В разбитом сердце

– Ничего необычного. Я подала документы в университет. Сначала я жила в общежитии. Мы с Кристофом встречались и вскоре съехались. Бернд и Ингрит – его родители – постоянно помогали нам, пока мы оба окончательно не встали на ноги. Кристоф после окончания института открыл с несколькими друзьями архитектурное бюро, а я в это время писала магистерскую диссертацию. Когда защитилась, пошла работать в гимназию и параллельно писала докторскую. Мне было двадцать четыре года, ему двадцать шесть. За пару лет дело Кристофа по-настоящему набрало обороты. Как раз в это время нам приходилось сложнее всего. Мы редко виделись, потому что были очень загружены делами. Получив степень доктора, я решила сделать небольшой перерыв в своей преподавательской карьере и посвятить себя написанию книги. Это всегда было моей мечтой, и Кристоф поддержал меня. Но больше полугода дома я не выдержала и вернулась к преподаванию – но уже в университете. В это же время я начала писать учебник о том, как преодолеть языковой барьер, обо всех нюансах и сложностях английского языка. Неожиданно эту книгу очень хорошо приняли критики и эксперты. Благодаря этому мне даже дали звание профессора. Потом Кристоф сделал мне предложение. Это не было неожиданностью, ведь мы так долго встречались. Логичное развитие логичных отношений. Наши родители очень ждали этого момента. Мы обручились незадолго до его смерти. До свадьбы мы приобрели новую квартиру в доме, который проектировал Кристоф, – наше будущее семейное гнёздышко. Настоящая сказка наяву. До нашей женитьбы оставался месяц, когда его сбила машина. Это был страшный удар. Всё шло так гладко, ничто не предвещало беды. Сама не знаю, где я нашла силы, чтобы двигаться дальше. Я хотела вернуться в Норвегию к родителям, но спустя где-то четыре месяца после смерти Кристофа нас ждало новое потрясение. Объявилась незнакомая женщина, которая заявила, что у неё дочь от Кристофа. Представь, какой у меня был шок, и у родителей Криса тоже. Даже после его смерти мы оставались с ними близки. Бернд и Ингрит меня очень поддерживали и до сих пор это делают. Естественно, мы не поверили в это наглое утверждение. Никогда не было даже намёка на то, что Кристоф мне изменял, а девочке было на тот момент чуть больше годика. Сейчас ей уже, наверное, почти четыре. Я думала, что невозможно скрыть существование незаконнорожденного ребёнка. Мы решили бороться с обманщицей. Эта женщина захотела получить имущество Кристофа. Он оставил после себя немалое наследство и основную часть завещал родителям. Мне досталась наша квартира, в которую мы не успели въехать. Когда Крис погиб, я поселилась у его родителей. Я не могла оставаться одна в доме, где мы собирались жить вместе. После оглашения завещания друзья Криса, с которыми он вёл общее дело, захотели выкупить у Бернда и Ингрит его долю в фирме. Возражений не было, поэтому договор оформили быстро, но с оплатой в рассрочку. Это внушительная сумма, которую так сразу не выложишь на стол. Но не в этом суть. Как раз после заключения сделки появилась любовница Кристофа с претензиями на его деньги. Когда Бернд и Ингрит отказались с ней сотрудничать, она начала качать права и подала заявление об оспаривании завещания. Начались судебные тяжбы одна хуже другой. Я не смогла бросить родителей Кристофа разбираться с этой проблемой в одиночку, поэтому в итоге осталась в Берлине. Злоупотреблять их гостеприимством мне больше не позволяла совесть, так что через полгода я всё же въехала в нашу обставленную, но пустовавшую квартиру. Я долго моталась в вуз на другой край города, где преподавала в то время. Это было ужасно утомительно, а потом мне наконец предложили работу в нашем университете, и добираться стало гораздо удобнее. Все эти годы шла война за наследство. Через что мы только не прошли… Любовница Кристофа оказалась очень напористой. Её иски отклоняли один за другим, но она не сдавалась и подавала на апелляции. У неё остался только один способ оспорить завещание – доказать родство с семьёй Криса, но его родители, естественно, не соглашались добровольно делать тест ДНК. Тогда она через суд принудила их к этому. Ей удалось. Слушание состоялось пару недель назад, а сегодня нам сообщили результат. Эта женщина не соврала – её дочь действительно ребёнок Кристофа. – Голос Кассандры осип на последних словах. Она схватилась за горло и опустила лицо. Её снова душили слёзы. – Но это ещё не всё. Не знаю, что будет дальше с подписанным договором купли-продажи на долю фирмы, одним из учредителей которой являлся Кристоф. Эту сделку наверняка признают недействительной, потому что его дочери положена как минимум половина наследства. Сколько ей присудят, неизвестно, всё это теперь затянется на непонятный срок. Суды – дело такое. Нервотрёпке не видно ни конца ни края. Под ударом теперь не только Бернд и Ингрит, но и бывшие компаньоны Кристофа, а они нам не чужие. Как это разрешится, понятия не имею. Наверняка она захочет иметь на руках всю сумму, а не выплаты в рассрочку. Мы все уже так устали от этих юридических дрязг, сил никаких нет. Но хуже всего то, как обманул нас Кристоф. Это удар ножом в спину. Мы столько времени потратили, чтобы защитить его честь, а теперь сидим у разбитого корыта.

