Рут

Глава 1

Прокашляв до середины ночи, Василий перебрался с дивана перед телевизором в супружескую спальню. Вирус, по всей видимости, уже затих, и опасности для наделенной могучим иммунитетом жены быть уже не должно. Покрутившись и поперхав еще с час, он уснул на своей половине кровати. Василий видел замечательный сон. Сон был люцидным[1]. То есть осознанным.

Из-за постоянных спазмов в бронхах, рвущихся бесполезным сухим кашлем науружу, ему приходилось постоянно отслеживать себя. Чтобы не раскашляться на следующие 10 минут, он медитативно отводил свои мысли от щекотки в груди и в таком состоянии провалился в сон. Сам переход из полубодрствования в полусон его воображение превратило в красочный взрыв мозга. Он увидел себя со стороны на фоне дымчатых просвечивающих клубящихся форм. Увидел, как его голова за короткий момент разбухла, пошла разломами, как кекс, который ломает и мнет руками карапуз, и разом застыла хаотичным массивным скоплением темных выступов. Какое-то спланированное и уже начавшееся до этого процесса размышление бесследно исчезло. С такой головой восстановить его было уже нереально. Но Василий сохранил способность удивляться и даже вести подобие внутреннего монолога на неожиданно привычном дословесном уровне. Он обрадованно заметил сам себе: "Наконец-то люцидник!". Дело в том, что он и прежде не раз попадал в это поразительное состояние. И даже специально тренировался для его достижения в модных в 90е годы группах снопроходцев. Но никогда до этого он не осознавал самого процесса перехода. Эта невероятная удача так вдохновила его, что Василий потерял сосредоточение и из прозрачного сна провалился в обычный. Проснулся он во втором часу дня.

На 18 часов Василий записался в больницу на прием к терапевту. Ему нужно было разузнать какой очередной жуткий вирус одолел за время болезни его организм. А так же, чем продолжать лечить осложнения, которые у него частенько случались после вирусняков. Погода на улице уже почти неделю была по-летнему теплой, не жаркой и одуряюще желанной для москвичей, порядком уставших от продолжительных майских заморозков. Они заполонили улицу под окном его дома. Гуляли, носились на самокатах или просто стояли на остановке замерев, словно не веря, что лето все-таки пришло. Поэтому Василий решил сегодня тоже выбраться наружу и насладиться ароматами поздней весны. Заодно проверить сильно ли расклеилось его естество, и для этого совершить пеший моцион до больницы.

Но выйдя на улицу, он был соблазнен подъехавшим к остановке автобусом. И пол-пути проделал сидя и вдыхая выдохи многочисленных пассажиров – в автобусе были проблемы с вентиляцией. По правде говоря, проблемы там были со многими аспектами бытия в общественном транспорте. Не работал кассовый аппарат. Из-за этого эффектное приложение к экрану согнутого пальца с кольцом-кошельком дважды огласило автобус противным писком и продемонстрировало всем причастным большой красный икс. Ожидавшейся восхищенной реакции на оплату проезда мизинцем от не искушенных сограждан добиться не удалось. Краем глаза Василий заметил лишь некоторое неодобрительное удовлетворение на лицах ближайших пассажиров. Василий смекнул, что дело может быть связано с самим аппаратом. Он перешел к соседнему. Дружелюбно демонстрируя горящий в уголке экрана значок 3G, тот согласился показать большую зеленую галочку. "Спасибо ей!" – подумал Василий. "Экономы…" – следом недобро подумал Василий про работников автопарка, не оплативших мобильную связь для автобуса. Неодобрительное удовлетворение сменилось едва заметным неодобрительным разочарованием.

Сражаясь с обстоятельствами и побеждая их, он наконец добрался до остановки рядом с клиникой "Эйб-доктор". В приемном зале больницы Василий долго тупил в мобильный, прикладывая его и так и эдак к считывателю бар-кода. Стоящий за ним в очереди мужичок отвернулся и куда-то отступил, когда понял, что дело долгое и этот гик будет совать в считыватель свой исцарапанный мобильник, пока какое-то из двух устройств не сдастся и не одарит его причиной отказа. Наконец меню дало Василию возможность открыть прием к врачу и он старчески неторопливо поковылял по лестнице на второй этаж.

