В рассветный час
– Именно поэтому я выбрал тебя, – перебивает Дейн и улыбается. – Я, знаешь ли, тоже ни разу еще не был на королевском балу, поэтому мы оба…
– Вот это здорово! – Ксенна вскакивает и хлопает в ладоши, пребывая в полном восторге. – Точно, сестры замучили бы тебя наставлениями, а раз мы оба идем впервые, то оба и будем…
– Дураки дураками, – заканчивает он. – Но тебе это простительно. Я могу, конечно, срочно пригласить учителя манер, но…
– Нет-нет! – прерывает его племянница. – Всему, что необходимо, меня обучили дома, как и тебя. Другое дело, что я была не очень-то прилежной ученицей, думала: где я – и где королевский бал, зачем мне вся эта премудрость?
– Я вообще мало что помню, – сознается Дейн. – Поэтому ты будешь мной руководить. А если мы что-то забудем… Что ж!
– Позориться станем вместе!
– Точно. Вдвоем не так страшно.
– Совсем не страшно, – подтверждает она, наклоняется и целует Дейна в лоб, на мгновение накрыв гривой тяжелых золотых волос.
Он словно в спелую пшеницу падает и улыбается воспоминаниям…
– Знаешь, милорд брат мой, мама всегда твердит, что неприлично так говорить, – скороговоркой произносит Ксенна, отстранившись, – но я все равно скажу: я тебя очень люблю. Очень-очень. Наверно, даже сильнее, чем папу, а это ведь никуда не годится, правда?
– Но за что? – только и может выговорить Дейн.
– Ни за что… – Ксенна ненадолго умолкает, потом добавляет: – Папу я люблю, потому что… потому что он мой папа, как же иначе? Он строгий, но добрый, смелый и сильный, а еще хорошо разбирается в делах, иначе ты не доверил бы ему наши земли, верно? Но ты зато прятал меня в книжном шкафу, когда я не желала идти на урок вышивания, показывал мне удивительные вещи и разрешал читать, что захочется… Но это все равно не «за что». Это просто… потому, что ты есть…
Она отворачивается, шмыгает носом и вдруг говорит:
– Это ужасно несправедливо. О таком даже думать нельзя, а я…
– О чем ты? – теряется Дейн.
«Только не это, Великий Нид! – мысленно умоляет он. – Племянницы не должны влюбляться в дядьев, это ничем хорошим не заканчивается!»
– Мне хочется быть твоей дочерью, а не папиной, – скороговоркой произносит Ксенна и закрывает лицо руками. – Даже мама иногда говорит, что я не в него удалась, не то что Эринна с Рианной, а в прадедушку… Вы же с ним похожи, правда? Все так говорят…
У Дейна камень падает с сердца, с таким грохотом, что, наверно, слышно в Граршаайне.
– Да, похожи. Только ему удалось отделаться от должности в Совете, а мне – нет.
Воцаряется тягостное молчание, и Дейн говорит наконец:
– Если бы ты была моей дочерью, тебе пришлось бы жить здесь постоянно. Бывать при дворе. Позабыть о забавах. И о наших экспериментах тоже – такое дело не пристало леди. Еще всегда нужно опасаться врагов – не знаю, каких именно, но я давно привык бояться собственной тени. Поэтому, Ксенна, оставайся дочерью моего брата: я все равно не смогу любить тебя сильнее, чем теперь. Зато сейчас ты – свободна.
– Разве?.. Ты приказал явиться – я приехала. Если бы отказалась, ты бы настоял?
– Нет. Но огорчился бы, это верно.
– Ну вот! Ты знал, что я не захочу тебя расстраивать, поэтому…
– Хватит! – Дейн резко поднимается. – Ты сейчас договоришься до таких вещей, о которых назавтра не захочешь вспоминать. Я выбрал именно тебя, потому что помню, как ты прибегала ко мне и просила спрятать от той ужасной старухи с пяльцами и мотками ниток, а я заваливал тебя книгами и старался оставить просвет, чтобы ты могла дышать. Помню, как мы удирали ночью на реку ловить раков…
– И я помню, – Ксенна невольно улыбается. – Они ужасно больно щиплются!
