Случай из практики. Осколки бури
От мысли о том, что я мог бы считать подобное существо своим ребенком, меня передернуло. А ведь считал бы! Списывал бы странности на особенности характера, на избалованность (а каким еще мог бы вырасти мой отпрыск?), на многое другое… пока не стало бы слишком поздно.
«Аю просит Эйша простить ее, – прочитал я последние строки. – Она ничего больше не могла сделать. А еще она хочет, чтобы Эйш жил дальше. Эйш с самого начала знал, что Аю проживет мало. Получилось меньше, чем он хотел, но все-таки долго. Аю любит Эйша и будет всегда любить.
Пускай Эйш иногда смотрит на восток. В Адмаре плохо видны эти звезды, но на рассвете можно разглядеть гриву Коня – он такой же огромный, как здешний Дракон. Аю будет там, пока не придет пора вернуться. Но Эйшу не надо ждать: Аю видит – это будет через много-много человеческих жизней».
– Все равно дождусь… – прошептал я и зажмурился, потому что слезы жгли глаза, а когда взглянул на письмо…
Оно расползалось у меня в руках: в тех местах, на которые упали мои слезы, зияли дыры, и бумага вокруг словно таяла, пока не исчезла совсем. Осталось лишь несколько девственно-чистых клочков, и я отпустил их лететь по ветру, бездумно глядя вслед.
– Дочитали? – спросила Фергия, как обычно, подкравшись незаметно. Я кивнул. – Все поняли?
– Вы тоже читали? – спросил я без удивления.
– Оно не было запечатано. Аю так и сказала, когда отдала его мне: проверь, чтобы не было ошибок, Аю плохо пишет. Да я и так знала, о чем там сказано, мы это обсуждали.
– Вот, значит, о чем вы шептались… А мне ни слова?
– Вам уже много раз было сказано, Вейриш: есть пророчества, которые нельзя озвучивать. Вы можете сделать только хуже, если будете знать, к чему готовитесь.
– В этот раз так же? – я обхватил голову руками. – Она знала, чем все кончится? И ничего не сделала?
– Ну почему же, еще как сделала: вы ведь живы.
– Да я не об этом! Можно ведь было уговорить меня не ездить сюда, пока не дождемся от вас вестей, не подпускать меня к зеркалу, не…
– Вы сами слышите, что несете? – оборвала меня Фергия. – Вы малолетний ребенок, которого нужно за руку водить? Аю вас силой должна была оттаскивать, что ли? Предупреждения Лалиры вам не хватило? О, только не принимайтесь рыдать и говорить, что да, это вы виноваты в смерти Аю! Отчасти виноваты, да. Но выбор сделала она.
– О чем вы? – Я невольно опомнился.
– О том, что она видела. Подробностей не рассказывала, но я поняла так: кто-то должен умереть. Или она, или вы. Аю решила, что вы должны жить.
– Я не…
– Вы должны, – жестко произнесла Фергия. – Хотите вы того или нет. И не смотрите на меня глазами побитой собаки, Вейриш. Если я моложе вас в две дюжины раз, это еще не значит, будто я никогда никого не теряла! Не супруга, конечно, с которым прожила тридцать лет, но – близких людей. Я знаю, что это такое.
Я помолчал, потом спросил:
– Давно она вам рассказала? Я имею в виду, все сразу…
– Незадолго до нашего отлета. Иначе почему, вы полагаете, я учинила вам тот допрос?
– И почему? То есть зачем? И вы мне солгали, между прочим!
– Я не клялась вам говорить только правду и ничего, кроме правды. А зачем я это делала… – Она потерла пальцем переносицу. – Хотела понять, достойны ли вы жертвы Аю.
– А если бы решили, что не достоин? Попытались бы что-то изменить? Уговорить Аю поступить как-то иначе? Ну что же вы молчите!
– Ее я переубедить все равно бы не сумела, – ответила Фергия, – но вряд ли стала бы с вами возиться.
– А как же проклятие? – растерянно спросил я.
– Оно ваше, вы с ним и сражайтесь. Интересно было бы поймать этого Дженна Дасса и изучить – сколько всего он знает, наверно! – но мне за его поимку не платят. Вы не платите, – с намеком добавила она. – А если вы скажете, мол, он желает захватить мир… ну, пускай попробует. Пока он орудует только в окрестностях Адмара, а я всегда могу уехать обратно на Север и наблюдать за его похождениями издалека.
– Но в итоге вы решили, что я еще на что-то гожусь, правильно я вас понял?
