Случай из практики. Осколки бури
– Нет, не отказался бы, – сказал он наконец. – Только потом пришлось бы всю жизнь жалеть.
– Это почему же?
– Так превратишься один раз, а потом всю оставшуюся жизнь будешь ходить по земле. И помнить, как оно там, за облаками, – встрял Никси. Он тоже помогал с погрузкой и устал донельзя. – Но если Фергия с Эйшем часто так летают, то ничего, он, наверно, не успевает соскучиться по небу.
– Тебе-то откуда знать? – Альви положил широкую ладонь ему на макушку.
– Айла говорила… – понурившись, ответил мальчик. – Она любила смотреть на море сверху, звала морских птиц и смотрела их глазами. Только она превращаться не умела…
– Ясно… Ну, Фергия, вроде груз на месте, можем лететь?
– Конечно. Только Игириду пару слов скажу… А, нет, не стану, – сама себя перебила Фергия, глядя, как наш странный друг, усевшись поудобнее, все поет и поет свою странную песню.
Казалось, голос его становился тем сильнее, чем глубже солнце погружалось в море, покуда не зазвучал в полную мощь. И мне показалось, будто в пустых глазах моряков мелькнуло что-то – не отблеск заката, но тень мысли, – и они потянулись к Игириду, встали вокруг него, кто-то даже сел на палубу, и все слушали эту заунывную мелодию, не двигаясь с места…
– Он не пропадет. Кыж вернулся, – сказала Фергия, когда размытая тень мелькнула между мачтами и свернулась подле Игирида. – Конечно, он и мне может понадобиться, но не сию минуту. Давайте-ка, забирайтесь!
Признаюсь, я удивился – Никси ни секунды не промедлил. Хотя… После того, что он видел на «Тюлене», дружелюбный дракон – сущие пустяки.
– А как же Кошмар? – спохватился он, ловко пробежав по моему хребту – босые ноги мальчишки были цепкими, как у обезьяны. – Не могу же я его бросить!
– Там Игирид остался, не даст твоего приятеля в обиду, – ответила Фергия, перепрыгнув с борта мне на плечо. – Вон, видишь, сидят в обнимку и что-то мурлыкают… Как корабль в гавань приведут, заберешь своего зверя.
– Он не мой, он корабельный, – вздохнул Никси, – только непонятно, чей теперь «Тюлень» будет…
– Пока себе возьму, а как вернемся на Север – разберемся. У Ойраля наследники есть, им и передам, – хмуро сказал Альви и уже привычно устроился у меня на спине. – Всяко вас с котом не брошу, да и этих бедолаг тоже. А теперь держись крепче, это тебе не корабль!
Очень хотелось рвануть с места так, чтобы северянина сдуло со спины, но я не смог: взлетать с такой скалы и без того непросто, а уж когда ты навьючен клятыми бочонками – тем более. Тяжесть, может, и невеликая, однако и к ней нужно приноровиться, равно как и к тому, что на боках что-то болтается. Это ведь не всадники, которые мне никак не мешали! Тем не менее в воздух я поднялся, сделал круг над «Тюленем» – Игирид поднял руку на прощание – и повернул к поселку.
На уже привычное место мы вернулись глубокой ночью – звездный Дракон распростер над нашими головами сияющие крылья и медленно двигался к краю небосклона.
Никси чуть не всю дорогу верещал от восторга и, по-моему, совершенно охрип. И хорошо, потому что его пронзительные вопли меня порядком утомили…
Приземлиться нормально мне не удалось. Вернее, я уже зашел на посадку, как вдруг Альви рявкнул:
– Берегись!
Я каким-то чудом успел увернуться и при этом не уронить всадников, когда сверху на меня обрушился другой дракон. Я не успел разглядеть его в темноте, да и некогда было присматриваться – он снова пошел в атаку. А из меня боец так себе, никогда не любил такие забавы… Вдобавок я лишен был маневренности благодаря клятым бочонкам, а противник мой, хоть и не уступал мне размерами, оказался намного быстрее и увертливее.
