Трущобы Петербурга

Перекинув салфетку с одной руки на другую, слуга бросился исполнять приказание.

Матвей поморщился.

Он был страшно скуп и не любил больших расходов, а тут отлично знал, что этот изящный молодой человек имеет неприятную привычку забывать дома свой бумажник, и потому приходилось платить ему самому.

Но делать было нечего. После нескольких свиданий Дементьев понял, какую он может извлечь пользу от Телегина, и потому покорился своей участи.

– Ну-с, что у вас новенького, Иринарх Павлович? – спросил он.

– Да ничего покуда нет особенного, – ответил Телегин.

– Управляющего там еще не нашли?

– Пока нет еще, ваш братец…

– Не брат он мне теперича! – махнул рукой Матвей.

– Ну, Иван Дементьевич, хотя и состоит в звании дворника, но все дела на него возложены, и он пользуется полным доверием хозяина.

Дементьев залпом выпил стакан холодного чая, чтобы успокоить душившую его злобу.

– Дивлюсь только одному, как он управляющим не сделался, – сказал Телегин. – Ему и предлагали это место, но он отказался наотрез.

– Честность свою соблюдает, – ехидно сказал Матвей.

– Да, человек он, как я вижу, осторожный, – сказал Телегин, в котором читатель узнает Ланцова.

Это был действительно он.

В то время, когда Ковалев отделывал свою квартиру, долго скрываемый им Ланцов незаметно ушел вместе с рабочими и затем, как мы видели, вернулся вместе с поддельным братом Ковалева, под фамилией Телегина, понятно, как и все они, с поддельным паспортом. Таким образом в квартире Ковалева образовалась целая воровская банда.

Слуга принес полбутылки коньяку, финь-шампань с фруктами на закуску.

– Ведь я к вам по серьезному делу, – сказал Дементьев, прекрасно зная, о чем пойдет разговор.

– Если все у нас пойдет на лад, то за успех я смело ручаюсь, тем более, участников в этом деле очень немного.

– А в чем дело-то?

– Сперва давайте выпьем, а потом поговорим, как следует.

Ланцов протянул свою рюмку Дементьеву. Оба чокнулись и выпили.

– Разве еще повторим?

– Можно!

Оба повторили.

– Скажите, пожалуйста, – начал Ланцов, – вы теперь, оставив место управляющего, ничего не имеете общего с этим домом, с хозяевами и вашим братом? Имейте в виду, что вы должны будете действовать против родного брата!

– Так что ж с этого?

– Нет, извините, это много значит. Тут уже надо будет действовать кровь на кровь, и появись только у вас чувство жалости – и все дело будет проиграно.

– Ну уж насчет этого не извольте беспокоиться, – сверкнул глазами Матвей. – Тут теперича не только супротив него жалости не надо иметь, а попадись он мне на глаза – задушу собственными руками.

– Должно быть, он сделал вам немало зла?

– Еще какого! Не выпиши я его из деревни, какие бы тыщи были у меня в кармане.

– Зачем же вы его выписывали?

– А вот зачем!

Дементьев подвинулся ближе к Ланцову и начал ему тихо рассказывать. Когда он кончил, Телегин протянул ему руку и сказал:

– Отлично! Теперь мы союзники.

– Навек, – ответил Матвей.

Глава VII

Осада неприступной крепости

МАТВЕЙ ДЕМЕНТЬЕВ, НЕ оставлявший мысли ограбить бывшее у Бухтояровых миллионное состояние, волей-неволей принужден был сойтись с мошеннической шайкой с Ковалевым и Ланцовым во главе.

Живя в столичном городе и видя кругом себя богатых людей, у которых, как говорится, денег куры не клюют, он только и думал о том, как нажить несметное богатство не только в тысячах, а даже в миллионах.

Он, понятно, как настоящий православный христианин очень хорошо понимал, что обкрадывать кого-либо – страшный грех, но вместе с тем Господь и разбойника простил за искреннее покаяние, а здесь за приобретенные чужие тысячи можно где-нибудь на иконостас пожертвовать или колокол отлить, глядишь, и человек свят.

Но о том, что богатых людей можно превратить в нищих и подвергнуть много людей бедствиям, он даже и не думал.

Так как в доме Бухтояровых ему бывать было нельзя, то он порешил нанять помещение, куда могли сходиться все лица, имевшие с ним дело. Но чтобы занимать квартиру, нужно быть не одиноким, потому что как бы ни был хорош мужчина, но следить за собой, будучи одиноким, не в состоянии, особенно за квартирой, и для этого нужна, понятно, была женщина.

Но где ее взять?

Иван Дементьев в этом отношении был счастливее своего холостого брата, потому что у него была красавица-жена и хозяйственная, так что в его квартиру любо было войти, так в ней было все хорошо и приветливо.

Впрочем, Матвею Дементьеву долго хлопотать не пришлось. Сообразив, сколько у него было влюбленных девиц и вдовушек, он, не колеблясь, выбрал из них, по его мнению, самую подходящую и написал к ней следующее письмо:

Дорогая наша Авдотья Микифоровна!

Ушедчи от господ Бухтояровых, я в настоящее время нахожусь в великой скорби и печали, так как я понапрасну обижен моим братом Иваном Дементьевым совсем безвинно и теперича покудова нахожусь без делов. Оченно хорошо зная про вашу любовь и ласковость, я порешил обзавестись своим хозяйством, нанял большую фатеру, а одному без хозяйки жить мне не сподручно, потому что при моих капиталах находится много и делов. До свиданья. Авдотья Микифоровна, надеюсь, что не оставите меня в сиротстве моем и одиночестве, любящий вас,

Матвей Дементьев Адрес…

Матвей хорошо знал пышную и красивую молодую вдову Авдотью Гущину, плутоватую девку, способную на все руки.