– Да. И в любом случае, даже окажись вы совершенно никчемным типом – любят и не таких, знаете ли, – я не могу не попытаться выполнить последнее желание Аю.
– Какое? – глупо спросил я.
– Спасти вам жизнь, болван! – не выдержала Фергия и сделалась до ужаса похожей на свою матушку. – Вы головой вроде бы не ударялись, так что напрягитесь и осознайте: вы не имеете права взять и сдохнуть! Вернее, сдохнуть вы можете, но только в битве с Дженна Дассом, прихватив его с собой, если не будет другого выхода. Это уже от меня дополнение, имейте в виду. А если выход будет – вам придется жить долго и счастливо, хотите вы или нет!
– Знаете, – сказал я, когда она утихла, – последняя ваша фраза прозвучала настоящим проклятием.
– Не беспокойтесь, у меня нет способности проклинать просто так, сгоряча. Нарочно – могу, а в пылу спора – нет, иначе половина моих знакомых уже обзавелась бы дюжиной проклятий одно другого замысловатее. Хотя… – Фергия задумалась. – Наш-то род именно так и прокляли, Данна Ара же говорила. С тех пор и ищем… то пропавшие булавки, то лошадей, то каких-то ископаемых злодеев, никак не можем остановиться! А поскольку все мы в какой-то степени родственники, то очень может быть, что во мне течет капля-другая крови той ведьмы, что прокляла предка Файрани, а значит, я тоже на это способна! Ну, конечно, на несколько сотен лет моего проклятия не хватит, – добавила она справедливости ради, – но лет двадцать-тридцать вам прожить придется. Счастливо. Потом или привыкнете, или… Вейриш? Почему у вас глаза стеклянные, спите, что ли?
– Н-нет, – очнулся я, когда Фергия пощелкала пальцами у меня под носом. – Просто вы любого насмерть можете заговорить. Натравить бы вас на Дженна Дасса и посмотреть, что получится…
– Может, и посмотрите… – непонятно ответила она и спросила с неожиданным участием: – Ну как вы? Понимаю, что паршиво, но в целом?
– Жив.
Что еще тут скажешь?
– Только знаете, я… Я не верю, что Аю нет. Видел ее мертвой, держал вот в этих самых руках, но все равно – не верю. И еще… странно как-то. Вроде бы я должен горевать, но ничего не чувствую. Даже смеяться могу…
– Это нормально, Вейриш. – Фергия похлопала меня по плечу. – У многих такое бывает. Умные люди говорят: разум не способен справиться с большим горем, равно как и со страхом, – помните, мы с Даллалем это обсуждали? – и старается уберечься, иначе можно и рехнуться. Потом, постепенно, придет осознание, и вот тогда вам будет очень скверно. Но когда вы примете смерть Аю по-настоящему и отпустите ее, то сможете жить дальше. Ну, во всяком случае, я на это надеюсь. Это ведь не первая ваша потеря, верно?
– Да, но… каждый раз, как в первый, – признался я. – И этот… особенный.
– Конечно… Только вот что, Вейриш: скорбеть вы будете потом. Если сейчас замкнетесь в своем горе, добра не жди.
Я кивнул.
– Понимаю. Нужно все-таки найти эту тварь и… не знаю, можно ли убить Дженна Дасса, но мы должны хотя бы обезвредить его!
– Вот это мне уже нравится, – сказала Фергия без улыбки. – Только вам пока нельзя на люди показываться. Поживете у меня, хорошо?
– Я сам хотел вас попросить. Я… не могу сейчас домой. – У меня перехватило горло. – Там ведь все ее вещи, все напоминает о ней, я… я там свихнусь в одиночестве. А если кто-нибудь спросит, где Аю, что я отвечу?…
– Это я уже придумала. Попозже расскажу, а сейчас вам лучше прилечь.
– Только налейте мне еще своего зелья, – попросил я. – Чтобы снов не видеть.
– Налью. Вам не повредит, – кивнула Фергия. – Идите в дом. Несколько дней на то, чтобы прийти в себя, у вас есть. А потом, Вейриш, мы возьмемся за дело – больше некому.
– Фергия, – окликнул я, когда она отошла. – Спасибо.
Ответа не последовало.
