Драконьи истории. Книга вторая
– Это «Стремительный»! – прокричала она, и Трейр сбавил скорость. – Корабль герцога! Я слышала, он с семьей отправился в увеселительное путешествие! И… я именно его видела во сне, правда! Вот те самые мачты с убранными парусами, дым из труб, и резные перильца, и штандарт герцогского дома…
Трейр подумал и свернул в сторону ближайшего островка. С его скоростью лететь туда было всего ничего, а нагнать неспешно идущие корабли он всяко бы успел.
– Ты что? – спросила Нита, когда он стряхнул ее наземь и обернулся человеком. – Зачем мы здесь?
– Забыла? Когда я в облике дракона, то разговаривать не могу, – вздохнул он. – Так. Значит, во сне твой отец был именно там?
– Названия я не видела, но «Стремительный» с другим кораблем не перепутаешь, он один такой, – ответила девушка. – Кажется, его очень долго строили по специальному заказу, а пока достроили, он устарел. То есть для военных устарел, но так-то все равно хорош, вот герцог и решил сделать из него… как бы это назвать…
– Прогулочное судно, – ухмыльнулся Трейр.
– Вроде того.
– Хм… – Он почесал в затылке. – Ну ветер бушевал такой, что шлюпки и разбитую шхуну вполне могло отнести в эти края. И если твой отец выжил и его подобрали…
– Вдруг он в самом деле на «Стремительном»?! – воскликнула Нита, сжав кулаки. – Ну вдруг?! Ты же сам сказал – сны бывают пророческими, а чудеса случаются!
– А как это проверить? – серьезно спросил Трейр. – Я хоть с виду и не очень большой, но если за борт схвачусь, этот красавец в лучшем случае воды начерпает, а в худшем – вовсе опрокинется! Дядя Фальк, может, сумел бы на палубу сесть, а я или мачты снесу, или трубы, или сам покалечусь. Там места слишком мало. Да и перепугаются все насмерть, еще стрелять начнут, чего доброго!
– Но ты же на воду садишься, – напомнила девушка, схватив его за руку. – Если ты подлетишь поближе и…
– Ну да, я приводнюсь, а в меня выпалят из пушки, – буркнул он.
– Но не сразу же! А я буду кричать, неужели не услышат и не заметят меня? – горячо проговорила она. – А если что-то пойдет не так, ты ныряй, а меня подберут! Минут десять в воде я уж как-нибудь выдержу…
Трейр посмотрел на нее в упор, потом вздохнул и спросил:
– Ты хочешь, чтобы люди, может, даже сам герцог, увидели живого дракона и убедились, что мы – не выдумка? И чтобы твой отец, даже если его нет в живых, торжествовал победу? Ведь его наверняка считали ненормальным, так? Сказочных чудовищ ведь не бывает!
– Ты даже слишком хорошо все понимаешь, – после паузы ответила Нита. – Но ты не обязан этого делать. Извини…
– Если тебя возьмут на корабль, мне же проще, не придется лететь невесть куда, – улыбнулся он.
– Ты ведь сам говорил, что вы скрываетесь. Я глупость предложила. – Она встряхнула головой. – Если тебя увидит столько людей, то потом за вами начнется охота!
– За нами уж сколько лет идет охота, – вздохнул Трейр.
Он и сам понимал, что затеял непотребное и что влетит ему от старших, но что поделать – молодые драконы слишком уж любят приключения! А где их найдешь в нынешние годы? Вот разве что так развлечься…
– Летим, – сказал он Ните. – Скоро уж темнеть начнет, а кто меня в сумерках увидит? Я же серый!
– Да, тебя и не разглядишь, – ответила она. – Маскировка?
– Она самая. Как у морских птиц. Забирайся!
Судя по всему, «Стремительный» никуда особенно не торопился, шел себе ровным ходом, держа курс на столицу.