– А еще однажды от меня удрал толком не выезженный конь, и мы ловили его до темноты, да так и не поймали, а твоя лошадка не могла снести двоих, пришлось ночевать у ручья и питаться подножным кормом.
– Помню… Жареные улитки вышли ничего себе…
– Я вообще-то рыбу в глине запек!
– Но улитки тоже были!
– Да… Есть что вспомнить, правда? – негромко произносит он.
– Так было, пока ты не уехал. А когда возвращаешься… Тебе уже не до того.
– Сам часто думаю о том, что лучше бы мое место занял твой отец, – усмехается Дейн. – Но это невозможно. Вернее, если я умру, тогда…
– Нет уж! – Ксенна встряхивается, как непокорная лошадь. – Изволь… Изволь жить как можно дольше, милорд брат мой! А остальное… По-моему, я поняла, что ты хотел мне сказать.
«Я сам-то толком не понял», – думает он.
– Ты хочешь показать мне высокий свет, как когда-то показывал разных букашек из придорожной канавы? – спрашивает она. – Под увеличительным стеклом?
– Можно и так сказать, – после паузы отвечает Дейн. – Только будь осторожна – эти твари больно кусаются…
Глава 14
Время за работой течет незаметно, а во дворце полным ходом идут приготовления к празднеству: в этот раз замышляется что-то необыкновенное.
Заседания Совета проходят как обычно, разве что вопросов обсуждается совсем немного. Видимо, действительно серьезные проблемы лорд Кервен предпочитает решать, не вынося их на повестку дня: принц становится все более дотошным, а ему вовсе ни к чему знать кое о каких занятиях владетельных лордов. Во всяком случае, пока – ни к чему, но объяснить ему этого нельзя, проще вовсе ничего не говорить.
Это заговор молчания, и если он будет раскрыт… Дейн не представляет, чем это может обернуться. Наверняка у принца есть свои осведомители, не может не быть, и он собирает сведения. Пока еще не слишком умело, но он научится, он достаточно умен. Лорд Кервен не мог этого не предусмотреть. Скорее всего, его люди скармливают шпионам принца дезинформацию, а может, стараются южане – им-то не занимать хитрости и изворотливости. Но сколько еще это будет длиться? Ответа нет, и неизвестность – хуже всего.
Однажды вечером Дейн получает записку – ее передает совершенно открыто какая-то дворцовая служанка. Подписи нет, бумага тонка и надушена, сиреневые чернила искрятся на свету…
«Мой любезный лорд! – пишет неизвестная дама. – Неужели я больше не увижу вас? Молю о встрече, о жестокосердный! Навестите же меня в моем укромном гнездышке, где мы впервые пригубили вино из одного бокала, и я прощу вашу холодность. Приходите нынче же ночью, когда взойдет Эрен…»
Первая его мысль о леди Гиденне, но он сразу же отметает ее. Она не стала бы писать емувот так. Он вообще сомневается, что она помнит о нем.
Тогда кто? Он не встречается с придворными красавицами, тем более такими, которые пишут письма на надушенной бумаге с золотым обрезом – выглядит это, признаться, довольно вульгарно, как если бы отправительницей была дама полусвета. Но с такими Дейн тоже не имеет дела! Если уж на то пошло – тело требует своего, – он предпочитает безымянных женщин из Нижнего города, которые никогда не назовут его имени и не вспомнят лица. Платит он всегда щедро, а заставить забыть о себе – проще простого.
Дейн внимательнее рассматривает письмо. Почерк кажется ему смутно знакомым. Он определенно женский, но вот этот росчерк выдает респондента, он уже видел такой! И «любезным лордом» его называл только один человек. Да и вино из одного бокала Дейн пил с ним же.
