Случай из практики. Караванная тропа

Я кивнул: начальник стражи так старательно не замечал беглого преступника, что меня разбирал смех.

– Где ты прятался с утра?

– Я не прятался, Фергия-шади отпустила меня домой.

– К жене?

Чайка кивнул, и его некрасивое лицо вдруг тронула робкая улыбка.

– Она волновалась, наверно?

– Алманы знает, что я могу надолго исчезнуть. Беспокоится, конечно, – вздохнул он. – Но что поделать? Каким подобрала, таким я и остался… Одни беды от меня!

– А дети? – спросил я зачем-то. – Есть у вас сын или дочь?

Чайка покачал головой.

– Я себя-то прокормить не могу, какие уж тут дети? А Алманы говорит, что достаточно повозилась со своими младшими и со мной, так что уж обойдется. Да и возраст уже не тот…

– Что-то я не понимаю, – признался я.

– Алманы нашла меня в канаве, – просто сказал Чайка, оценил выражение моего лица и захохотал. – Нет, шодан! Не подобрала пьяного, всё было совсем не так!

– А как? – заинтересовался я и присел рядом.

Мне бы сейчас корзину любимых Фергией слив или хоть горсть орехов… Жаль, я не волшебник и у меня нет зачарованного бездонного кармана! Нужно будет озаботиться этим после, решил я.

– Когда ей было десять, в Адмаре случилась болезнь, – просто ответил Чайка. – Ее мать и почти все домашние умерли: взрослые тяжело переносят эту заразу, а дети обычно выживают. Так Алманы оказалась на улице.

– А отец куда подевался?

– Он был далеко – ушел с караваном. Младших братьев-сестер Алманы разобрала уцелевшая родня, а она… ну, ей позволили жить у порога и питаться объедками. Ее не очень любили: она совсем не похожа на отца. Говорили, не от него. Это бы ладно, но Алманы хромая с рождения, даже замуж не отдашь хоть с какой выгодой… – Чайка вздохнул. – Она еще и гордая. Ушла, попросилась помогать мусорщикам. Знаешь, что это за работа, Вейриш-шодан?

Я кивнул. Да уж, выгребать из канав отбросы, сортировать, грузить на телеги и вывозить прочь – явно работа не для десятилетней девочки!

– Мусорщикам много еды попадалось, – просто сказал Чайка. – Больше, чем ей давали в доме тетки по отцу. И она сильная, моя Алманы, хорошо работала. Ей позволили остаться, а кормилась она тем, что находила. И так прошел почти год.

Я даже представлять себе этого не хотел.

– А однажды Алманы услышала писк и подумала, что кто-то решил утопить в сточной канаве котенка, – продолжил он. – Полезла смотреть… и нашла меня. Выудила, отмыла и решила оставить себе – обращаться-то умела, столько младших братьев-сестер… Ее тогда чуть не выгнали из артели, сказали: как ты будешь работать? Брось его или иди к нищим, с младенцем больше подадут!

– Но она не ушла?

– Нет, конечно. У нищих свои законы, Алманы к ним не хотела. Привязала меня на спину и стала работать, как раньше. Только уже для двоих. Меня тогда Чайкой и прозвали… догадаешься, почему, шодан?

– Орал мерзко, ел много, причем отбросы, а уж гадил… – покачал я головой.

– Именно так. А потом наконец вернулся ее отец.

– И, наверно, не пожелал тебя видеть?

– Он и Алманы не сразу признал. Потом подумал, что я – ее сын, хоть лет ей было совсем немного… Сказал, может оставить дочь приживалкой, если она избавится от меня, но Алманы отказалась, и тогда он…

– Выгнал? – коротко спросил я, и он кивнул.

