Хронопетля Пробуждение Бездны

Том I: «Хронопетля: Пробуждение Бездны» Глава 1: «Тень, которая боялась огня»

-–

Март 1347 года.

Городок под названием Сен-Клер-ле-Мин – не на картах, не в хрониках. Только в пыли одного из аббатских архивов, в списке «забытых приходов», значится: «утрачен в год Великой Скорби, по милости Божией и по воле Тьмы».

Снег шёл третий день. Не белый – серый, пропахший гарью и чем-то ещё: пресным, как сломанная кость. Братья в монастыре Святого Амвросия уже неделю не хоронили мёртвых. Земля не оттаивала. Тела складывали в часовне, завешивали полотном – и шептали псалмы, глядя в пол.

Только брат Элиас не шептал.

Он стоял у южного окна, прижав лоб к ледяной решётке, и считал тени.

Не людей – их отражения на стене от факела.

Факел в его руке горел ровно. Пламя – жёлтое, чуть синеватое у основания. Стена – из грубого известняка. И всё же…

У старого брата Мартена, дрожащего в углу с чашей кислого вина, тень подрагивала в такт, но… отставала. На полудыхания. На полудар сердца.

У юного послушника Жана, таскавшего воду, тень делала шаг раньше, чем он сам.

А у умершего брата Луки, чьё тело лежало у алтаря под покрывалом, тень… не исчезла. Она сидела на скамье, сложив руки, и смотрела в пустоту – хотя тело уже двое суток не касалось света.

– Это не богохульство, – прошептал Элиас, не оборачиваясь. – Это грамматика.

Он был не монахом по призванию. Раньше – до чумы, до бегства из Парижа, до того, как его имя стёрли из учёных кругов – он был мастером хронографии, алхимиком, искавшим ритм времени. Его выгнали за «ересь о плавающих часах»: он утверждал, что время – не река, а ткань, и в ней бывают… складки. Места, где вчера и завтра соприкасаются, как складки плаща.

И теперь, в этом замерзшем улье страха, он видел складку.

Внезапно – стук в дверь. Три удара. Чётких. Не монашеских.

Элиас обернулся.

За дверью – никто не должен был стоять. Врата монастыря заперты на засов. Город мёртв. Дороги – в снегу.

Он подошёл. Рука на засове – дрожит.

Открыл.

На пороге – человек в сером плаще без знаков. Лицо скрыто капюшоном. На плечах – ни снега, ни инея. Как будто он прошёл сквозь метель – и она отступила.

Он не вошёл. Не заговорил.

Только поднял правую руку – и приложил ладонь к стене у дверного косяка.

На камне, под его пальцем, загорелась трещина. Не от жара. От холода. Тонкая, чёрная, как шов на коже. Внутри – не пустота. Там пульсировала глубина. И в ней – мелькнул силуэт:

круглый, гладкий, чёрный. Куб. С одной гранью, дышащей мягким золотым светом.

– Он помнит вас, – сказал незнакомец. Голос – не старый и не молодой. Он звучал одновременно из трёх точек: изо рта, из-за спины Элиаса, и – из самой трещины в стене. – Даже спящий слышит шаги детей.

– Кто? – выдохнул Элиас.

Незнакомец медленно опустил капюшон.

Под ним – ничего.

Не маска. Не пустота.

Просто… пространство, в котором отражалась комната за спиной Элиаса – но наоборот. Книги на полках – перевёрнуты. Факел – горит вниз пламенем. И в этом отражении – он сам, Элиас, сидит за столом и пишет:

«…и я понял: чума – это не смерть. Это звонок. И мы – те, кто открыл дверь».

– Меня зовут Странник, – сказал голос. – А вы – первый, кто увидел тени.

Он развернулся.

Снег за его спиной расступился, образуя узкую тропу в лес – там, где её быть не могло.

– Идите за мной, – бросил он через плечо. – Пока ваша тень ещё ваша.

Элиас оглянулся.

На стене – его собственная тень.

Она не двинулась, когда он шагнул к двери.

Она осталась у окна.

И смотрела ему вслед.

-–

– Почему тени живут своей жизнью?

– Кто этот Странник – призрак, демон, посланник?

– Что за «куб» в стене?

– И главное: почему именно Элиас видит то, что скрыто от всех?

– Его собственная тень отказывается следовать за ним…

А значит – у неё есть свой путь.

Том 1.

Глава 2.

