Гонщики кампуса. Бойфренд из книг

– Папа!

– Тренер!

– Расступитесь, ему нужен воздух!

В ужасающей неразберихе сквозь шум толпы смотрю на своего отца, лежащего на земле.

Он без сознания, весь какой-то серый. Медик из команды «Бакиз» подбегает к нему, быстро прослушивает и зовет своего коллегу. Вместе они делают ему массаж сердца и искусственное дыхание. Смотрю на них, застыв на месте, не в силах пошевелиться. Дальше все как в тумане. Сам не помню, как оказываюсь вместе с отцом в машине скорой помощи.

Следующая сцена – его кладут на каталку и увозят куда-то за двойные вращающиеся двери.

Оказавшись один в белом коридоре, я чувствую приступ резкой боли в желудке. Она такая сильная, что я падаю на колени и хватаю ртом воздух. Паническая атака накрывает меня с головой, и мозг отказывается соображать. Встаю, бегу к дверям, которые отделяют меня от отца. Мне нужно его увидеть. Мы с ним так привязаны друг к другу, мне просто необходимо его увидеть!

– Простите, вам туда нельзя! – слышу голос медсестры.

– Пожалуйста!

– О нем позаботятся. Присядьте, доктор выйдет к вам, как только что-то станет понятно. Лучшее, что вы можете сейчас сделать, – набраться терпения и позволить нам ему помочь.

Прежде чем уйти, она сочувственно мне улыбнулась.

Кручусь волчком, смотрю по сторонам и чувствую себя совершенно потерянным.

– Дон!

Голос Льюиса прерывает тревожные мысли. Они с Лейном и Адамом стоят у входа в больницу.

– Что происходит? – спрашивает меня Льюис, схватив за плечи. – Что говорят врачи?

– Это сердце… Я… Он…

– Давай-ка присядь, – прерывает меня Адам и тянет в сторону пластиковой скамейки. – Я принесу тебе кофе.

Послушно сажусь и, оказавшись на скамейке, тут же начинаю рыдать. Плачу как ребенок, мне чертовски страшно.

– Мы с тобой, приятель, – шепчет Льюис, похлопывая меня по спине.

Да, к счастью, они здесь. Их присутствие не позволяет мне погрузиться в самые мрачные мысли. В такие моменты наша дружба становится чем-то гораздо большим. Да, мы гонщики кампуса, да, мы друзья, но сейчас, когда я вижу на их лицах такое же волнение, какое испытываю сам, мы братья.

– Тренер – боец, – неожиданно громко говорит Льюис. – Это самый крепкий человек из всех, кого я знаю. Уверен, с ним все будет хорошо.

Он всегда восхищается моим отцом, и его уверенность вселяет в меня силу и надежду.

Спустя бесчисленное количество стаканов кофе двойные двери вновь наконец-то открываются. Идиот, я почему-то надеялся увидеть отца, шагающего мне навстречу с вопросом «с каким счетом мы выиграли последний матч», но вместо него вышел высокий седой мужчина.

Вскакиваю на ноги до того, как врач что-то начал говорить.

– Кто тут сын господина Волински?

– Я!

– Давайте отойдем.

Он очень серьезно смотрит на меня, и я вдруг понимаю, что следующие несколько минут станут решающими для всей моей оставшейся жизни.

1. Донован

Давай, старик, раньше ты был быстрее!

Отец бормочет ругательства на польском и пытается отдавить мне ногу, но я легко уклоняюсь. Ему дали успокоительное. Решаю его проводить, и мы черепашьим шагом бредем домой.

После перенесенного три недели назад сердечного приступа и операции он стал лишь тенью самого себя. Он чуть не умер. На самом деле, можно сказать, что он умирал уже дважды. Уже дважды его сердце останавливалось.

Он истощен, похудел и тяжело дышит. Но Льюис прав, мой отец – настоящий воин. Его выписали из больницы только сегодня утром, и мне не терпится увидеть его в привычной обстановке. Больше не могу смотреть на отвратительный халат, который был на нем в четырех больничных продезинфицированных стенах.

– Здесь жарко, – жалуется он, пока мы поднимаемся на крыльцо.

– Необычно для декабря.

– Перестань, я не выжил из ума. Меня подводит сердце, а не мозг. Я прекрасно знаю, что сейчас июль.

– Доктор сказал, чтобы я тебя стимулировал.

– Я сам тебя простимулирую, если продолжишь в том же духе. Подожди минутку, что это за нелепая клумба? – обиженно говорит он, хватаясь за перила. – Кто уничтожил мой идеальный макет калифорнийской пустыни?

Мы называем это пустырем, папа!

– Кто? Как ты думаешь? Мама вернулась, – напеваю я, открывая дверь.

– Она потрудилась над садом, теперь примется за дом! Напомни, почему она приезжает сюда каждый июль?

– Может быть, потому что твоему сердечку нужна добрая, преданная медсестра?

– И еще потому, что ты всего лишь упрямый старый болван, который не слушает советы врачей! – вмешивается мама, выходя из кухни. – Не думай, что я забыла, с кем имею дело.

Смеюсь, видя, как отец бормочет что-то невнятное и как шевелится его язык. Эти двое невыносимы. Они развелись больше трех лет назад, но все равно прекрасно ладят. Ну, по-своему. Всегда одно и то же.

– Пойдем, папа, бросим тебя в кресло.

– Хочешь поскорее избавиться от меня?

– Я уже две недели спокойно не общался с друзьями, так что да, отдаю тебя на попечение твоей жены.

– Бывшей жены, – поправляет он, заглядывая мне через плечо.

– Может, сменить подгузник? – спрашивает мама, ставя стакан с водой на кофейный столик.

– Мама, не начинай.