– Мусорщики зато не выгнали. Не так-то много желающих ковыряться в отбросах, знаешь ли… Ну а потом я подрос и стал помогать Алманы, – сказал Чайка. – Сперва все считали нас братом и сестрой, потом – мужем и женой, а мы не спорили. И, знаешь, Вейриш-шодан, не так уж плохо мы жили…

– Хочешь сказать, до тех пор, покуда ты не начал сочинять стихи? – спросил я.

– Сперва я связался с дурной компанией. Алманы платила, чтобы меня выручить. Потом… – Он махнул рукой. – Много всякого было. Наконец Алманы ушла из мусорщиц, ей помогли наняться к мяснику. Она сильная, быстро научилась рубить мясо лучше мужчины. Я уж точно так не сумею!

– То-то она тебя откормила, – усмехнулся я и ткнул его в тощий бок.

– Алманы честная, она никогда не берет обрезки, если хозяин не позволит, – сурово сказал Чайка.

– Даже для тебя?

На этот раз он опустил голову.

– Как ты вообще ухитрился сделаться поэтом?

– Сам не знаю, шодан, – развел руками Чайка. – Вижу что-то, хочу сказать, до чего это неправильно, а слов нет! Не ученый я, не знаю их… Вот и говорю, как умею. Видишь, сам Даллаль-шодан за мной гоняется, значит, не так уж плохо выходит? Только Алманы жалко. Она думала, я стану погонщиком верблюдов или хоть буду помогать в лавке, а мне на месте не сидится… Правда, вот тут побыл немного, и подумалось: может, о чем другом стихи сочинить? А не выходит, поверишь ли?

– Почему не выходит?

– Не умею, наверно. Сидел вот, смотрел на пустыню, придумал… Послушаешь?

– Отчего же нет?

– Ночь над пустыней, – сказал Чайка, помедлив, – песок серебрится, крылья расправил Дракон. Так было от века, так будет веками, таков непреложный закон… А дальше – хоть головой об дерево бейся, ничего не выходит!

– Может, и не надо дальше-то, – проворчал Хаксют, подсев с другой стороны. – В Арастене говорят, мол, краткость с одаренностью рука об руку ходят.

– Неужто? – приободрился Чайка.

– У Фергии-шади спроси, если не веришь. Ладно… Если живы будем, возьму тебя к себе. Хоть грамоте выучу. И познакомлю со стихами того поэта, имя которого нельзя называть, – угрожающе добавил Хаксют. – Тогда, может, поймешь, что подмечать сиюминутное хорошо, да только в вечности останутся не эти сочинения, если вообще останутся… Да и то, мне помирать скоро, а кому я книги оставлю?

– Шодан… – только и смог выговорить Чайка, приник к руке старика, а я встал и отошел прочь.

Так… Чайка и Хаксют общались прежде. А как же Алманы, с которой наш поэт виделся вот только недавно? Она ведь тоже рискует, и ее хозяин, и любой, кто отведал купленного в той лавке мяса! Но нельзя ведь собрать в Проклятом оазисе всех без исключения…

– Скоро полночь, – сказала Фергия мне на ухо. Она снова была босиком, и шаги ее оказались совершенно неразличимы. – Если что и случится, то теперь. Идемте?

– Вы уже объяснили Оталю и Зане, что случилось с Оришем?

– Да, но они не очень-то верят. Правда, согласились дать по капле крови и поучаствовать в представлении по мере сил.

– А остальные?

– Не знаю, Вейриш, – честно сказала она. – Никогда не сталкивалась ни с чем подобным. Но у нас есть вы: случись что, превращайтесь, сгребайте стольких, скольких сможете унести, и…

– Шади, неужели даже добрая сталь не возьмет эту тварь? – вмешался Даллаль. По-моему, он старался не оставлять нас наедине. Блюл, стало быть, целомудрие Фергии. Несчастный…

– Боюсь, нет, но на какое-то время, наверно, задержит.

Ну да, логично. Если отрубить кому-то обе ноги, он станет передвигаться чуточку медленнее…

– А огонь?