Ключ в руках мёртвого

Лес поглотил Странника за три шага. Тропа, выстланная сухими иглами под снегом, извивалась, как шрам на живом теле. Элиас шёл, не оглядываясь. Холод не брал его – внутри горела тревога, острее огня. Он не верил в ангелов. Не верил в демонов. Но верил в несоответствия. А здесь их было слишком много: снег, не липнущий к плащу незнакомца; трещина в камне, дышащая тьмой; и его собственная тень, оставшаяся у окна, словно привязанная к месту.

Он шёл.

Деревья становились всё выше, стволы – чёрнее, кора – покрытой узорами, напоминающими письмена. Не латынь. Не руны. Линии изгибались, будто пытаясь повторить движение света в воде. Элиас провёл пальцем по коре – и отдернул руку: под кожей мелькнула вспышка – он *узнал* этот узор. Видел его десять лет назад, в запретных чертежах аббата Тевтонского, в свитке, подписанном одним словом: *«Хронофрагмент»*. Там было сказано: *«Где древо растёт против времени, там земля помнит то, что не случалось»*.

Внезапно тропа оборвалась.

Перед ним зияла впадина, обрамлённая камнями, сложенными без раствора, без следа инструмента. Круг диаметром в двенадцать шагов. В центре – руины. Не церковь. Не капище. Нечто иное. Семь колонн, обломанных на разной высоте, сходились к центральной плите, покрытой снегом. На одной из колонн, почти у земли, виднелась та же трещина – тонкая, чёрная, пульсирующая.

Странника нигде не было.

Элиас вошёл в круг. Снег под ногами не хрустел. Звуков не было вообще. Даже ветер замер. Он подошёл к центральной плите. Снег на ней был ровным – кроме одного места. Там, где лежала человеческая рука.

Чёрная перчатка, кожаная, с серебряным шитьём в виде спирали. Рука торчала из-под снега, сжатая в кулак. Не окоченевшая. Не разложившаяся. Просто… остановившаяся.

Элиас опустился на колени. Осторожно отвёл снег. Под ним – тело в сером одеянии, похожем на плащ Странника. Лицо – скрыто капюшоном. Но он не боялся. Он знал: под ним – то же самое зеркало. То же отражение наоборот.

Он взял руку за запястье. Холодная. Твёрдая. И… тяжёлая. Тяжелее, чем должно быть.

И в этот момент кулак *разжался*.

В ладони лежал **куб**.

Чёрный. Гладкий. Размером с кулак новорождённого. Шесть граней – пять матово-чёрных, без блеска, без следа шва. Шестая – светилась. Не ярко. Тихо. Золотисто-янтарным светом, как угольки в золе. Свет не рассеивался. Он *пульсировал*, как сердце – в такт дыханию Элиаса.

Он поднял Ключ.

В тот же миг все семь колонн ожили.

С треском зажглись узоры на камне – те же, что на деревьях. Свет побежал по линиям, соединяя колонны в единый круг. Над центральной плитой возникло мерцающее изображение: земной шар, но не такой, каким его видели моряки или астрономы в уме. Здесь не было границ, ни морей, ни гор. Только сеть из тончайших нитей – золотых, серебряных, чёрных – переплетающихся в узлы. В одном из узлов пульсировал знак: *семь колец, вложенных друг в друга*.

Голос прозвучал не в ушах. Внутри черепа, между мыслями.

– Это не карта мира, – прошептал Элиас вслух. – Это карта *времени*.

Изображение дрогнуло. Один узел вспыхнул ярче – на месте, где, по его расчётам, должен быть Париж. Затем вспыхнул другой – в пустоте над Атлантикой. Третий – далеко на юге, там, где, по слухам, кончается земля. А затем – седьмой. Тот, что лежал за пределами круга нитей. Там, где пространство сжималось в точку. И в этой точке – надпись, выведенная светом, на языке, которого он не знал, но *понял*:

«Они не пришли. Они уже здесь. И ждали нас с самого начала».

Куб в его руке потеплел.

И вдруг – резкий холод в груди. Элиас пошатнулся. Перед глазами мелькнули кадры:

– Лаборатория с хрустальными сферами, парящими над столом.

– Женщина в серебряном одеянии, вставляющая такой же куб в гнездо на стене.

– Взрыв. Не огня. Тишины.

– И последнее – ребёнок, смотрящий в ночное небо, где вместо звёзд – глаза.

Он упал на колени. Куб не выпустил.

Снег вокруг начал таять. Быстро. Вода стекала по камням, обнажая резьбу на плите – огромный глаз, открывающийся. Под ним – древние буквы, почти стёртые временем:

«Кто коснётся Ключа – тот услышит Бездну.

Кто услышит – тот не забудет.

Кто не забудет – тот пойдёт.

Кто пойдёт – тот вернётся.

Но уже не тем».

Элиас поднял голову.

