Вайс

Она вдохнула и выдохнула, а потом сказала:

– Нет у меня никаких секретов. Мне двадцать три. Я работаю в супермаркете на кассе уже три года и снимаю комнату в коммунальной квартире. Мне приходится много работать, чтобы содержать саму себя и накопить денег на учёбу. Как любому неудачнику, мне бы хотелось другой жизни, но, к сожалению, пока это невозможно, и в этом я отчасти виновата сама.

– А почему родители не помогают?

Вайс уставился на неё с любопытством. Как Оля и ожидала, нескольких предложений ему будет недостаточно.

– Эта долгая история, – попыталась она свернуть тему, хотя не верила, что у неё получится. Она встала, выпрямилась и отряхнула колени.

– У меня вагон времени. Так что я весь во внимании, – заявил Вайс без стеснения.

Оля скривилась. В прошлое лезть ну совсем не хотелось.

– Уверен, что не разочаруешься?

Вайс шагнул на неё и в одну секунду оказался почти вплотную. Если бы он был человеком, она смогла бы почувствовать его дыхание на своём лице и тепло его тела, но даже без этого сердце выскакивало из груди, а в животе порхали бабочки. Этого чувства не должно было быть. Оля в течение всего месяца не позволяла себе развивать романтическую привязанность к Вайсу. Симпатия была потолком. Но взгляд Вайса и его близость выводили всё из-под контроля. В такие моменты она не могла подавить настойчивые мысли, что ей хотелось бы ощутить его реальные прикосновения, а может, и что-то большее. Оля безжалостно обрубила поток несбыточных желаний. Вайс тем временем продолжал внимательно вглядываться в неё и уверенно произнес:

– Не думаю, что что-то способно заставить меня разочароваться в тебе. Я доверяю своей интуиции, а она мне говорит, что ты на редкость прекрасный человек.

У Оли к горлу подступил ком. Ещё никто не говорил ей таких вещей. Она привыкла быть обузой и разочарованием для других. Теперь она жила сама для себя. Никто не мог ей ничего предъявить и ни в чём упрекнуть. Но раны прошлого всё равно болели.

Оля отвернулась, приложила ладонь к шероховатой коре дерева и упёрлась взглядом в одну точку. Она хотела абстрагироваться от себя самой и рассказать о своей жизни так, как будто это была жизнь другого человека.

