Человек в космосе мышления. Введение в эпистемологию (сборник)

Мы привели этот пример, чтобы показать, как Единый принцип воплощается в знании. Единый принцип хорошо охранялся в древности, об этом можно судить по суровым наказаниям за разглашение. Существует точка зрения, что Сократ был казнен за разглашение информации о тайных обрядах, которые он, не будучи посвященным, видел, проникнув в мистерию.

Итак, ученые 300 лет назад открыто стали заявлять во всеуслышание (не понимая, с нашей точки зрения, что они делают) о поисках Единого принципа, тем самым пустив эту информацию в профанный мир. А в 1905–1915 гг. гений еврейского мальчика проник в древнее эзотерическое знание. Он предложил Единый принцип в качестве объяснения свойств физической реальности. И все ученые ухватились за это объяснение и держатся за него на протяжении почти ста лет.

Философский смысл концепции Эйнштейна служит объектом философии науки с момента ее возникновения, однако мы разберем его с принципиально новой, никем не рассмотренной точки зрения, а именно в аспекте связи с идеей Единого принципа. Логика рассуждений Эйнштейна привела ученых в вопросе о возникновении Вселенной к концепции Большого взрыва. Благодаря математическим вычислениям, было названо время Большого взрыва, то есть точки, из которой началась разворачиваться Вселенная во времени своего существования. На более абстрактном, чем физическая картина мира, уровне, на уровне философии концепции это значит, что Эйнштейн запер ученый мир в комнате, поставил крепкую дверь, а на дверь повесил замок. И сказал: «Эту дверь принципиально невозможно открыть и за нее нельзя заглянуть!». Другими словами, вместо чудесной бесконечности нашего прошлого мы имеем точку во времени, за которую человеческое восприятие не может заглянуть никогда по условиям предложенной концепции. Однако это еще не все, о чем мы хотели сказать.

Кроме «двери», Эйнштейн установил еще «решетки» на окнах – благодаря развитию идеи Большого взрыва. Логично было предполагать, что тела после взрыва должны разбегаться. И действительно, вскоре был обнаружен эффект разбегания тел во Вселенной. В соответствии с теорией относительности пространства и времени рассчитали, что чем больше расстояние между телами, тем выше скорость их разбегания. И всего на расстоянии в 6 тыс. мегапарсек скорость разбегания становится равной, а далее – больше скорости света. Это значит, что свет не доходит до нас из областей Вселенной, расположенных за этой чертой. Тут возникает парадокс: уже сейчас наши приборы с легкостью могут зарегистрировать свет, пришедший с этого расстояния: для них как продолжения наших органов чувств это расстояние – ерунда. Однако по концепции А. Эйнштейна за этот предел человечеству никогда не перешагнуть. И это на фоне знаний о том, что существуют тысячи и миллионы галактик, составляющих Вселенную. Таким образом, решетки на окнах той комнаты, в которой оказались ученые, запрещают проникнуть в пространство дальше круга, очерченного радиусом в шесть тысяч мегапарсек. Следовательно, наука очертила даже не горизонт восприятия для человека, так как горизонт при движении к нему расширяется, а поставила абсолютные пределы, непреодолимые границы, глухие стены.

Однако мы обращаем ваше внимание на то, что рассуждения Эйнштейна – это гипотеза.

Теперь продолжение гипотезы: ученые считают вслед за Эйнштейном, что любое небесное тело во Вселенной находится внутри светового шара с указанным радиусом, и таких шаров – изолированных миров – во Вселенной огромное количество.

Что же нам может помешать утверждать иное: Земля находится в центре мира, а на расстоянии 6 тыс. мегапарсек расположена область, как писал Платон, не имевший никаких приборов, неподвижных звезд (восьмое небо), которые движутся быстрее всего на свете?

