БОБМЗАР

– Молодец, Боб, пойдём ещё поймаем, – сказал я и быстро пошёл в сторону озера.

Щенок меня моментально понял, вернулся обратно в озеро и медленно стал наблюдать за рыбами. Он вилял хвостом, одновременно вглядывался под воду. Я понимал, что скоро Боб поймает ещё одну рыбу. И он действительно вытащил ещё одну и, бросив около меня, побежал снова охотиться. В этот раз долго ходил в воде, не мог поймать добычу. Я взял две рыбины и пошёл пока делать костёр. Боб вернулся через несколько минут и принёс ещё одну рыбу. У нас уже было три штуки, и я подумал, что достаточно, мы прекрасно поужинаем. Я аккуратно ножом начал чистить улов, чтобы потом пожарить. Когда огонь стал затухать, я бросил туда сразу три рыбины и ножом переворачивал их, чтобы хорошо пожарить с двух сторон. У меня в этот раз хорошо получилось, я пожарил рыбу прямо как профессиональный повар. Вытащил из костра, Боб с интересом наблюдал за происходящим. Я отложил в сторону сразу три рыбины, чтобы остыли, одну взял и стал убирать косточки – потом покормить Боба. Положил её перед Бобом и взял неочищенную, начал есть. Щенок некоторое время просто наблюдал за тем, как я ем, а потом медленно и аккуратно расправился со своей порцией. Жарёнка была не такая уж и вкусная, но я всё равно поел, чтобы не голодать потом. Уже потихоньку темнело, наступил вечер. Я подумал, что надо спать, а рано утром уже выдвигаться в сторону нашего города. Лёг прямо около костра, чтобы животные не тревожили. Боб подошёл ко мне и сел возле моей головы, стал смотреть по сторонам. Я чувствовал себя защищённым, потому что Боб охранял меня, и быстро заснул.

Рано утром проснулся от какого-то звука, как будто около меня кто-то ходил. Резко встал, недалеко от себя увидел рыбу – живая, она прыгала из стороны в сторону. Посмотрел – вокруг никого не видно, Боба тоже. Заметил, что рыбина не одна, недалеко ещё несколько лежит. Я понял: Боб охотится, чтобы мы позавтракали. Пошёл в сторону озера и увидел: щенок стоял в воде смирно и смотрел сквозь неё.

– Боб, ты вообще молодец. Иди сюда, на сегодня хватит.

Он завилял хвостом, но не двигался, дальше охотился. Я решил, что надо развести костёр, раз Боб уже нашёл, чем будем завтракать. Щенок стал для меня кормильцем, он всё понимал, ничего говорить ему не надо, сам всё делал. Я чувствовал, что он с каждым днём растёт и становится умнее, и был очень рад тому, что встретился с Бобом. Я прекрасно понимал, что благодаря этому псу выживал в лесу. С едой мы практически справлялись, но моя одежда стала уже порванной, грязной. В таком виде вообще не стоит появляться в городе.

Пока я собирал дрова, чтобы развести костёр, заметил: Боб стоит, и рядом лежат четыре рыбины. Я понял, что Боб поймал каждому из нас по две штуки. Я, довольный, подошёл, развёл костер и бросился на собаку, начал с ней играть, чтобы немного отвлечься от мыслей о том, что рассказала Марина. У Боба было достаточно хорошее настроение, он начал крутиться вокруг меня, выглядел очень довольным, кидался, хватал за ноги и так радостно бегал вокруг костра. Долго мы играли, я забыл даже, что рыбу нужно бросить в костёр. Потом быстро почистил улов и стал жарить. Мы сидели с Бобом и ждали, когда завтрак приготовится. Получилось достаточно быстро. Мы оба начали есть, ровно пополам, каждому по две рыбки.

