Вечно дикая

– Да. Я помогаю в организации ежегодного благотворительного ужина в общественном центре. Простите, не смогла отказаться…

– А зачем тебе отказываться? – перебивает меня Астрид, нахмурившись. – Похоже, это важный вечер.

– Ну, это действительно так, но вы же только что приехали, и мне неловко оставлять вас одних.

– Если ты продолжишь так суетиться вокруг нас, то выдохнешься и начнешь считать дни до нашего отъезда. – Она смягчает свое замечание улыбкой. – Так что ты будешь делать на этом мероприятии?

– Даже не знаю. Наверное, массу черновой работы. Мюриэль сказала мне приехать к десяти.

– О, это та властная соседка?

– Да, она. Мюриэль руководит организацией вечера и обратилась ко мне за помощью. Хотя нет, она просто сообщила мне постфактум, что я буду помогать, признав, что мои маркетинговые предложения сыграли не последнюю роль в оглушительном успехе Зимнего карнавала, собравшем рекордную посещаемость и самый высокий доход за последние пятьдесят лет. – А Тедди оденется Сантой.

Астрид тихо поучает Бьерна, подбирая крошки бананового хлеба со стола вокруг его тарелки.

– Тот ворчливый сосед?

– Нет. Этого зовут Рой.

Я смеюсь при мысли о том, что Рой может надеть красный костюм и белую бороду. Он стал бы лучшей версией Санты в исполнении Билли Боба Торнтона и худшим рождественским кошмаром ребенка.

– Тедди – муж Мюриэль, и это, наверное, самый счастливый человек, которого я когда-либо встречала. О черт! Он забыл свой термос.

Я смотрю на высокий темно-синий цилиндр, стоящий у кофейника. Джона взял за правило брать его с собой по утрам, уходя на работу. Но, видимо, то, из-за чего они ссорились до моего прихода, отвлекло его.

– Иди, иди… – торопит меня Астрид. – Отнеси ему, пока он не улетел. Мы можем поговорить, когда ты вернешься. Например, о дате свадьбы, а? – Она показывает мне раскрытый журнал. – Возможно, у той, кто провела двадцать часов в пути, чтобы увидеть свадьбу своего единственного сына, было достаточно времени для кое-каких идей.

Слова Астрид звучат как предложение, но, судя по ее категоричному взгляду, садиться в самолет без окончательной договоренности она не собирается.

Бьерн бормочет что-то на норвежском, и его хриплый голос звучит не так музыкально, как голос Астрид.

Она забирает его тарелку и ставит в раковину.

А я наполняю термос Джоны черным кофе, радуясь предлогу выяснить, что тут произошло.

Глава 4

Когда я подъезжаю к ангару на зеленом снегоходе, который негласно стал моим, у него припаркован бордовый пикап Тоби. Теперь, когда рыболовный сезон закрыт, а гостиница Трапперс Кроссинг не принимает гостей, он может больше времени уделять ремонту старого самолета Фила и приезжает сюда с утра пораньше, пока в его мастерской, где он занимается техническим обслуживанием малолитражных двигателей, нет посетителей.

Когда я вхожу в боковую дверь, Тоби и Джона стоят возле бивера[2 - Одномоторный легкий многоцелевой самолет короткого взлета и посадки, предназначенный для эксплуатации в сложных условиях неосвоенных районов.] 1959 года.

При моем появлении они синхронно оборачиваются.

– Ты забыл кофе. – Машу в воздухе термосом.

– Да. Я сообразил еще на полпути, но никак не мог заставить себя вернуться, чтобы снова возиться с ними.

Под «ними», я так понимаю, он имеет в виду Бьерна. Я бросаю на Джону неодобрительный взгляд, а затем переключаю внимание на грузного тридцатипятилетнего парня. Тоби стал моим самым первым приятелем здесь, когда мы только переехали в Трапперс Кроссинг в марте этого года, и я еще осваивалась в новом для меня месте.

– Не думала, что увижу тебя здесь, ведь сегодня рождественский ужин.

– Да. – Тоби почесывает коричневую щетину на подбородке.

В мае он снова побреется начисто, а пока та будет отрастать всю зиму.

– Я просто зашел проверить одну запчасть, которую ищу.

– Насколько длинный список поручений у тебя от Мюриэль?

Его лицо расплывается в широкой ухмылке, которая моментально придает его чертам мягкость.

– Две страницы. С обеих сторон.

И все же, я уверена, он не пожаловался бы, даже если его мать заслужила это. Он такой же добросердечный, как и его отец, и всегда готов прийти на помощь окружающим.

– Что ж, тогда удачи, – смеюсь я.

Он расплывается в улыбке.

– У нее есть список и для тебя, и он гораздо длиннее.

– Не напоминай мне, – стону я.

– Извини. Решил, что тебе нужно успеть подготовиться.

– Значит, к понедельнику она будет у тебя, да? – спрашивает Джона, возвращая разговор к теме самолетов.

– Сказали, что постараются доставить ее до начала бури. А как только получу этого малыша, сразу начну собирать. – Тоби похлопывает по разболтанному двигателю.

– Как думаешь, когда мы сможем снова поднять его в воздух?

Парень пожимает плечами.

– Трудно сказать. Насколько мне известно, кресла появятся только к концу января, но это, скорее, предположение, нежели факт. Но все остальное к тому времени уже должно быть готово, если не произойдет ничего неожиданного.

– Отлично. – Голубые глаза Джоны окидывают самолет: тот разобран на части и выглядит так, словно ему самое место на свалке. – А потом все, что ему потребуется, – свежий слой краски.

– Ты хочешь перекрасить его? – Тоби изучает корпус самолета, который, надо признать, в довольно приличном состоянии.

– В ярко-желтый, – без колебаний отвечает Джона. – Любимый цвет Рена. Не зря же нашего парня зовут именно так.

Если это не сентиментальность, то я не знаю, что. И это довольно нехарактерно для Джоны.

Я сокращаю расстояние между нами и обнимаю его за талию.

– Ему бы понравилось.

Он отвечает мне, крепко прижимая к своей груди.