Фергия развела руками, а я подумал: ведь драконье пламя плавит даже камни, неужели устоит какая-то тварь? Потом вспомнил: джаннаи купаются в жерлах вулканов безо всякого вреда для себя, так что им мой огонь? А если потустороннее существо сродни им, то я здесь действительно лишь для того, чтобы спасти тех, кого сумею, если что-то пойдет не так… и то временно – куда бы я их ни унес, рано или поздно тварь доберется до них. Нельзя же кочевать вечно!

Озноб продрал по хребту так, что я невольно дернулся от боли и обхватил себя руками, и Фергия тут же спросила в ухо:

– Почуяли? Она рядом? Хорошо!

«Что же тут хорошего?» – мог бы я спросить, если бы челюсти не свело судорогой. Я вообще сумею превратиться в таком-то состоянии? Ох, как не хочется проверять…

И Аю… Я не успел побывать дома – весь день в разъездах! – но, может, стоило выкроить полчаса, да хоть зачарованную птицу к ней послать? Я же ничего не знал, не представлял, что она увидела с тех пор, как мы расстались…

«А не слишком ли ты полагаешься на ее силу? – спросил я сам себя, сунув руки почти в самое пламя костра, чтобы отогреться. – Ты ведь как-то жил до женитьбы. Конечно, эта странная тень убила бы тебя, если б не Аю, но… Спрашивать мнения ашшу по каждому поводу – это не просто глупо, это неуважение к ее способностям! И еще… она ведь растрачивает их по пустякам каждый день. И может так случиться, что Аю не сумеет предупредить тебя, когда на горизонте покажется что-то действительно страшное».

Наверно, я слишком увлекся своими мыслями, потому что пропустил момент, когда Ургуш принялся раздавать миски, а Фергия уселась у котла и стала оделять всех собравшихся варевом собственного приготовления. Впрочем, готовит она неплохо, я пока не отравился. Главное, в лицо ей этого не сказать…

– Мы празднуем мое новоселье странной компанией и странным образом, – произнесла Фергия, – но так уж вышло. Кто-то здесь своей волей, кто-то нет, но, надеюсь, вам нравится мой дом, мой сад и источник…

– Сад? – негромко спросила Зана из-под покрывала.

Словно в ответ на ее слова гулко вздохнули деревья, повеяло ароматом спелых слив, тех самых, черных и сладких, как плоть прекрасных девушек из неведомых южных земель.

– Хорошая похлебка, – сказал Даллаль и протянул миску за добавкой. – В походе тебе бы цены не было, Фергия-шади!

– Звучит так, будто ты не отказался бы взять меня в какой-нибудь поход, шодан… – улыбнулась она и вдруг прижала палец к губам, а потом спросила громко: – Кто прячется в темноте? Иди к костру, у нас праздник сегодня, для любого найдется еда и глоток вина!

Меня снова скрутило, и я порадовался, что успел укрыться за могучей спиной Даллаля.

Из густых теней выступила маленькая, хрупкая фигурка, и по тому, как вздрогнул Оталь, как дернулась и ахнула Зана, я понял – это и есть Ориш. Вернее, то, что приняло его облик.

– Добрые люди, – сказало оно тихим хриплым голосом, – я заплутал. Я чудом вышел к вашему огню… Так хочется есть…

Зана тихо завыла под своим покрывалом и потянулась вперед, но Оталь грубо зажал ей рот и сжал руку так, что женщина не посмела и дальше рваться к тому, что выглядело, как ее пропавший сын.

– Иди же и возьми, – произнесла Фергия, показывая гостю полную миску. – Иди и возьми…

Любой человек обогнул бы разделявший их костер, но тварь шагнула прямо в огонь, не чувствуя жара, и приглушенный вой Заны перешел в испуганный мышиный писк.

– Благодарю тебя, добрая женщина, – произнесло существо с лицом Ориша и взяло миску, не обжигая рук. – Хорошая еда… Такая хорошая…

Оно не ело, оно жрало. Так, что меня затошнило, да и Даллаль тоже сплюнул в сторону.