– Я не знаю, что ты там нарисовал себе, но тебе лучше избавиться от иллюзий насчёт меня. До прекрасного человека мне ещё далеко. Я не общаюсь с родителями. Думаю, они уже забыли, что у них есть дочь. Очень долго я катилась по наклонной, а теперь пытаюсь исправить ущерб. Все совершают ошибки, но в моей жизни их было очень много, и понадобится немало времени, чтобы привести всё в порядок, особенно в душе. Но до девятого класса я была почти отличницей и примерной девочкой. Не сказала бы, что учёба мне очень нравилась, но у меня был стимул учиться. Мама с папой всегда были заняты собой. Они вечно ссорились и выясняли отношения. Ни одного дня не проходило спокойно. Единственное, что их радовало и заставляло хоть на время прекращать вражду, – это мои хорошие оценки. После родительских собраний они выглядели довольными и счастливыми и в конце каждой четверти в награду водили меня в кино или кататься на аттракционах. Это была лишь иллюзия семейного счастья, но в те моменты я чувствовала радость и нужность. А так я ничем не выделялась среди других детей, и интересов у меня особо не было. Пока я была маленькой, ссоры родителей казались мне нормой. Я и не знала, что бывает по-другому, но, став старше, я поняла, что их брак трещит по швам. И в итоге они, естественно, разошлись. Мне как раз исполнилось четырнадцать. Я осталась с мамой, а папа умотал на заработки на север, сказав на прощание лишь: «Извини, дочка, но мы не сможем пока видеться, а взять тебя с собой я не могу», —что, по сути, означало «Прощай навсегда». После того как они разбежались, матери совсем стало на меня наплевать. И моя успеваемость уже была мне не в помощь. Может быть, она видела во мне ненавистного отца, поэтому старалась от меня откреститься. В общем, как только исчезла мотивация хорошо учиться, учёбу я забросила. Потом у мамы появился богатый ухажёр. Она стала пропадать с ним днями и ночами. Впервые я увидела, как она светится от счастья. Пока они были с папой вместе, она никогда не выглядела так. Ну и кончилось всё тем, что они со своим мужиком съехались. Меня взяли с собой, хотя маму я только раздражала. Она не скрывала, что я помеха. Но деваться мне всё равно было некуда, поэтому я жила вместе с ними. К одиннадцатому классу я скатилась в оценках так, что еле закончила школу. Мать упрекала меня, что я такое же никчёмное ничтожество, как мой отец. Мой отчим – большая шишка и с помощью связей засунул меня в институт. Примерно в это время я связалась с плохой компанией. Впервые я влюбилась и, к сожалению, не в того человека. Мой бывший парень Юра был отпетым головорезом. Он постоянно лез в драки, и его все боялись. Ходили слухи, что у него была судимость за нанесение тяжких телесных повреждений, но мне он казался крутым. Я его не боялась. Он был самоуверенный и сильный – то, чего мне отчаянно не хватало. Руку он на меня не поднимал и везде водил с собой, гордо называя своей девушкой. Этот статус делал меня популярной. Передо мной пресмыкались и заискивали. Купаться в лучах всеобщего внимания было невероятно лестно, и моё самомнение взлетело до небес. Всё это продлилось недолго. Я была слишком наивной. Сейчас я понимаю: именно поэтому Юра и выбрал меня. Мне стоило быть с ним осторожней и не доверять слепо, но моя дурная голова в то время не соображала. Любовь вскружила мне голову. И однажды, когда я ночевала у него, к нему в квартиру ворвались вооружённые до зубов полицейские в масках. До сих пор помню свой ужас. Мне никогда не было так страшно. У Юры нашли контрабанду наркотиков, и он без зазрения совести решил повесить всё на меня. Я чуть было не загремела в тюрьму, но мне повезло. Снова вмешался мой отчим-прокурор. Насилу меня отмазали и закрыли дома. А дальше… – Оля прервалась, чтобы набрать воздуха в лёгкие, так как это была самая отвратительная часть рассказа.

– Что дальше? – спросил Вайс в нетерпении. Он слушал, затаив дыхание. Когда Оля взглянула на него, то не смогла понять, что у него сейчас в мыслях. Он выглядел напряжённым и серьёзным, а его взгляд был совершенно непроницаемым.

– Дальше мой отчим решил, что мне бы не мешало хоть как-то расплатиться с ним за его «доброту». Он начал меня домогаться, и однажды мать застукала нас. Потом я сбежала из дома и около полугода жила на улице. Даже не хочу вспоминать это жуткое время. Но Бог не совсем от меня отвернулся. Однажды я случайно встретила свою школьную подругу. Она не прошла равнодушно мимо, её семья меня приютила. Они с участием отнеслись к моей судьбе. Впервые я смогла рассказать кому-то обо всём, что случилось. Мама моей подруги Раиса помогла мне найти работу в супермаркете и своё жильё. Я встала на ноги и поклялась себе, что больше не упаду на самое дно. У меня было достаточно времени всё переосмыслить. Мне несказанно повезло, ведь теперь меня окружают хорошие и очень добрые люди. У меня появились желания и планы на будущее. Мне очень хочется получить высшее образование, ведь я не глупая. Когда-то я не понимала ценность знаний, но всё изменилось. И у меня получится, если я приложу усилия.

Какое-то время Вайс молча стоял на месте и в ступоре смотрел в никуда. Оле сделалось горько. Она уже почти пожалела, что рассказала ему эту историю. Теперь наверняка будет неловко. Ему придётся скрывать своё отвращение при встречах, и общение станет невыносимым. Но когда Вайс взглянул на Олю, в его взгляде не было ни грамма презрения – лишь боль и сострадание.

