В пятнице 13 судеб. Роман о демонах в Раю. Книга первая

Дювор подошёл ближе на два шага, еле-еле улыбнулся брату-императору и в пол силы ударил кулаком в его могучую грудь. И пол силы хватило, чтобы тело императора не удержалось на ногах и полетело вниз с обрыва.

А душа, его благородная душа запуталась в белых облаках, промокла в лютых грозах и оказалась в бездонной темноте, наедине с тем, что в жизни не успел он сделать, и перед чем посмел он устоять.

Стойким был, и поэтому умер! Сильным был, потому и убит! А теперь про него поют струны, пока в русской земле тихо спит…

Часть

1 Ж

ертвенность далека от благодеяния…

Глава 1

Как в Раю…

Примета – это то, что примечательно, что отзывчиво и на наши чувства, и на наши эмоции. И на страхи, и на радости, и на желания. И это не может не удивлять.

Приметы появились за долго до человека, когда человек ещё не был человеком. А, если человек не был человеком, то и Земля не была Землёй!

Приметы проникли в жизни и стали править ими. Правили так, как им самим было нужно, как им было удобно. Правили так, чтобы было легче продлить свою вечность. В одних приметах зачато добро, но время меняло их до неузнаваемости, что мурашки бежали по коже от их «доброты». В других было зачато зло, но свет всё время бил в лицо, и они сияли со временем, бесконечно лечащим. Большинство же примет оставались неизменны – что в них было зачато, то и оставалось навеки!

Человек долго-долго глядел на белое пятнышко среди чёрного неба и кричал всем вокруг, кто находился рядом: «Это знак, это свет среди тьмы, и он принесёт мне что-то великое, раз именно я заметил его, а не кто-то из вас!».

Люди ухмылялись в ответ, а он от этих мыслей вкусно засыпал, сладко просыпался среди ночи, жадно оглядываясь по сторонам, и снова исчезал в самых прекрасных снах с яркой улыбкой на лице. Он вставал рано утром с чудесным настроением, спешил к своему любимому занятию, проглотив кусочек пищи на бегу, и продолжал своё дело с новой силой, с новым желанием, которые ещё вчера были неведомы ему.

В такие моменты он считал себя самым счастливым в его не таком уж и большом мире! Всего-то, белое пятнышко среди ночного неба, а жизнь изменилась на глазах, уже на следующий день.

Расшифровал знамение так, как сам того желал, и все его представления были зависимы от его мечтаний. В наше время, все скажут, что это, всего лишь, самовнушение, но в те далёкие времена такое слово на устах не расцветало, и, быть может, без него людям было и лучше.

Когда внушаешь сам, всё это невозможно не заметить. Когда внушает сила, неведомая нам, мы этого не замечаем – от того и приятнее это, хоть и не всегда.

В начале времён человеческие мечтания были не такими уж и глобальными, потому и приметы были подобны им. Рыбак видел в знаках улов, охотник зрел добычу, что сама стремится в его обветренные руки, земледелец чуял урожай, что оставит его сытым на года. Но и тогда рождались покорители и правители. Те знаки, что приходили им, они охарактеризовали, исходя из своей сути, а суть у всех была разной – у кого-то править и покорять, у кого-то вершить судьбы людей, отключая временами совесть, чтобы не быть съеденными ею, у кого-то нести ответственность за всех людей, что смотрят на него, как на Бога!

Со временем, в приметы вмешались даты, числа и дни недели, а, значит, и человек стал более зависимым. Он уже знал, в какой день осени ему лучше всего жениться, в какой день весны было бы прекрасно, если появится на свет дитя, которое безусловно станет счастливым. Он ждал этого дня и молился всем своим Богам, чтобы дитя появилось именно в этот день, а, когда это не случалось, он разочаровывался, и самый счастливый день приносил ему грусть и тоску. Но так было не у всех – и в те далёкие времена все люди были разными, в каждом присутствовала своя сложность, своя особенная дурость.

Те, кто были выше суеверий, сильнее зависимости от них, не пользовались спросом. Их глаза получали косые взгляды, их спины познавали грубые слова, даже, несмотря на то, что с каждым поколением таких людей становилось лишь больше. С беспрерывным тиканьем часов человек уже начинал верить в что-то огромное, всеобъемлющее и всемогущее! Приметы всё чаще оставались на заднем плане, но всё же не умирали, а впереди человек видел и ждал то, что называл тёплым словом: «Чудо». Да, именно чудо! Человек верил в него, порою, всю свою жизнь, а, иногда, до поры, до времени, ведь любую веру можно убить или внушить словом, что она умерла.

Всё менялось, абсолютно всё! Так быстро, что глаза не успевали за изменениями и путались в происходящем. Потому при столкновении двух разных поколений, чаще всего, они совершенно не понимали друг друга! Более молодое поколение было уверено, что их понимание мира и жизни безусловно шире, потому что оно идёт в ногу со временем. То поколение, что старше, было примерно того же мнения и о себе на счёт понимания и видения мира, но, только, опиралось не на ход времени, а на свою мудрость.