Это область перводвигателя, откуда первоначальный импульс сообщает движение всему на свете. Перводвигатель, таким образом, это бог-создатель. Относительно других мест Вселенной предположим: там она имеет иные свойства, там действуют иные законы, Вселенная может в одних местах подтверждать, а в других не подтверждать свои собственные законы, так как она разнообразна и бесконечна…

К чему же пришли ученые за последние 200 лет, руководствуясь поисками Единого принципа в качестве объяснения свойств окружающего мира? Они оказались в ловушке Теории относительности пространства и времени. Уже сейчас в микромире они добрались в своих описаниях до частиц, которые являются виртуальными, то есть только возможностями существования частиц. И чтобы им существовать, необходимо, чтобы кто-то из какой-либо воплощенной реальности захотел их воспринять (сыграть роль наблюдателя) и тем самым вызвать их к жизни.

Обобщая сказанное, можно заметить, что ученые применили Единый принцип для объяснения связи вещей внутри физического мира, в то время как древние считали Единый принцип способом творения, создания мира. Мы уверены, что Единый принцип существует именно в этом последнем качестве, и его функция – творение вещей и существ, то есть разнообразия. Единый принцип трансцендентен физическому миру и не может быть использован для объяснения связи элементов внутри него. Употребление его в другом качестве нарушает логические уровни – как если бы ученые пытались объяснить разнообразные свойства растений тем фактом, что все они растут на Земле. В другой системе интерпретации можно сказать, что это нарушает информационные уровни: нельзя использовать трансцендентную информацию для объяснения имманентных физическому миру качеств и свойств. По сути дела, ученые вторглись на территорию Творца, при этом декларативно утверждая свою непричастность к религии, что выражается, например, в часто цитируемой фразе А. Эйнштейна: «Я верю в объективную реальность». Вера в объективную реальность – эпистемологический парадокс. Если же рассмотреть это с точки зрения этики, то становится понятна небезупречность такого заявления: вера – это атрибут Бога, объективная реальность – гносеологический инструмент науки, взять у Бога веру и отдать ее «объективной реальности» – это все равно что занять деньги у одного человека, а вернуть их другому

Итак, почему логически неверно (это смешение не только логических, но и онтологических уровней) использовать Единый принцип для объяснения сотворенного мира? Мы считаем, потому, что в сотворенном мире действует закон разнообразия.

Однако с древности люди интересуются Единым принципом, и вопрос о нем очень важен для человека. Существует разделяемая нами точка зрения о том, что человек может входить и входит во взаимодействие с Единым принципом, но не теоретическими рассуждениями и не благодаря вере. Человек предстает перед Единым принципом – это может быть великий музыкант, поэт, художник, мыслитель, простой человек, – если он обладает силой. Чтобы сделать это, он должен обладать силой, соизмеримой с силой творения. Единый принцип вытягивает из человека все, что у него есть, всю информацию, и если ее оказывается мало, он разрушает человека, наступает смерть. Имея в голове мысли о личном, нельзя предстать перед Единым принципом. Единственный способ сделать это и выжить – это не иметь личных мыслей. Когда в голове чисто, человек становится проводником в мир новых форм, то есть разнообразия, порождаемого Единым принципом. Тело человека используется в качестве инструмента проникновения в воплощенный мир нового разнообразия. Человек – это «кто», через которого «что» – Единый принцип – творит разнообразие.

Мы считаем, что ученым чрезвычайно важно понять, что существует «священная земля», некая территория, по словам Гр. Бейтсона, на которую страшатся ступать ангелы. Это трансцендентная территория Единого принципа. С нашей точки зрения, будет полезно взять с ангелов пример и не пытаться использовать Единый принцип для описания и объяснения мира как эпистемологически неадекватный для этого инструмент. Всего двести лет понадобилось Единому принципу, чтобы разобраться с учеными. Они сидят в ловушке, запертые во времени («Большим взрывом») и пространстве (скоростью разбегания небесных тел, превышающей скорость света). Единый принцип – это джин, которого ученые выпустили из бутылки и который загнал в бутылку ученых.

Мир необходимо объяснять, исходя из его полиморфизма, какими угодно многочисленными способами. Это важно, так как наука оказывает влияние на мировоззрение людей. Попытка сузить человеческое восприятие, предпринимаемая наукой в течение последних ста лет, должна быть оставлена как бесперспективная. Ученым очень важно перестать навязывать людям единственный способ объяснения, обрезающий человеческие возможности бесконечного восприятия мира, и обратиться к множественности объяснений разнообразных явлений физической реальности.