– Есть еще? Есть еще? – спросило существо.

– Конечно, целый котел, – невозмутимо ответила Фергия. – Угощайся!

И оно набросилось на еду… Неужели ему в самом деле все равно было, что пожирать – чужую плоть или похлебку волшебницы?

Стоп. Она же сказала, что все согласились дать по капле крови, а стало быть, в котле – не простая пища! Тварь пришла на запах крови обидчиков… Странно – вот же они сидят, живые… не иначе Фергия что-то наколдовала!

– Есть еще? – протянуло существо. – Еще?

– Будто нарочно для тебя припасли, – ответила она, – иди сюда и получишь…

Оно сделало шаг, другой, и… Закопанные в песок кандалы защелкнулись на его лодыжках.

– А вот теперь можно и поговорить, – сказала Фергия и улыбнулась. Впервые за всё это время.

Зана рыдала, уткнувшись в плечо Оталя, сам он не мог вымолвить ни слова, где-то за деревьями прятались опытный Хаксют с Чайкой, Даллаль держал саблю наготове… Один я сидел, как дурак, и не знал, как реагировать на происходящее.

– Не дергайся. – Фергия подошла поближе к рвущейся и хрипящей от ярости твари. – Я не повторяю чужих ошибок. На этот раз кандалы не просто зачарованы, они еще и пристегнуты к… гм… к такому дереву, которое тебе своротить не по силам!

«Все-таки попросила помощи Лалиры!» – выдохнул я с облегчением.

– Я почти всё о тебе знаю, – сказала Фергия скучным голосом. – Ты захватил тело Ориша, племянника Оталя…

Зана взвыла громче.

– Мальчишка сам позвал меня! – был ответ. Лицо Ориша не двигалось, и выглядело это жутко: голос звучал вроде бы из его рта, но в то же время ниоткуда.

– Этого я и не отрицаю. Но мне нужно знать, как именно он тебя призвал. Что попросил? – Фергия наклонилась опасно близко к твари, и я ринулся вперед, чтобы оттолкнуть ее, но Даллаль удержал меня за плечо. – Говори. Теперь я твоя хозяйка.

– Не-е-ет… – прошипела тварь и рванулась что было сил. – Ты не хозяйка… ты не сильнее… А-а-а!..

Кажется, Зана потеряла сознание, когда костер полыхнул синим пламенем, объявшим существо, принявшее облик ее сына. Я и сам инстинктивно зажал нос, ожидая запаха горящей плоти, но нет… Судя по всему, синий огонь жёг не человеческую плоть, а самую сущность твари.

– Говори, кому сказано! – процедила Фергия. Вот сейчас ее можно было испугаться, так горели черные глаза на бледном лице. – Иначе…

– Он был в плену! – взвыла тварь, дергаясь в оковах. Руки слепо скребли по песку. – Без сил, совсем без сил, нечего взять…

– Ты магические силы имеешь в виду? Колдовские? Ну?!

– Да, да…

– Но он сумел вызвать тебя, так? Произнес формулу, пролил свою кровь… Но почему ты завладел его телом?

– Потому что он захотел многого… – Облик Ориша стекал с твари, как растопленный воск. – Слишком многого… и знал, как призвать правильно… Я не мог… не мог…

– Не имел права не повиноваться?

– Да!

– И выполнить желание тоже не мог?

– Да! Он слишком много хотел… слишком… – Тварь корчилась на песке, и я отвернулся, потому что у меня болели глаза при взгляде на нее.

– Понятно, – сказала Фергия, скрестив руки на груди. – Итого: ты был связан формулой призыва, очень сильной, судя по всему, и произнесенной верно, но выполнить приказ у тебя не вышло бы…

– Если бы лошадь… или хоть собака…

– …потому что не было жертвы. Поэтому ты взял тело Ориша?

