Сказания ветров

Де-жа-ву

Льдинке повезло, она знала местный язык и довольно понятно смогла на нём изъясняться. Люди с опаской поглядывали на неё, но сыпали вопросы без устали. Льдинка не смогла придумать ничего лучше и согласилась с самым первым же чьим-то предположением, что корабль на котором она плыла потерпел кораблекрушение и море вынесло её на этот берег. Тут же посыпались вопросы про остальных – команду и пассажиров, и снова ей пришлось, что её смыло волной со шлюпки и больше она ничего не помнит и чтобы совсем избавить себя от назойливых вопросов добавила что не помнит совсем ничего, даже собственного имени. После такого, Льдинка ожидала что люди прогонят её или чего ещё похуже, но толпа кажется прониклась чужим горем и все, даже дети с сочувствием смотрели на неё. Никто и не подумал, что обычный человек не способен выдержать и пяти минут в здешних северных морях. Неужели ей так легко давалась ложь, ведь она никогда не лгала до этого, просто было незачем?! Кто то предложил проводить её в город, где она смогла бы обратиться за помощью к властям. Протестовать этому было глупо и вся её выдуманная легенда в таком случае потерпела бы фиаско, поэтому Льдинка с неохотой для себя, но с улыбкой для других согласилась.

Она думала, что кто-то один проводит её, не привлекая особого внимания горожан, но ошиблась. В путь двинулась вся толпа, галдящая, неугомонная, включая детей и даже дворовых псов. От такого внимания к своей особе Льдинке было не по себе, ведь совсем недавно в её окружении не было никого, кроме Сарсара. Она снова вспомнила его последний взгляд полный любви и тепла, и вновь утонула где-то глубоко в себе. Гомон толпы оставался поверхности, а она будто вновь тонула в мрачной пучине чужого моря.

Они вновь перевалили за холм и в лицо задул свежий морской бриз, а далеко за горизонт уходило само море, словно тысячами льдинок сверкающее в полуденном солнце. Л снова захотелось остановиться и насладится чудесным мгновением, в который раз уводящем её от дурных мыслей, но толпа увлекала за собой. Из общего гомона, Льдинка уловила вдруг одну фразу – Ну вот и город.

Прибрежный городок спускался по склону холма, подходя к самому морю, но самое необычное, крыши первых домов почти ровнялись с высоким уступом холма и создавалось впечатление, что город будто высечен из него. Они спустились по грубо отёсанной лестнице и зашагали по каменной мостовой. Людей на улицах оказалось немало и многие шныряли по улицам такими же большими толпами, поэтому на Льдинку с её свитой никто не обращал никакого внимания. Это немного её успокоило и она начала осматриваться смелее. Первые этажи домов были сложенны из не очень ровных каменных блоков, вторые, а кое где и третьи из известняка. Узкие окна глубоко утопали в толстых стенах. Дома жались друг к другу оставляя место узким улочкам. Всё это говорило о том, что город создавался с учётом на длинные суровые зимы здешних мест. Улица, по которой они шли упиралась в небольшую площадь, в центре которой был установлен памятник какому то человеку, по внешнему виду офицеру. Дальше улица круто уходила вниз по склону и получалось так, что каменное изваяние человека устремляло свой взор к горизонту. Ещё одна улица, более широкая уходила налево и толпа свернула на неё, вновь увлекая Льдинку за собой.

Теперь она кажется начинала понимать почему в городе царила такая суматоха. На этой улице, от столба к столбу растягивали верёвки с разноцветными флажками, а предприимчивые горожане оборудовали торговые лавки со вкусностями и сувенирами, предстоял какой-то праздник.

– Извините, для чего все эти украшения? – поинтересовалась Льдинка у одного из своих спутников, мужчины в годах с густой седой бородой.

– Ой, вы же совсем не знаете – перехватила вопрос молодая тучная дама, ещё мгновение назад спорящая с худощавым, темноволосым мужчиной, который по всей видимости был её мужем – сегодня карнавал.

– София, не карнавал, а день почитания Хантоя. – поправил её тот самый черноволосый мужчина.

– А что это или кто? – Льдинке стало интересно.

– Мы верим, что он покровительствует нам и каждый год благодарим его за подаренный улов. Рыбный промысел для нас жизненно важен. Кстати, вам следовало бы побывать на празднике и поблагодарить Хантоя, ведь именно он спас вас.

– Спасибо, я обязательно так и сделаю – Льдинка подумала, что может и правда не утонула только благодаря чей то незримой помощи, ведь море буквально вытолкнуло её на поверхность.

Они так и шли по широкой улице, которая становилась всё нарядней. Прохожие приветствовали их широко улыбаясь и Льдинка отвечала им тем же. Ей снова стало легко и спокойно на душе и быть может предстоящий праздник совсем унесёт её от невзгод и страданий. Но прошлое не собиралось так просто отпускать. Льдинка остолбенела и улыбка мигом исчезла с её лица как только они вошли на центральную площадь.