Тем более что самими же учеными придуман прибор, служащий выражением бесконечности и работающий не с объектами, а исключительно с отношениями. Позволим здесь заметить, что последствия или, скорее, возможности этого изобретения ими пока не осознаны. По сути дела, компьютер как программное устройство может обрабатывать бесконечное количество данных, таков сам принцип компьютерной программы. Сейчас компьютер может в секунду совершать огромное количество операций, а то, что это количество не беспредельно, зависит от материальной части компьютера, от «железа», как говорят профессионалы.

Все приборы и механические средства, придуманные человеком, – это продолжение его органов чувств. Через компьютер человек получил средство напрямую работать с бесконечностью, а бесконечность получила способ быть воспринятой благодаря компьютеру как органу чувств человека. Другими словами, человек входит в бесконечность, а бесконечность входит в тело человека через компьютер как продолжение его органов чувств. Несмотря на это гениальное со многих точек зрения, концептуальное изобретение, ученые продолжают держаться за Единый принцип.

Аналогичный процесс происходит в социальном мире. Единый принцип выступает здесь как требование любой религии, ведущей себя нетерпимо по отношению к другим религиям, например к язычеству. Мы ни к коей мере не хотим критиковать требования нравственности, содержащиеся в каждой религии и являющиеся сильной стороной любой из них. Однако если человек, уверовавший в единого Бога, не обладает внутренней силой, то Единый принцип может «раздавить» его именно, как это ни парадоксально, в нравственном отношении, что и происходит с религиозными фанатиками.

Мы считаем, что в сфере социальной жизни нужно такое же разнообразие, как и в науке. Абсолютизм монотеизма может быть ограничен хотя бы из тех соображений, что сфера нравственного имеет свои естественные границы. Например, живая природа совершенно нравственно индифферентна и находится вне этого важного человеческого закона: звездное небо над головой, березовая роща безнравственны; роса, выпадающая утром на растения, безнравственна. Нравственность неприменима в мире великолепного разнообразия форм природы, которую великий поэт, видимо, поэтому назвал «равнодушной».

Люди нуждаются в таком же разнообразии способов описания процессов социального мира, как и мира физического; использование Единого принципа в социальной жизни делает ее унылой. Людям нужно «многобожие». Им необходимы домовые, лешие, русалки, черти, духи ручьев, духи деревьев, духи машин и гаражей, люди занимаются магией для разнообразия своей жизни. Летчик обживает самолет: он для летчика родной, а для пассажира – нет, это всего лишь машина. У людей должен быть выбор, во что верить и с кем (чем) взаимодействовать. Дерево под окном живое и имеет большое значение – для тех, чье это окно.

Чем больше информации поступает к Единому принципу из воплощенного мира, тем больше у него материала для порождения нового бесконечного разнообразия форм, для бесконечной, радостной игры жизни.

V. Этапы развития самоосознания человека

Развитие человека – это развитие его сознания, точнее, саморазвитие его самоосознания.

Нас интересует некое качество (мы не знаем точно, свойство ли это человека или самосознания), а именно – способность закреплять в именах (словах) достигнутый уровень развития. Поскольку, по сути, это напоминает волновую функцию, то это, скорее, свойство сознания.

В своем историческом развитии сознание проходит этапы. Первый этап – этап первобытного времени, когда человек чувствовал, ощущал («работало» его тело, кинестетика), что в мире вокруг него действуют безымянные силы, и, взаимодействуя с ними, он непосредственно реагировал на свои ощущения. Это был магический период. Описывая то далекое время, нельзя говорить о восприятии человеком мира как «мира», то есть в целом. Такая категория, с нашей точки зрения, неприменима: у человека было множество разнообразных восприятий, и мир для него представлял собой нечто похожее на лоскутное одеяло.

Второй этап соответствует эпохе языческих богов. Силы, действовавшие вокруг человека, были дифференцированы и получили имена – богов было огромное количество, каждый отвечал за что-то конкретное: дом, очаг, ремесло, охоту и т. д.