Лорд Южных земель приглашает его в свой особняк таким вот странным способом. Впрочем… Ничего удивительного. Они не сталкивались после очередного Совета, Ниорис ничего не мог передать на словах, не мог и подбросить записку. А письмо от влюбленной женщины… если оно кого и насторожит, так разве что придворных сплетниц: узнай они, измучаются, пытаясь вызнать, кто же такая избранница нелюдимого лорда Восточных земель!
Но что произошло? Или просто Ниорису потребовалась его консультация, как предупреждал Кервен? Вероятнее всего, так, решает Дейн и спокойно дожидается вечера, хотя и думает, что Ниорис мог бы обставить дело с меньшим драматизмом.
Ксенна уже сладко спит, утомленная дневными заботами, когда он покидает свой особняк, и хорошо: с этой неугомонной станется проследить за дядюшкой, а это вовсе ни к чему.
Люди Монтака тоже спят… или делают вид, что спят. Вряд ли за Дейном вовсе никто не следит, но обнаружить он ничего не может. Дома он числился не последним охотником, и кое-какие умения пригодились ему и в столице, но в этот раз они не помогают. При помощи магии обнаружить соглядатаев тоже не получается, что может означать две вещи: или за ним никто и не думал следовать, или их защита сильнее его магического зрения.
Впрочем, Дейн не возражает: если за ним тайно присматривает Монтак, то так даже спокойнее…
Он едет пустынными улицами, добирается до знакомого особняка. Снова бесшумно, сами собой открываются ворота, отворяются перед гостем двери. На этот раз в доме намного светлее – расщедрились на магические светильники, надо же!
Дейн входит в гостиную, ищет взглядом хозяина.
– Вы рано! – встречает его лорд Ниорис. – Я рассчитывал, что вы прибудете часа через два.
– Эрен давно уже взошел, – отвечает Дейн. – Но если я нарушил ваши планы, то могу обождать за порогом.
– Ни в коем случае! – Южанин усмехается. – Очень хорошо, что вы поторопились, у нас будет больше времени. Надеюсь, вас не обидела моя маленькая шутка? У меня не было возможности связаться с вами иначе, вы вечно прячетесь в каких-то подземельях, куда мне хода нет… Не стрелу же с привязанной запиской вам в окошко спальни запускать! То есть, конечно, я хорошо стреляю, но вдруг убил бы кого-нибудь случайно? Словом, я рассчитывал, что вы догадаетесь, о чем идет речь в письме, и оказался прав. Впрочем, я дал столько подсказок…
– Я был несколько удивлен, но вы правы, я почти сразу догадался, от кого письмо, – улыбается Дейн в ответ. – Раньше даже, чем обнаружил ваши подсказки. У вас очень характерный росчерк.
– Придется поработать над этим, – серьезно говорит Ниорис. – Прошу, подождите немного, я вернусь через несколько минут. Нужно закончить кое с чем… Вино на столе, фрукты там же, а сыр, кажется, почти закончился, но если поищете, то найдете кусочек-другой, я думаю. Располагайтесь, одним словом.
Дейн кивает, но располагаться не спешит, обходит гостиную: в прошлый раз он совсем не рассмотрел ее. Действительно, отделана она с варварской роскошью: слишком много ярких красок и позолоты (или настоящего золота?), но отчего-то это не раздражает, смотрится вполне гармонично. Можно даже сказать, что в этом есть определенный шарм, хотя Дейн вряд ли согласился бы украсить подобным образом собственные покои.
По углам гостиной прячется темнота, которой не помеха множество светильников, поэтому, когда в одном из кресел шевелится тень, Дейн невольно вздрагивает.
Тень небрежно поднимает руку – вспыхивают не волшебные, обычные свечи в двух больших канделябрах, – и Дейн с изумлением встречается взглядом с лордом Западных земель.