Глава 21
Эти несколько дней промелькнули как во сне. Впрочем, почему «как»? Я действительно просыпался только поесть. И, к счастью, мне действительно ничего не снилось – я просто проваливался в черную пустоту, и порой мне вспоминались чьи-то слова: мол, сон – все равно что маленькая смерть. Уж не Чайки ли? Нет, он недостаточно поэтичен для такого…
Когда я открывал глаза, то неизменно видел рядом Лалиру: она сидела, скрестив ноги и положив руки на колени, похожая на диковинное изваяние из черного камня. Обычно молчала, но иногда гудела под нос какую-то монотонную мелодию без слов, от которой тянуло в сон сильнее, чем от зелья Фергии. Наверно, присматривала за мной, а может, тоже приходила в себя: я замечал, постепенно джанная становится прежней.
Чем занималась сама Фергия, я не знал, но догадывался – распускала слухи. Она ведь сказала, что придумала, как объяснить исчезновение Аю… Надеюсь, меня предупредит о своем плане.
Надежды моя оправдались: когда я наконец почувствовал в себе достаточно сил для того, чтобы самостоятельно выбраться из дома, Фергия обнаружилась на излюбленном своем месте – она возлежала на веранде, ела сливы и задумчиво изучала какой-то трактат весьма заслуженного вида. Я бы сказал даже, древнего.
– Ожили немного? – спросила она, не оборачиваясь. – Тогда идите искупайтесь. А то магия магией, но от вас все-таки попахивает. Чистая одежда вон там, на камушке сложена. Обещаю, подглядывать не стану!
«Да хоть обсмотрись», – невежливо подумал я и последовал совету, потому что Фергия была совершенно права.
– Не капайте! – сказала она, стоило мне подойти поближе. – За эту хронику мне хранитель библиотеки рашудана голову открутит без всякой магии!
– То-то вы ее грязными руками листаете. – Я присел немного поодаль, потому что с мокрых волос действительно капало.
Фергия посмотрела на меня так, что я невольно устыдился: о чем это я, она ведь маг… Гм, а что тогда мешает ей защитить книгу не только от сливового сока, но еще и от воды? Опять ее шуточки?…
– Ага, по лицу вижу, что ваш мыслительный процесс пришел в относительную норму, – подтвердила Фергия мою догадку и села, заложив книжищу листком с какими-то пометками. – И внешность тоже. Правда, вы все равно выглядите, будто после долгой болезни, но это нам на руку.
– Рассказывайте, что вы придумали, – попросил я. – Только покороче и помедленнее, потому что соображаю я все-таки еще не очень хорошо.
– Ничего, я повторю, если надо будет. Да вы и так уловите идею: вы тяжело болели. Притащили заразу из какого-то путешествия – все же знают, что вы довольно долго отсутствовали, тут не подкопаешься. До дома вы добрались, а тут уже слегли. Аю, как самоотверженная жена, никого к вам не подпускала. Выходила, только сама… – Фергия развела руками. – Как по-вашему, складно?
– В целом да. Только почему никто ничего не знал? Даже слуги, которым якобы запрещено было ко мне подходить? Они мгновенно разнесли бы новость по базару. Та же Фиридиз – вы будто не знаете, какая она сплетница! Чтобы заставить ее молчать, ей язык надо отрезать, только она ведь и жестами объясниться сумеет…
– А вы к себе не поехали, чтобы не перезаразить всех домочадцев, потому что чувствовали – дело неладно, – выкрутилась она. – Поехали ко мне, я же ведьма, мне никакая болезнь не страшна. Но жене сообщили, конечно, она и примчалась, а ее поди останови – даже я бы не взялась.
– Не сходится, – подумав, сказал я. – Ведь все видели, что я вернулся, несколько дней был дома, и что мы с Аю уехали в Проклятый оазис вместе.
– Вейриш, ну кто – все? Вы на отшибе живете, так что о вашем возвращении знали только слуги…
– Которые обожают сплетничать. Даже если вы можете заставить их забыть обо всем, то кто-то из них наверняка уже сказал знакомому, что шодан вернулся. А всему Адмару память менять – на это ни у кого могущества не хватит!
– Н-да, этого я не учла, – самокритично ответила Фергия и задумчиво почесала в затылке. – Тогда… тогда при первых признаках заболевания вы с Аю поехали ко мне, чтобы обезопасить остальных.
– Не пойдет. Я за неделю почти со всеми шуудэ близко пообщался.
– Ну и что?
– То, что мое поведение не вяжется с желанием якобы спасти остальных от болезни. То, что я шуудэ не пожалел, еще сойдет, все-таки не родственники… Но ведь люди, которые им прислуживают, могли разнести заразу по всему Адмару! И уже наверняка разнесли, на базар-то ездили, и не раз.