Следующий этап приходится на эпоху эллинизма. Человек избавился от богов язычества и пришел к трансцендентному Единому принципу, выраженному в многочисленных философских концепциях той эпохи; по сравнению с конкретно-образными, «живыми» и общающимися с людьми богами язычества, эллинистический способ мышления – это своеобразное проявление атеизма.

Потом наступила эпоха христианства, и вместе с нею следующий этап в развитии самоосознания – Бог. Заметим, что он транс-цендентен тварному миру и находится за его рамками.

Магия взаимодействия, языческие боги, Единый принцип, христианский Бог – это пределы, которое самоосознание ставит перед собой в разные эпохи как ориентиры своего развития. Смысл этих пределов – показывать направление развития. Другими словами, ненаправленное развитие невозможно. Со временем, достигая поставленных пределов, самоосознание устремляется к новым. Однако Бог – это такой предел для развития самоосознания человека, дальше которого человек не видит смысла заходить – такова человеческая природа. Поскольку Бог создал и мир, и все в мире, и человека, то человек христианской эпохи видит свою задачу в том, чтобы дойти до Бога, поскольку Бог – это абсолютный предел. Соединившемуся с Богом человеку дальше некуда идти, потому что он достиг Бога, который создал мир, то есть достиг всего. Поскольку человек является образом и подобием Бога, человек, по сути, является Богом.

Однако в эволюции самоосознания дальше сделан еще шаг, этот шаг называется «субъект».

История субъекта отражена в Новом Завете. Иисус – это субъект в единственном числе, это очень чистое состояние. Поскольку Бог воплотился в человеке, своем Сыне, то можно сказать, что Бог живет в субъекте. Говоря современным языком, между ними отношение тождества, что подтверждает христианство в догмате о единстве Бога. Итак, создав субъекта, Бог послал своего Сына в мир, а сам остался за гранью этого мира и стал действовать через него.

Раньше, до возникновения субъекта, Бог Ветхого Завета работал «на скотном дворе со знаками зодиака». Это был тяжелый, грубый, физический труд, Бог тратил огромное количество энергии. Действовать через субъекта оказалось гораздо легче, чем напрямую, поскольку у субъекта есть функция восприятия. Бог, получив субъекта, получил возможность работать, говоря современным языком, не с объектами физического мира, а с инструментом, который делает эти объекты, то есть с восприятием. Другими словами, Бог начал работать с «отношением».

Категория отношения является более фундаментальной, чем категории объекта или предмета, так как в человеческом восприятии отношение порождает объект (предмет). Об этом знали еще древние греки, например, у Платона категории «отношение» по функциям соответствуют его вечные «идеи». Среди наук есть такие, которые занимаются объектами, это эмпирические науки, однако, более развитые науки, представляющие следующий уровень рефлексии окружающего мира, занимаются отношением, и в первую очередь это информатика. Благодаря тому что она занимается отношением, а не объектами, современные люди получили компьютер и социотехническое развитие целой эпохи. Информатика доказала фундаментальность «отношения» и производный характер объекта, благодаря ей в когнитивной психологии и эпистемологии XX века прочно утвердилась мысль о том, что мы создаем объекты в своем восприятии: стул является стулом, поскольку мы к нему так относимся.

Нам не дано знать, между чем и чем существуют отношения в действительности, источник этого находится в области, трансцендентной человеческому восприятию. То, что мы действительно воспринимаем, – не объекты, а отношение, то есть разница, которую мы называем «информацией», где самый маленький элемент ее – «бит»[18 -

См. об этом: Бейтсон Гр. Экология разума. Избранные статьи по антропологии, психиатрии и эпистемологии / Пер. с англ. – М.: Смысл, 2000.]. Итак, отношение это то, что мы действительно воспринимаем, поэтому непосредственно объекты нас не интересуют, так как они существуют только как функция восприятия.

Осознание характера взаимосвязи «отношения» и «объектов» открывает широкие перспективы: зная, какое изменение восприятия нужно произвести, можно получить соответствующий объект. Другими словами, если делается небольшое усилие по изменению отношения (то есть восприятия), из большого мира в сферу восприятия входит соответствующий объект. Поскольку восприятие – это зеркало, все, что мы можем отразить (другими словами – воспринять), уже где-то есть в объективном мире, и нужно только сделать разницу (провести различие) в восприятии.