Тот молча смотрит на него, смотрит изучающе, и от этого взгляда делается не по себе. Пускай Ниорис уверяет, будто Западный лорд в своем уме, но… находиться рядом с ним все равно неприятно.
– Не бойтесь, – нарушает молчание Сейтен. – Если бы я хотел вас убить, от вас не осталось бы даже пепла.
– Полагаю, это была бы быстрая смерть, – спокойно замечает Дейн, хотя спокойствие это дается ему нелегко.
Собеседник пожимает плечами, криво усмехается.
Нет, это не улыбка, внезапно понимает Дейн: будто внезапная судорога проходит по лицу лорда Западных земель, искажая черты, и тут же пропадает бесследно. На Советах он подобного не замечал. Впрочем, и не рисковал слишком-то присматриваться…
Даже по внешности Сейтена хорошо заметно, насколько он еще юн. Только взгляд совсем не детский, тяжелый и какой-то усталый. Нелегко, должно быть, управляться с силой огненной магии, способной спалить столицу, если вдруг лорд потеряет над собой контроль…
Дейн внезапно ощущает сочувствие: этот юноша совершенно одинок. Свита не в счет.
У него самого большая семья, у Ниориса тоже, даже у лорда Кервена есть кузина, а у лорда Сейтена? Нет, род его многочислен, только как принимают в родных краях того, кто занял место более взрослых и амбициозных? Вряд ли слишком ласково, а если вспомнить о том, что все они сумасбродны, кто в большей степени, кто в меньшей, картина делается и вовсе неприглядной.
Молчать глупо, и Дейн предлагает неловко:
– Может быть, вина?..
– Пейте, если хотите, – после паузы отзывается тот, и снова красивое лицо искажает мгновенная судорога.
Он не желает брать что-то из рук другого лорда? Или причина в ином?
– Лорд Сейтен не пьет вина, – поясняет Ниорис, неслышно появившись рядом. – Он вообще аскет.
Западный лорд недобро щурится – меж ресниц сверкает зеленоватая полоска, – но молчит.
– Неудачная вышла шутка, – вздыхает Ниорис и безбоязненно кладет руку ему на плечо, чуть сжимает пальцы. – Я сегодня не в лучшей форме.
– Ничего… – Сейтен отворачивается, но не пытается сбросить чужую руку и как будто расслабляется – лицо теряет мрачное выражение, делается спокойным, очередной спазм пропадает, не начавшись толком.
– Ему нельзя, – негромко говорит Ниорис, адресуясь Дейну. – Совсем и ничего. Почему – думаю, догадаетесь.
Тот, задумавшись на секунду, коротко кивает. Конечно. Лорд Западных земель должен постоянно держать свою силу в узде. Если вино ударит ему в голову, если он слишком расслабится… Хорошо, если погибнет только он один!
– Прошу меня простить, – говорит Дейн вслух. – Я не подумал об этом.
– Теперь вы знаете наверняка. – Сейтен поднимает голову, смотрит на него в упор, потом отводит взгляд. – Лорд Ниорис? Сколько еще ждать?
– Собственно, я и пришел за тем, чтобы попросить подождать еще немного, – усмехается тот. – Задержка происходит не по моей вине.
– Вы так и не скажете, для чего пригласили нас? – спрашивает лорд Запада.
– Вы же не поверите, если я заявлю, что и сам пока не знаю деталей? – иронично говорит Ниорис. – Меня лишь попросили привести вас обоих в назначенный час, а кто – думаю, вы и сами догадываетесь. А о целях, уж простите, эта особа мне не докладывает.
Дейн теряется в догадках. Ясное дело, их желает видеть лорд Кервен, но… всех одновременно? Нонсенс! Не иначе произошло что-то из ряда вон выходящее…
– Не делайте такое мрачное лицо, мой любезный лорд, – замечает Ниорис. – От вашего вида может скиснуть не то что молоко, а даже и вино! Кстати, налейте себе, вам не помешает.