После приема Василий направился домой пешком. Обратно идти было приятнее, никуда не надо было торопиться. Его супруга сидела в интернет-магазинах, выискивая новые красивые вещички со скидками и доставкой хотя бы в Казахстан. Вряд ли она заметила насколько долго он отлучился. Поэтому Василий неторопливо и степенно пошел по прямому маршруту, держа курс на свой дом. Он специально выбрал его еще и потому, что пролегал он через сквер и порядком уже заросшие деревьями дворы не самого старого московского района. Столпившиеся между деревьями кусты сирени отдавали свой последний в этом году аромат чистому, умытому грозой городу. "Лепота!" – подумал Василий, и прислонил нос к ветке с белыми цветами, которая свешивалась с куста на его пути. Он вдохнул и всякое благорасположение слетело с него, как обморок слетает от нашатырного духа. Цветы просто воняли. "А так красиво выглядят! Что это за куст-то такой?!" – чуть не вслух воскликнул он в своей душе. Требовалось срочно чем-то занюхать этот запах, напомнивший Василию запах воблы. За сиренью пришлось протягивать руки. Низковисящих веток с цветами почему-то нигде не было видно.

"Козы…" – опять недобро подумал Василий и отправился далее.

За размышлениями об истиной сути существ, оборвавших нижние ветви с цветами у сирени на его пути, Василий незаметно для себя добрался до дома и, спустя пару минут, вошел в свою квартиру. Когда он закрыл входную дверь, жена, словно она ждала его с нетерпением уже которые сутки, вспорхнула с дивана, и, отбросив свой планшет на подушки, весело обозвала его сюсюкательным именем "ВасечкО". А потом сразу без предварительных вступлений начала просительно приказывать идти в магазин "за молочкОм".

– Поэтэсса, моя! – улыбнулся ей в ответ Василий.

– Я поэт! Зовусь я Цветик. От меня вам всем приветик! – продекламировала жена. Она и так и эдак стала настаивать и объяснять всю пользу и неизбежную необходимость возвращения на улицу, и Василий после непродолжительного сопротивления согласился. Он безмолвно похвалил себя, что добился-таки от супруги обещания вознаградить его по возвращении совместным просмотром сериала "Основание" по Азимову. Довольный удачной сделкой он охотно вернулся в московскую весеннюю благодать.

– Гммм!.. – думал он, выходя на улицу. Он улыбался воспоминанию о разговоре с женой.

Чаёк с печенюшками и молочком и обещанное "Основание" как нельзя более должны были гармонизировать настроение весеннего вечера. И с легким сердцем и в предвкушениях он направился к стоянке самокатов, стихийно возникшей у входа во двор. Пара желтых кибер-коняшек как раз проглядывала сквозь прутья забора.

По всей видимости, искусственный интеллект, что распоряжался общественными СИМами, устал штрафовать нерадивых москвичей за неправильную парковку, и перенес стоянку прямо на обочину проезда между домами.

– Любой каприз за ваши деньги – вполголоса озвучил его вероятные мысли Василий и чинно взошел на яично-желтый разноколёсный драндулет. Накормленный парой сотен рублей, самокат принялся увещевать нагловатым асексуальным женским голосом, чтобы Василий-де ездил аккуратно, не торопился и был весел и доволен собой и самокатом. Пообещав исполнить все в точности, Василий придавил гашетку на руле и с наклоном в повороте вынесся на московские тротуары.

Самокаты нравились Василию. Они были компактны, телепортировали ездока по городу достаточно быстро и вызывали в нем стремление управлять ими красиво. Благо, что делать это можно было без особого труда. Дело в том, что Василий с детства не любил бегать и ходить. Ему казалось странным само по себе хождение. Ох, уж это переставление ног в бесконечном раздражающем ритме! Это неисповедимое количество шагов! Одни мысли об этом количестве приводили его в уныние. Таким образом прямохождение раздражало Василия похлеще окраски забора малярной кистью. Будучи всю жизнь городским жителем, он передвигался в основном по ровным подготовленным поверхностям, для передвижения по которым лучше бы подошли колеса. Вот почему ходить технофил Василий не любил и для перемещений на любые расстояния при малейшей возможности старался сперва погрузиться в какой-нибудь транспорт.

Пытаясь эффектно покруче наклонить самокат на повороте для мнимой устойчивости, Василий чуть было не перестарался и не уронил его на еле заметном песчаном язычке. Но он был стрелянным воробьем – удержался от падения и сбавил скорость.

– Я же только что валялся с температурой и не мог подняться с постели! – укорил он себя за лихачество. – Куды погнал?!

Солнце уже скрывалось за верхними этажами высоток и тротуары погрузились в еще нагретые дневным теплом ароматные весенние тени. Люди на улицах несколько приободрились, стали прогуливаться, смеялись и оживленно о чем-то разговаривали друг с другом. Кто-нибудь то и дело глубоко втягивал забытый за год дыхания городской пылью и выхлопными дымами запах цветущей сирени. Василий благостно поглядывал на них, неторопливо проезжая мимо. От свежести прошедшего дождика уже не осталось следа и лицо катящего в магазин Василия овевал благоуханный теплый ветерок.

