Дом между небом и землёй

– Я всё, всё понимаю, мой дорогой!.. – и директор уже не в первый раз за разговор всплеснул руками, словно бы отряхивая их, брезгливо так, как будто бы только что разделывал рыбу, да вынимал у неё внутренности и теперь хочет скорее забыть об этом неприятном для взора зрелище. – Но… Но Вы поймите… У нас ведь строгая иерархия. Я не могу пойти против тех, кто выше!.. Вы понимаете… И установка сейчас у партии другая – всё нужное… Только всё нужное… Всё самое нужное людям!.. И это верно в каком-то смысле, дорогой мой… Ведь, зная нынешнюю ситуацию… И в экономическом плане… понимаете… и ситуацию на фронтах… всё… всё это… Ну, людям теперь не до того, чтобы развлекать свои мозги! Им нужно бы хотябы найти средства удовлетворить свои желудки и тела – дом… кров, пища… Финансы и всё такое. Ну, Вы понимаете… что я Вам говорю-то?!. – директор всё время очень нервничал и продолжал отряхиваться от невидимых потрохов, – А эти все… Изысканные способы развлечь своё восприятие… Какими-либо текстами… Смешными и, там… Навороченными… Ну, Вы поняли!.. Всё то что касается уже какого-то творчества – пиши для ума, это… Это уже кажется сегодня… на фоне всей ситуации… Необыкновенным излишеством!.. Ну, Вы понимаете!.. И это… Ни к чему. Нам нужно сейчас, всем, сосредоточиться на основной повестке… главной! Как, кстати, вчера по телепередаче товарищ Стинин тоже и сказал, почти так же… Это, говорит… Ну, как же это?.. Это сейчас основные… Да – основные!.. Направления всеобщего хода. Для живота, для кошелька, для страны. Вот… Ну, как-то так… Но Вы лучше, конечно, посмотрите уж сами – ведь я не совсем уж складно передаю… Да и кто я?.. Хэ-хэ-х!.. Я всего-то… Газетчик. А это!.. Товарищ Стинин – целый, поймите, дорогой мой, глава совета по культуре!.. Ну, ну что Вы!.. Конечно – как же я передам?.. Хэ-хэ!.. Вы лучше послушайте… сами. В вечерних новостях наверняка будут повторять.

И директор, внезапно как будто избавившись уже насовсем от своей грязной рыбы, приобрёл вид ребёнка, едва только искупанного и обернутого в чистые пеленочки, и расплылся в улыбке – такой, что казалось такою она может быть только у человека, который чудесным образом взлетел в облака.

– Так… Что же?.. – неуверенно, но всё же спросил Женя, немножко погодя.

И этот вопрос тут же вернул главного редактора из облачных кущей к такой ненавистной ему рыбе.

– Ну… Ну, что, Вы сами не понимаете?.. Ну Вы же понимаете!.. Ну?.. Ну, Вам придется теперь, дорогой мой, либо писать, как Вы можете… Насколько Вы можете нехудожественно… И добывать самому темы для статей… Ну или… Или же… Ну или – Вы сами понимаете… Вот так-то…

Женя молча кивнул.

Вот так-то…

Да…

Что-то надо думать…

Женя попытался расслышать в оглушающей тишине, которая звучала в мозгу, хоть какую-нибудь дельную мысль… И пока пытался – вертел в руках картонный "компас".

– Это… Что у Вас? – спросил директор откуда-то сверху. Женя поднял глаза но не успел подумать – что же ответить. – Вы… Что же, ещё поделки делаете, да?.. Вроде как – своими руками… Правильно я Вас понимаю? Ну… Вы смотрите… поаккуратнее. В нынешней ситуации на Вас могут и донос за такое настрочить, но… Пока, конечно, нет. Пока что ещё партия снисходительно относится к тем кто… заблуждается. Ведь закон же только ещё вышел и… Не все успели перестроиться…

– Да… Нет. Это не я. – промямлил Женя, – Это… Вообще не знаю кто. Мне так… Под ноги упало. Сам не знаю откуда…

– Вот!.. Правильно! Если вдруг что – так и говорите всем… Потому что, я-то, конечно, Вас понимаю, Евгений Сергеевич… Мы с Вами, оба, люди в прошлом творческие… тьфу-тьфу… Но многие… знаете ли, сейчас могут и не понять… Потому что всё… для желудка, как бы… надо бы… Но… Но, хотя… Знаете – нет. Нет, нет… Эта отговорка выглядит слишком не реалестично. Вы лучше придумайте себе ещё, мой дорогой… Потому что партия сейчас прямо осуждает…

– Да почему же – отговорка?.. – немного безразлично ко всему от всего грянувшего над ним как гром ужаса, заметил Женя, – Нет… Это мне, правда, упало под ноги… Я сам и не знаю откуда… Дома были далеко. И голуби тоже… И это… Он вообще какой-то странный – он весь, как видите, из картона, а стрелка будто бы намагничена… – и Женя с безразличным выражением лица протянул директору картонную игрушку. – Сам и не знаю… Что это.