– Пожалуй, я предпочту, чтобы голова оставалась ясной, – усмехается тот.
– Как угодно… Я слышал, – вдруг меняет тему Ниорис, – вы выписали к себе деревенскую родственницу? Какую-то дикую куропаточку?
– Если ваши шпионы перепутали Восточный замок с деревней, то сведения абсолютно верны, – отвечает Дейн. Он успел уже понять, что обижаться на слова лорда Южных земель бессмысленно.
Повисает короткая пауза. Лорд Сейтен переводит тревожный взгляд с одного на другого, но молчит, не вмешивается.
– Негодяи, – патетически восклицает Ниорис, – бездельники! Перевешаю всех! Но ваша идея мне нравится, мой любезный Данари. Нужно будет выбрать в моем птичнике курочку посимпатичнее… Я, видите ли, покинут прекрасной дамой, а обзавестись новой в ближайшие недели вряд ли успею, слишком много дел.
«Интересно, каких?» – невольно думает Дейн.
– Являться на бал в надежде подцепить там красотку – совершенно не в моих правилах. Впрочем, я мог бы пригласить в качестве спутницы лорда Сейтена, но ведь он не согласится! – вдруг брякает южанин.
Дейн замирает. Лорд Западных земель выпрямляется в кресле, и лицо его снова сводит тиком.
– Вы переходите всякие границы! – произносит он сквозь зубы. На бледных щеках алеют рваные пятна.
– Я всего лишь хотел сказать, что красотой вы можете поспорить с любой девушкой, – неожиданно спокойно и будто бы даже ласково говорит Ниорис. – А вы снова обиделись, мой дорогой лорд, хоть слышали уже, что сегодня я шучу скверно… Когда вы наконец привыкнете?
– Я не собираюсь привыкать к оскорблениям, – по-прежнему сквозь зубы цедит Сейтен.
– Если я встану на колени, вы меня простите? – интересуется Ниорис все тем же странным тоном.
Сейтен смотрит на него так, будто готовится испепелить взглядом. Он на это способен, вне всякого сомнения.
Дейн не знает, пора уже искать укрытие или все обойдется? Впрочем, если Ниорис не прекратит паясничать…
Стоит ему подумать об этом, как тот действительно становится на колени у кресла Сейтена.
– Вот, я у ваших ног! – восклицает он весело, будто не понимает, насколько дикое зрелище они сейчас представляют. Никогда ни один владетельный лорд не преклонял перед другим колен! – Я прощен?
– Перестаньте немедленно! – в голосе Сейтена звучит… да, растерянность и даже испуг, пожалуй. – Встаньте!
– Но вы меня простили? – не успокаивается лорд Юга, и Дейн начинает догадываться: тот ведет себя так неспроста. Тут что-то кроется.
– Да-да, только прекратите это!..
– И зачем так переживать? – Ниорис поднимается на ноги. – Ковры чистейшие, мой наряд не пострадал, если, конечно, вы заблаговременно не плюнули себе под ноги ядом…
– Вы… вы…
– Перехожу всякие границы, – соглашается тот и опять кладет руку на плечо Сейтена, легонько встряхивает его. – Перестаньте пугать лорда Данари, он скоро спрячется от вас в камине.
– Прошу извинить за отвратительную сцену, – как-то очень быстро берет себя в руки Сейтен. – Лорд Ниорис воспитывался, как сам он уверяет, в курятнике, и манеры свои явно вынес оттуда же.
– Туше!.. – Южанин смеется. – Язык мой – враг мой!
«Да, это неспроста, – окончательно убеждается Дейн. – Это… не знаю даже, как назвать!»
Сейтен не так уж хорошо держит себя в руках, он может сорваться в любой момент, а это недопустимо. Еще он мнителен и обидчив, вспыхивает мгновенно… Если Ниорис постоянно общается с ним вот так, то либо Сейтен скоро его прикончит, либо приобретет иммунитет к дерзким словам и обидным высказываниям! Но раз не прикончил до сих пор и успокаивается значительно быстрее, чем даже на Совете…
Дейн невольно улыбается.
