Свитки Серафима

Глава 3

Стёпке было семь, когда он понял, что не похож на других. Это случилось неожиданно, навсегда изменив его жизнь. Однажды летом он убежал в поле за ворота городища и заблудился: не сразу понял, что больше не видит приметной башенки церкви, не слышит стук молота страшного хромого кузнеца Угрюма.

Шумели высоченные сосны в лесу на краю поля. Ветер гнал волны по траве.

Дёргая русой головой во все стороны, Стёпка старался разглядеть городище, тянул тощую шею, но был так мал ростом, что дальше трав и цветов не ничего видел.

Сообразив, что с дерева сможет осмотреться, он полез на ближайшую сосну. Ободрал ладошки, и только. Это оказалось ему не по силам. Тогда Стёпка пошёл наугад через поле. Проплутав в высокой траве, вышел опять к лесу и сел прямо на землю. Трусливая слабость завладела мальчишеским сердцем.

Размазывая кулаком бессильные слёзы, он злился на себя.

– Ну почему я такой слабый и глупый?! Любой из городища смог бы найти дорогу домой, даже Федька-дурачок. Один я потерялся.

От жалости к себе он заревел громче.

– Ты не веришь в силы, способные вывести тебя на верный путь?

Голос раздался сверху, и так неожиданно, что Стёпка тут же перестал плакать. Подняв острое личико с огромными серыми глазами, мальчик рассматривал странника: тёмная одежда и плащ в пыли – видно, что путь был неблизкий.

Мальчик испуганно всматривался в полумрак тени капюшона, покрывающего голову незнакомца.

– Ты боишься меня?

Голос обволакивал теплом и лаской, как руки матери, которой Стёпка не помнил, но всегда думал о ней с острой горечью и нежностью. Было приятно просто ощущать себя окутанным звуками голоса странника: словно плывёшь по течению реки жарким летом или, что Стёпка любил более всего, стоишь на колокольне и, раскинув руки, ловишь ветер, думая о полёте в небе, растворяешься в его сини.

– Немного боюсь, – сознался мальчик и почувствовал, как наливаются от стыда жаром щёки. – А ты кто, дядя?

– Я твой друг. Буду помогать. Только ты не должен никому рассказывать обо мне.

Странник поднял Стёпку и поставил на поваленное дерево, откинул капюшон, открывая лицо. Изумлённо мальчик окунулся в синь ясных глаз чужака: взгляд добрый, но очень пристальный, глубокий, и одновременно немного отстранённый. Как же много пришлось ему увидеть!

Так и запомнил мальчик с первой встречи лишь глаза и голос.

– Не расскажешь? – строго спросил странник.

– Нет. А кто ты, дядя? – повторил Стёпка наивный вопрос.

Незнакомец внимательно смотрел ему в глаза.

– Я тот, кто делает работу для… – человек помолчал, подбирая слова. – Для господа. Пусть так.

– Ты ангел? – Восхищённая радость озарила лицо мальчика.

Странник рассмеялся. Безбородое молодое лицо осветилось искренней улыбкой.

– Нет, дитя, я тот, кем назвался. Никогда ничего не бойся. Я буду говорить с тобой.

– Зачем?

– Так нужно. Когда подрастёшь, то всё поймёшь, и путь, уготованный тебе, исполнится. А пока иди. – Он поставил Стёпку на землю и легонько подтолкнул вперёд. – Верь, и судьба не оставит тебя. Будь добрым к людям и слушай своё сердце.

Не оглядываясь, Стёпка пошёл через поле. Он шагал уверенно, не сворачивая с дороги, по которой был направлен странником. Стоило подняться на холм, как из-за высокой травы показался купол церкви, тяжёлые удары кузнечного молота сотрясали тишину.

Стёпке казалось, что в целом мире не существует ничего желаннее этих гулких ударов по наковальне. Он побежал на звук, словно стараясь обогнать ветер, который совсем недавно казался ему чужим и холодным. Теперь же воздух наполнился ароматами свежеиспечённого к ужину хлеба, смешанный со сладким запахом луговых цветов, привычным для родного городища.