Море улеглось, на него больно было смотреть, так оно сверкало в солнечных лучах, но Трейр привык к ослепительной белизне снегов, а потому даже не замечал неудобства: прижмурился, вот и все, дел-то… По пути еще заметил и выхватил из воды крупную рыбину – перекусил на лету, как обычно.
Ему пришлось сделать кругов пять над кораблем, прежде чем его заметили. Наконец дозорный что-то выкрикнул, и люди высыпали на палубу.
Трейр уравнял свою скорость с корабельной (тут можно было просто планировать, едва-едва дорабатывая крыльями, чтобы не терять высоты), и пошел вровень со «Стремительным», едва не задевая его борт.
– Это же герцог! – сказала Нита. – Вон тот, высокий, в черном, с биноклем!
Трейр не удержался и отдал герцогу честь на авиаторский манер – видел, как это делает Фриенс. Рослый мужчина в черном мундире невольно отшатнулся, едва не выронив бинокль.
– Трейр… там же папа… Вон он, видишь? Папа! Папочка!!! – закричала вдруг Нита, выпрямившись у него на спине. – Па-а-а-апа!
На палубе приключилась суматоха, а худой высокий мужчина, протолкавшись вперед, пригляделся и вдруг замахал руками, как ветряная мельница. Трейр тоже не умел читать по губам, но у него был достаточно тонкий слух, чтобы разобрать, что он кричит: «Нита! Нита!»
«Сон, выходит, все-таки был вещим», – подумал он, усмехнувшись про себя, заложил вираж и сел на воду без единого всплеска. Держаться вровень со «Стремительным», сильно сбавившим ход, Трейру было вполне по силам.
– Папа, это я! – кричала Нита, тоже размахивая руками и едва ли не подпрыгивая у него на спине. – Ой… Трейр, тебе не больно?
Он покачал головой – девушка казалась ему почти невесомой.
– Нита… – Мужчина свесился вниз, и какой-то матрос ухватил его за штаны, чтобы не свалился за борт. – Живая… Создатель! Живая! И живой… ох… настоя… вы видите, ваша светлость, настоящий, живой дракон!
– Поразительно… – проговорил тот рослый человек в черном. – Признаю, уважаемый, я опрометчиво назвал ваши выкладки глупыми россказнями. Примите мои извинения.
– Ох… ваша светлость, я…
Трейр не слушал толком, он увидел, что на него смотрит, приоткрыв рот, мальчишка лет пяти, и подмигнул ему, важно пошевелив усами и поиграв бровями. Тот отпрянул было, но тут же снова повис на планшире, изо всех сил вытягивая шею. Глаза у него горели восторгом.
– Трейр, можешь меня поднять на палубу? – попросила Нита, подергав его за гриву, и он кивнул.
Расправленное крыло было все равно что трап, и по нему девушка легко взбежала на борт, угодив в отцовские объятия. Трейр же посмотрел на них, вздохнул и повел плечами, готовясь убираться прочь: полюбовались, и будет…
– Не улетай! – в два голоса закричали со «Стремительного» Нита и ее отец. – Пожалуйста, не улетай, подожди!
Трейр покладисто свернул крылья. Интересно было, до чего договорятся люди! И мальчишка все так же глазел на него, и чем-то он похож на Френни, каким тот был много-много лет назад, когда сам Трейр еще не вышел из подросткового возраста… Должно быть, взглядом: человеческие дети часто так смотрят, пока взрослые не объяснят им, что чудес не бывает. Френни повезло – некому было говорить ему такие глупости, ну а драконов он видел своими глазами, потому, наверное, и полетел, пускай и на рукотворных крыльях…
– В самом деле умеют?.. – доносились с палубы обрывки слов. – Невероятно! Ты видела сама? И разговаривает?.. Феноменально! Попроси… Ваша светлость! Ваша светлость, ну нельзя же упустить…
«Знакомиться позовут», – предположил Трейр и угадал: Нита позвала:
– Трейр! Пожалуйста, ты не мог бы… подняться на борт человеком? Очень тебя прошу, ненадолго!