«Уверен, это придумал Кервен. И могу понять, отчего он сам не взялся за Сейтена: тот слишком настороженно относится к нему, и немудрено. К тому же он слишком холоден и чересчур властен, а давить на Сейтена нельзя, это ясно даже мне. Ниорис – то, что нужно, он способен в течение минуты довести кого угодно до белого каления, дать выплеснуть накопившуюся злость, а потом так же быстро успокоить и даже рассмешить. К тому же он легко находит к людям подход, читает по глазам и лицам… и звездам. Я сам в этом убедился. Однако нелегкая ему выпала задача!»
Ниорис смотрит на него, чуть прищурившись, и Дейн понимает – тот догадывается о его мыслях.
– Нам пора, – говорит хозяин дома совсем другим тоном. – Идемте.
И Дейн следует за ним бок о бок с лордом Западных земель, о чем раньше не мог даже помыслить…
Он угадал, ожидает их лорд Кервен. Правда, на сей раз портал ведет не в кабинет. Это довольно большое помещение, им вчетвером там не тесно, вот только неуютно. Во всяком случае, Дейну. Покосившись на Сейтена, он видит – тот снова замкнулся в себе, смотрит настороженно: должно быть, Кервен и правда не внушает ему большого доверия.
– Господа, – невыразительно произносит лорд Кервен. – Я вынужден обойтись без долгих предисловий. Всю необычность этой встречи, полагаю, вы осознаете и так. К сожалению, иного выбора, кроме как собрать вас здесь, у меня нет. Вы все знаете о грядущем празднике. И вы знаете, кто приглашен на него и с какой целью.
Даже Сейтен смотрит без удивления, значит, был в курсе.
– К сожалению, планы придется корректировать на ходу, – произносит Кервен. – Я поясню, в чем дело, немного позже, а пока попрошу лорда Данари кратко изложить суть его последних изысканий. По всем пунктам, – добавляет он, заметив вопросительный взгляд лорда. – Мы слушаем вас.
Дейн не привык выступать перед аудиторией, но выбора нет. Если было бы время собраться с мыслями, хотя бы минута, но…
Он получает эту минуту: в зал неслышно входит леди Гиденна, и лорды поднимаются, приветствуя ее. Она что-то передает кузену и удаляется. Дейну кажется, что она на мгновение задерживает взгляд на нем и едва заметно улыбается…
Все. Отсрочка закончилась.
– Господа. – Дейн знает, что голос у него сухой и невыразительный, но для короткого доклада и такой годится. Вдаваться в мелкие детали и слишком долго удерживать внимание аудитории он не собирается, декламировать стихи – тем более. – Позвольте ознакомить вас с результатами исследований…
И он рассказывает о поручении, касающемся гипотетической невесты принца, затем об обнаруженном на территории ее страны месторождении мажинита, а напоследок, с молчаливого одобрения лорда Кервена, переходит к собственному открытию.
Пожалуй, такого фурора он не произвел бы и в высших научных кругах! Если о девушке и месторождении слышали все, то об этом знал только сам Дейн да еще Кервен…
– Вы знаете, что мажинит проявляет и усиливает особые способности у людей, обычно именуемые магическим даром, – говорит Дейн. – Известно, что в далеком прошлом магия была распространена намного шире, нежели теперь, когда угасают последние ее искры. Считалось, что причиной этого стало постепенное исчерпание запасов мажинита – это довольно нестабильный минерал, на открытом воздухе без подобающей обработки он быстро теряет свои свойства, а вместе с этим затухают и способности его обладателей. Конечно, это длительный процесс…
Он переводит дыхание и продолжает:
– Как известно, быстрый закат магического искусства начался после Великой войны и разрыва всяческих отношений с Дисом… И не ухмыляйтесь так, лорд Ниорис, я имею в виду официальные отношения.