Впереди показались открытые настежь большие, толщиной с кулак самого здоровенного мужика, деревянные ворота. Увесистые, искусно выкованные петли, всегда заботливо смазывались дозорными, охранявшими поселение. Улыбаясь родным стенам, Стёпка побежал изо всех сил. Радость от счастливого возвращения искрилась в маленьком теле. Смех так и рвался из груди.

Ни на минуту он не задумался о словах лесного странника. Стёпка забыл, как плакал над своей слабостью и глупостью. Сейчас его охватил восторг – он всё-таки смог найти дорогу домой, хотя и находка эта была даром незнакомца с ясным взглядом. И только ложась спать, в мыслях Стёпки созрело сожаление, что он не поблагодарил странника за указанный путь к городищу.

Шло время…

С каждым днём всё реже Стёпка вспоминал о страннике, но продолжал ощущать на себе его пронзительный взгляд: и не было возможности скрыться от него ни днём, ни ночью. Многое случалось в мальчишеской жизни, но лишь хотел он солгать или поступить по злобе, как тут же жгуче начинали гореть щёки, и глаза незнакомца смотрели в душу.

Стёпка прожил в городище ещё год. Из всей семьи у него был только дядька – брат умершей матери, да жена дядьки с малыми детьми. Отец Степана, когда-то ушёл воевать с кочевниками, да так и сгинул. Никто и не ждал воина домой. Малое наследство родичи разворошили, растащили по своим углам. Остался мальчишка сиротой без собственного двора с землёй.

Так в жизни Стёпки настало новое лето. После восьмого дня рождения задумал дядька отдать мальчика в учение. Ещё издали Стёпка увидел высокую чёрную фигуру кузнеца Угрюма, что хромая шёл к их дому. Испуганно мальчик думал, что же надо Угрюму от дядьки. Все в городище боялись и уважали кузнеца, но общаться с ним никто не хотел из-за сурового нрава. Кузнец вошёл в дом, а Стёпка проскользнул за ним и притаился точно мышка, чтобы услышать разговор. Словно дорогого гостя Угрюма усадили на лучшее место и угостили, как сами не каждый день ели.

– Мальчонка он смышлёный, – заговорил дядька. – Сразу всё смекает. Коль в узде держать, то станет хорошим работником.

– А силы в нём много ль? – голос Угрюма был хриплым и грозным.

– Сгодится, – кивнул дядька. – Батя его подковы гнул. Не гляди, что мелкий. Израстётся.

– Ну, покажи своего волчонка.

Дядька бросил короткий взгляд на жену, та быстро метнулась во двор и в сенях наткнулась на Стёпку.

– Ах, вот ты, кутёнок!

Она больно ухватила мальчишку за ухо и потащила в избу. Сдерживая слёзы, Стёпка потирал красное ухо. Коленки дрожали. Угрюм медленно встал из-за стола и подошёл. Чёрная громада закрыла свет.

– Хилый какой-то. Его ж и от пола не видно!

– Ай!

Стёпка не сдержался и вскрикнул, когда кузнец ухватил его за плечи. Больно и страшно, словно сейчас же швырнёт оземь или о стену. Ни с кем Угрюм не был добрым. Показалось, что кости треснут, и кузнец раздавит маленькое тело.

– Что пищишь как девка?! – Тёмное, обросшее жёсткой бородой, лицо Угрюма оказалось совсем рядом. – Не хочешь в кузню?

Внутри у Стёпки похолодело. Он часто видел, как мечутся по кузне чёрные, будто чертенята, подмастерья Угрюма, и ни за что на свете не хотел бы попасть туда. Среди жара и испарений возвышался мрачный гигант, гоняя учеников. Не об этом ли аде говорил батюшка в церкви?

– Не хочу, дяденька, – мальчонка шмыгнул носом.

Громовой хохот разбил тишину.

– Не хочет, посмотрите на него, – засмеялся кузнец.

Стёпке пожелалось провалиться сквозь старые доски, что поскрипывали под ногами.