– Эйш, может, вы поздороваетесь? – прокричала Фергия, и я от неожиданности дохнул огнем. Предложила тоже! Самое время расточать любезности!
Вспышка пламени осветила (и, надеюсь, временно ослепила) противника – сверкнула медная чешуя, а я решил, что Фергия не так уж не права.
– Иррашья! Это я, Вейриш!
– Какой еще Вейриш? – рыкнула она в ответ, но атаковать прекратила, хотя по-прежнему старалась держаться надо мной. Так мы и описывали круги над берегом.
– Дальний родственник, – пояснил я, лихорадочно вспоминая, какая именно степень родства нас связывает и по какой линии. Выходило скверно, если честно, в нашем генеалогическом древе джаннай ногу сломит. – Прошу простить, что без приглашения, но ты очень нам нужна!
– Нам? Кому это нам? – Она подлетела ближе и разглядела наконец Фергию (уверен, та дружелюбно помахала рукой) и остальных. – Я слышу зов, бросаю свое дело, разворачиваюсь на полдороге, мчусь со всех крыльев… и все это только потому, что тебе вздумалось поболтать со старухой?!
– Не просто поболтать… Может, поговорим на земле? Я, признаться, устал…
– Ты всегда был мягкобрюхим лентяем, немудрено, что утомился, – гневно фыркнула она. Правда, не уверен, будто Иррашья меня вспомнила. Подозреваю, так она называла всю молодежь без исключения, поэтому обижаться не стоило. – Приземляйся!
Сел я несколько неуклюже – вовремя вспомнил, что на камнях лежат покойники, пришлось вильнуть, – дождался, пока всадники скатятся с моей спины, и обернулся человеком. Так было проще, чем дожидаться, покуда Альви с Фергией распутают веревки.
– Вейриш!.. – разнесся над побережьем горестный крик Фергии. – Вы что творите?! Вы… бочонок разбился!
– Да не разбился, треснул маленько, – успокаивающе ответил Альви, подняв пострадавший сосуд. – Все не вытечет. Особенно если ты дырку заколдуешь.
– Тьфу на вас всех! – прорычала Фергия, и тоненькая струйка орты из треснувшего бочонка иссякла. Аромат, правда, кругом стоял непередаваемый, и я готов был поверить – это в самом деле лучшая орта, какую только можно купить за деньги. – Вы мне за это заплатите…
«Куда же я денусь?» – хотел я сказать, но не успел: рядом приземлилась Иррашья, и уж она-то сделала это куда грациознее моего. Впрочем, у нее опыта больше, а я как-то не привык моститься на скалах, мне равнина привычнее.
– Где Игирид? – рявкнула она, едва приняв человеческий облик. – Отвечай, живо!
Признаюсь, я настолько опешил, увидев прабабушку нос к носу, что не сразу нашелся с ответом. Причем опешил я не столько от напора, сколько от ее облика. Признаюсь, я представлял Иррашью глубокой старухой, крепкой и сильной, но все-таки… годам не прикажешь!
Как бы не так. Передо мной стояла невысокая, мне по плечо, хрупкая женщина с копной огненно-рыжих кудрей. Если на ее лице и были морщины, то я не разглядел их под густым загаром в слабом свете огонька-спутника, ну а фигуре Иррашьи могла позавидовать… да вон хотя бы Фергия!
Темные глаза прабабушки метали молнии, а по лицу видно было – она зла до крайности, поэтому шутить с ней не стоит. Жаль, я не успел предупредить Фергию…
– Ничего себе! – воскликнула она. – А я тебя, почтенная, представляла совсем иначе! Должно быть, виной тому рассказы твоего правнука… или кем вы там друг другу приходитесь: он уверял, будто ты еще Империю помнишь, а ведь она существовала в такие незапамятные времена, что о ней почти ничего не известно…
– И ты, колдунья, ожидала увидеть сморщенную старуху? – сощурилась Иррашья.
