Ридольфо. Сделайте милость, вытащите из-за стола бедного синьора Евгенио.
Пандольфо. Да проиграй он хоть рубашку, мне-то что за дело? (Идет к лавке.)
Ридольфо. Друг, а за кофей-то записать, что ли?
Пандольфо. Нет, сыграемся в карты.
Ридольфо. Что я за дурак!
Пандольфо. Ну, что вам стоит? Сами знаете, что от моих гостей вашей лавке польза. Мне удивительно, что вы обращаете внимание на такие пустяки. (Уходит.)
Входит дон Марцио.
Сцена третья
Дон Марцио и Ридольфо.
Ридольфо (про себя). Вот и разговорщик пришел.
Д. Марцио. Кофею!
Ридольфо. Сейчас подадут.
Д. Марцио. Что нового, Ридольфо?
Ридольфо. Не знаю, синьор.
Д. Марцио. Разве у вас еще никто не был?
Ридольфо. Да еще рано.
Д. Марцио. Рано? Шестнадцать часов пробило[4 - Итальянцы считают до 24 часов, начиная с вечера, с «Ave Maria». (A. H. О.)].
Ридольфо. Нет, синьор, еще четырнадцати не било.
Д. Марцио. Ну, полно ты, шут!
Ридольфо. Я вас уверяю, что еще четырнадцати не било.
Д. Марцио. Поди, осел.
Ридольфо. Вы бранитесь понапрасну.
Д. Марцио. Я сам считал и говорю тебе, что шестнадцать. Ну, вот гляди часы, они никогда не врут. (Показывает свои часы.)
Ридольфо. Коли ваши часы не врут, так поглядите: и на них тринадцать и три четверти.
Д. Марцио. Да не может быть. (Смотрит на часы.)
Ридольфо. Что скажете?
Д. Марцио. Они врут. Теперь шестнадцать часов, Я сам слышал.
Ридольфо. Где вы купили часы?
Д. Марцио. Я их выписал из Лондона.
Ридольфо. Как вас обманули!
Д. Марцио. Меня обманули? Чем?
Ридольфо. Прислали дурные часы.
Д. Марцио. Как дурные? Эти часы из лучших, какие только делает Кваре.
Ридольфо. Если б они были хороши, так не отставали бы на два часа.
Д. Марцио. Они идут хорошо и нисколько не отстают.
Ридольфо. Но ведь на них четырнадцать без четверти, а вы говорите, что теперь шестнадцать.
Д. Марцио. Мои часы верны.
Ридольфо. Так, значит, теперь четырнадцать, как я говорю.
Д. Марцио. Ты дерзок. Мои часы идут хорошо, а ты врешь, и берегись, чтоб я тебе не пустил чего-нибудь в голову.
Мальчик приносит кофе.
Ридольфо. Кофей готов. (Про себя.) О животное!
Д. Марцио. Что, синьор Евгенио не показывался?
Ридольфо. Нет еще, синьор.
Д. Марцио. Все бы ему сидеть дома да с женой нежничать. Какой женолюбивый человек! Только ему жена да жена. Не увидишь его нигде, – людей смешит. Скучный человек. Ничего знать не хочет. Все с женой, все с женой. (Пьет кофе.)
Ридольфо. Совсем не с женой! Он всю ночь играл здесь, у Пандольфо.
Д. Марцио. И я то же говорю. Все игра! Все игра! (Отдает чашку и встает.) Вчера заходил ко мне секретнейшим образом и просил дать ему десять цехинов под залог жениных серег.
Ридольфо. Рассудите: у всякого может быть нужда; но кому же приятно, чтобы об этом все узнали, потому и обращаются к таким людям, которые об этом никому не рассказывают.
Д. Марцио. О! Я не рассказываю. Я готов служить всякому и не хвалюсь этим. Вот они, серьги его жены. Я дал ему под залог десять цехинов: как ты думаешь, стоят? (Показывает серьги в коробочке.)
Ридольфо. Я в этом деле не понимаю; но, мне кажется, стоят.
Д. Марцио. Твой мальчик дома?