Грех и шоколад

Возможно, он и самый милый ребенок на планете, но все-таки он подросток. Я лично уже не помню, как долго длится пубертат, но, очевидно, пятнадцать – еще не предел. Жаль.

– Что у нас на ужин? – спросил он, скрестив руки на груди и откинувшись на спинку стула.

– Понятия не имею. Просто рассматриваю все эти вкуснейшие ингредиенты.

– Твоя гримаса говорит о том, что ты лжешь.

А то я не знаю. Я вообще не большой поклонник овощей, но половину из того, что лежало передо мной, я просто ненавидела. Того, кто вывел брюссельскую капусту, следовало бы расстрелять.

Но нищим выбирать не приходится. Уна из магазина «Все от природы», не-магическая обитательница нашей «щели», обустроившая себе вполне пристойную жизнь, любезно снабжает меня некоторыми продуктами и другими предметами первой необходимости. Это куда лучше, чем голодать.

– Нарезать что-нибудь? – Мордекай выпростал руки из-под одеяла, которым обмотал плечи.

– Да, – я вытащила из нижнего ящика несколько картошек. – Займись этим, ладно?

Передняя дверь хлопнула так, что задребезжали стекла.

– Этой скотине лучше вернуть мои деньги!

– Дейзи дома, – пробормотал Мордекай, потянувшись за овощечисткой.

– Господи. Что это с ней?

Я принесла разделочную доску, овощечистку и нож, и в этот момент мимо пронеслась крошка-Дейзи со сжатыми кулаками.

– Скотина, очевидно, должна ей денег, и она хочет их получить, – «объяснил» Мордекай.

Я сурово зыркнула на него:

– А ну-ка без брани.

– Ты сама все время бранишься.

– Это потому, что я взрослая грубиянка – и владелица крыши над твоей головой. Делай, как я говорю, не делай, как я. – Я выглянула из кухни в короткий коридор, ведущий к двум спальням. – Дейзи?

Дейзи вновь появилась в дверях их общей с Мордекаем комнаты – и шагнула ко мне с блокнотом в руках. Красные пятна покрывали ее фарфоровое кукольное личико. На вид она была милейшим ребенком – но являлась при этом весьма яркой личностью.

– Мне нужен твой телефон, Лекси. У меня все разряжено.

Она остановилась передо мной, требовательно протянув руку.

Я не шевельнулась, пристально глядя на нее.

Она театрально вздохнула:

– Что?

– Что ты хочешь сказать этим своим «что»?

Развивать тему я не стала. Она, как и Мордекай, пребывает в гормональном аду. В самом пекле. Четырнадцать конфликтовали в ней с пятьюдесятью, а те – с девятью. Она воевала с собственным телом и собственной женственностью. Не-маг, она оказалась втянута в систему еще малышкой, когда ее мать умерла от передозировки героина. Перескакивая из одной приемной семьи в другую с остановками в детских домах, она подвергалась унижениям и избиениям, ее игнорировали и о ней забывали – пока в десять лет она не сбежала.

Я наткнулась на нее, когда она предлагала себя бездомному парню, обитающему в коробке, в обмен на еду и место для ночлега. Ей было десять. Голод толкает человека на крайности.

Благодаря мне она все еще девственница. Так же благодаря мне в не-магической зоне она считается пропавшей без вести и, предположительно, погибшей. Она живет в щели между сообществами вместе с нами, потому что ей некуда больше податься. Если только она не хочет, чтобы ее вернули в систему до того, как ей исполнится восемнадцать.

А это – только через мой труп.

Итак, вот мы здесь. Безответственная я и два подростка, маг и не-маг, оба с проблемным прошлым. Могло быть и хуже.

– Ладно, вот как дело было, – Дейзи подбоченилась. – Я продала тому парню травку, так? И…

– Так, тут и остановись, – я вскинула руку. – Продавать наркотики – нельзя.

Она закатила глаза:

– Это была не настоящая травка. Эй? Думаешь, я настолько тупая?

– Ты и впрямь хочешь, чтобы я ответила?

Если бы я была стенкой, под ее взглядом с меня слезла бы вся краска.

– Это был просто пучок всяких сорняков. И, прежде чем ты спросишь, кокс на самом деле – мука.

– Нет.

Я схватила ее за руку и потащила в кухню.

– Эй, стой!

Она попыталась вырвать руку, но держала я крепко, и в итоге поставила ее перед судьей и присяжным.

– Расскажи-ка Мордекаю, чем ты занимаешься.

– Я слышал. Дом у нас не слишком большой.

Мордекай сосредоточенно водил овощечисткой по картофелине.

– Продолжая разговор, я скажу, что продажа поддельных наркотиков еще хуже продажи настоящих наркотиков.

Я подбоченилась.

Мордекай медленно кивнул, а Дейзи агрессивно скрестила руки на груди.

– Согласен, – паренек продолжал мерно чистить картошку.

– Сбыт поддельной дряни может привести к скверным последствиям – например, к сломанным костям или пробитой голове, – продолжила я.

– И это неправильно с точки зрения нравственности, – добавил Мордекай.