«Люди такие забавные, – вздохнул он, огляделся и указал на канат, мол, как я полезу-то? Бултыхаться в ледяной воде в человеческом обличье ему совершенно не хотелось, стоять перед всей толпой в насквозь мокрой одежде – тем более. – Хотят, наверное, убедиться, что я не дикий и вправду разговаривать умею. Ну пускай!»
Матросы скинули веревочную лестницу; Трейр приподнялся над водой, а за перекладину ухватился уже человеческой рукой, легко взобрался на борт и выпрямился, откидывая за спину растрепавшиеся черные волосы.
– Я же говорила! – радостно произнесла Нита.
– Я же говорил! – подхватил ее отец.
Трейр видел, однако, что люди попятились. Странные они все же… Чего бояться? Если бы он захотел, то давно утопил бы и этот корабль, и эскорт…
– Ваша светлость? – обратился он к мужчине в черном, который мерил его недоверчивым взглядом. Невежливо было молчать, когда перед тобой особа, облеченная властью. – Я – Трейр, сын Трайна, внук Грейра из рода северных драконов.
– Герцог Найен. – Тот доброжелательно кивнул. – Добро пожаловать на борт «Стремительного». Надеюсь, наше гостеприимство тебя не разочарует.
Трейр вежливо поклонился, и последним, что он запомнил, были чисто выскобленные доски палубы, летящие ему в лицо…
* * *Очнулся Трейр от пульсирующей боли в затылке, правда, открывать глаза не спешил. Сперва нужно было понять, где он и что с ним вообще приключилось…
Судя по легкой качке, он по-прежнему находился на борту корабля. О том же говорила едва заметная вибрация – это в трюме работали двигатели, – и знакомые запахи. Особенно сильно пахло железом, и он скоро понял почему.
Что-то сильно давило на горло, и, попытавшись двинуть головой, Трейр не только заработал приступ острой боли и тошноты, но и понял – на него нацепили тугой металлический ошейник. Широкий, чуть не в ладонь, толстый… Цепь от него тянулась к другой, той, что соединяла кандалы на запястьях. Ну и ноги, ясное дело, вниманием не обошли, и за пояс приковали… к чему, кстати?
Это Трейр выяснил, когда стемнело, до того изображал беспамятство. Оказалось, люди, оглушив его, времени даром не теряли… Скорее всего, эта клетка предназначалась для перевозки живого скота (как же герцог сможет обойтись без свежего мяса на обед!), а теперь ее приспособили для пленника. Вот откуда взялись этакие кандалы, Трейр не мог представить. Разве что хранились в капитанской каюте как памятник прошлой эпохи? Не похоже, металл не тот… А может, и теперь провинившихся матросов так заковывают? Поди узнай!
Дело плохо, понял он, осмотревшись. Порвать такую цепь ему было не под силу: хорошую сталь голыми руками не взять. Вдобавок – клетка. Прутья, похоже, на бычка рассчитаны! Пролезть между ними не выйдет, а даже если бы и вышло, дальше что? Превратиться во всей этой сбруе – значит попросту покалечиться!
«Ох и угодил же ты в полынью, дурень! – подумал Трейр, усевшись поудобнее на соломе и прислонившись ноющим затылком к холодному металлу. О такой ерунде он не беспокоился, у него и худшие раны на второй день заживали, а поскольку голова его, судя по всему, пуста, как прошлогодний орех (прав дед Грир!), внутри пострадать было нечему. – Что делать-то?»
Прежде всего, вспомнил он наставление отца, забудь обиды. Вспомнишь, когда выберешься, тогда и решишь, мстить или плюнуть.
Да и на кого обижаться? На Ниту, уговорившую его подняться на борт? Долго она уговаривала! Два слова – и сам полез! И ей-то уж точно неоткуда было знать, что с ним сотворят.
