Темный огонь

Я взглянул на переданный мне лист. Он содержал короткий приказ, подписанный острым почерком Форбайзера. В нем говорилось, что Элизабет Уэнтворт надлежит вернуть в камеру Ямы и продержать там еще двенадцать дней, до десятого июня, – на этот день было назначено повторное рассмотрение дела. Я сидел, озираясь по сторонам и пытаясь взять в толк, что же могло произойти за последние несколько минут.

Вдруг кто-то коснулся моей руки. Когда я поднял глаза, то увидел стоящего возле меня молодого человека с хищными чертами лица. Я вновь нахмурился, и он в свою очередь опять скривил губы в язвительной усмешке, обнажив ровные белые зубы.

– Сэр Шардлейк, – произнес он, – вижу, вы уже получили приказ.

Голос его был резким, под стать внешности, а картавое «р» выдавало простолюдина.

– Что вы хотите этим сказать? Кто вы?

Прежде чем представиться, он слегка поклонился.

– Джек Барак, сэр, к вашим услугам. Это я уговорил судью Форбайзера, чтобы вам вручили этот приказ прямо сейчас. Разве вы не заметили, как я выскользнул из зала с заднего хода?

– Нет. Но… что все это значит?

Улыбка его погасла, и лицо вновь стало непроницаемым.

– Я служу лорду Кромвелю. От его имени я убедил судью предоставить вам дополнительное время. Но упрямый осел жуть как не хотел этого делать. Однако лорду Кромвелю не принято перечить. Уж это вы не хуже меня знаете.

– Но почему Кромвель?

– Он не прочь с вами потолковать, сэр. Он здесь, рядом. В Роллз-хаусе. И просил меня препроводить вас туда.

От неожиданного поворота дел у меня заколотилось сердце.

– Но зачем? Что ему от меня нужно? Мы не виделись с ним почти три года.

– У него к вам есть некоторое поручение, сэр. – Барак поднял брови и, широко открыв свои карие глаза, уставился на меня откровенно наглым взглядом. – Две недели жизни девчонки – предварительная плата за ваши услуги.

Глава 6

Провожая глазами Барака, торопливо шагавшего к конюшням, я чувствовал, что сердце мое бешено колотится, а щеки горят. Мне было прекрасно известно, что лорд Кромвель не чурается запугивать судей. И все же я полагал, что он по мере возможности пытается улаживать дела законным путем и отнюдь не считает грубый наскок лучшим способом разрешения всех противоречий. Да и такой человек, как Барак, вовсе не подходил для выяснения отношений с судьей. Впрочем, Кромвель, возвысившийся до положения первого министра, по-прежнему оставался сыном содержателя харчевни из Путни. Поэтому он охотно прибегал к услугам людей низкого происхождения, разумеется в том случае, если они были достаточно сметливы и решительны. Но, господи боже, чего Кромвель хочет от меня? В последний раз, расследуя по его поручению дело об убийстве, я погрузился в пучину злых страстей, о которой до сих пор вспоминал с содроганием.

Барак вскочил на прекрасную гнедую кобылу с лоснящимися гладкими боками. Пока я седлал Канцлера, он выехал из конюшни и начал нетерпеливо гарцевать перед дверью.

– Готовы? – процедил он сквозь зубы. – Его светлость хочет увидеть вас немедленно.

Выехав на улицу и поудобнее устроившись в седле, я принялся украдкой разглядывать своего спутника. Как я уже успел заметить раньше, жесткий взгляд свидетельствовал о суровом нраве, а крепкое сложение – о том, что он сумеет постоять за себя в любой схватке. На бедре у него висел меч, за пояс был заткнут кинжал. Однако же в колючих глазах, несомненно, светился ум, а уголки большого чувственного рта были слегка подняты вверх, словно Барак собирался осыпать кого-то насмешками.

– Подождите минуту, – бросил я, увидев, что через двор к нам бежит Джозеф. На пухлых его щеках рдели красные пятна, шляпу он судорожно сжимал в руках. Я сообщил ему, что судья Форбайзер изменил свое решение, однако не стал объяснять причины.

– Ваша речь спасла Элизабет, сэр, – ответил он на это. – Вы сумели тронуть его честь.

Джозеф в любых обстоятельствах сохранял достойную удивления наивность. Поглаживая бок Канцлера, Джозеф устремил на меня сияющий благодарностью взор.

– Мы с этим джентльменом должны спешить, Джозеф, – сказал я. – Меня ждет еще одно срочное дело.