– А… А Вы точно… – задумавшись начал разглядывать игрушку директор, – Вы точно были на улице одни?.. Мой до… Точно? – закончил он немного строго.

– Да, да… И ни-ко-го вокруг… Вы же знаете какая погода?.. Сейчас все сидят по домам…

– Ну да… Дорогой мой… Ведь… Вроде бы ещё и не дождь, но всё же… Атмосфера такая что – вот-вот польет. Да-аа… Я почему Вас, собственно, спрашиваю. Мне кажется что это, друг мой, не просто так. В этом что-то есть… Что-то против. Против привычных устоев и… Ну, как бы Вам сказать?.. Это как-то… немножечко в разрез идёт с привычной действительностью. Это похоже на агитационный билет – когда Вам что-то сверху сбрасывают под ноги, да ещё с таким… Вы видели, что это тут написано?..

– Где?

– Ну, там – куда указывает стрелка?..

– Ну, там… Какие-то цифры. Не знаю…

– А Вам не кажется что это похоже на широту и долготу, мой дорогой?.. Точнее на их обозначение?

Женя только и сделал что уныло пожал плечами, ведь всё что ему теперь казалось – так это то, что всё это, что происходит сейчас с ним, похоже на скорое увольнение. Ведь он и понятия не имел где искать темы для статей… А уж те кто делал это до того, прекрасно справятся с задачей сухо описать лишь основную суть произошедшего. Значит – денег не будет и с квартиры придётся съезжать. Ну, что же делать?.. Значит – так.

– А вот мне как раз кажется!.. – продолжал зажегшийся идеей главный редактор, – Ведь это… Ведь это точно долгота и широта, мой дорогой!.. Вот! – и он торжествующе поднял палец вверх, – Вот это я Вам и поручаю узнать в первую очередь. Пусть будет это для Вас пробное задание – как раз и посмотрим, на что Вы способны в новом качестве. И дальше примем решение о продолжении с Вами сотрудничества, ну или… Ну, Вы понимаете, мой дорогой!.. Возможно Вы даже разоблачите подпольную шайку предателей и это будет очень хорошо… Ещё как хорошо для нас. Для всех нас!..

И Женя посмотрел на своего главного редактора и не поверил почти что в то, что всё это реально. Картонный компас?.. Новый закон, запрещающий всё, что связано с творчеством?.. Задание от главреда – непонятно какое, о чём и почему?.. И вообще – совершенно новый образ жизни, который теперь его ждёт?..

А может быть он всё ещё спит и сейчас снова проснётся – на этот раз уж в реальности, да и пойдёт на работу в редакцию как раньше…

Да, это было всё очень странно – всё то, что происходило сегодня. Это просто какой-то абсурд!.. Этого не может быть!..

Но компас был снова в его руке – на этот раз уже врученный ему начальскою рукой, а не упавший к нему с неба под ноги… И надо было вставать и идти.

Я не могу писать о том Жене в первом лице… Так, как будто бы он был мной. Меня отвращает от этого какой-то неосознанный страх – как если бы у меня была клаустрофобия, а то моё старое тело было бы замкнутой душной комнатой. Чуть только я пытаюсь представить, почувствовать себя в той ещё, старого Жени, голове, как мне становится так непривычно и некомфортно, будто бы я очутился в самом что ни на есть жарком и колючем свитере. Возможно именно поэтому я теряю дар речи и пытаюсь связать всё что было в канву… Хоть на сколько-нибудь понятную канву. А фразы я пишу отрывисто и как-то глупо. Как-то так, будто я и пишу в первый раз и вообще… Они все такие страшные и коровы и… пустые. Как и само то время. Кажется это от того. Аж сам не верю что я мог быть редактором. Вот сам бы читал это и не поверил. Сказал бы – на этого парня редакторов, как раз, хороших и нет. Таааак… Возможно это и пройдёт, когда я перейду уже к новому себе. Но это не произошло "вдруг". Это всё-таки путь…