На ее отца? Или на герцога, который вполне резонно испугался чудовища? Так они люди, что с них взять, страх вперед них родился! А самому думать надо было, прежде чем с ними связываться. Мог бы сбросить Ниту прямо по курсу «Стремительного» и улетучиться… или хоть из-под воды подстраховать на случай, если ее не заметят. Так нет же…
Трейр растянулся на полу, благо размеры клетки позволяли, расслабился и внимательно прислушался. Слух у него был намного тоньше человеческого, и теперь он сумел различить доносившиеся откуда-то из недр корабля голоса.
– Но ваша светлость, ведь… – это отец Ниты.
– Как так можно, зачем вы?.. – вот и она сама, они с отцом перебивают друг друга и очень волнуются.
– Я не стану повторять одно и то же, – а это герцог. Говорит он спокойно, с расстановкой, будто гвозди заколачивает. – Благодарность моя не знает границ. Вы помогли обнаружить и пленить редкое существо, представляющее серьезную опасность, и…
– Он не существо! – кричит Нита. – Он… он как мы! Вы что, не слышали?!
– Тише ты, – одергивает ее отец и продолжает: – Ваша светлость, но ведь это я организовал и оплатил экспедицию, а теперь, выходит…
– Вам будут возмещены все убытки. С лихвой. Вы также получите мою личную благодарность и, возможно, должность в Академии.
– Но я хотел исследовать это создание…
– Прекрасно, вы сможете присоединиться к группе специалистов, – по-прежнему спокойно говорит герцог. – Думаю, вы знаете о драконах намного больше, чем все они, вместе взятые, и ваш опыт будет крайне полезен.
– Зачем же время терять? Ведь…
– Уважаемый, – в голосе герцога прорезаются стальные нотки, – если вы еще не забыли, на этом корабле находится мой наследник и его мать. О себе я умолчу, так и быть. Я не хочу представлять, во что могут вылиться эксперименты с этим… существом! Если не ошибаюсь, драконы ведь могут дышать огнем?
– Могут, – снова голос Ниты.
– Вот видите. В облике человека он хотя бы безобиден… надеюсь. И вот что, уважаемый, – герцог немного смягчается. – Мне нужно лишь узнать, где именно обитают эти твари, сколько их и какую именно опасность они представляют для нашей страны! Когда я получу эти сведения, вы сможете заняться своими исследованиями, средства, как я уже сказал, вам выделят. Вы согласны возглавить группу ученых по прибытии на материк?
– Ваша светлость… такая честь для меня! Конечно же, я согласен!
– При одном условии. – Долгая пауза. – Никто не должен подходить к пленному до тех пор, пока мы не окажемся в безопасности. Поэтому вам и вашей дочери до конца путешествия придется посидеть под домашним арестом. Не беспокойтесь, вас будут выпускать прогуляться – разумеется, под присмотром. И я лично приглашаю вас к обеду и ужину. Но можете не являться, вам подадут в каюту…
– Что вы, ваша светлость, я… я не знаю, как и благодарить!
Нита молчит, а больше ничего интересного и не происходит. Вернее, корабль буквально гудит: шушукаются в каютах дамы, переговариваются придворные, сплетничают слуги и простые матросы, но что толку? Единственное, что Трейру удалось выяснить: герцог изволил прервать увеселительное путешествие, и «Стремительный» на всех парах возвращается в родной порт, откуда до столицы рукой подать…
«Может, зов послать? – подумал Трейр, глядя в темное уже небо, перечеркнутое решеткой. – Пожалуй, стоит. Влетит мне, конечно, ох как влетит, но не пропадать же! Или подождать денек-другой? Вдруг сам выберусь? «Стремительный» не такой уж быстрый, по правде говоря, отец его легко нагонит, а если еще волна разгуляется… а она разгуляется, то до порта мы неделю идти будем, а то и больше! Ладно, подожду… Раз трогать меня запрещено, то потерплю немного. Впредь будет мне наука!»