– Понимаю, сэр. Вы должны добиться справедливости для другого несчастного, да? Но вы не оставите нас?

Я искоса посмотрел на Барака; тот едва заметно кивнул.

– Да, конечно. Я непременно свяжусь с вами, Джозеф. Знаете, сейчас, когда у нас появилось время для того, чтобы тщательно расследовать все обстоятельства смерти Ральфа, я рассчитываю на вашу помощь.

– Я к вашим услугам, сэр. Готов сделать все, что в моих силах.

– Так вот, мне хотелось бы, чтобы вы попросили вашего брата Эдвина принять меня в своем доме. Скажите ему, что виновность Элизабет вызывает у меня некоторые сомнения и я хочу услышать о случившемся от него самого.

На лицо Джозефа набежала тень.

– Это необходимо, Джозеф, – мягко произнес я. – На самом деле я уверен в том, что Элизабет не убивала Ральфа. Но я должен поговорить со всеми членами семьи. И осмотреть дом и сад.

Джозеф прикусил губу и нерешительно кивнул.

– Я попытаюсь, сэр, – пробормотал он. – Надеюсь, он даст согласие.

– Вот и замечательно, – сказал я, похлопав его по плечу. – А сейчас я должен ехать.

– Я обо всем расскажу Элизабет! – крикнул он нам вслед. – Расскажу ей, что благодаря вашему красноречию она сумела избежать страшной смерти!

Услышав это, Барак бросил на меня взгляд, полный откровенной насмешки.

Мы двинулись по Олд-Бейли. Судебный архив находился неподалеку, прямо напротив Линкольнс-Инн. Он располагался в нескольких зданиях, прежде именовавшихся Домом обращения. Здесь получали религиозные наставления евреи, желающие обратиться в христианство. С тех пор как столетия назад все иудеи были изгнаны из Англии, здесь расположился архив Судебной палаты лорд-канцлера. Впрочем, время от времени здесь находили пристанище иудеи, неизвестно какими путями проникшие в Англию и выразившие намерение принять истинную веру. Здесь же находилась контора Шести клерков, которая управляла судом лорд-канцлера. Должность главы Дома обращения предполагала и исполнение обязанностей главного хранителя архива.

– Мне казалось, лорд Кромвель сложил с себя обязанности главного хранителя архива, – заметил я, обернувшись к Бараку.

– Но в этом здании у него по-прежнему есть кабинет. Здесь он работает, когда не хочет, чтобы его беспокоили.

– Можете вы наконец сказать, зачем я столь срочно понадобился лорду Кромвелю?

– Милорд расскажет вам об этом сам, – покачал головой Барак.

Мы поднялись на холм Лудгейт. День снова выдался жаркий. Встречавшиеся нам женщины с корзинками, полными продуктов, закрывали лица легкой тканью, дабы защитить их от пыли, летевшей из-под колес карет и повозок. Я бросил взгляд вниз, на красные черепичные крыши и широкую ленту реки, сверкавшую на солнце. Был час отлива, и густой ил, отливавший грязной желтизной из-за сточных вод, ежедневно извергаемых в реку, окаймлял берега широкими зловонными полосами. В последнее время по Лондону ходили упорные слухи о том, что по ночам над кучами отбросов пляшут какие-то огненные искры; многие считали это предзнаменованием грядущих бедствий.

Я вновь предпринял попытку вытянуть из Барака хоть какие-нибудь сведения.

– Насколько я понимаю, речь идет о каком-то весьма важном деле. Форбайзер не из тех, кого легко запугать.

– Как и все законники, он прежде всего беспокоится о собственной шкуре, – презрительно процедил Барак.

– Неведение начинает меня томить, – пожал я плечами. – Неужели я имел несчастье вызвать гнев лорда Кромвеля?

– Пока нет, – усмехнулся Барак. – Вам, напротив, предоставляется случай заслужить его одобрение. Для этого надо лишь выполнить то, что граф от вас потребует. Я же сказал, милорд хочет дать вам поручение. Но поспешим. Нам нельзя терять времени.

Мы въехали на Флит-стрит. Над монастырем Белых братьев висело облако пыли, так как все его здания сносили. Домик привратника покрывали леса, рабочие при помощи резцов сбивали со стен лепные украшения. Один из них подбежал к нам, предупреждающе вскинув грязную руку.

– Прошу вас, господа, остановитесь на минуту! – крикнул он.

– Мы едем по делам лорда Кромвеля, – нахмурившись, процедил Барак. – Прочь с дороги.