– А как иначе? – просипела тварь. – Как, ведьма? Ты знаешь?.. Нет? Молчишь?

– Что он такое потребовал, чего ты не сумел исполнить просто так? – не дрогнула Фергия.

– Наказать всех… всех, кто нанес ему обиду, а прежде всего – его учителя! Но я не мог добраться до этого учителя, он слишком далеко, и он силен, поэтому…

– Поэтому решил набраться сил, уничтожая обидчиков послабее?

– Догадливый человек… – ухмыльнулась тварь. Она уже перестала вырываться, поняла, видимо, что не выйдет. А может, готовила какую-нибудь подлость.

– Расскажи все по порядку с самого начала, – попросила Фергия. – Ты же завладел не только телом Ориша, но и его разумом, и должен знать, о чем он помышлял. Расскажи, и я отпущу тебя!

– Шади!

– Фергия! – воскликнули мы с Даллалем в один голос.

– Поклянись, – сказала тварь. – Поклянись, что отпустишь…

– Ты сможешь отправиться в свой мир после того, как выполнишь свое предназначение – убьешь учителя Ориша, – тут же ответила Фергия. По вискам ее градом катился пот, но улыбалась она так, что я не завидовал пленнику. – Расскажешь мне, кем он был, и принесешь мне его голову. Пойдет? Иначе так и останешься на земле, будешь скитаться и слабеть, пока не угодишь в зубы какому-нибудь джаннаю…

Темнота среди деревьев озарилась белой острозубой улыбкой Лалиры.

– Вы не можете отпустить это… – прошептал я.

– Шади, он убил стольких людей! – добавил Даллаль.

– Он убьет еще больше, если не выполнит то, что приказал ему сделать Ориш. Это дух, они все воспринимают буквально, – негромко сказала Фергия. – А мальчик не подумал, что ему нечем расплатиться за услугу. Однако сила воли у него была что надо…

Я представил: юноша, да что там, еще мальчишка, лишенный магической силы – должно быть, об этом позаботились особо, – закованный в особые кандалы, брошенный в трюм к невольникам… О чем он думал? Вряд ли верил, что его продадут вместе с остальными: кому нужен раб-волшебник? Он бы восстановил силы, пусть нескоро, и сделался опасен, а значит… Значит, его должны были попросту утопить в море подальше от берега, вот и всё. Ориш был племянником караванщика и прекрасно понимал, как делаются такие дела…

Он был очень умным юношей. Возможно, он сумел бы стать великим целителем, но… Последнее, что ему удалось сделать, – вызвать духа с той стороны. Они быстро слетаются на кровь, на боль – всё то, что я почувствовал на галере, хотя к моменту нашего визита многое уже выдохлось. И если тогда я почуял лишь следы, то не могу даже представить, какой силы отчаяние терзало этого юношу! А помимо того его снедало детское еще желание наказать всех обидчиков, и вот это-то желание он и не сумел сформулировать четко… Должно быть, ему виделся и неведомый учитель, лишивший его колдовской силы, и зубоскалящие матросы, грубо заталкивающие в трюм, и… кто еще? Слишком строгий дядя, слишком заботливая мать? Мальчишки, дразнившие на улице? Кому предстояло расплатиться? Об этом он не подумал, ручаюсь…

Ориш знал, как призвать духа, как заставить его слушаться, вот только ему нечем было заплатить. Капель собственной крови не хватило, а не ловить же и не душить соседа по трюму? Не так-то это просто сделать, будучи скованным по рукам и ногам… Но оставить заклятие незавершенным нельзя, и раз закончить его не смог Ориш, это за него сделал дух, снедаемый навязанной жаждой мести: захватил тело юноши, а потом…

– Я покажу тебе, – услышал я слова твари. – Я не умею сказать обо всем, не знаю человеческих слов…

– Шади! – горестно воскликнул Даллаль, когда Фергия бестрепетно шагнула в огонь, и синие языки пламени взметнулись выше деревьев, видимых только избранным.