Разногласия и столкновения интересов результатов дать не могут. Если же, два поколения преследовали одни цели, то многие разногласия сглаживались, ведь общие цели объединяли и сплачивали их.

Но мирное сосуществование продолжалось до тех пор, пока кому-то из двух поколений не прокрадывалось в душу желание вершить всё самому, и, тогда, в их жизнь нагло вмешивались пороки! Чаще, так поступали старшие поколения, молодые же редко, но очень болезненно и метко.

"Потому что надо, либо вместе, либо никак!» – советовали им мудрецы, но мало, кто слушает сидящих на печи, пусть и понимающих всё на свете…

Внешность земли менялась вместе с сотней поколений людей. Там, где царило зло, появились пустыни и пустота, и ветер был таким сухим и чёрствым, и бездушным, что прожигал собой и душу, и лицо! Где правило добро – цветут сады и дышится красиво, и свежесть воздуха здесь, даже не при чём. Душе легко – и в этом чистота! Свобода в твоём сердце, даже, если оно кем-то покорено.

Может быть, когда-то и наступит итог нашей планеты, и останется лишь одна большая пустыня и один огромный океан, но, кто знает, каким родится завтра человек! Быть может, он так сильно пожелает видеть, как сады кругом желтеют, как красиво кружится листва, и, как она по новой ароматно расцветает, что сделает всё, на что только способен, лишь бы мир не стал пустым, лишь бы самому не стать пустотой…

Город Рауд был единственным из всех городов мира, который, вопреки пустыне, был украшен пышными садами. Вкуснейшие плоды пытались сломать ветви деревьев своим изобилием. Ярчайшие цветы ослепляли глаза, пытались сделать их счастливее.

По салатовым травам бегали босоногие дети и разодетые родители. Обычно, что для детишек Рай, то для взрослых – мелочи и ничтожность, но в этом месте была иная философия. Каждый живёт в своём мире, каждый себе выбирает свой Рай.

Как выглядит Рай зависит от всех людей, которые его населяют. Один человек умирает, и город меняется на глазах – исчезает всё, что этот человек счёл Раем. Вместо ушедшего приходит или рождается другой, и снова город склоняется к переменам. Не может он слишком долго выглядеть одинаково. Что ни год, то перемены.

Таков город Рауд. Зелёный город, а вокруг него пустыня – контраст умеет показать себя. Да и название себя проявило. Люди считали, что ад пытается пролезть в него и занять своё место в Раю. Потому они боялись буквы «А» и называли город «Руд», но два человека не были согласны с их страхом, были уверены, что другая буква здесь лишняя и называли город «Рау» …

Здесь нет квартир, у каждого свой дом. Дома все яркие, доверены рукам художников – притягивали к своим образам самые искренние улыбки! Дороги уютные, ровные, можно сказать, идеальные. На одних тротуарах нарисованы голубые облака, на других грозные тучи, но это не было поводом судить о том, кто есть кто! Хотя, у каждого повод найдётся.

В городе Рауд лишь с теплом светило солнце, здесь не было зимы, а тёплые дожди заставляли поднимать руки к небу и просить о чём-то большем. И, что удивительно, желания здесь имели свойство сбываться. Потому, наверное, и Раем назвали это место когда-то очень давно, потому, возможно, здесь большинство не работало, но чем-то занималось. У людей никогда не отнять желаний заниматься искусством, земледелием, охотой, рыбалкой или желанием наживаться. Потому в Раю очень большой рынок, и на нём, в основном, сбывшиеся желания детей.

Город выборочно исполнял желания, но чаще исполнял желания именно детей. За всех детишек город был горой, без него им бы не хватало сладостей. Чаще дети желали, чтоб весь их двор был засыпан всеми видами шоколадок, батончиков и конфет, что подороже, потому что подешевле это не Райское наслаждение. А иногда на гору шоколадок можно было наткнуться где-нибудь в лесу и подумать про себя: «Какой добрый ребёнок!» …

Казалось, время не царствовало над этим местом, а экология была защищена невидимой плёнкой, через которую не проникает вся пыль и грязь их родненькой планеты. Но всё не так, ведь не спроста здесь люди погибают от нелепостей…

Дорога к Рауду была похожа на радугу – её называли цветочной дугой. По ней в город пребывали все те, кто был приглашён кем-то из жителей, но это случалось нечасто. Не желал этот город, однажды, стать тесным, потому дорога, не смотря на всю свою яркость, была спрятана от большинства глаз. А последние двенадцать лет в этот город вообще никто не приходил…

Дорога – это не всё. Были ещё и врата. Не из злата они, не из платины, а из чистейшего серебра. Врата похожи на арку, и не в узорах их суть. Ширина – десять шагов, высота – шестьдесят. Вот, что главным было для жителей Рая, ведь ждали здесь кого-то, кто будет соответствовать такой величине. Кто-то высотой в шестьдесят шагов, однажды, посетит этот город, но впустят ли его?!