Двухъярусная каменная клумба с пышными нежно-розовыми цветами, бежевые фасады домов выходящих на площадь, с резными оконными ставнями, улица спускающаяся от площади прямо к порту. Лишь высокое здание увенчанное часовой башней было ей незнакомо, но и то только потому, что тогда она стояла к нему спиной. Разум помутнел, в глазах всё поплыло, кажется кто-то подхватил её, люди что-то кричали, но слов было уже не разобрать. Последнее что увидела Льдинка, перед тем как потерять сознание – шпиль башни, пронзающий голубое небо.

Долгожданная встреча

Льдинке показалось, что она провалилась лишь на мгновение, но открыв глаза поняла, что всё было куда серьёзней. Она лежала на кровати, а над ней склонился мужчина в белом халате и с диковинным прибором, похожим на дудочку, широкий конец этой дудочки он прижимал к груди Льдинки, а узкий к своему уху. Заметив, что девушка проснулась, мужчина присел на табурет возле кровати и монотонно произнёс.

– Сердцебиение в норме, посторонних шумов нет и если не брать в расчёт мертвеннобледный цвет вашей кожи, то вы довольно здоровая особа.

– Сердцебиение?! – недоумевающе повторила Льдинка.

– Вас удивляет наличие этого органа в вашем теле? – мужчина расплылся в улыбке. Это был крепко сложенный человек, средних лет. Его коротко стриженные волосы уже тронула седина. Черты лица были скорее прямыми, но не грубыми. Густые брови окаймляли глубоко посаженные карие глаза, а уголки тонких губ были немного загнуты вверх, так что казалось, будто он всегда чуть-чуть улыбался.

– Нет, конечно не удивляет, я просто ещё не совсем пришла в себя. – Льдинка снова лгала, она и думать не могла, что помимо внешности, ей будет дано и самое сокровенное, что есть в человеке.

– Ну вот и хорошо. Люди, принёсшие вас сюда сказали, что вы пережили кораблекрушение и частично потеряли память. Думаю нам с вами стоит побеседовать подробней об этом.

– Извините, а где я?

– В больнице конечно, меня можете называть – доктор Ларсен. Я бы настоял на том, чтобы вы побыли здесь какое то время, но моя племянница София очень настояла на том, что стены больницы не смогут положительно повлиять на вашу память, поэтому вся свора, во главе с Софией двинулась в управу, выбивать угол для вас.

– Зачем же так хлопотать, в конце концов я бы и сама могла это сделать.

– Ох, Софию хлебом не корми, дай за кем-нибудь поухаживать, а уж такой случай поскандалить с мэром она точно не упустит. – доктор Ларсен залился смехом и Льдинка невольно хихикнула сама. – ну что ж, а пока отдыхайте, через час вам принесут обед.

– Спасибо вам… доктор Ларсен.

– Верманд, это моё имя, называйте меня так

– Л… – чуть было не сорвалось с её уст, но она быстро осеклась – жаль, что я не помню своего.

– Ничего, обязательно вспомните.

К двум часам дня вернулась София в сопровождении какого то мужчины в строгом костюме и шляпе котелком. Как оказалось это был представитель власти. Он разъяснил Льдинке, что ей позволено остаться в городе и даже на время предоставлено жильё – квартирка недалеко от центра города, но завтра Льдинке следует явиться в управу для беседы и заполнения каких то бумаг.

К дому, где было расположено её нынешнее пристанище, она отправилась в сопровождении Софии. Весь путь эта пухлая девушка, на вид лет двадцати пяти, проделала не закрывая рта. Оказалось, что полнота не была для этой эксцентричной особы естественной и как Льдинка узнала из разговора, а точнее монолога самой Софии, полнеть та начала после родов. К своим двадцати семи годам, София воспитывала троих детей, к слову все были мальчиками. Третьего она родила совсем недавно и поэтому сейчас была не в самой лучшей для себя форме. Вообще за довольно короткий путь – всего два квартала, от больницы до дома, где Льдинке предстояло поселиться, София успела поведать наверное обо всём, что с ней случилось за последние четверть века. Льдинка слушала, но не вникала, в её голове вертелось одно – это было то самое место из её сна, в этом не было сомнений. Даже тогда она была абсолютно уверена что чучело ледяного дракона изображало именно Сарсара, но почему они называли его Хантой, ведь это здешнее древнее божество.

Оказывается у дома их ожидал муж Софии с каким-то баулом, как оказалось позднее, она собрала для Л некоторые свои старые вещи, из тех времён, когда ещё была юной стройной девушкой. Там же они распрощались, договорившись при этом встретиться на празднике, начало которого было намечено на восемь часов вечера. Льдинка поблагодарила их за доброту и участие, и пообещала в восемь вечера ждать их у клумбы на центральной площади.

Квартира располагалась на втором этаже и оказалась действительно маленькой, но довольно уютной. Входная дверь вела непосредственно в единственную комнату, которая была соединена с небольшой кухней. Собственно и комната, и кухня были скорее одного размера, просто первая была разделена надвое дощатой стеной – местом под ванную и туалет. С порога пахнуло сыростью, в квартире наверное уже давно никто не жил. Мебель была старой, даже раритетной, её было не так много: кресло, старый потрёпанный диван, небольшой столик, сервант и пара книжных полок, на которых всё ещё стояли ряды запылившихся книг. Ну а на кухне имелся стандартный столовый набор из пары стульев, обеденного стола, плиты и прочей сопутствующей кухонной утвари.