На пути первые весенние рабочие уже разрыли тротуар с левой стороны и оставили его внутренности всем на любование до начала следующей рабочей недели. Василий не быстро, и уверенно приближался к яме, следя за расстоянием до впереди идущей парочки, чтобы аккуратно просочиться между ними и обломками асфальта, живописно разбросанными вокруг ямы. Все было под контролем, настроение прекрасное, отличная погода, самокат исправно влёк Василия на половине тяги к неприятному финалу поездки.

Когда до узкого асфальтового перешейка между ямой с полураскопанной трубой и обочиной тротуара оставалось несколько метров, из ближайшего куста сирени выскочил беленький кудрявый пуделёк, остановился ровно посередине проезда и, упершись лапками, словно боролся с ураганным ветром, заливисто залаял на несущегося на него, как гоночная осадная башня, Василия. "Вот $$-#*(@!!!" – вскричал Василий, пока принимал решение: в яму, в пуделя или в кусты. Он не попал ни в одну из намеченных целей. Первые две были максимально ему неприятны. Василий не желал калечить живых существ, и среди них себя. А достичь кустов ему помешал спрятавшийся в траве корень дерева, раскинувшего ветви с молодыми листочками над тротуаром. Самокат боднул внезапный корень передним колесом, руль вырвался из рук Василия, машинка страшно вильнула, как-то затравленно пискнула, и, непонятным образом оказавшись над тротуаром, он успел увидеть только приближающийся асфальт, недостижимый уже край ямы и задние лапы улепетывающего пуделя. Это восприятие сменилось глухим звуком "тук!!!" и вспыхнувшей в мозгу мыслью: "Я – root!".

Глава 2

Доступ открыт

Яркая голубая вспышка ослепила Василия. Он хотел закрыть глаза, но вспышка все продолжалась и даже судорожные попытки прикрыть лицо ладонями не спасли его от голубого сияния. В голове все вертелся застрявший гэг: "я – Грут". Василий не без труда заткнул в себе хихикающего весельчака. Перед ним был яркий голубой фон, лишенный деталей и глубины. Будто черенковское излучение в реакторе, покрашенном внутри в белый цвет. Если опускать взгляд ниже, голубизна переходила в темнеющую синеву и, наконец, она уже поглощалась звездной чернотой. Яркие звездочки переливались в ней, как ни в чем ни бывало, соседствуя то ли с закатным, то ли с рассветным небом без единого облака. Примерный масштаб начал формироваться в восприятии Василия. Первым и пока единственным вопросом, что приковал к себе все его внимание, был вопрос об окружающем: почему он видит перед собой небо? Ведь он падал лицом вперед на асфальт, даже не успев выставить перед собой руки. И вторым через мгновение был тревожный вопрос к самому себе: почему, сколько он ни пытался заслониться от этого неба руками, он не мог их даже почувствовать, не только разглядеть. Ответов найти не получалось. Одно было ясно, он жив и способен обращать внимание на мысли и на окружающее. И, вообще, cogito ergo sum[1].

Похоже, он лежит на спине и смотрит вверх на это нереальное звездно-солнечное небо без облаков и солнца. Василий предпринял попытку повернуться на бок, и увидеть на чем он лежит, чтобы опереться и встать на ноги. Его внимание легко скользнуло по голубизне и принесло в смятенный ум Василия непонятные и невероятные картины, простиравшиеся слева от него. Холмы и овраги матово поблескивали под невозможными небесами, какие-то странные полупрозрачные конструкции возвышались среди них. Кое-где на приличную высоту поднимались прямые стержни или изгибающиеся канаты, уходящие в склоны холмов и стены строений. Одна хорошо различимая внутри структура, наполненная перевернутыми автомобилями на потолках внутренних помещений, возвышалась неподалеку. Она была окружена толстыми, просвечивающими небесной голубизной, стенками или невысокими валами, вырастающими из земли на высоту метров трех-четырех, будто бы состоящими из полупрозрачной субстанции, с ржавыми и вполне светонепроницаемыми трубами внутри. По виду эти трубы в точности походили на отрытую весенними рабочими у Василия по дороге. Непонятные длинные невысокие домики с плохо различимыми будто бы стеклянными стенами, также соединялись друг с другом начиненными трубами маревыми бугристыми сплетениями таких же стенок. Домики были заполнены шкафами, столами и какими-то устройствами. Начинка помещений в них преимущественно свисала с потолков и лишь кое-где лежала на полу. Но самое странное, повергшее Василия в изумленный ступор, было то, что неровная земля, на которой они стояли, тоже была полупрозрачной! И к этим домикам снизу под её дымчато-стеклянной поверхностью оказались приделаны первыми этажами перевернутые вниз крышами московские высотки.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

0

Lucid dreams – от lucidus. лат., что означает "ясный", "светлый". Это состояние, в котором спящий человек осознаёт, что находится в сне.

0

оборотень, мекс.