АНГЕЛ ГРЕХА: Часть I «Грязные лица»

В конце XIX-го века, в стране культурных контрастов активно материализовалась мощнейшая индустриализация, и не только, поэтому вагонов, коров и всего прочего довольно много, кормить нужно заводы и многочисленные армии, включая частные. Всего должно быть много, всё должно быть огромным и всё должно быть дорого. Таков девиз современности.

Опытный стрелок то и дело оглядывался по мере отдаления, приступов боли и лавирования в потоке скота и в один момент он разглядел резво приближающийся силуэт со стороны города, уже исчезнувшего за плотной стеной ливня.

– Нас преследуют! – властно выкрикнул выплёвывая воду ковбой, сквозь шум дождя и бесконечное томное мычание.

– Не люблю объясняться, без жизненной необходимости. Рвём когти?

– Ты сошёл с ума, он один. Подпустим и убьём его!

Билл Карсон галопом на резвом коне в яблоках, шлёпая по грязи приблизился к путникам, уже с карабином наперевес. Взяв под прицел ковбоя он втиснулся в скотный поток, затем выкрикнул сквозь шум воды, гром и коровье мычание:

– Мистер Бин!

– Мистер Морис Бин, – поправил шерифа Морис Бин.

Шериф в отместку уже был сам ходячей мишенью, правда мысленно, сухой револьвер, которым не пришлось грозить ребёнку ковбой накрыл плотной тканью чёрного пыльника и не доставал, дабы не мочить зря драгоценный чёрный порох. Для таких людей порох дороже чёрного золота.

Следующим шагом шериф обратился к своему бывшему помощнику:

– Джонс-младший! Ты кое-что забыл на моём столе. Не проканает. Решил уволиться – возвращайся в офис и пиши заявление для увольнения по собственному желанию, иначе обретёшь статус: Outlaw.

– А я тайно мечтал об этом!

Билл швырнул жетон в его сторону, как ниндзя. Генри рефлекторно попытался поймать летящий поблескивающий предмет, но звезда отскочила от предплечья, затем от спины коровы, упала в лужу в форме копыта и увязла в коричневой жиже цвета какао, затем на него наступила копытом другая корова.

Ковбой намётанным на такие звёзды взглядом успел разглядеть, что именно знакомо поблескивая полетело в них, то, что так сложно перепутать человеку профессионально нарушающему законы на регулярной основе, то, чем можно нашпиговать связку динамита и устроить сюрприз палачу, после чего мысленно нацелил второй, потенциально мокрый револьвер на своего спутника.

Генри же в свою очередь достал из кобуры свой скромный ствол, поколебавшись нацелился на шерифа, взвёл курок и оправдательно обратился к своему ковбою:

– Это была лишь работа, я даже не старался. По сущности – я не законник, спросите у Билла Карсона, если не верите, он перед вами! Я работал по праву от рождения. Да я ваши пушки украл, я назвал его имя, без промедления, я стал бандитом, как вы и яро стараюсь соответствовать новому облику.

– Я стал бандитом – не как ты.

– Я другое подразумевал…

– Наговоритесь на эшафоте, пока моча не потекла по ляжкам вперемешку со спермой и не натянулись кальсоны, а сейчас бросайте оружие и следуйте обратно, в мой город, у меня на виду. Тебе Джонс – я бы посоветовал переметнуться обратно, на сторону добра. Так и быть, пока ещё не поздно, даю честное шерифское слово. Каждый имеет право на исправительный второй шанс и я тебе его дарую, лично, так как возлагаю на тебя большие надежды. Возвращайся. Твоё будущее в крепких объятиях закона и власти округа, некуда тебе идти с ним… Отбрось стыдливость… Не будь долбоёбом в конце концов! Это не игра.

– Соблазнительно вещаешь, но ради чего все эти бессмысленные уговоры? А то ты меня не знаешь, Билли… – сказал ковбой. – Твой помощник уже вкусил истинных философских изречений и сделал правильный выбор. Выбрал свободу и потенциальную репутацию мифической легенды, или судьбу рассказчика.

– Вы знакомы?! – удивился Генри.

– Были, в прошлой жизни. Он утаил? – ковбой выпустил струю дождевой воды изо рта. – Как это на него не похоже…

– Конечно утаил, хотя мы вас не раз откровенно обсуждали… Ублюдок! Мерзкий интриган! – выпалил Генри.

– Мистер Бин, которого я когда-то знал трагически погиб в Луизиане и он не стал бы молить о помощи, как разведённая баба, чей муж не вернулся с фабричной смены, поэтому сразу не признал, поэтому – мы не совсем знакомы. А о моей прошлой жизни тебе знать не обязательно.

– Зашивать меня я не просил никогда и никого, более того – не молил. Я не шлюха! Сам бы позаботился о своей шкуре, что уже доказал действием. —Он снова сплюнул. – Вот я тебя сразу узнал, как только увидел твою тупую усатую морду с широкопоставленными глазами, вечно посасывающую членовидную сигару, даже сейчас, под дождём, но я промолчал, специально, хотя пытался выругаться и обхаркать твою лошадиную рожу перед тем, как волосатая тварь мне торжественно выдала бы путёвку в круги ада!