– Может, эта болезнь не из тех, которые передаются по воздуху, – мрачно ухмыльнулась Фергия. – Мало ли что вы подцепили от какой-нибудь шуадэ и наградили этим всех своих женщин.
– От таких болезней если и умирают, то не в считаные дни. И чтобы вылечиться, вовсе не обязательно обращаться к Белой ведьме, любой колдун с базара справится. Тут же порт, эта зараза на каждом углу, так что клиентов у них предостаточно…
– Чтоб вам, Вейриш, такую идею загубили, – проворчала она. – Но теперь я вижу, что вы действительно способны мыслить здраво.
– Так вы что, снова меня испытывали?
– Конечно. Или вы думаете, что, когда эта история пришла мне в голову, я не подумала первым же делом о свидетелях? Увы, память я менять не умею, тем более, как вы верно выразились, с целым Адмаром никто не совладает. Может, Лалира бы сумела, но она не в лучшей форме, сами видели.
Я только вздохнул: просил же говорить по делу, но нет, какое там… Заставить Фергию молчать, кажется, еще сложнее, чем Фиридиз! И я, право, скучал по немногословию Флоссии…
– И каков же настоящий план?
– Помните, я сказала, что наврала магам рашудана, будто кто-то сунул нос в мое зелье и оно взорвалось? Ну вот, и менять в настоящей истории ничего не придется, только вместо зеркала будет котел.
– В смысле, это я полюбопытствовал?
– Не на Аю же сваливать? – резонно ответила Фергия. – Ну и вот… была бы я рядом, может, успела бы ее спасти. Вам тоже досталось, но меньше, вас удалось выходить.
– А как же джанная? Она почему не охраняла ваш котел и подпустила нас к нему?
– Во-первых, она не сторожевая собака. Во-вторых, вы мои друзья, откуда же ей знать, что вам нельзя подходить к моим вещам, если я об этом не предупредила? В-третьих, она пыталась предостеречь, но…
– Понятно. Могу представить, как на меня станут смотреть: мало того что сам по глупости чуть не погиб, так еще любимую жену, считай, убил.
А чего я, собственно, ожидал? Так все и было. И я действительно не представлял, как показаться людям на глаза! Честное слово, история с неизвестной болезнью звучала намного лучше, хотя и не выдерживала никакой критики. С другой стороны… в ней я тоже выглядел не лучшим образом.
– Перестаньте, Вейриш, вам сочувствуют, – сказала Фергия.
– То есть вы что… уже рассказали эту байку в городе?
– Конечно, не терять же время понапрасну. И еще: вы же сами мне твердили, что Адмар – это не Арастен и тем более не Север, здесь иное отношение к женщинам. Забыли, что ли? Так что Аю-шодэ жалеют, конечно, но и превозносят: она, как подобает верной жене, спасла своего мужа и господина ценой собственной жизни! Ну а ваш дурацкий поступок… Кто никогда не подглядывал в чужие окна и за заборы, пусть первым вас осудит! И откуда вам было знать, что на ведьмино варево постороннему даже смотреть нельзя? А даже если я предупредила, вы не восприняли всерьез – я хоть и колдунья, но тоже женщина…
– Ясно…
Фергия была совершенно права, но менее тошно от этого мне не стало.
– Вас саму из Адмара не выгонят за такие вот… зелья?
– Руммаль пытался что-то ворчать, но я покаялась и клятвенно пообещала впредь глаз не спускать с таких вещей. И вообще, он сам виноват: если бы не потребовал явиться немедленно, то я бы не оставила зелье на огне. А потом нам стало не до того.
– Зачем вас вызвали-то? – решил я сменить тему. – Что они там такое обнаружили в этих подземельях?
– О!.. – выразительно сказала Фергия и умолкла. – Нет, это нужно запивать. Ургу-у-уш! Свари ойфа, да покрепче!
– Иду, шади… – раздался печальный ответ.
Пришлось подождать, пока он принесет дымящийся ойфари, кое-какую снедь… Только после этого Фергия взялась рассказывать.
Была она, как всегда, многословна, а когда я наконец уловил суть, то вышло вот что.