– Боже…Как же тебе досталось! – произнёс он с горечью и помотал головой. – Я был прав, ты удивительный человек! Столько вынести не каждый смог бы.

Губы у Оли невольно задрожали, и на глазах выступили слёзы. «Не плакать!» – приказала она себе строго, но одна слеза уже скатилась вниз до подбородка.

– Не плачь, моя милая Оля, – прошептал Вайс нежно и погладил её по щеке, чтобы вытереть мокрый след, но не смог. Он поник. На мгновение он забыл, что невидимый, так сильно ему хотелось утешить Олю и поделиться с ней своим теплом. – Мне так жаль!

Оля отступила на шаг, сама вытирая рукавом мокрые глаза. Ей не нужна была жалость, но больше ничего он не мог ей дать. Винить в этом Вайса или высшие силы, по воле которых он стал призраком, не имело смысла. Оля заставила себя улыбнуться. Ей хотелось прогнать это странное чувство сожаления, вставшее между ними.

– Всё в прошлом. Спасибо, что выслушал. Наверное, мне и правда стало легче.

Он слабо улыбнулся в ответ.

– В моём состоянии я бесполезен, но мне бы очень хотелось сейчас сыграть для тебя на пианино. Музыка – лекарство для души.

– И что бы ты сыграл? – поинтересовалась Оля, улыбаясь краешком губ. К счастью, Вайс больше не стал выспрашивать никаких деталей и давить на больное, поэтому гнетущая атмосфера быстро рассеивалась.

– Ноктюрн №2 Шопена. Уверен, в моём исполнении он бы тебе точно понравился.

– И откуда такая уверенность? Я вообще классику не слушаю, да и музыку в целом, – усмехнулась Оля.

– Просто догадка. Девушки же любят романтику, а что может быть романтичнее играющего на инструменте мужчины? – заявил он лукаво.

Оля хохотнула.

– Не знаю, но ты очень самоуверенный, – сказала она с улыбкой. Впрочем, если Вайс действительно хорошо играл на пианино, он, несомненно, очаровал бы её ещё больше. Но этого ему знать было необязательно. – А какая у тебя любимая композиция?– спросила она. Музыкальная тема её увлекала.

Вайс бросил на её загадочный взгляд.

– Не скажу.

Оля надула губы, изображая обиженную. Теперь, когда Вайс столько всего знал о её прошлом, ей казалось несправедливым, что он не хотел поделиться с ней даже такой малостью. И тут Вайс с улыбкой добавил:

– Давай заключим уговор. Если я всё же избавлюсь от невидимости и стану тем, кем должен быть, то я тебе расскажу.

Сомнительный уговор с учётом того, что он был призраком. Когда он отправится в рай, то уже ни о чём не сможет ей рассказать. Вайс прочитал скепсис в её глазах.

– Не бойся. Мы непременно встретимся, и, когда это случится, обязательно спроси то же самое. Когда я отвечу тебе, ты быстро поймёшь, что это я, – заявил он на полном серьёзе. Впервые Оле обещали что-то настолько несуразное и неосуществимое, и, неверное, впервые ей так сильно хотелось верить в чьи-то слова.

Глава 5

Долгожданная зацепка

Когда Оля вернулась домой, то сразу побежала к Зое и Стасу. Её распирало любопытство. Не терпелось послушать ноктюрн Шопена, который хотел сыграть для неё Вайс, а ещё перебрать остальную музыку этого композитора. Возможно, она сможет догадаться, какая мелодия у Вайса любимая. Конечно, доподлинно она не узнает, пока он сам не скажет, – но всё-таки предпочтения в музыке могли кое-что рассказать о Вайсе, а это уже здорово.