– В мыслях не держал, – поднимает тот руку, но все равно улыбается.
Интересно, что связывает его с диситами? Какие сделки? Или об этом лучше не знать?
– Я исследовал тот период, – рассказывает Дейн, – благо данные об обнаруженных залежах мажинита и имеющихся запасах сохранились во многих архивах. Не стану вдаваться в детали, но вывод оказался неожиданным: при таком количестве минерала на Альте магические способности не могли исчезать с подобной скоростью.
Дейн снова прерывается – не привык говорить подолгу, в горле пересыхает. Может быть, еще и от волнения.
– Этот факт заинтересовал меня, и я предпринял некоторые изыскания, – говорит он. – Результаты меня удивили: по тем данным, что мне удалось получить, запасы мажинита на Альте на данный момент ничтожны. Однако старые архивы не лгут, не лгут и летописи. Минерал не мог полностью исчезнуть за этот промежуток времени. С вашего позволения, я опущу технические подробности и перейду к сути, – добавляет Дейн, видя, что слушатели проявляют нетерпение. – Вы знаете, что является залогом безопасности Союза земель, не так ли?
– Защитная магия королевского рода, – отвечает лорд Ниорис. Он слушает импровизированную лекцию с неподдельным интересом и не упускает деталей.
– Верно. Но сама по себе она мало на что способна. Главное – королевская магия задействует некий артефакт, изготовленный в незапамятные времена. Это чистейший мажинит – я снова не стану вдаваться в подробности, но поверьте, это не просто извлеченный из земных недр минерал. При помощи утерянной ныне технологии он очищен и переплавлен, в него вплетена масса охранительных чар. Он может быть использован и как щит, и как оружие.
Теперь его слушают очень внимательно, видимо, этих подробностей лорды не знают.
– А теперь последнее. Что есть Дис?
– Спутник Великого Нида, такой же, как Альта и Эрен, – первым отвечает Ниорис. – Небесное тело, если желаете.
– Безжизненное небесное тело, – уточняет Дейн. – На Дисе нет атмосферы, нет воды, температура по сравнению с Альтой погибельная, и тем не менее диситы основали там королевство, выстроили город, вырастили сады…
– Вы хотите сказать, что Дис богат мажинитом? – настораживается Ниорис. – Там добывают золото и кое-какие редкие минералы – собственно, это основная статья их торговли, но о подобном я не слышал. Если так…
– Вы неверно меня поняли, – качает головой Дейн. – Мажинит на Дисе если и водился, то в исчезающе малых количествах, это подтверждают древнейшие исследования. Кроме того, что был перемещен туда во время Исхода, когда едва не погибла Альта и полностью обезлюдел Эрен. В те времена еще существовали маги, сильные настолько, что подобное было им по плечу.
Лицо лорда Кервена достойно запечатления на картине: ведь не так давно он уверял, будто мажинита на Дисе сколько угодно! Дейн с трудом подавляет улыбку – не время для шуток…
Исходом называют окончание Великой войны – тогда бесследно исчезли многие славные королевства, а диситы на много веков прервали связь с Альтой. Официальную, разумеется.
Должно быть, думает Дейн, многие жалеют о том, что не оставили на время свои распри, чтобы раздавить эту вольницу в зародыше! Дис теперь очень силен, если верить донесениям многолетней давности: лорд Кервен не шутил, послать туда шпионов невозможно, и не в расстоянии дело. В любом случае у диситов хватает сил, чтобы поддерживать жизнь на своем раскаленном каменном шарике и даже временами покушаться на соседские территории. Иногда небезуспешно – так погиб Эрен, где и прежде-то обитали лишь самые стойкие, а после кровавой битвы не осталось вовсе никого и ничего. Так он теперь и всплывает над горизонтом – мертвая луна, напоминание о древних битвах…