После трапезы я потушил костер, взял самое главное – свой нож, чтобы не забыть. Посмотрел вокруг: больше у нас ничего не было. Направился в сторону озера, чтобы выпить воды прямо оттуда. Боб заметил, что я пью воду, и последовал моему примеру. Мы быстро двинулись в сторону города. Я хорошо запомнил дорогу. Шли именно тем путем, которым пришли сюда. Боб свободно ходил вокруг меня: то спереди, то сзади, то слева, то справа, кругом – охранял. Я подумал, что пёс хорошо чувствует опасность, как минимум на расстоянии километра ничего нет, если бы что-то было, Боб заметил бы, сразу дал знак.

Мы уже дошли до того места, где я построил маленькую хижину. Боб тоже прекрасно понимал, где мы находимся. Он быстро побежал туда. Я приблизился к хижине, Боб уже находился внутри, всё обнюхивал. Я сел рядом. Наш город был уже совсем близко.

Я торопился, поэтому времени не терял, пошёл дальше по направлению к городу. Когда мы подошли почти к краю леса, уже стало видно общежитие. Боб остановился, я думал, что он не пойдёт дальше, и медленно подошёл к тому месту, где всегда сидел, под деревом прятался. Посмотрел в сторону общежития, нет ли отца Марины. Я вспомнил, что он постоянно возвращался с работы как раз в это время, и именно здесь всегда проходил, возле леса. Я подумал, что скоро он должен пройти мимо меня, и решил тут подождать. Боб медленно подошёл ко мне, тоже спрятался и смотрел туда, в сторону города.

Ещё издалека я заметил, что Нулёвка идёт в мою сторону, в руке – сумка, а трости у него не было. Как только война закончилась, он перестал прикидываться инвалидом, ведь теперь его не заставят ехать на фронт. Это меня очень разозлило. Я ждал, пока он приблизится, вытащил свой нож, чтоб напасть, когда представится подходящий момент. Он прошёл совсем рядом. Я встал, медленно последовал за ним, а потом резко подбежал сзади и изо всех сил ударил его ножом в спину. Почувствовал, что нож с трудом вошёл в его тело. Он очень громко кричал. Я резко вытащил нож. Отец Марины бросил сумку и повернулся лицом ко мне, посмотрел в глаза и упал на бок. Он пытался сесть, но повалился на спину. Я подошёл, взял его правую руку и начал бить ногой, чтобы сломать от плеча. Он так орал во всё горло, что его вопли, наверно, слышал весь город. Я почувствовал, что кости у него крепкие, непросто сломать. Я никак не мог сломать ему руку, сил не хватало. Тогда ногой ударил его по лицу и начал считать удары:

– Раз, два, три, вот так тебе, – приговаривал я.

Он был такой толстый, что не мог даже нормально шевелиться. Недалеко я увидел небольшой камень, схватил его и начал бить по руке в то место, где хотел её сломать. С трудом кость в конце концов сломалась. Я стоял прямо над его лицом, в руке продолжал сжимать камень. Он был ещё в сознании в этот момент. Боб подошёл, схватил его сломанную руку и начал дёргать из стороны в сторону. Я бросил камень на живот маминому убийце. Подумал о том, что этого мало, надо ему вторую руку тоже сломать. Я сначала изуродовал ножом всё его тело, затем лицо; он стал страшным. Нулёвка постоянно пытался кричать и левой рукой схватил меня за штаны. Я нервничал и нанёс четыре удара кулаком прямо ему в нос. Он сразу отпустил. Дёргался из стороны в сторону, двигая левой рукой. Я взял камень, потом, держа его левую руку, положил ровно на землю и камнем ударил несколько раз очень сильно, почувствовал, как она тоже сломалась. Нулёвка уже не мог шевелиться. Я посмотрел на него – он лежал неподвижно.

– Ты мою маму этими руками ударил, вот теперь сдохни, тварь.

Он выглядел жутко, кругом была его кровь, он буквально истекал ею. Боб беспрерывно пытался грызть его, где только можно, и тоже вымазался его кровью, стал красного цвета.

Я смотрел, как мамин убийца умирает, это мне очень понравилось. Я ждал, пока он сдохнет.