– Ну… да, – честно ответила Фергия.
Выражение лица Иррашьи было… непередаваемо.
– Погодите! – очень вовремя встрял Альви: я уж опасался, что прабабушка изжарит Фергию прямо так, не превращаясь в дракона. – Это что же, выходит… выходит… Почтенная старая хозяйка вовсе не летает на драконе, она сама в него превращается? А Эйш…
– Тоже сам, – буркнул я. – Родственники мы.
– Вовек бы такой родни не видать! – мрачно произнесла Иррашья и получше осветила место нашей встречи. Огонек-спутник Фергии совсем померк на фоне ее огненного шара. – Так… Тебя, моряк, я помню. Ты часто здесь бываешь. А это что за мальчишка?
– Юнга, сняли с пострадавшего корабля, уважаемая, – почтительно ответил Альви. Кланяться, правда, не стал, не хотел, наверно, затылок подставлять. – Это долгая история.
– Тебя не знаю, – палец Иррашьи уткнулся в грудь Фергии. Точнее, куда-то в район желудка, и Фергия хихикнула. – Что хохочешь как гиена? Ну, говори толком! Вейриш? Она всегда такая?
Я кивнул.
– Повезло тебе, ничего не скажешь…
– У нас просто общее дело! – опомнился я. – У меня жена есть, а это…
– Фергия Нарен, – представилась та. – Я родом из Арастена.
– Нарен? Знавала я кое-кого с похожей фамилией, но это было давным-давно, – пробормотала Иррашья, и глаза Фергии вспыхнули опасным огнем. Все, теперь точно не слезет с прабабушки, пока не допытается о своих предках! – И что тебе тут понадобилось, колдунья?
– Ищем кое-что, уважаемая. Но это лучше обсуждать без посторонних.
– Ладно… Повторю первый свой вопрос: куда вы подевали Игирида? Это он меня звал, больше некому!
– Он на корабле остался, уважаемая, – подал голос Альви, – там беда стряслась. Ну да о ней Фергия лучше расскажет. А мне бы… дочь похоронить. Не дело, что она так вот лежит…
Иррашья развернулась к нему, всмотрелась внимательно, потом перевела взгляд на покойников.
– На пару суток нельзя отлучиться, – проговорила она наконец. – Я чую – зло коснулось этих мертвых и ушло прочь… Что тут произошло, говорите, ну?!
– Уважаемая, может, присядем? – предложила Фергия. – Раз бочонок все равно треснул, так и выпьем из него за знакомство, а за чаркой орты разговор лучше идет…
Я представил, что может сотворить и без того разгневанная Иррашья после хорошего глотка орты без закуски, и подавил желание удрать отсюда со всех крыльев.
Паузу очень вовремя нарушил знакомый уже Арду, примчавшийся из поселка.
– О Великая! – Он с разбегу грохнулся перед Иррашьей на колени, наверняка ссадив кожу. – Прости, что замешкался, мы не знали, что ты вернешься в неурочный час… Да еще так страшно полыхало! Мать меня не пустила, боялась, сгорю, если подойду близко!
– Правильно сделала, что не пустила, – проворчала прабабушка и пригладила волосы, правда, без особенного успеха. – Вовремя ты явился. Сбегай-ка и принеси нам лепешек, сыра и прочего, сколько донесешь. С этими гостями я здесь потолкую… И подстилку какую-нибудь захвати, не на голых же камнях нам располагаться.
– У нас коврик найдется, – встряла Фергия, – в смысле попона, а то, знаете ли, на вашем правнуке без нее сидеть все равно что на заборе, очень уж жесткий… Так что вы уж усаживайтесь, а мы и так перебьемся. А вместо подстилки лучше Арду побольше еды принесет!
– Брату вели помочь, – кивнула Иррашья мальчишке, и тот умчался, только пятки сверкнули.
Фергия услужливо расстелила то, что называла попоной, то есть очередной драный ковер (уж не знаю, где она его раздобыла, но точно не у Итиша), положила на него свою подушку и пригласила Иррашью усаживаться. Та хмыкнула, но все-таки села, привычно подобрав под себя ноги.
