Серж – ты свободен, а ты, Жан, зайди ко мне!

После этого случая тренировки по дзюдо снова стала проводить негритянка. Упор на занятиях с ней пошел на отработку техники. И на этих занятиях Сергей, откровенно говоря, отдыхал. Тренер добросовестно и старательно ставила ему технику бросков, равнодушно заставляя его повторять приемы до их полного освоения. Она не проявляла никаких эмоций, но несколько раз все-таки Сергей ловил ее любопытные взгляды. Слухи о его победе над Жаном, возможно, уже распространились в спортивной среде. Только этим и можно было объяснить, что внешне всегда нейтральная француженка больше, чем обычно, задерживала на нем взгляд своих, похожих на черные маслины, глаз.

Впрочем, чего греха таить, Сергей за это время, что занимался дзюдо, здорово поднатаскался. Многие, исполняемые им приемы, были еще достаточно корявы, но его природная гибкость и высокая координация движений давали свои положительные плоды. Тренер его даже несколько зауважала, и видно было это по той серьезности, с какой она проводила в последнее время с ним занятия. Если вначале она детально показывала все этапы проведения приема, то теперь, признавая его определенную профессиональность, довольствовалась только демонстрацией идеи. Дальше он справлялся сам.

В конце первого месяца начались занятия по стрельбе. В подвале особняка оказался прекрасно оборудованный тир. На первом занятии присутствовала сама Элен. Как потом узнал Сергей, она сама была прекрасным стрелком и любила стрельбу из пистолета. Руководил стрельбой невысокий с аккуратной бородкой старичок. Он с трудом удерживал в своей сухонькой руке огромный армейский пистолет и инструктировал Сергея по мерам безопасности: «…Не направлять… не стрелять… с места не сходить…». Сергей все это знал прекрасно, но старичка не перебивал – после скандала с дзюдоистом он вел себя очень смирно.

Инструктор зарядил пистолет, надел наушники и произвел несколько выстрелов. Следы от пуль кучно сгруппировались в центре мишени. «Неплохо!» – подумал Сергей. Довольный собой старичок протянул ему заряженный армейский МАС-50.

– Теперь ты. Через месяц, надеюсь, у тебя тоже так начнет получаться.

«Может быть и раньше…», – подумал Сергей. Он зажал ребристую рукоятку пистолета и, направив его в сторону мишени, вспомнил слова своего институтского тренера: «Оружие при выстреле – часть тебя! Сливайся с ним. Заряд после выстрела сопровождаешь всем телом до самой цели и тогда не промахнешься!»

Он аккуратно подвел мушку пистолета в центр мишени, выдохнул из груди воздух и, не останавливаясь, расстрелял всю обойму.

– Не надо так спешить! – француз раздосадовано отнял у него оружие и нажал кнопку для доставки мишени стрелку.