– Уже кричать не получается, да? Медленно подыхай, – сказал я радостно и смотрел на него.

Его глаза ещё были открыты, он смотрел на меня.

Вдруг издалека я услышал голоса, понял, что люди заметили меня и идут в мою сторону, подумал, что быстрее надо его убить, а то останется живой, не успею, поймают меня. Взял двумя руками нож, поднял его вверх и загнал прямо в грудь слева. Он сразу же перестал подавать признаки жизни. Я думал, что он умер, и решил его жене тоже отомстить. Но ко мне приближались люди. Я вложил нож в ножны, которые висели на моём ремне, потом захватил его сумку и побежал в лес. Боб тоже перестал грызть Нулёвку и последовал за мной.

Я двумя руками держал сумку и продолжал бежать, чувствовал, что за мной гонятся, но уже темнело, это был мой единственный шанс: в темноте нас будет трудно найти. Я бежал и даже не знал куда, уже не видно было ничего. Боб сопровождал меня, будто знал, куда мы направляемся. Сумка оказалась не очень тяжёлой, но мешала. Я практически не мог бежать, остановился. Вокруг ничего не было видно, стояла абсолютная тишина. Я потерял ориентир, решил тут подождать до утра. Сел, опёрся о дерево и обнял Боба. Было тревожно, как будто меня вот-вот поймают. Я медленно засыпал.

Утром резко проснулся, осмотрелся вокруг. Недалеко находилась наша хижина. Я беспокоился о том, что мы ещё очень близко к городу и нас легко найдут. Взял сумку, заглянул внутрь, там было четыре буханки хлеба и консервы – пять банок. Я очень торопился, посмотрел назад, не гонятся ли за нами.

– Пойдём, Боб? – позвал его, и мы направились в сторону озера.

Моя одежда и, наверное, лицо были полностью красного цвета, я весь измазался в его крови. Боб также.

Шли мы с Бобом долго без перерыва, уже наступил полдень. Решил сесть отдохнуть и пообедать, расположился на камне. Боб подбежал ко мне, я вытащил из сумки две банки консервов. Почистил нож своей одеждой, чтобы на нём не осталось крови Нулёвки. Только после этого вскрыл консервы и вылил прямо на землю для Боба. Вторую банку начал есть сам. Боб, как всегда, увидел, что я кушаю, и только после этого сам спокойно поел. Обед был аппетитным, я ел консервы с хлебом. Давно так не наедался. Боб быстро истребил свою порцию, я открыл ещё одну банку, дал ему, а сам снял ножны с ремня, затем сунул туда нож, чтобы не мешал, и отложил в сторону. Лежал на земле и вспоминал маму.

– Мама, я отомстил этому Нулёвке, теперь мне стало хотя бы немного легче, – сказал я и посмотрел вверх.

Луч солнца светил сквозь дерево на меня, я наблюдал великолепные природные явления. В луче я увидел мою маму. Она улыбалась мне и протягивала руки в мою сторону. Я тоже, лежа, протянул руки вверх и почувствовал, как будто лечу к маме. Боб издал незнакомый мне звук, и мама исчезла. Пёс беспокойно продолжал издавать звуки. Я не обратил внимания, всё ещё глядел вверх, чтобы снова увидеть маму.