– Рассказывайте, – приказала она, когда мы расселись вокруг, и ее огонек-спутник устроился на камнях, превратившись в костер. – Да по очереди! Не люблю, когда перебивают…
– Тогда лучше начинать Альви, – тут же сказала Фергия. – А потом уж мы расскажем о прочем.
– Вы же не хотели говорить при посторонних, – напомнил я.
– Ну так мы клятву возьмем, чтоб они с Никси не разболтали. Конечно, сильному магу такая клятва на один зуб, но если почтенная Иррашья приложит к ней руку, тот, кто попытается добиться от Альви и Никси подробностей, не зубы, а челюсти сломает.
– Прекрати называть меня почтенной, – мрачно сказала Иррашья.
– А как тогда? Великой?
– По имени! – рявкнула прабабушка, и пламя костра затрепетало.
Никси затих, прижавшись к Альви, и, кажется, пытался притвориться, что его тут вовсе нет: очень уж страшные чудеса творились вокруг.
– Как прикажешь, почтенная Иррашья, – серьезно сказала Фергия и снова захихикала.
Что ее так разбирает, не пойму? Неужто успела приложиться к своему бочонку? Да нет, вроде бы не пахнет…
Против ожидания, прабабушка не разгневалась, а даже улыбнулась.
– Точно как Файрани, – пробормотала она, – такой же был зубоскал… за что и получил проклятие.
– Как, и он тоже? – приятно удивилась Фергия. – Расскажи, умоляю!
– Может, и расскажу. Но сперва вы мне объясните, что происходит на моем берегу…
Глава 15
Альви закончил со своим рассказом как раз к тому времени, как Арду со старшим братом принесли лепешек, сыра, копченого мяса и целую корзину незнакомых фруктов. Иррашья отослала их одним жестом, выбрала лепешку порумянее и вонзила в нее зубы, ну и мы не заставили себя упрашивать. Не знаю, из чего Фергия сотворила чарки, но орта из них не выливалась, и я подумал: к утру тут будет по меньшей мере один пьяный дракон и не вяжущая лыка волшебница, и что может выйти, лучше не думать. Оставалось только надеяться, что прабабушка Иррашья не даст нам натворить чего-нибудь ужасного.
– Значит, вот даже как… – протянула прабабушка, выслушав Альви и Никси. Мальчишке было страшно, я видел, но и любопытство разбирало. – С кораблем вашим все ясно. Выручим, как рассветет. Теперь ты говори, колдунья.
– Меня тоже можно называть по имени, – чарующе улыбнулась Фергия и прежде, чем Иррашья успела вставить хоть слово, принялась говорить.
О! Унять поток ее речи не легче, чем остановить водопад! Я пробовал, я знаю… То есть я как-то пытался заставить Фергию замолчать, не получилось, поэтому полагаю, что унять водяной поток намного проще, нежели эту колдунью…
Я уже потерял нить разговора, но Иррашья слушала, не перебивая, иногда кивала, и лицо ее делалось все мрачнее.
– Не думала, что дойдет до такого… – пробормотала она и встала, и мы начали вставать следом. – Сидите! А ты иди со мной, ты отец…
Альви послушался, а Никси, лишившись покровителя, сунулся ко мне под бок. Он отчаянно зевал, но изо всех сил старался не заснуть, ведь рядом творилось такое!..
– Айла, дочь Альви из дома Эйле, – проговорила Иррашья, склонившись над телом девушки. – Ты сделала больше того, на что была способна, и поэтому лежишь теперь перед нами. Но ты спасла не один дух, и за это тебе будет даровано и место там! – Она вскинула руку к светлеющему небу, где как раз проявилась россыпь звезд, тянущихся вслед за хвостом Дракона. – Ты вернешься, девочка, когда захочешь. Жди ее, Альви. Наверно, она не станет долго рассматривать мир из поднебесья и явится прежде, чем ты поседеешь, – таким на месте не усидеть.