– Не расслышал, повтори-ка! – выкрикнул Билл Карсон.

Вновь сверкнула молния и вновь прогремело. Лить стало сильнее и обильнее, с давлением.

Пастухи тем временем делали вид, что не видят троицу и держались на безопасном расстоянии, дабы не встревать в предстоящую перестрелку в стиле дикого запада. Они уже доложили обо всём главному, шедшему позади стада.

Ковбой дождался когда прогремит и повторил свои слова громче и отчётливее, упустив упоминание сигары с аналогией, зато отпустил шутку про щётку для членов под носом.

Генри всё это слушал, молчал и со скрипом ёрзал задом по мокрому кожаному седлу. Он не понимал, что происходит и чего ожидать в дальнейшем и доверил переговоры ковбою.

Шериф кивнул, усмехнулся, поблагодарил за понимание и продолжил:

– Просто я лучше сохранился и мой организм моложе, раз ты узнал меня. Молодо выгляжу – так как взялся за ум, нашёл почётную работу и отныне служу закону и обществу, в этом смысл здоровой жизни! Ты же стал бродячим цирковым уродом. Увильнёшь от казни – можешь сделать блестящую карьеру, как Джозеф Меррик или Генерал Том-Там, пока индустрия окончательно не пришла в упадок.

– Это значит то, что я всё ещё умнее, в отличие от тебя – доказавшего тупость на деле по всем фронтам. Отсутствие правого уха делает меня только более мужественным и притягательным для нежной женской плоти на салунной перине. Заметь, левое на месте и оно прекрасно!

– Главное, что мы поступили праведно. Я праведный, а ты – нет!

– Всему своё время, – ответил ковбой, дождался угасания приступа боли и отбросил со лба мокрую прядь. Шляпу он пока так и не раздобыл.

– Довольно выкручивать мне яйца! Бросайте оружие, надоело, продолжим в офисе, у нас будет достаточно времени до прибытия судьи, – рявкнул Билл и закашлялся, когда мокрота со сгустками крови предательски защекотали раздражённое горло.

Это были последние в жизни шерифа Билла Карсона произнесённые вслух слова. В столь напряжённых ситуациях рекомендуется взвешивать каждое слово, так как оно может оказаться последним в любую секунду. Для мечущих в «великолепные трупы» такое предельно важно, важнее потомства. Трупу шерифа не суждено стать великолепным, лишь трупом среднего качества.

– Карсон… Билли Кид? Вот я идиот, до меня только сейчас дошло, вы член…

Не успев Генри Джонс закончить фразу, оборвавшуюся на самом пикантном моменте вскрывающим некоторые важные детали истории на все времена, как в густых грудастых тучах над ковбоями вновь сверкнула молния и Билл Карсон в приступе кашля на мгновение качнул дуло карабина в сторону Генри, успев лишь блеснуть широкопоставленными глазами, перед тем, как прогремели два выстрела, почти единовременно, за которыми следом прогремел гром. Морис Бин резко, как струя поноса опережая капли дождя выхватил револьвер и ударив по курку – смачным выстрелом вышиб из седла шерифа Билла Карсона точно продырявив звезду на груди с гордой надписью: «SHERIFF». Второй выстрел принадлежал самому Биллу. Шериф перед падением в коричневую жижу рефлекторно нажал на спусковой крючок карабина, но прицел уже был рассеяно перенаправлен и пуля проходящей между ним и Генри неповинной прекрасной корове снесла кусок черепа вместе с рогом, обнажив вкусные и питательные омываемые дождём мозги. Стадо всполошилось от страшного вида вспышек пороха и смерти невезучего товарища и в суматохе начало разбредаться по просторной округе.

– Да уж, подбросили мы лишней работёнки ковбоям. Хорошо, что я стал охотником за скальпами ещё в детстве и не приучен к коллективной ответственности, – усмехнулся ковбой.

На самом деле он немного огорчился, но из принципа. Он любит, когда после попадания в человека сидящего на коне – тот цепляется одной ногой за стремя и конь некоторое время ещё волочит бездыханное тело по острым камням, кактусам или по грязи. На этот раз изящный акробатический трюк не удался, конь ускакал без сопротивления восвояси, вместе с коровами. Конь не испугался выстрела, он решил немного побегать на свободе, а затем вернуться в конюшню, когда почувствовал лёгкость. На ум пришло ещё кое-что. Прежде ему даже приходила мысль, что он и сам хотел бы погибнуть подобным образом, но более героически, желательно с падением со скалы в ледяное ущелье, прямиком в девятый круг ада, к Бруту, душой. Именно ради опознания тела он всегда имел при себе документ удостоверяющий личность, да ещё и с автографом самого Дика Холлидея, уважаемого человека, в качестве подтверждения.