Сзади меня кто-то схватил за плечи, резко поднял вверх. Я пытался схватить нож, но мои руки не дотянулись до него. Мне выкрутили руки. Я не мог даже сопротивляться, оглядывался, вокруг моментально появилось много людей в солдатской форме. Мне стало понятно, кто они. Поймали, и нам с Бобом конец. Щенок стоял от меня далеко, убежал в сторону. Они даже не обратили внимания на него. Сильно связали мои руки и ноги. Нож так и лежал недалеко от меня. Я постоянно смотрел на него. Был бы нож с собой, я бы воткнул его в кого-нибудь и убежал. Сумка тоже валялась рядом. Я подумал: «Хоть бы никто не трогал сумку, там хлеб, Боб поест потом». Пёс смотрел на происходящее, я молчал, чтобы он не подошёл ко мне. Я только сейчас понял, почему Боб издавал такие звуки, ведь он почувствовал опасность и предупредил меня, а я, к сожалению, не обратил внимания. Через несколько минут приехал мотоцикл с люлькой. Меня усадили туда, ещё один человек сел сзади водителя, и они быстро погнали мотоцикл. Я пытался посмотреть назад, хотя бы в последний раз увидеть моего друга Боба. Он бежал за мотоциклом изо всех сил. Я не хотел, чтобы он догнал нас, а то они его тоже поймали бы. Резко попытался привстать, но не мог даже пошевелиться. Сидящий сзади водителя человек толкнул меня в люльку и закрыл сверху брезентом. Я больше не стал смотреть, это было очень больно. Я понял, почему Боб не любил выходить из леса. Пёс знал, что так случится со мной. Я не представлял, что они со мной сделают и как я дальше буду жить. Я так нуждался в помощи отца. Подумал: «Вот бы он появился прямо сейчас, прямо здесь». Я ведь не могу просто так уйти, оставить Боба в лесу одного. Я обещал, что буду с ним всегда, и куда мой Боб пойдёт теперь, даже не мог представить. Я не хотел больше плакать, но у меня не получалось. Я заплакал, испытывая сильную внутреннюю боль. Даже когда моя сестра бросила меня, не чувствовал такого горя. Ведь Боб уже был для меня всем: моей семьёй, и моим другом, и моим кормильцем, и моим защитником…

Я почувствовал, что мотоцикл остановился. Посмотрел через маленькую дырку в брезенте, где нахожусь. Это место было мне знакомо, рядом с моей школой находилось огромное здание. Вокруг него – высокий кирпичный забор. Мы стояли около ворот, ждали, чтобы нам открыли. Я всё время думал о том, как бы убежать, только ноги и руки связаны. Практически не мог шевелиться, тем более убежать не получилось бы. Наконец открылись ворота, и мы заехали внутрь. Меня схватил какой-то человек и завёл в здание. Я для него оказался совсем не тяжёлым, он меня таскал как небольшой мешок. Спустился по лестнице вниз, я подумал, что это подвал. Мы двигались по узкому коридору и зашли в какую-то комнату, очень тёмную. Он бросил меня туда, я упал лицом вниз. Он подошёл, развязал мне руки и ноги, а затем закрыл дверь, очень сильно хлопнув, и ушёл. В этой комнате были высокие потолки, и в самом верху – маленькие окна. Свет очень слабо попадал в комнату, было практически темно, как ночью, и я решил, что это, наверное, тюрьма. Я снял всю одежду и трусы тоже, сложил их. Спички остались у меня в кармане. Я поджёг одежду прямо в этой комнате, потому что на ней была кровь Нулёвки. Я не хотел носить эту одежду.

Глава 2

Рассказ Размбоба

Я находился в этой комнате уже достаточно долгое время. Ко мне никто не приходил. Через маленькую дырочку под дверью меня кормили. В моей комнате были туалет, раковина и жёсткий деревянный диван без какого-либо матраса. Я на этом жёстком диване спал и так привык к нему, что в последнее время не замечал, что он совсем не мягкий. У меня не было даже куска тряпки, чтобы вытереть лицо.

Со временем я понял, почему ко мне никто не приходил и не хотел со мной разговаривать. Я же убил человека очень страшно, думал, что все меня боятся. Я постоянно слышал голоса маленьких детей. В этом здании, скорее всего, жили бездомные дети. А меня, бездомного ребёнка, бросили в подвал и закрыли плотно дверь. Они, наверно, боялись, что, если меня отпустят, я зарежу кого-нибудь точно так же, как зарезал того Нулёвку. Сначала мои дни длились невыносимо долго, а потом стали бежать весьма быстро, я даже не определял, день или ночь, а только замечал, что мне приносят три раза в день еду. Кормили, как ни странно, очень хорошо.