И Бог понял, что достаточно что-то слегка изменить в восприятии субъекта, и это обязательно найдет свое отражение в большом мире. Благодаря тому что восприятие делает объекты, можно работать не напрямую с грубой материей мира, а через восприятие субъекта.

Когда Бог убедился в том, что данная модель работает, то он перестал пахать и сел за компьютер, которым является субъект. Бог перешел от затратного, грубого физического труда к экономному энергосберегающему способу взаимодействия с миром посредством субъекта.

Когда Бог уходил из мира, то для ученых он очертил границы, установил пределы, за которые заходить нельзя: говоря метафорически, огородил им огород. И ученые стали копаться там и, покопавшись, пришли к выводу, что Бога нет. И они правы, его действительно нет в огороде, то есть в им очерченных границах, в которых все может быть объяснено без его участия, путем причинно-следственных механистических связей. Его вообще нет нигде в мире. Христианский Бог покинул мир, ушел за его пределы, хотя боги некоторых других религий остаются в мире и продолжают общаться со своими народами. Однако ученые не понимают того факта, что Бога нет там, где они его ищут, в полном соответствии с его собственной волей. Говоря современным языком, все, что доступно науке, действительно не требует иных объяснений, кроме детерминистских, то есть совершаемых без участия Бога. Но эти соображения не мешают ученым говорить: «Мы не верим в Бога, так как его здесь (в поле зрения науки) нет».

Но ученые – живые люди, поэтому многие, и особенно самые талантливые из них, действуют так: утром идут в церковь, так как «на них есть крест», а днем на работе утверждают, что Бога нет. Потом они возвращаются домой – и вечером опять верят в Бога.

Поскольку на рассматриваемом нами логическом уровне анализа информации находятся только два гносеологических инструмента – вера и знание, – и в соответствии с ними можно либо верить, либо знать, в современном мире нами выделяется два типа человека. Все люди делятся соответственно на ученых и субъектов.

Ученые – это те, кто склонен давать точные формулировки и возвращаться к одному и тому же снова и снова (например, повторять эксперимент). Ученые продолжают линию, начатую в эллинизме, они работают в рамках Единого принципа и имеют дело с миром грубых механистических взаимодействий. Субъект, в отличие от ученого, верит, он идет к Богу и не интересуется знаниями науки не потому, что он такой неразвитый, а потому что дойти до Бога – это предел, который человек сам установил для себя, и дойти до него означает дойти до всего, в том числе и до истин науки, так как Бог – это все.

Итак, поскольку субъект взаимодействует с Богом, то есть с одушевленным существом, – он взаимодействует с «целым». Ученый же имеет дело с «частями», «элементами», и поэтому оперирует понятиями «центра» и «половины».

Если рассмотреть все этапы развития самоосознания, то Иисус Христос – это «центр» развития самоосознания человека. Первым шагом развития была магия, вторым – языческие боги, следующим шагом явился Единый принцип эллинизма (атеизм). А дальше мы отступаем на шаг назад и говорим «Бог», а потом отступаем еще на шаг и говорим «Иисус» (субъект), а там, в перспективе угадываются языческие боги, магия…

Но что такое центр? Это понятие, отмечающее половину чего-либо. Человек пользуется таким понятием, как «половина», – и за это, как и за все, нужно платить. Причем платить нужно человеку, который пользуется, а если никто ему не платит, то и пользоваться этим понятием необязательно. Ведь в мире нет половин как таковых: «Ты можешь себе представить полберезы?» – «Нет». «А полсобаки?» – «Нет». «А полкирпича?» – «Да». «Да, полкирпича – это просто кирпич меньших размеров. А пол-яблока – это не яблоко меньших размеров. В мире нет половин, мир целый».