После представления, которое учинила Лалира, сыновья рашудана всерьез взялись за дело, заставили хранителя библиотеки со всеми помощниками работать денно и нощно – сам Аскаль составлял им компанию, – чтобы отыскать в дворцовых хрониках любые упоминания о подземных и тайных ходах. Джанная-то может проникнуть куда угодно, а вот люди – увы, если не будут знать входы и выходы. Контрабандистов допрашивать – пустое занятие, тем более Фергия права: не под самым же дворцом они таскают товары…
Но вернемся к дворцу. Он стоит на этом месте не первый век, его не раз перестраивали, какие-то записи уничтожали как неугодные новому рашудану, какие-то просто потеряли или их сгрызли мыши и жучки, поэтому путаница в описаниях получилась колоссальная. Наверно, рашудан мог бы снова призвать Лалиру и попросить помочь, но отчего-то не стал этого делать. Вероятно, хотел посмотреть, как станут выкручиваться наследники и придворные…
Так вот, когда Аскаль понял, что таким методом они будут искать что-то определенное до скончания дней своих, то спросил совета у Хаксюта, а тот ожидаемо поинтересовался, зачем рашудану столько чародеев, если они не могут отыскать скрытые проходы?
Конечно, распоряжался этими чародеями никак не Аскаль, но главный советник рашудана Ларсий заметно присмирел в последнее время и против требования отправить скольких-то чародеев искать подземелья нисколько не возражал. В конце концов, не обязательно направлять на такую скучную и временами грязную работу самого уважаемого Руммаля и прочих его солидных коллег – у них ведь масса подмастерьев. А обнаружить полость в земле, воду или что-то еще способен даже зеленый ученик. Если же не способен, то что он делает во дворце рашудана? Такой бездари место разве что на базарной площади, но и оттуда его старый Уммаль клюкой прогонит!
Ученики и подмастерья ожидаемо восприняли задание как серьезный экзамен. Решили, наверно, что не справившихся с заданием с позором выставят из дворца (а может, кто-то нарочно пустил такой слух), поэтому трудились не покладая рук. И действительно кое-что обнаружили…
Кое-что! Это мягко сказано: огромный скальный массив, на котором высился дворец, был источен подземными ходами, как муравейник, что уже продемонстрировала Лалира. Большая их часть не была делом рук человеческих: очевидно, в незапамятные времена ходы проточила вода, совсем как в том подземелье, где томилась в плену змеедева. Все верно: на месте пустыни когда-то цвели сады и текли полноводные реки, только ушли в землю – где-то навсегда, где-то, как в оазисе Игирида, притаились недалеко от поверхности. Вода, как известно, камень точит, вот она и источила… А когда земля дрогнула и рельеф изменился, появился этот вот холм. Часть ходов, естественно, обвалилась сразу же, часть – со временем, но некоторые остались в целости и сохранности. Те, у которых имелись выходы наружу, через какое-то время нашли контрабандисты и стали использовать как склады. Может, где-то имелись и выходы в город или за его пределы, исследовать все пока не успели. Но теперь, похоже, адмарской страже предстояло превеселое занятие – подкарауливать и вылавливать тех, кто шныряет если не под самим дворцом, так рядом с ним… К слову, в обширные дворцовые подвалы тоже вело несколько лазов, проделанных уже людьми, а когда и с какой именно целью – неведомо. То ли кто-то пытался сбежать, то ли, наоборот, решил подкопаться снизу и ограбить сокровищницу – установить оказалось невозможно. Все эти тоннели давно осыпались или были заделаны, в отличие от самых глубоких, а когда – опять-таки неведомо. Говорю ведь, в хрониках множество лакун, местами перепутаны даты…
– Словом, Вейриш, там не только тоннели, там нашлось несколько довольно больших залов, – сказала Фергия, допивая остывший ойф. – Вероятно, в незапамятные времена, когда хозяева дворца еще не позабыли о тайных проходах, это были хранилища: там нашлись огромные сундуки, вернее, то, что от них осталось – оковка, замки, петли, и то все разлеталось в ржавую пыль от одного прикосновения. Содержимое либо тоже рассыпалось прахом, либо его давным-давно оттуда забрали.
– Очевидно, нашлись не только сундуки?
– Ну да. В одном таком зале особенно удачливый ученик из младших обнаружил нишу в стене, замурованную и, мало того, на совесть зачарованную. Руммаль с помощниками двое суток возился, прежде чем сумел распутать заклятия! Говорит, колдовство старинное, и если бы он не учился как следует у своего отца и деда, а те у предков, то ни за что бы не сумел вскрыть тайник.
– Вот это признание! – не поверил я. – Только по нему одному можно сделать вывод, что нашлось нечто весьма ценное! Или опасное… Что это?
– Зеркало, – ответила Фергия, и я почти не удивился. – Большущее зеркало в человеческий рост, в позолоченной раме на львиных лапах. А еще в нем ничего не отражается.