Прошло так много времени, что я не понимал, сколько нахожусь в этой комнате. Не знал, какой день и даже какой год сейчас. Может, я здесь год или, может, полгода, это мне не известно. Думал всё это время о том, куда пошёл мой друг Боб. Я понимал, что больше никогда не увижу его. Потерял его навсегда. Но Боб остался в моём сердце. Он бродил где-то или умер далеко от меня в неизвестном месте, но мне казалось, что он рядом, в этой комнате. Меня в этой жизни больше ничего не интересовало. Я уже отомстил за маму и успокоился. Но было больно от того, что потерял лучшего друга.

Как-то я услышал, что кто-то стучит в дверь. Раньше такого никогда не было. Ведь я не могу открыть, зачем тогда стучат? Это мне было непонятно.

– Здравствуй, Размбоб.

При звуке этого голоса по моему телу побежали мурашки. Показалось, как будто мама звала меня. Я подошёл к двери, но не стал отвечать, ведь я давно не разговаривал и не знал, могу ли говорить или уже нет.

– Ты позволишь мне зайти к тебе в комнату? – попросили очень вежливо.

Я стоял перед дверью, не двигался, ничего не сказал, но глубоко в душе очень хотел, чтобы она зашла в мою комнату. Я смотрел, как медленно открывается дверь. Я стоял прямо перед дверью. Когда она открылась достаточно, я увидел её, она смотрела на меня страшным взглядом.

– О господи, – сказала она и закрыла дверь.

Она испугалась меня, я был грязный и совсем без одежды. Я, обнажённый, стоял и думал о том, что она больше не зайдёт ко мне, ведь я испугал её. Но через какое-то время дверь снова медленно открылась.

– Размбоб, я захожу к тебе. Ты меня не бойся и не делай ничего плохого. Я тебе конфеты принесла и одежду. Я просто хочу с тобой поговорить.

Я сидел на своём чёртовом жёстком диване. Она подходила очень медленно. Я заметил, как у неё дрожат руки. Я был очень удивлён тем, что она так меня боится. И улыбался, чтобы она не боялась. Она смотрела на моё лицо и ещё больше начала бояться. Кто-то снаружи закрыл дверь, и она осталась со мной в комнате. Она была взрослой женщиной возраста моей мамы.

– Вот, смотри, что я тебе принесла, – дрожащим голосом сказала она, медленно подошла, положила на мой диван всё, что у неё было, и отошла в сторону.

– Я тапочки тоже принесла, обувай, – сказала она.

Я хотел сказать: «Садитесь здесь», – но как-то не смог, тоже боялся её. Она взглядом показала на то, что принесла, чтобы я взял что-нибудь оттуда. Я увидел конфеты, схватил одну, раскрыл и проглотил. Она смотрела в мою сторону, но медленными шагами отходила назад.

– Ты поешь и одежду надевай. Я к тебе завтра приду.

Я хотел сказать: «Спасибо, что пришли ко мне», – но как будто у меня рот не открывался. Она постучала в дверь, ей открыли, она быстро вышла. Я не хотел, чтобы она уходила, я ведь давно не видел людей. Меня всё то, что она принесла, практически не интересовало. Я хотел, чтобы быстро прошёл день, чтобы она опять ко мне пришла. И решил немножко привести себя в порядок. Мои волосы такие длинные, что я стал похож на девушку, и они были грязными. Подошёл к раковине, помыл лицо, одежду не стал надевать, решил, что попозже, ближе к вечеру оденусь, чтобы не испачкать. Из еды, что она принесла, я ничего не трогал.

Я всё время смотрел в маленькие окна. Была уже ночь, я ждал нетерпеливо, но она долго не появлялась. Я не спал. Прошла ночь. Я долго ждал и в конце концов медленно заснул.

И тут услышал, как открывается дверь.

– Размбоб, я пришла.

Я подумал: «Откуда она знает моё имя?» Быстро встал, оделся, радостный, стоял около двери, чтобы встретить её. В тапочках мне стало хорошо стоять на холодном полу.