Город сам выбирал, кого впустить в свою обитель, и люди до сих пор теряются в догадках, каким способом он выбирает, ведь здесь живут, как и плохие, так и хорошие, как и в любом местечке Земли. Здесь был и правитель, были стражи порядка и те, кто порядок нарушает. Здесь можно было встретить и убийцу, и праведника, и, даже двух этих личностей в одном человеке. Но, в основном, здесь были самые обычные люди, которых пригласил Райский город для украшения своей простоты. Только вот, люди непослушные, не желают оставаться обычными…

Никто из прибывших ещё не покидал этого места, никто из них не сообщал другим о его местонахождении. Какая-то сила, неизвестная человеку, не позволяла этого сделать. Даже, если кто-то безмерно желал пригласить в город Рауд своего близкого, ничего не выходило. Получалось приглашать лишь незнакомцев, что могли подарить лишь любовь, а родных по крови или людей из прошлой жизни ни у кого пригласить не получилось. А, может, не так уж сильно и желали этого, раз способ не нашли.

Далеко не каждый получал, так называемую, райскую жизнь, но, даже миллиметра мысли не возникнет, чтобы покинуть город Рауд. Никто здесь не оставит своё гнёздышко, ведь в этом месте он больше, чем счастлив…

Здесь процветали любовь и верность, что дарила целостность любви, и этого хватало многим сполна, чтобы не желать покинуть маленький Рай. Однако, каждый человек в этом городе ждал самого настоящего, вдохновляющего и несравненного чуда! Каждый ждал то, что невозможно представить, о чём нет шанса помечтать. Всё так в их головах, потому что настолько избранными себя считали люди…

Райский город рос не в высоту, как подобало нынешнему веку, а в ширину, потому с каждым днём приближался к пустыне, что кипела и плавилась за его спиной! Кто-то считал, что и сама пустыня подкрадывается, как голодный, хищный зверь и скоро неизбежно будет рядом – дышать не в спину Рая, а в его нутро! Но, несмотря на это, на улицах всегда кипела жизнь, и всем хватало воздуха, который дурманил и освежал, как и подобает Раю.

Пустыня правила большей частью Земли, и это было известно каждому, даже самому маленькому представителю города Рауд. Райский город и пустыня появились примерно в одно и то же время. Только, город приносил людям дары, а пустыня захватывала Землю и отнимала у неё кусочек за кусочком – постепенно, не торопясь, словно растягивая своё личное удовольствие и безмерный аппетит.

Когда глядишь на неё, стоя посреди Рая, она не пугает своим видом, но расстраивает, если долго в неё вглядываться, а, порою, даже вызывает долгожданные слёзы. «Мёртвая земля», – говорили люди, показывая на неё пальцем, и в чём-то, ведь, правы. Когда эти два слова проникали в фантазию, каждый ярко представлял, как город Рауд падёт, а пустота восторжествует, и огонь, и пески здесь сожгут каждый лепесток! В такие моменты и приходил в их души жуткий страх, но не перед пустыней, а перед их городом. Люди боялись его кары и того, что город может сделать с ними, если они позволят пустыне окунуться в него и попробовать на вкус, так называемое, райское наслаждение. Странно и глупо бояться то, что сам называешь Раем, но, к сожалению, это имело место быть…

Городу сто лет, он был создан в пятницу тринадцатого, и не было определённой даты, в которую была зачата его жизнь. Была лишь пятница тринадцатого – в этот день и следовало отмечать рождение города, пусть, даже и три раза в году, если так решал календарь.

Был ли он создан человеком или для человека? – это загадка, но людям нравилось жить в какой-то особенной, сказочной таинственности и быть её частью, и присутствовать там, где творится история, где пока ещё цветут и пахнут остатки былого мира.

Конечно, были несколько персонажей, что являлись потомками первых поселенцев. Они, уж точно, должны были знать, как и кем был создан этот город, но они на отрез заявляли, что их предки ни слова не говорили об этом, потому что сами не были наделены знаниями.

В эти слова мало, кто верил.

–Почему?

–Потому что нравилось так людям…

В Раю жил очень древний старик по имени Люмар, которому на сей день было сто одиннадцать лет, и люди говорят, что он ребёнком застал создание Райского города, но не доказать тех слов, на которые не обращают внимания. Старик для всех был молчаливым или же умалишённым. Защищался этой маской от тупых вопросов, на которые не стоит отвечать.

Он почти никогда не выходил из дома, хотя все люди этого города всё своё время проводили на улице, на свежем воздухе. Читал старинные газеты, смаковал слова. Искал средь слов свой собственный кусочек правды. Иногда находил, но чаще всё противоречило тому, что уже создал за век в своей голове.