* * *В первый день к нему и вправду никто не подходил, только щуплый паренек, юнга, должно быть, принес миску каши и баклагу воды. Трейр терпеливо ждал, пока тот, опасливо косясь, будто на дикого зверя, просовывал провиант в дверцу кормушки (верно, для скота была клетка). А то уронит вот так, и сиди весь день голодным!
– Ты чего так боишься? – спросил он доброжелательно, взяв миску и понюхав. Не деликатес, конечно, но съедобно. Даже ложку дали, деревянную, правда, не металлическую, но хоть не руками зачерпывать. – Я не кусаюсь.
– Да-а?.. – сглотнув, протянул тот. – Я видел! Зубья – во-от такие!
– Но сейчас-то обычные, – пожал плечами Трейр, тщательно выскребая миску. Ел он быстро, харчами перебирать не намеревался, потому как последнее дело – ослабнуть от голода. – Хорошо у вас кок готовит, спасибо ему, так и передай. Хотя я еще бы два раза по столько съел, но кто ж мне даст?
Юнга стоял, хлопая глазами, потом выговорил:
– Ну это… Тебе как всем положили.
– А я разве жалуюсь? Только, парень… как тебя звать, кстати?
– Джини.
– А я Трейр. Можешь еще воды принести? Я водохлеб страшный, мне этой баклаги, – он встряхнул ее, – на два глотка. Все равно ведь корабль в порт идет, не надо так уж воду беречь, а? Господа, поди, больше вино пьют…
– Это уж как будьте-нате, – хихикнул юнга. – Принесу, чего ж. И это вот… держи, в общем. Я потом приду заберу, и миску тоже.
Трейр поглядел на ведерко, явно предназначенное для отходов жизнедеятельности, и тяжело вздохнул. Теперь он примерно представлял, каково животным в клетке… На него хоть пока не пялился никто! Вдобавок с двух сторон его загораживали какие-то ящики, не иначе припасы в трюм не поместились.
Тот же юнга, вернувшийся через час с небольшим, сказал, что герцог приказал выставить охрану и никого и близко к клетке не подпускать. Хоть господа сюда обычно и не ходят, но из любопытства могут и на нижнюю палубу, на корму прийти, соскучились уже в этом плаванье, заняться-то нечем!
Вечером ужин принес не Джини, а крепкий мужчина лет так пятидесяти, седой, с виду совершенно квадратный.
– Держи, – буркнул он, сунув миску в кормушку.
– Благодарю, – невозмутимо ответил Трейр. Мяса в каше оказалось значительно больше, чем утром, но он сделал вид, будто ничего не заметил.
– Лопаешь как не в себя… – заметил вернувшийся четверть часа спустя крепыш. – А куда что девается!
– Да я целого быка могу сожрать, – мирно отозвался Трейр. – Вроде того, что в этой клетке прежде держали. Бычка же, верно? По запаху чую.
– Ага. А вроде отмыли, – помотал головой моряк, глянул через плечо и сунул сквозь прутья решетки какой-то сверток. – На, держи, что ли. Ночи холодные. Околеешь на соломе в одной рубахе-то…
Трейр искренне поблагодарил, взяв старое, кое-где заштопанное вкривь и вкось шерстяное одеяло, и не стал говорить, что ему ничуть не холодно.
Ошейник и кандалы мешали, давили, но это можно было перетерпеть. Звякали они противно, что и говорить, и мешали слушать, а в одной из кают тем временем шел интересный разговор! Трейр замер и прислушался.
