Наследница журавля

Но чтобы родились герои, непременно нужны были злодеи. Ими стали приверженцы императора: пророки. Одиннадцать героев узнавали их по крови: она испарялась быстрее человеческой и горела голубым пламенем. Спасители сжигали их на кострах десятками тысяч, чтобы защитить страну, вступившую в новую эпоху, от обмана и интриг.

Но какой бы ни была цель, убийство оставалось убийством, а мертвецы – мертвецами. Хэсина не понимала, почему люди продолжали ненавидеть пророков. Но порой – как, например, сейчас, под зловещие выкрики нищего – жалость, которую она испытывала к ним, превращалась в страх. Он тут же начинал множиться, подобно термитам, и вгрызался в ее представление о провидце, пока оно не рушилось, а его место не занимал новый образ: безликая голова на обугленном теле, безглазый, беззубый монстр прямиком из Десяти судилищ ада[6 - Имеются в виду уровни Диюя – царства мертвых или преисподней в китайской мифологии. Диюй, как правило, изображается подземным лабиринтом с различными уровнями и камерами, в которых заключены души людей после их смерти для искупления грехов. В одной из интерпретаций таких уровней десять – «Десять судилищ ада».].

Когда Хэсине удалось усилием воли выбросить эту картинку из головы, нищего позади них уже не было. Но его место занял кто-то другой, и снова послышались причитания – только теперь их произносил до боли знакомый девичий голосок.

– Берегитесь тех, кого оставили дома.

Только не это.

Хэсина резко обернулась и увидела, что к ним приближается фигура в капюшоне.

– Так, так, так. Что у нас тут? – девушка обошла вокруг Хэсины. – Мне нравится этот льняной рюцюнь. Очень похож на тот, что носят простолюдинки. А ты… – Она откинула полу мантии Цайяня и нахмурилась, увидев под ней простой ханьфу. – Вот так ты пытаешься выдать себя за девятнадцатилетнего юнца, который вышел поразвлечься? Решил притвориться школяром, у которого закончились последние деньги?

Цайянь поправил мантию.

– Мы направляемся в музыкальный дом.

Девушка положила руку на бедро.

– Ты, кажется, сказал «в бордель»?

– Я не говорил ничего подобного.

– Я готова поклясться…

– Мне казалось, – сквозь зубы процедила Хэсина, оправившись от шока и бросив на Цайяня свирепый взгляд, – что ты обещал никому ничего не рассказывать.

Цайянь, в свою очередь, бросил свирепый взгляд на девушку, прятавшуюся под капюшоном.

– Ты обещала, что не пойдешь за нами, если я расскажу тебе.

– Нельзя было ей верить! – воскликнула Хэсина, и Цайянь потер переносицу.

– Я знаю, миледи. Простите меня.

– Не сердись, На-На. – Девушка опустила капюшон и поправила косички. Они были заколоты назад, словно крылья бабочки, и переплетены яркими лентами. Эта прическа оставалась неотъемлемой чертой стиля Янь Лилиан – равно как и озорной огонек в карих глазах, которые были на тон светлее, чем у Цайяня, ее брата-близнеца. – Этот дуралей держался до последнего. Не его вина, что я прибегла к шантажу. К тому же вы правда думали, что я отпущу вас совершать измену без меня?

Хэсина не знала, злиться ей или расстраиваться.

– Это не игра.

– Ты же обещала. – Цайянь, похоже, скорее расстраивался, чем злился.

Лилиан не ответила ему и повернулась к Хэсине.

– Конечно же, это не игра. Это опасная, важная задача, для решения которой нужны трое. Подумай сама: один человек будет слушать запретную мудрость, второй – стеречь дверь от непрошеных гостей, а третий – этих непрошеных гостей бить.

– Прогони ее, – приказала Хэсина Цайяню.

Лилиан изящно отодвинулась назад – так, чтобы Цайянь не смог до нее достать.

– Я по-прежнему могу рассказать твоим высоконравственным друзьям при дворе, что блистательный Янь Цайянь в свободное время зачитывается эротическими новеллами. Кто у нас сейчас в особом почете? Ван Хутянь?

Цайянь издал сдавленный стон. Лилиан рассмеялась. Хэсина молчала, наблюдая, как тени, которые они отбрасывали в свете луны, становятся все длиннее.

Они теряли время.

– Пойдемте уже? – предложила Лилиан, словно прочитав мысли Хэсины, и взяла их за руки. – Попробуете отделаться от меня по пути.

Хэсина знала, что это бесполезно. Они шли в тишине, и постепенно приземистые магазинчики по обеим сторонам дороги начали сменяться более высокими зданиями с колоннами. Вместо пьяных песен теперь слышались мелодии, которые играли на цитрах[7 - Цитра – струнный щипковый музыкальный инструмент, состоящий из плоского деревянного корпуса и натянутых поверх него металлических струн, которых может быть от 30 до 45.] и пипах[8 - Пипа – китайский четырехструнный щипковый инструмент, напоминающий лютню.].

– Не нужно было тебе приходить, – наконец произнесла Хэсина.

– В чем прелесть жизни, если в ней нет места опасности?

– Отнесись к этому серьезно!

– Я и отношусь, На-На. – Словно настоящая сестра, Лилиан продолжала называть Хэсину ее детским именем, хоть она давно уже его переросла. – Отца больше нет, но он не будет забыт. Пока мы здесь, этого не случится.

– Это… – Утешало. И пугало. У Хэсины еще оставались любимые люди, которых она могла потерять. – Спасибо, – закончила она хриплым голосом.

– Но, возможно, мы здесь ненадолго, ведь встреча с этим человеком может привести нас к смерти от тысячи порезов.

– Лилиан!

– Прости, прости. Сделаем вид, что я этого не говорила.

Цайянь, шедший впереди, остановился перед трехъярусным зданием. Снаружи оно напоминало одну из небесных пагод, которые, согласно легендам, были построены, когда боги еще ходили по земле. Однако внутри оно ничем не отличалось от обычного музыкального дома. С балюстрад свисали шторы из бусин. Приватные комнаты стыдливо прятались за решетчатыми ширмами. Обещанная музыка – из струнных щипков и перебора – дрожала в воздухе. В атмосфере царившего здесь легкомыслия Хэсине стало еще тревожнее.

– Не смотрите никому в глаза, – приказал ей Цайянь, когда они переступили порог и зашли в вестибюль. – И не снимайте капюшоны, – добавил он и тут же опустил свой.

– Добро пожаловать в «Желтый лотос», – воскликнула хозяйка, пробираясь к ним через стайки раскрашенных девушек и юношей. Но, стоило ей подойти поближе, улыбка на ее круглом, как луна, лице поблекла. –   А, – проговорила она, остановив взгляд на Цайяне. – Полагаю, вы впервые в нашем заведении?

Лилиан закашлялась.

– Посмотрим… – Хозяйка обвела куртизанок глазами. – Возможно, вам придется по вкусу Белый Пион…

– Мы пришли встретиться с девушкой по имени Серебряный Ирис, – перебил ее Цайянь.

Хозяйка нахмурилась.

– Серебряный Ирис – самая желанная артистка нашего дома.

– Я слышал об этом.

– Она в совершенстве освоила золотую триаду искусств: каллиграфию, музыку и танец.

– И об этом я слышал.