– Великая… – Он попытался было преклонить колени, но прабабушка удержала его и повернулась к Дайку:
– Незнакомый человек с чужим именем, ты сполна отдал долг дому Эйле. Спи спокойно под высоким небом, а когда надумаешь родиться снова, тебе дадут место у очага той, ради которой ты отдал жизнь…
Она резко повернулась к Альви:
– Как ты хочешь, чтобы их похоронили?
– Как принято у нас, Великая, – выговорил он, не отводя взгляда. – В огне и на воде. Только у меня нет лодки, чтобы отправить прах Айлы и ее друга через море к нашим берегам…
Иррашья ничего не сказала, повернулась в сторону моря и подняла руки. Я, приоткрыв рот, смотрел, как большая лодка – на такой и море можно пересечь! – сплетается из огненных нитей, как воздвигается мачта, а на ней появляется убранный до поры парус…
Фергия, к счастью, молчала, только шевелила пальцами. Наверно, пыталась расплести колдовские узоры, созданные прабабушкой.
– Попрощайся с дочерью, – приказала Иррашья, и Альви бережно поднял Айлу на руки, покачал, как маленькую, поцеловал в закрытые глаза, в щеки и в лоб и бережно уложил в лодку, которая парила, не касаясь земли. – А ты займись Дайку.
Я не сразу понял, что слова адресованы мне. Куда было деваться: я поднял тело матроса и устроил его в ногах Айлы. Вышло, будто Дайку держит руку на руле и следит за курсом, пока хозяйка отдыхает.
– Пора, – негромко произнесла Иррашья и коротким жестом отправила погребальную лодку прочь от земли. – Вы жили ярко – так теперь и горите…
Я смотрел, не отводя взгляда, как расправился огненный парус – лодка едва коснулась волн, но тут же оказалась так далеко, что только он и светил, словно маяк во мгле… И вдруг вспыхнула ослепительным белым пламенем, таким, что я даже сквозь зажмуренные веки видел эту вспышку…
Когда я открыл глаза, светился только костер, Альви сидел подле него, обняв колени руками, а Никси жался к его плечу и беззвучно плакал.
– Иди прочь, – сказала Иррашья. – Твое горе не для нас – мы не сумеем разделить его с тобой. Только выпей сперва… И ты, мальчик, тоже. Один глоток тебе не повредит.
– Конечно, чужую орту разливать все горазды, – не удержалась Фергия, и на этот раз я двинул ее локтем под ребра. – Ну ладно, не обеднею…
Мы дождались, покуда Альви взял Никси за руку и повел вниз, к поселку, а тогда уж посмотрели друг на друга.
– Вы принесли беду в мои земли, – сказала Иррашья. – Вам за это отвечать.
– Неправда твоя. – Фергия глотнула орты и зажевала полоской копченого мяса. – Беда завелась на твоих землях, поэтому отвечать – тебе.
К счастью, прабабушка поперхнулась от такой наглости, поэтому Фергия невозбранно продолжила:
– Кто уничтожил память Игирида? Ты, больше некому! А почему, не расскажешь ли? Что стряслось много лет назад в тех местах, которые теперь называют Мертвой пустыней? Почему ты летаешь туда так часто? Что же ты молчишь, почтенная Иррашья?
– Да так, думаю, оторвать тебе голову или…
– То есть я угадала, ты хранишь какую-то тайну? – обрадовалась Фергия. – Ну расскажи же, иначе я умру от любопытства!
– Ты раньше меня уморишь, – проворчала Иррашья и подперла голову рукой. На ее худых запястьях звенели драгоценные браслеты, по рукам до самых плеч змеились странные узоры, которые, казалось, менялись каждый миг. – В точности Файрани, проклятая кровь…
– Это ты о том проклятии, которое велит людям из нашей семьи вечно искать что-то?