– Не кажется ли вам, сударь, что поступать так с человеком, принявшим ваше гостеприимное приглашение, попросту подло? – голос был женский, очень холодный, твердый, но в глубине его сквозила все же неуверенность. Так бывает, если в толще льда есть трещина, и рано или поздно он расколется, и гигантский айсберг отправится в свободное плаванье…
– Сударыня, я в который раз повторяю вам, что это – не человек, – отвечал герцог. – Извольте оставить ваши бредни. Вы сами, как и все на борту, видели, что под личиной обычного юноши скрывается чудовище! И я, клянусь вам, глаз не сомкну, пока он здесь, на борту!
– Почему бы просто не отпустить его? – спросила женщина. Герцогиня, решил Трейр, вряд ли кто-то еще осмелился бы так разговаривать с герцогом. – Прежде эти создания никому не докучали, не так ли? Разве что в сказках!
– А вы полагаете, он не захочет отомстить? – Трейр буквально увидел, как герцог сощурился. – Что ему стоит потопить «Стремительный» со всем экипажем и пассажирами, едва он обретет истинный облик?
– Драконы никогда не мстят, – негромко ответила она. – Мстит судьба, и очень жестоко.
Трейр невольно вздрогнул, услышав слова, которые не так давно говорил Ните, и цепи громко звякнули. Может, герцогиня успела пообщаться с девушкой? Кто их разберет… Ниту он вовсе не слышал, видно, она решила отмалчиваться, а может, ее заперли, чтобы не болтала лишнего… Отец-то ее в самом деле был в кают-компании с герцогом вместе, много говорил о драконах (и нес при этом редкостную чушь), перебрал вина, и его увели, уложили спать.
– И прошу вас, сударыня, – продолжал тем временем герцог, – не вмешиваться. Я сам разберусь с этой проблемой, а вы займитесь лучше сыном.
– Сын, с вашего позволения, вчера весь вечер проплакал, – ответила герцогиня, – потому как на его глазах чуть не убили ни в чем не повинного человека, а затем заковали в цепи и заперли в клетку, как дикого зверя.
– Он и есть дикий зверь!
– С каких пор медведи, к примеру, разговаривают и учтиво представляются вашей светлости? И спасают незнакомых девиц? Нита уверяет, что этот юноша не учинил ей никакой обиды и сделал все, чтобы вернуть ее к людям!
– С меня довольно ваших глупостей, – громко фыркнул герцог. – А что до Ренье… Кто допустил, чтобы он оказался один на палубе?
– Он был со служанкой, сударь. Вы сами позволили ему прогуляться, когда море успокоилось.
– В таком случае прикажите рассчитать эту особу, раз она глупа настолько, что не в состоянии понять, когда следует увести ребенка прочь.
– Как вам будет угодно, – холодно ответила герцогиня.
Со стуком закрылась дверь, воцарилась тишина. Трейр ожидал услышать всхлип или, наоборот, крепкое словцо, но женщина не проронила ни звука.
«Интересно, какая она?» – невольно подумал он, поудобнее устраиваясь на соломенной подстилке. Ему, привыкшему ночевать на голых камнях, это было нипочем. Доски уж всяко теплее ледяных глыб, а если еще и одеяло имеется, то это и вовсе королевская постель!
* * *Утро началось все с той же каши, правда, сегодня к ней полагался еще кусок хлеба.
– А кто это вчера вечером приходил? – с интересом спросил Трейр у юнги.
– Боцман, – оглянувшись, ответил тот.
– А почему он?
– Мне откуда знать? Велено идти – иду, велено делать – делаю. А он вчера просто на камбуз пришел, меня отправил с поручением, сказал, сам тебе еду отнесет. Вроде как ему старший по…
Юнга осекся, потом быстро закончил:
– Не моего это ума дело. Доел? Давай миску! И прочее тоже.
– Джини, ты мне хоть тряпку какую-нибудь брось, а? – искренне попросил Трейр. – Не привык я сутками не мыться, у воды ведь живу! А в этой клетке и запаршиветь недолго…
– Ладно, – хмыкнул тот, – только вечерком. И воды могу забортной черпнуть, дел-то на полминуты! Она холодная, конечно, но…
– Но мне в самый раз облиться, – закончил Трейр. – Я привычный.