Я различал ее силуэт и очертания неведомого существа – оно постоянно менялось, и я не мог сказать, было ли оно похоже на человека, на животное, на насекомое…

А потом огонь вдруг вспыхнул ярче, и Фергия упала на песок, словно отброшенная неведомой силой. Увы, мы с Даллалем столкнулись плечами в едином порыве, и вышло так, что поддержать ее оказалось некому.

Обнадеживало только то, что Фергия дышала глубоко и ровно, а когда я вылил ей на голову ведро воды, поданное заботливым Ургушем, немедленно очнулась и снова ринулась в костер.

Я попытался остановить ее, но услышал такое ругательство, что споткнулся на ровном месте, переглянулся с Даллалем и решил не вмешиваться. Себе дороже.

Во второй раз Фергия вышла из пламени сама. Пускай ее немного пошатывало, но глаза горели, и то, что она оперлась о мою вовремя подставленную руку, ровным счетом ничего не значило.

– Теперь ты пойдешь и попытаешься убить того, кого Ориш называл учителем, – сказала она духу, отдышавшись. – Я если и найду его, то слишком поздно. Мальчик ничего не знал…

– Фергия, а разве судебным магам не запрещено прибегать к помощи таких вот… – начал я, но она оборвала:

– Вы сами сказали, что в Адмаре нет судебных магов. Зато теперь есть независимые, и как независимый маг я повелеваю тебе, существо без имени, – исполни волю последнего твоего хозяина! Если тебе нужна жертва… возьми белого верблюда, что пасется за рощей. Этого тебе хватит?

– С лихвой, щедрая женщина! – ответило существо.

– Выполняй, что обещал, – сказала Фергия, жестом размыкая кандалы. – А тело Ориша оставь здесь, Мать и дядя должны оплакать его как подобает.

И я увидел, как несчастный юноша падает на песок, Зана с рыданиями бросается к нему, и даже несгибаемый Оталь закрывает лицо рукой…

– Ты сказал, что заплатишь за голову того, кто увел Ориша с караванной тропы, не торгуясь, шодан, – сказала ему Фергия. – Когда тварь принесет мне эту голову, я передам ее тебе. Надеюсь, ты не забудешь своего слова. А теперь… думаю, мне надо прилечь…

– Это уж точно, – сказал я, перекинув ее обмякшее тело через плечо и занося в дом. Спасибо, Даллаль отчего-то замешкался и не путался под ногами, не то вдвоем нам с ним было бы тесно! – Фергия? Вы как?

– Подите прочь, Вейриш… – расслабленно произнесла она, когда я уложил ее на постель.

Взгляд мой упал на дырявый ковер на стене, и я вспомнил об Итише: когда еще у Фергии дойдут руки до его дела?

– Не вздумайте воспользоваться моим беспомощным состоянием, – добавила она, – прокляну ведь, на это у меня сил хватит…

– Если вы так чешете языком, то точно не умираете.

Я помолчал, потом спросил все же:

– Вы что, действительно отпустили тварь?

– Не-е-ет… – довольно протянула Фергия. – Она вернется.

– Я понял – когда выполнит задание, то явится доложить, но потом-то…

– Должен же кто-то сторожить оазис, когда я в отъезде.

– Вам Лалиры мало?!

– Лалира здесь по доброй воле. Вдруг ей захочется навестить места, где они бывали с Мадри? А эта тварь будет охранять мой дом, покуда я ее не отпущу…

Клянусь, когда Фергия облизнула пересохшие губы, у нее блеснули клыки.

– И чем же вы расплатились? – негромко спросил я. – За службу этого чудовища?

– Я его освободила, – непонятно ответила Фергия и закрыла глаза.

Я подумал и вроде сообразил: Ориш, вызвав духа, дал ему невыполнимое задание, а тот, пытаясь исполнить его, связал себя человеческой слабой плотью. Во что это могло вылиться… мы наблюдали на галере.