Но пока я всё же оставлю свой этот корявый язык так как есть. Я не хочу пересматривать и менять. Сейчас я хочу только записать то что было, ведь кто знает, сколько на это осталось времени?.. Возможно – совсем ничтожное колличество. Возможно даже стоит записать это как конспект… сухо, жестко?.. Тогда, может быть, и цензура пропустит… Хотя в печать что-ли?.. Нет – в какую печать?.. Я и сам не знаю – куда это деть, когда допишу. Но я должен поделиться, ведь я ответственнен за мир. Хоть с теми, кого не знаю… И не знаю даже – будут ли они? И кто?.. Но возможно с сухим и жестким форматом их не осудят – тех, кто будет читать?.. Но и это у меня врядли удастся. Сейчас, мне кажется, врядли удастся у меня каждая из крайних степеней – и написать и красиво и складно, и написать сухо и без всяких эмоций. И то и то я не совсем могу. Меня бьёт каким-то странным подобием лихорадочного озноба. От того, что произошло, от того что происходило, от того, что ещё может произойти… И возможно – мне не хочется сейчас красивого языка, ведь это черта того. Того что было. Мне кажется что если я сейчас напишу, пусть и плохо, но без вывертов – так это всё равно будет лучше. Гораздо лучше, чем если бы я писал с полной пустотой внутри, но заполнял листики красивым кружевом. Через него всё равно сквозила бы пустота… А может ли свет пробиваться через цемент?.. Если я грубо залью странички необделанной массой?..

Не знаю.

Лучше просто продолжу.

Из кабинета Женя вышел в полном смятении. Что делать?.. Вопрос. Первое что пришло на ум – так это кабинет картографии и то что там можно взять данные о широте и долготе. Где это вообще? Может – совсем близко. А может – и вообще написано наобум. Надо узнать.

В кабинете ему дали ориентиры. И это, действительно, очень близко. Какие-то скученные здания в той части города, где Женя почему-то никогда не был.

Нужно было идти посмотреть.

И он пошёл. Дождь уже пробежал по улицам и теперь легкий стылый свет отдельных лучей через тоненькие жиденькие тучи проливался сюда. К Жене… "Проливался сюда"?!. Это и вообще – так не говорится. И я не знаю, почему я так пишу… Но ладно.

В той части города дома стоят так близко друг к другу, так тесно, что это… Это и не похоже на все остальные места здесь.

"Наверное это и не дома вовсе, а бывший брошенный завод. – подумал Женя, – А теперь-то конечно – дома. Ведь нужно же селить куда-то людей."

Пока идёшь по двору "завода" – кругом тишина, и пусто… Аж даже шаги твои отражаются в стенах и бьют по ушам. Наверное все на работе. Если конечно здесь есть, вообще, эти "все". Но, да – раз над окном висит веревочка с развешенными детскими шортами и марками, то наверное есть.

Так…

Ну и где же здесь, скажите, искать предателей?..

И не опасны ли они вообще, эти предатели? А то ведь я с пустыми руками… Возможно нужно было хоть что-то взять в полицейском отделении? Хотя кто бы мне что-то там дал?..

В итоге, если сократить эту историю, Женя, то есть я, ходил по этому ЖК минут пятнадцать. И ни одной души. Ни одной. Только всюду следы жизни. Наверное работают. Да, работают… Нужно было идти ночью… Или вечером. Кто-нибудь может быть и был бы здесь. Но зато жив пока. "Ведь кто же их знает, – думал он, пока шел из забитого стенами пространства обратно, – предателей… Ещё как набросятся!.. Хотя я недавно ещё, получается, сам был чуть ли не предателем… Стро-чил что-то художественное… И ничего, ничего… Не набрасывался ни на кого. Даже не думал…"

Стоп. Вот, может быть потому?.. Потому я теперь не могу писать красиво, художественно, что это тот самый страх запал так глубоко с первого момента и до сих пор сидит там?.. Страх быть предателем?.. Страх сделать то, что 'нехорошо'?.. Может это он?

"Не думал… Ни на кого набрасываться…"

А внутри звучит всё ещё большая пустота, чем до того. Ведь теперь даже страшно подумать и те самые привычные мысли – фразочки наполненные пустотой. И пустота ещё громче. В ней гудят, призраками, какие-то смутные мысли, вопросы – мечутся, носятся, воют… Но они немного из другого мира.

Ты глушишь их все и пытаешься пропустить в этот мир только те, что можно – мысли о нужном. О том, что жизненно важно… как бы.

Жизненно важно – "Нужно найти выход… Нужно найти выход… А как его найдёшь?.."

Женя уже полностью потерялся во всей этой бетонной неразберихе и теперь ему бы очень понадобился, кажется, и новый, настоящий компас, чтобы выбраться… Интересно – такие бросают?.. Бросают оттуда?..

Интересно – а это уже творческая мысль или нет? Ведь есть здесь для меня уже что-то смешное… И уголок рта уже, посмеиваясь, полез вверх… Но это только старая привычка… Мало ли к чему приведёт эта странная вещь?.. Ведь если уж и на высшем уровне занялись вопросом… То уж наверное это, и правда, вредно… Губительно может быть даже… Надо разучиваться. Могут и погубить такие странные вещи… не нужные…

Вот – девушка… Нужно спросить…