– О нем самом. – Иррашья взглянула на Фергию чуточку более благосклонно. – Вижу, ты не вовсе пропащая. Что-то слыхала о древних временах, а?
– Совсем немного: живем мы мало, а знание теряется во мраке времен, как… как этот вот кусок сыра меж камней, – сказала Фергия, пошарила возле себя, нашла потерю, сдула с нее песок и с аппетитом сжевала, добавив с набитым ртом: – Я мечтала увидеть тебя, почтенная Иррашья!
– Ну!.. – Та усмехнулась. – Тогда говори. Вижу, правнук мой прикусил язык. Ну да мужчины наши никогда не были говорливы, стало быть, тебе отдуваться.
Фергия глотнула еще орты и заговорила. Начала она с древнего проклятия, упомянула отступника Ирдаля и сестру его Ирдаллу, ее связь с семейством Нарен, потом перешла к нынешним временам, без запинки перечислила погибших женщин нашего народа – тут Иррашья заметно потемнела лицом, – добралась до меня и странной бури, которую мы едва одолели вместе, а там и до пленной змеедевы…
– Так близко! – Иррашья вскочила и принялась мерить шагами освещенный пламенем пятачок. – Почему я не почуяла? Он же был так близко…
– Ты его знаешь? – Фергия схватила ее за рукав.
– Знаю… Отцепись от меня, девчонка!
Иррашья шумно выдохнула, запустила пальцы в буйные рыжие волосы и сказала:
– Я начну с Игирида и того, кого он называет Шаракки, вольного духа. Это он нарушил равновесие…
Мы переглянулись.
– Я, – сказала Иррашья, – еще не так стара, как кажется тебе, Вейриш.
Ха!.. Если бы я не знал, что это моя троюродная прабабушка, и не был бы женат, то вполне мог приударить за ней.
– Вот только мужчин, способных быть со мной и не умереть после этого, и прежде было сложно найти, а теперь, считай, невозможно. Если доживешь до моих лет, поймешь… Хотя мужчинам проще: вы отдаете, а не забираете, но и то не всякая женщина выдержит страсть взрослого дракона…
– А если поискать среди соплеменников?
– Глупая девчонка… Не связываться же с такими вот мальчишками, – Иррашья кивнула на меня. – Ну а тех, кто сравнялся со мною возрастом или близок к тому, наперечет. И большинство из них или женаты, или живут отшельниками и не слишком-то жаждут общения. Да еще поди их отыщи! А даже если найдешь, толку не выйдет. Характер у нас с годами лучше не становится.
– Только не говори, что ты приманила огненного джанная, – пробормотала Фергия.
– А тебе что, завидно? – Иррашья качнула бедрами и потянулась. – Да. Приманила. И приручила.
Фергия протяжно присвистнула.
– Я держала его подальше от побережья. Ему нравилось там, в пустыне, – продолжила Иррашья. – Он говорил: это место походит на то, где он обитал прежде.
– А почему он оттуда убрался? – спросила Фергия.
– Что-то случилось, но он никогда не рассказывал, что именно. Думаю, это задевало его мужскую гордость, если ты понимаешь, о чем я. Так или иначе, но шли года, и ничего не менялось. Меня это вполне устраивало, а вот мой джаннай заскучал и попросился на волю.
– Неужели ты его отпустила? – вырвалось у меня.
– Да, я ведь не хозяйка ему, – пожала плечами Иррашья. – И, признаюсь, он немного мне надоел. Разлука лет этак на сто – то, что нужно для таких, как мы. При следующей встрече страсть или вспыхнет с новой силой, или… Ничего не случится. Впрочем, это мелочи.
Она помолчала, потом продолжила:
– Я занималась своими делами. Следила за этими вот контрабандистами, бывала в дальних краях… Могла улететь вовсе, но не в моем возрасте менять привычки. Я родилась на этом берегу, на нем же намерена умереть… когда-нибудь. А эта мелкая человеческая возня, признаюсь, забавляет и даже не утомляет, сколько бы лет ни прошло. Очень уж они…
– Разные? – подсказала Фергия.