И я вовсе не собирался переживать из-за какого-то погибшего чародея, сбившего Ориша с пути. Сдохнет – туда ему и дорога…

Вот только…

– А золото при чем в этой истории? – потрогал я Фергию за плечо.

– Пока не представляю… – ответила она. – Лалира не знает таких месторождений. Когда… или если Кыж пожрет того мага, может, выяснит… А что оно связано с контрабандой, учениками и прочим, мы и так догадались.

– Кыж?.. – только и смог я выговорить.

– Настоящее его имя я не выговорю… – пробормотала Фергия и повернулась на бок. – Идите прочь, Вейриш, и всех остальных туда же пошлите… И чтоб не являлись ни завтра, ни послезавтра – я изволю отсыпаться…

Что я мог сделать? Только выйти и огласить волю хозяйки Проклятого оазиса!

Сперва уехали Оталь с сестрой – Ургуш помог им довезти тело Ориша до той границы, где ожидали слуги. Потом подались прочь Хаксют с Чайкой – кажется, обоим не давало покоя синее пламя, и они что-то такое сочиняли на ходу… Последним уехал Даллаль, отчаявшись войти в дом: Фергия явно его зачаровала. Бросив на меня суровый взгляд, храбрый воин ускакал прочь, да и мне пора было домой…

Признаюсь, мне хотелось сделать крюк и посмотреть, что осталось от белого верблюда, но я сдержался. И так представлял… Интересно, Фергия действительно купила его, поддавшись уговорам старой бардазинки, или же ею двигала интуиция, присущая всем представителям семейства Нарен? Впрочем, какая разница… Бедняга пришелся очень кстати, не то пришлось бы пожертвовать чьей-нибудь лошадью, чтобы удовлетворить жажду крови ночной твари…

– Лалира, – позвал я, проезжая под деревьями, и услышал в ответ:

– Чего тебе, крылатый?

– Прошу, не дай ее в обиду…

– Мог бы не просить, – раздался гулкий смешок.

– Да я из-за этой твари беспокоюсь! Кто знает, что взбредет ей в голову, когда она выполнит первое задание?

– Правильно заклятые на крови никогда не ослушаются хозяина, – был ответ. – Фергия-шади знает, как это делается. Знает, сколько нужно крови и колдовской силы. Не бойся, крылатый, даже если рыщущий в ночи ослушается хозяйку, тронуть ее он не посмеет…

– Благодарю, Лалира, – сказал я в звездное небо и пустил коня вскачь.

До рассвета было еще далеко, и я выхватил Аю из постели – тёплую, сонную, мягкую… правда, чудом уберегся от кинжала, который она едва не вонзила мне в печень.

– Летим! – сказал я, а ее не нужно было уговаривать, ночь там или день на дворе…

Она даже не спросила, чем закончилось наше дело. То ли знала, то ли понимала, насколько всё это не важно, когда высоко-высоко – никогда не долететь, не дотянуться – сияют звезды. А на востоке уже разгорается заря, и если подняться повыше, можно скользить по золотым и розовым облакам-перьям – их еще не растопило безжалостное солнце. Внизу сверкает море, а пустыня – словно его отражение…

Мне давно уже не было так легко, так…

– Сегодня тень за спиной Эйша совсем прозрачная, – сказала Аю совсем тихо, но я услышал. – Можно летать без страха.

Вот именно. Мне еще предстоит узнать, кто повесил на меня – на весь мой род! – это проклятие. Я обязан помочь Фергии, потому что она слишком уж чудит по нашим-то меркам, а с ее самоуверенностью может угодить в беду… Мы не выяснили пока, кто тот колдун, сманивший Ориша, где неведомые золотые прииски, чьи они, а незаконченное дело всегда тянет к земле!

Но самое главное – я снова должен летать без страха.

Примечания