Стас с Зоей загадочно переглянулись, когда она появилась на пороге с просьбой на полчасика занять компьютер и в придачу попросила наушники. Соседи ей, как всегда, не отказали. Гоша и Денис носились по комнате как угорелые. Стоило девушке войти, как они сразу радостно подскочили к ней и облепили с двух сторон, словно репейник. Оля достала конфеты из карманов и дала им по две. Это уже стало ритуалом. Всякий раз, заглядывая к Зое и Стасу в гости, она брала с собой разные сладости. Из-за того, что её визиты в последнее время участились, детишкам перепадало всё больше и больше вкусненького, хотя Зоя была против злоупотребления сладким. От Оли не ускользнул её хмурый взгляд, пока мальчишки разворачивали лакомство и запихивали с наслаждением себе в рот. Тем не менее Зоя деликатно промолчала.

Семейная чета снова занялась своими делами, а Оля поудобнее устроилась в кресле перед компьютером, подсоединила наушники и набрала в поисковике ключевые слова. Открыв один из сайтов с музыкой, она установила, что у Шопена было множество произведений. Это немного остудило её оптимизм – угадать любимую песню Вайса будет непросто. Но для начала Оля нашла тот самый ноктюрн. Включив проигрывание, она закрыла глаза и стала впитывать в себя приятную, мягко льющуюся мелодию. Девушка представила Вайса, сидящего на обитой бархатом банкетке, за красивым, дорогим полированным фортепиано, его сосредоточенное, воодушевлённое и в то же время немного меланхоличное выражение лица, пока его пальцы, словно бабочки, с лёгкостью парят по клавишам. Золотисто-белые солнечные лучи искрятся в его светлых густых волосах, делая его похожим на ангела. Оле настолько чётко и ярко удалось нарисовать его образ в голове, что воображаемое стало почти реальным. Сердце Оли забилось сильнее. Вайс – пианист. Действительно, очень романтичная картина! Когда музыка закончилась, вырвав девушку из сказочных иллюзий, она поняла, что её переполняет радость и сердце стучит по-особенному – то ускоряя, то замедляя темп.

Оля одёрнула себя и стала быстро перебирать произведения композитора. Некоторые были очень длинными, а наглеть и надолго занимать чужой компьютер она не хотела. Пара композиций Шопена, которые удалось послушать полностью, действительно пришлись ей по душе, но шестое чувство подсказало, что среди них нет любимой мелодии Вайса.

С досадным вздохом она сняла наушники, развернулась в кресле и сразу наткнулась на Зою и Стаса, стоящих над ней. Девушка, как улитка, втянула шею в плечи. Соседи буравили её вопросительными взглядами, и Олин желудок неприятно скрутило от волнения.

– Что? Вам не нравится Шопен? – спросила она робко. Было очевидно, что семейная чета уже успела увидеть, чем она так сильно увлеклась.

– Понятия не имею. Никогда классику не слушал, – ответил Стас просто, хохотнул и почесал затылок, тем самым разрядив обстановку. – Ты стала интересоваться музыкой?

– Я задаюсь тем же вопросом! – добавила Зоя с напором, скрещивая руки на груди и принимая деловую позу. Их настойчивость смущала. Неужели так странно, что ей захотелось послушать песни?

– Ну, – начала Оля неуверенно, соображая, что лучше ответить. – Когда-то же надо начинать.

Это объяснение прозвучало крайне скудно, но поздно было выдумывать что-то новое.

– Правильно. Жизнь короткая, интересы развиваются, – сказал Стас, помогая Оле реабилитироваться, а потом посмотрел на жену, подмигивая ей. Та скептически подняла бровь и сложила губы трубочкой. Они общались без слов. Оля пыталась сообразить, что означают их сигналы, но без толку. Это был только им ведомый язык.

– И как тебе классика? – спросила Зоя сухо, прищурив глаза. В этот момент Гоша и Денис пронеслись мимо с машинками в руках и Оля отвлеклась.

– З-здорово, наверное, – выдала она, провожая взглядом сорванцов. К чему этот допрос с пристрастием? Это немного пугало.