– Только ты ж одежду не снимешь. – Юнга кивнул на кандалы.
– Не страшно, на мне высохнет.
– Ну смотри…
Джини вздохнул и ушел, а Трейр уставился в небо. Высоко-высоко плыли длинные перистые облака, словно хвосты драконов с далекого запада, они такие, пернатые, разноцветные, красивые, сверкают, будто драгоценности… или как северное сияние.
Показалось несколько крупных птиц, и Трейр встрепенулся: неужели родня? Но он ведь никого еще не звал! Нет, оказалось, это просто морские чайки отправились куда-то на разведку…
«Нет более жалкого зрелища, чем дракон, не знавший неба, – вспомнил он старое-престарое сказание. – А дракон, потерявший небо? Причем по собственной же глупости. Говорил же дед, и отец твердил – не доверяй людям! А сами будто не водили с ними дружбы…»
Предаваться таким мыслям Трейр мог бесконечно, равно как и созерцать облака с их вечно меняющимся узором.
Появились зеваки: видно, матросы, приставленные сторожить пленника, не устояли перед парой-другой монет, и мимо то и дело проходили дорого одетые мужчины, кавалеры с дамами под руку… Все как один делали вид, будто торопятся куда-то по делу, но вот беда – заблудились на палубе!
Их жадные, любопытные, часто сочувственные взгляды Трейра не тревожили. Он даже улыбнулся нескольким симпатичным девицам, фрейлинам, должно быть, для горничных они были слишком хорошо одеты. А вот у одной бойкой служаночки (эту пропустил матрос, стребовав с нее плату поцелуями, а может, и еще чем) удалось даже выпросить гребешок – немытым и нечесаным Трейр отроду не ходил и привыкать к этому не собирался.
Грива у него была на загляденье, девушки млели: густая, иссиня-черная, почти до лопаток, мог бы и длиннее отрастить, да возиться не хотелось… Рана на затылке уже затянулась, так что засохшую кровь Трейр вычесал, хоть и нелегко это было сделать со скованными руками.
Смеркалось, и поток зрителей иссяк: в кают-компании накрыли стол, господа отправились ужинать, слуги занялись делом, а Джини принес вечернюю миску.
– Держи, – сказал он уже веселее. – Кок сегодня чего-то добрый, гляди, навалил тебе всякого-разного, что от господского обеда осталось!
– Спасибо ему, – проворчал Трейр, с хрустом раскусив перепелиное крылышко. – Да что ты шарахаешься, я ж за решеткой!
– Да все равно боязно. – Юнга уселся на корточки, свесив между колен худые мосластые руки. – Вкусно?
– Попробуй, если не брезгуешь.
– Я уж на камбузе напробовался, – хихикнул Джини. – Когда готовить помогал. Ну и остается-то порядочно, кое-что их слуги подъедают, остальное мы… Ой, зовут! Миску потом заберу!
– Ты мне воды обещал, – напомнил Трейр. – Облиться.
– Сделаю! Попозже приду!
Юнга убежал, а он молча доел свой паек и снова улегся, глядя в небо – теперь там кружил буревестник, старый приятель. И что люди в этих перепелках находят? Мяса-то в них с девичий ноготок, не распробуешь даже! То ли дело откормленный гусь, а лучше парочка…
И тут Трейр почувствовал, что на него кто-то смотрит.
Повернув голову, он увидел за решеткой мальчишку, того самого, что таращился на него совсем недавно с борта корабля. Он был худеньким, голенастым, в матросском костюмчике и матросской же шапочке, которая особенно забавно смотрелась на тщательно завитых черных локонах.
– Ты откуда тут взялся? – спросил Трейр не без интереса.
– Ну… пришел. – Мальчишка принялся ковырять палубу мыском ботинка. – Сбежал и пришел.
– Откуда сбежал? – не понял тот.