Аннигиляция

Полковник покинул дом, соблюдая меры предосторожности. К счастью, он не был снаружи обвешан камерами наблюдения, вполне достаточно было хорошо осмотреться. Так же аккуратно он вернулся в «Вольскую крепость», воспользовавшись неприметной калиткой, выходящую на узкую боковую улицу. Он отзвонился жене, и дома его с нетерпением ожидали.

4

Джон Уокер согласился неурочно принять своего лучшего агента, но был занят, и томил того в приемной. Вайтекер изнывал от нетерпения, и когда, наконец, секретарша дала добро, буквально влетел в кабинет посла.

– Что происходит?

– И тебе, добрый день, Джеймс!

– Извините, здравствуйте!

– Присаживайся, виски?

– Нет, спасибо.

– Понятно, значит, со льдом, – и он налил в два стакана, не забыв прозрачные кубики.

– Благодарю!, – он взял свой, начал успокаиваться и подумал, что и здесь старый пройдоха все верно рассчитал.

– Ну, хотел бы я спросить, что тебя привело? Но догадываюсь…

– Как это понимать?

– Ты же самоустранился…

– Я ездил встречать…

– Вот именно! И потащил ее на дачу!

– Я ее тормозил, как мог. Правда, больше, чем на полчаса не получилось.

– Полчаса… А тут этого идиота потянуло на импровизацию и он болтанул…

– Я смотрел запись. Как это вышло?

– Впопыхах ему забыли выдать «рыбу» и он понес отсебятину. Наслушался лишнего…

– Но зачем…

– Мы скомандовали – «остановить!», а тут еще информация, что вы уже близко и инструкции, что мадам Беленская не должна это видеть. В общем, «эксцесс исполнителя». Понабирали идиотов, а тебя же рядом не было…

– И что теперь будет?

– Это тебя надо спросить! Хотя, есть один вариант…

Вайтекер понял, что хочет сказать посол и едва не прикусил стекло, залпом осушив свою порцию, только ледышки глухо звякнули на дне.

– А это обязательно?, – недобро произнес он.

– Ну, если ты что-то придумаешь другое…

– «Аватара» переводим на казарменное положение, благо, повод изобретать уже не нужно, а для Людмилы я использую старые наработки, помните, на чем мы его зацепили?

– Да, его бывшая секретарша, но как? Дело прошлое.

– У меня остались материалы, он думал, что уничтожил оригиналы, но цифра, она на то и цифра.

– Вот за что тебя ценю…, – и он плеснул еще в опустевшие стаканы.

– Скажите, то, что он сказал – это правда?

– Абсолютная! Но не нужно было спешить это говорить, еще не время.

– Неужели мы…

– Пока не прямо, сперва союзники. Цепная реакция. В принципе, она уже пошла.

– Да уж…

– Не умничай! Кстати, перехвалил я твою Анну! Она не справилась! Так что ты и за нее сейчас разгребаешь. Сидели бы сейчас дамочки спокойно, ели устриц, запивали французским… Чем там они устриц запивают?

– Вы же знаете женщин, Анна сделала все, что могла! В конце концов – она не на службе!

– Все мы в этой дыре на службе… Ладно, ступай! Доложишь о результатах, нам лишний шум ни к чему. Пусть живет, раз ты так за нее впрягся!

Худшие подозрения Джеймса подтвердились. Он понял, что запущенный процесс перемелет кого угодно, Анну, его самого, да что там, даже Уокеру этого может не получиться избежать. Вот только во имя чего? К нему еще не пришло понимание этого «высшего смысла».

5

Небольшой продуктовый рынок в дачном поселке и в лучшие времена не поражал многолюдием, а уж теперь… Но непрекращающаяся инфляция безжалостно выгоняла к прилавку людей, у которых еще было, что предложить более «городским» соседям. Валентина Петровна вынесла на продажу домашние яички, выглядывающие своими бежевыми боками из заводских картонных ячеек.

– Привет, Валюш! Как торговля?

– О, покупатели! Привет!

– Давай, мы десяточек заберем, а у Семена к тебе разговор.

– Да ну, сам «пан полковник» поговорить хочет!

– Валентина Петровна…, – Степняк очень серьезно на нее посмотрел.

– Извините, не уловила важность момента, – ирония, тем не менее, никуда не делась.

– Семен, не обращай внимания, сколько ее знаю – всегда такая была!

– Да ладно, я, в принципе, слышал, как Вы относитесь к тому, что происходит…

– Да чтоб их!.. Хоть бы партизаны какие объявились, помогли с тылу.