Я лишился дара речи. Кассандра жила счастливой жизнью, а потом её в одночасье катапультировало в кошмар, который не заканчивается. Она снова и снова переживает свою потерю из-за бесконечных судебных разбирательств и выяснений отношений. Ко всему прочему, её заставили сомневаться в человеке, которого она любила, и эти сомнения оправдались. Но каким же ослом был её жених! Как он мог все эти годы скрывать существование любовницы, да ещё и ребёнка? Очевидно, что он и не собирался говорить об этом Кассандре. А может, он и сам не знал – случайно нагулял на стороне. Возможно, это осталось бы тайной, если бы он не умер. Но он умер, и теперь Кассандра из-за него проходит семь кругов ада, и его родители, кстати, тоже. Своих компаньонов по бизнесу он также нехило подставил, хоть и непреднамеренно. Взрослый человек, называется. Покувыркался ночку-другую на стороне и забыл натянуть на своего дружка резинку. Это каким нужно быть дебилом! Меня выкручивало от злости на этого недоделка и от жалости к Кассандре.

Больше я не мог сдерживаться и придвинулся к ней, протягивая руки, приглашая в свои объятья. Она не колеблясь подалась ко мне. Положив голову на моё плечо, Кассандра тихо заплакала. Я чувствовал, как намокает моя майка. Сейчас я ничего не мог для неё сделать, кроме как обнять её и дать ей выплакаться.

– Скажи, Лео, что со мной не так? Это всё какое-то наказание? Но за что? Я ведь никому никогда не желала зла и не делала ничего плохого.

Что я на это отвечу? Что это жизнь и никто от такого не застрахован? Она и сама это знает.

– Не ищи причину в себе. Будет только больнее. Так уж вышло. Ничего тут не поделать. Остаётся стиснуть зубы и идти вперёд.

– Как? – проговорила она сквозь слёзы. – Всё вокруг встало с ног на голову. Он умер и теперь не сможет ничего объяснить, а мне нужно переварить не только его смерть, но и предательство. Как двигаться дальше, если я не могу понять, почему он так поступил со мной? Мы собирались пожениться, я даже не подозревала, что у него был роман на стороне, – я ему верила во всём и никогда не сомневалась в наших чувствах, а он меня обманул. Да, у нас были сложные времена, но они у всех бывают. Почему надо бежать на сторону? Неужели я просто глупая дура, которую легко обвести вокруг пальца?

Я погладил её по голове, прижимая плотнее к груди. Столько отчаяния и столько вопросов, на которые у меня нет ответа. Мне так хотелось вынуть эту огромную занозу из её сердца, забрать её страдания – она достаточно намучилась, – но я чувствовал бессилие. Лишь время, терпение и любовь могли излечить её исстрадавшуюся душу. Больше всего на свете я желал быть рядом и наблюдать, как Кассандра снова начнёт расцветать. Однажды свинцовая грусть в её взгляде сменится радостью. Она улыбнётся мне во весь рот настоящей, искренней улыбкой и скажет, что счастлива. Я был готов запастись терпением, чтобы получить этот бесценный подарок.

– Ты не дура, Кесси. Я не могу дать тебе ответы, но, уверен, однажды ты сама найдёшь их и перешагнёшь через прошлое. Главное, не страдай в одиночку, не держи всё в себе, иначе не выдержишь. Посмотри, что с тобой было сегодня! Ты меня до чёртиков испугала!

Кассандра содрогнулась в моих руках.

– Извини. Мне очень стыдно за своё поведение.

– Прекрати! Это не то, за что нужно извиняться. Наоборот, ты должна делиться своими чувствами, чтобы такое больше не повторилось.

– Хочешь, чтобы я делилась ими с тобой? – спросила она прямо. Это была открытая провокация, которая меня ни капли не смутила.

– Да. Хочу. Я выслушаю тебя и помогу в любое время дня и ночи.

– А ты всё никак не уймёшься, – хмыкнула она, подняв на меня глаза и мягко улыбаясь.

– Рад, что ты с этим свыклась наконец. Скажи, ведь симпатичный студент, на которого ты упала в электричке и который набрался наглости тебя поцеловать, уже начал менять твою реальность? Со мной не будет так, как с ним. Доверься не разуму, а сердцу. Что оно тебе говорит?

Мы сидели вплотную друг к другу, и я чувствовал её дыхание на своих губах. Потихоньку я разрушал барьер, который она выстроила вокруг себя.

– Ты мне нравишься, – проговорила она очень тихо. Сейчас этого достаточно. Я хорошо её слышал. Счастливая улыбка сама по себе расплылась на моём лице. И я прильнул к её губам – очень нежно, не торопясь. Наш поцелуй был лёгким, как пёрышко. Сейчас был неподходящий момент, но я возбудился. Чтобы она этого не заметила, я немного отодвинулся и сделал глубокий вдох.

– Ты всё ещё живёшь в «той» квартире? – спросил я. Мне нужно было немного отвлечься.

Кассандра уныло кивнула.

– Да. Приходится.

– Теперь понятно, почему ты вечно торчишь на работе и не хочешь идти домой, – заключил я со вздохом.

– Иногда я думаю, что рехнусь, но сил продать её у меня тоже нет. Это как проклятие.

– Мы с этим справимся! – пообещал я уверенно, взяв лицо Кассандры в свои ладони.

– Лео, только, пожалуйста, не гони лошадей. Я всё ещё не уверена и понятия не имею, как быть дальше. Ты открытый и честный. Это с первых минут привлекло меня в тебе, но в то же время меня это пугает.