– То есть… такое же, как то, что хранилось у Иррашьи?
– Вейриш, я же сказала – на львиных лапах, а не на птичьих! Ну и в целом оно попроще. Оправа, говорю же, золоченая, местами облезлая, без особенных украшений. А в целом похоже, да… Мода, наверно, такая была.
– И… что дальше?
– Дальше… – Фергия потерла переносицу. – Руммаль попытался понять, что это за штука такая – ему прежде не приходилось видеть таких зеркал. Ну, не то что чародей, обычный человек сразу сообразит – если зеркало ничего не отражает, значит, с ним что-то неладно. Но ничего не вышло, только начали какие-то тени мерещиться. Тогда Руммаль повелел закрыть зеркало тканью поплотнее и зачаровал на всякий случай, а то сунется кто-нибудь сдуру… И приказал искать в хрониках все о странных зеркалах. Тут уже проще было, он сумел примерно определить, в каком веке замуровали эту штуковину.
Я выдохнул с облегчением.
– Ну а Аскаль послал за мной, – закончила она, – так вот совпало по времени, надо же…
– Может, найденное зеркало почувствовало поблизости другое и… гм… захотело, чтобы его нашли? В смысле Дженна Дасс захотел?
– Мне тоже пришло это на ум, Вейриш. Кто его разберет… Главное, я особенно помочь не могла, не выкладывать же им все, что мы успели узнать? Вернее, кое-что я рассказала, но сослалась на старинные легенды о колдовских зеркалах, в которые нельзя смотреться, не то увидишь что-нибудь ужасное. Ну или они похитят твой разум, это как пойдет… И вот тут-то Руммаля осенило!
Я даже вздрогнул от ее крика.
– Он что-то вспомнил?
– Ну да! Он вспомнил старую-престарую легенду, которую ему рассказывал прадед, а тот услышал от своего… в общем, не важно, – сама себя перебила Фергия. – Главное вот что…
Когда-то очень давно пустыня еще не подступила вплотную к Адмару, Данжеру и прочим береговым государствам Юга. В те времена люди кое-что помнили об Империи и знали – в глубине континента скрываются заброшенные и разрушенные города, а в них таятся несметные сокровища… Сколько искателей поживы сгинуло там – не сосчитать, сколько погибло, нарвавшись на ловушки, обычные и волшебные, – тем более. Но некоторые все-таки возвращались с добычей, когда богатой, когда не слишком, и сбывали ее тем, кто готов был заплатить подороже. А это почти всегда были или любители редкостей, или правители, желающие доказать, что именно они – наследники великих императоров… Как же это сделать, если не при помощи древнего венца, жезла или даже портрета, на котором изображенный человек отдаленно напоминает рашудана? Да-да, портреты тоже можно было отыскать – зачаровывали их на совесть, и время, жара, ветер и песок не повредили им.
Но в этот раз кладоискателю попалось таинственное зеркало, и он, надрываясь, дотащил его до Адмара и продал за большие деньги во дворец, после чего бесследно исчез. Впрочем, его судьба нас интересовать не должна, в отличие от судьбы зеркала.
Фергия сказала: в отличие от исторических хроник, хозяйственные книги редко правят или уничтожают, а зря, там все записано. Удалось найти, когда и при каких обстоятельствах зеркало попало во дворец, даже уплаченная кладоискателю сумма значилась!
Теперь, установив точную дату, можно было покопаться в хрониках, и тогда-то обнаружилось неладное. Кое-что откровенно вымарали, чего-то не хватало, но в итоге, сопоставив разные источники, чародеи с примкнувшей к ним Фергией постановили: зеркало убрали с глаз подальше, потому что оно кому-то показалось опасным. Кому и почему – опять-таки неясно, но дело не в том. Главное – его замуровали в подземелье в тот самый год, когда голову Ирдаля-отступника подняли на пике над городскими воротами…
– Вот все и сошлось, – прошептал я.
– Что вы там бормочете, Вейриш?
– Говорю – я понял, почему Ирдаль решил захватить власть. И почему он вдруг возжелал сестру.
– И почему же? – сощурилась Фергия.
– Аю ведь объяснила в письме, а вы его читали, – ответил я. – Дженна Дасс завладел Ирдалем – это же очевидно! Тот был весьма честолюбив, иначе не посягнул бы на золотой трон. Наверно, и зеркало приобрел у искателя сокровищ именно ради того, чтобы похваляться наследством древнего рода. Тут-то Дженна Дасс его и взял!