Однако в человеческом описании мира применятся понятие «центра». Например, рассмотрим окружность: ее составляют множество точек, находящихся от центра, то есть от точки, отмечающей половину, на равном расстоянии. Но в природе нет такой вещи, как центр, как нет половин. Поэтому мы будем определять его иначе, не обращаясь к понятию «центра»: окружность – это периметр, ограничивающий собой наибольшую площадь. Тогда диаметр – это расстояние между двумя противоположными точками окружности, наиболее удаленными друг от друга. А радиус – вообще идея, целиком придуманная человеком. В мире такой вещи, как радиус, нет. Можно возразить: позвольте, а как же такая важная константа, как «пи», определение которой зависит от понятия радиуса? Оно равно L (длине окружности), деленной на 2R (диаметр). Кроме уже приведенных аргументов, существуют и иные: выше, описывая роль Единого принципа в науке, мы обращались к пропорции 22: 7, где 22 – количество согласных букв в древнееврейском алфавите, а 7 – количество гласных в греческом. Число «пи», 3,14 – это 22: 7 (3 + 1/7 по вычислениям древнегреческого ученого Архимеда).

Напомним, что числа имели в древних системах буквенные значения, и из одних согласных букв на древнееврейском писалось имя Бога-отца, как позже на древнегреческом имя Бога-сына писалось гласными. Заметим вскользь, что в древнееврейском письме не было знаков препинания. Наш небольшой экскурс в нумерологию позволяет продемонстрировать иные способы определения полезного для человека ментального инструмента и одновременно показывает его подлинную укорененность в ткани бытия, в отличие от понятия «центра».

Таким образом, чтобы выразить «пи», нет нужды обращаться к понятию «центра», что показывает само числовое выражение 22: 7. Обратите внимание: семь единиц, как выражение расстояния между двумя наиболее удаленными друг от друга точками окружности, представляет собой три справа и три слева или три снизу и три сверху и еще один шаг. Этот шаг целый, он не делится пополам, потому что полшага в реальном мире не бывает. Таким образом, такой вещи, как центр, не существует, это целиком человеческое понятие. А если нет центра, то все в этом мире равноценно и равноправно.

Тем не менее, учтя сказанное, мы будем использовать это понятие дальше в своих рассуждениях.

Итак, Бог, создав Иисуса Христа и воплотившись в него, стал действовать через субъекта. И тут появляется нечто весьма ценное, что субъект предоставляет Богу благодаря особенности своего восприятия проводить границы и давать имена (две стороны одного процесса). Это нечто – метакомментатор. Легче всего описать эту функцию самоосознания на примере.

Итак, центральным событием жизни Иисуса была смерть на кресте. Письменные источники сообщают, что в момент смерти на кресте случилось солнечное затмение. По некоторым свидетельствам, Иисус умер от удара копья римского воина, совпавшего с затмением (в ортодоксальных текстах этого нет, хотя в Евангелии от Иоанна сказано, что один из воинов копьем пронзил Иисусу ребра). Вероятно, это так и было, так как Иисус провисел на кресте шесть часов и умер, а в смерти через шесть часов есть нечто необычное. Дело в том, что, как правило, распятые мучились на кресте суток трое-семеро. А Иисус умер очень быстро. Этому есть объяснение. Иисус был распят в пятницу, к вечеру того же дня иудейские священники рассудили так: завтра суббота, праздничный день, надо снять распятых, а чтобы не убежали, перебить им ноги. Так они и сделали: перебили двоим ноги, а когда подошли к Иисусу, то нашли его мертвым и не стали ему перебивать ноги. Так исполнилось «реченное в Писании»: «И останется кость твоя цела». Вообще, жизнь Иисуса была чередой сбывающихся пророчеств, вся она втиснута в их тесные рамки, и он в течение тридцати трех лет исполнил все предписанное ему, то есть уже описанное в пророчествах. Когда же он был распят на кресте и возопил к Богу, то описание завершилось – пришел римский воин и ударом копья поставил точку. Римский воин с копьем – это метакомментатор. Появление метакомментатора в жизни человека – необычайное событие. Для того чтобы он появился, человек должен напряженно трудиться. Напряженный труд Иисуса создал метакомментатора, который появился в тот момент, когда дальнейшая жизнь, дальнейшее описание стало бессмысленным. (Идея метакомментатора присутствует во многих системах знания, например, в картах Таро метакомментатор – это Иерофант.)