На краю круга стоял Странник.

Он смотрел не на Элиаса. На Куб.

И впервые за всё это время – он улыбался.

Глава 2. Ключ в руках мёртвого

Том 1. Глава 3. Голос в камне

Элиас не встал. Он сидел на мокром камне, Куб в ладони пульсировал, как живое сердце, и с каждым ударом что-то в его голове становилось чётче – будто сдувалась пелена, натянутая на память ещё с детства. Он вдруг вспомнил – не мыслью, а *телом* – как в шесть лет, гуляя в саду монастыря Святого Жермена, нашёл под кустом гладкий чёрный камешек. Тот же вес. Та же тёплая грань. Он положил его в карман, а утром камешек исчез. Воспитатель сказал: «Дьявол забрал игрушку». Но теперь Элиас знал: он вернул.

Странник шагнул в круг. Снег под его сапогами не таял – он исчезал, обращаясь в тонкий пар, не поднимающийся выше щиколотки. Он остановился в трёх шагах, и впервые заговорил, не пряча лица в капюшоне – хотя под ним по-прежнему было то же зеркало, отражающее всё вокруг наизнанку.

– Ты помнишь, – сказал он. – Это редкость. Большинство забывают до того, как коснутся.

– Что я должен помнить? – спросил Элиас, голос дрожал, но не от страха. От узнавания.

– Что время не линия. Оно – сеть. И каждая жизнь – нить в ней. Но некоторые нити… повторяются. Не копируются. Не возвращаются. Повторяются. Как одна и та же нота в разных октавах.

Он протянул руку – не за Кубом, а к плите. Прикоснулся к вырезанному глазу.

Камень вздохнул.

Плита сдвинулась. Не с грохотом, не с треском – с тихим, глубоким звуком, как будто земля разомкнула челюсти. Под ней зияла лестница. Не грубая, вырубленная в камне. Гладкая, чёрная, из того же материала, что и Куб. Ступени вниз исчезали в полутьме, но не в темноте – оттуда исходил тот же янтарный свет, что и от шестой грани.

– Там, – сказал Странник, – то, что осталось от первого ответа.

– Ответа на что?

– На вопрос, который вы задали, когда впервые зажгли огонь и спросили: «Кто смотрит из тьмы?»

Элиас встал. Куб в его руке слегка наклонился вперёд – будто тянулся к лестнице.

Он пошёл первым.

Ступени не скрипели. Под ногами ощущалась не твёрдость, а упругость – как будто камень дышал. Свет усиливался. Стены шахты были покрыты узорами – не резьбой, а *вплавленными нитями* света. Они медленно переплетались, распадались, складывались в новые фигуры: человек с крыльями и машиной вместо сердца; город, парящий над океаном, разбитым на плиты; звезда, раскрывающаяся, как цветок, и из неё выходит корабль, похожий на китайский иероглиф.

На десятой ступени Элиас остановился.

Из глубины донёсся звук.

Не голос. Не музыка.

Пение.

Тонкое, многочастное, без слов – но каждая нота несла образ:

– ребёнок, улыбающийся впервые;

– старик, выпускающий из рук птицу;

– корабль, входящий в облако пыли, и в этом облаке – лица;

– и в самом конце – тишина, которая звенела, как струна после последнего прикосновения.

– Это они? – спросил Элиас.

– Это мы, – ответил Странник. – То, что осталось от тех, кто пошёл первым.

Они спустились ещё на двадцать ступеней. Свет теперь лился из ниши в стене. Там, на постаменте из того же чёрного материала, стоял камень.

Не алтарь. Не идол. Просто валун, размером с человеческий рост, покрытый тончайшими трещинами. Внутри трещин – свет. И когда Элиас подошёл ближе, трещины сдвинулись. Сложились в слова. На латыни. На греческом. На языке, которого не было ни в одной из известных ему грамматик. Но он читал. Потому что Куб в его руке переводил.

«Мы пришли не завоевать.

Мы пришли не учить.

Мы пришли – чтобы вспомнить.

Ибо вы – наш первый сон.

А сны тех, кто спит слишком долго, начинают сниться сами себе».

В этот миг Куб в его руке вспыхнул – не ослепительно, а глубоко, как вспышка внутри груди.

Из камня вырвался голос.

Не из ниши. Не из стены.

Из самого воздуха между ними.

Голос был множественным. Сотни, тысячи голосов – мужских, женских, детских, механических, беззвучных – говорили одновременно, но в унисон:

– Элиас. Ты вернулся. Мы ждали.

Он отшатнулся. Не от страха. От признания.

Это был его голос.

Но не сейчас.

Голос из того, чего ещё не было.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.