– Пожалуй. Но я что-то отвлеклась…
– Ты же не могла не знать, что на месте пустыни возникло озеро и поселились наши родственники? – встрял я.
– Я не вездесуща, Вейриш, как бы мне того ни хотелось, – покачала головой Иррашья, и ее волосы вспыхнули медью в свете костра. – Друга моего не было поблизости, так зачем мне летать в пустыню?
– А ты не почувствовала чужаков? – удивилась Фергия. – Родителей Игирида?
– Не сразу… – неохотно ответила прабабушка. – Этот Шаракки был сильным духом, он хорошо оградил то место. Да я и не присматривалась. Говорю же: чего ради? Потом услышала от караванщиков – у нас тут оазис появился… Слетала посмотреть, но приближаться не стала.
– Почему?
– Не захотела нарушать их покой. Они ведь бежали откуда-то издалека… Игирид не знает, что там случилось, ему об этом не рассказывали, но я-то видела – эти двое, его родители, не верят в свое счастье. В то, что можно просто жить… – Иррашья глотнула орты. – Ну и Шаракки реял поблизости. Сильный, не слишком умный, как все подобные духи, но преданный тем, кого выбрал друзьями. Какая разница, решила я, пускай будет оазис. А когда эти драконы захотят объявиться, я встречу их как подобает… Только не вышло по-моему.
– Джаннай вернулся? – тихо спросила Фергия.
– Да. Представь: приезжаешь ты домой, а дома-то и нет. Или есть, но совсем другой, и живут в нем чужие. Что бы ты сделала?
– М-м-м… спросила бы, кто они такие и куда подевались прежние хозяева? Особенно если с тех пор, как я этот дом оставила, минуло лет сто, а то и больше.
– Ну да… Но ты человек, а Хагран – джаннай. Для него век – все равно что мгновение, он и не подумал о том, насколько все могло измениться, покуда он где-то там развлекался! – Иррашья гневно фыркнула. – Да еще он был чем-то разгневан. Увидел, что меня нет, его привычного жилища нет, его заняли какие-то незнакомцы, вот и кинулся с разлета… Говорил потом – решил, будто эти трое убили меня и захватили мои земли, и бросился мстить. Не хватило ума поискать меня в округе, чтоб провалиться этому идиоту… Ух и задала же я ему! Два года на глаза не показывался – боялся, и правильно делал…
– Неужели два взрослых дракона не сумели с ним совладать, если ты одна в состоянии задать ему трепку? – не выдержал я.
– Они ведь не ожидали нападения, – напомнила Фергия. – Да и, судя по Игириду, они не очень-то хорошие бойцы.
Иррашья кивнула и налила себе еще. Ох, если она напьется, что мы делать будем? То есть я могу отнести ее домой, но знать бы, где тот дом!
– Я почувствовала отголоски битвы, – сказала она. – В оазис уже не полетела, не было смысла. Успела перехватить мальчика на побережье, вот и все.
– А зачем память ему стерла? – настырно спросила Фергия. Она хуже пустынного падальщика: если вцепится, не оторвешь.
Иррашья долго молчала.
– Как бы тебе объяснить… Ты молода еще и не знаешь жизни. Может, слышала что-то от старших, но слова – это пустое. Другое дело – пережить самой…
– Для начала я и словами обойдусь, – дерзко сказала Фергия. – А потом они как-нибудь уж наполнятся смыслом, надеюсь.
– Ах вот как! Что ж… – Прабабушка опустила глаза. – Я встречала многих из тех, кто жил местью. Я знала, какими они становятся, и не желала, чтобы смешной и добрый мальчик Игирид, способный говорить с пустыней и ветрами, превратился в такое чудовище. Пускай это стоило ему памяти о родителях, о Шаракки и жизни в оазисе, но он живет под моим покровительством и делает то, что ему по силам: заклинает ветер для кораблей, что выходят из нашей бухты, призывает рыбу в сети, лечит больных…