Лисёнок и прочие неприятности бандита

– Ясно. Остальное спрячу. Учти, не найдешь, – припечатала она.

– Прячь. Только супа какого-нибудь свари. Век благодарен буду, – попросил я, допивая рассол. Прохладный, пряный, м-м-м… амброзия. – А лучше окрошки сделай.

– Сделаю, куда ж я денусь. Там Марат тебя ждет, – она мотнула головой.

Выходить на улицу не хотелось. Солнце уже обещало выжечь глаза.

– Доброе утро, Василий Егорович, – затараторил парень, едва заметив меня.

– Марат, убавь громкость, – шикнул я, кидая ключи от машины. – Выгоняй из гаража, я сейчас.

Надо признать, уснул я с мыслями об Алисе и проснулся с ними. Заноза в заднице для любого. А в настоящее время – для меня.

Я вернулся в дом, поднялся в спальню и достал из ящика комода свой старый телефон и зарядку. Несколько месяцев я им не пользовался, как оператор расширил зону покрытия, так и перешел на один номер. Отпала надобность в двух гаджетах.

– Ты только заверни к Марь Иванне, – попросил я Марата, выставляя на кондиционере минимальную температуру и надвигая кепку на глаза. Ощущал себя вампиром, хотелось найти прохладный темный склеп и остаться в нем навсегда. Спасибо, не мутило.

Когда автомобиль остановился у одноэтажного домика, я забыл, зачем приехал.

– Ты видишь то же, что и я? – спросил, сдвигая кепку на затылок и растирая лицо.

– Не знаю, – ответил Марат, ложась на руль и, я надеюсь, пытаясь рассмотреть за капотом зефирно-розовую овцу.

Я нервно рассмеялся.

– Ты меня пугаешь, – признался честно.

– Бэ-э-э, – выдала овца, обойдя автомобиль и заглядывая в мою приоткрытую дверь.

Если это не знак полностью отказаться от алкоголя, то тогда я не знаю что.

– А вы что видите? – спросил Марат, отправляя меня в молчаливый нокаут.

Надеюсь, то же, что и ты… иначе у меня плохие новости… для себя. Кабздец какие плохие. Кто-то допивается до белочки, а я до розовой овцы. Ядовито-розовой. С выбритой шеей, в розовом топе из собственной шерсти, розовых чулочках и с пышной укладкой на вытянутой морде. Тоже, к слову, розовой.

– Овцу, – выдал я сиплым голосом. – Розовую, – добавил, смещаясь вглубь салона.

– И я, – сказал Марат.

Да ты ж мой хороший! Это не “белочка”! Коллективных “белочек” не бывает, у каждого своя – личная.

– О, а вон еще одна, – парень ткнул пальцем мне за спину.

– Хых, – вырвалось у меня из груди. Я даже как-то забыл о головной боли и охоте умереть где-то под кустом, желательно в тени.

– Это же этот… – Марат щелкал пальцами, силясь вспомнить.

– Артемон… ага, – подсказал я, наблюдая за бараном. Черным и подстриженным под пуделя.

Он мирно ходил у дома, пощипывая траву и ни на что не обращая внимания. Ну после того, что с ним сделала блондинистая, он явно выработал иммунитет к неожиданным поворотам судьбы. А то, что это дело рук Алисы, у меня и сомнений не было.

– Х-х-ху… мер, – хмыкнул я.

Я чуть шире приоткрыл дверь, осмотрелся, щуря глаза на солнце. Больше ничего примечательного не отметил. Все как и вчера. Кроме вот этих двух овец.

– Доброе утро, – звонкий женский голосок, раздавшийся со спины, оглушил меня.

– Доброе, – ответил я, проглатывая ругательства и медленно поворачивая голову на источник радостного возгласа.

– Ну как? – с восторженным придыханием поинтересовалась Алиса, одной рукой поправляя лямку джинсового комбинезона, вымазанного розовой краской, а второй – придерживая очередную жертву грумера на привязи. – Тебе понравилась моя работа?

– Да я… в восторге. Не описать просто в каком.

– Правда?! – улыбка Алисы засияла еще ярче. – А я так волновалась, что не получилось. Это мой первый опыт с бекалками.

– С кем? – уточнил я, наконец покидая салон авто и отмахиваясь от вопроса Марата: “А кто это?”

– С овечками, – пояснила блондинистая. – Бабуля их так называет. Бекалки.

– М-м-м.

– Я теперь им и имена дала. Каждой под свой темперамент. Вот это Мэрилин. Розовая. Она такая жеманная и женственная.

– Действительно…

– Это Артемон. Он не делает ничего собачьего. Просто черный, – рассказывала дочь Пупкова. Нормальная девочка, которая по словам отца не должна была принести мне проблем. Ага…

– А эта? – спросил я, опустив взгляд на третью.

– А эта Элвис. Ну, Элвис Пресли, – добавила девчонка, когда я силился понять, что общего между легендой рок-н-ролла и овцой. – Не смотри, что она девочка. Она так блеет смешно, очень похоже на бэ-э-эйбе. Камон бейбе, айм тайд оф токинг, – пропела девчонка. – Ту туду ду ту ту, – закрутила симпатичной задницей.

– Грэб ёр коут энд летс старт уокинг, – продолжил я замогильным голосом.

– Ну вот! Ты тоже знаешь! – она отпустила веревку и захлопала в ладоши. – Ой, – вновь ухватила за привязь. – Элвису только предстоит преображение!

– Ну, удачи… – прохрипел я, пятясь к авто. Зачем я вообще покинул дружелюбный и прохладный салон. Ах да. Я же решил порадовать блондинистую. – Держи, это тебе, – протянул смартфон и зарядку. – Это мой. Но я давно им не пользуюсь. Если кто позвонит на этот номер, скажи, чтобы перезвонили на второй, – вложил гаджет в женскую ладошку и поспешил сбежать из рассадника радости и восторга. – Погнали, Марат. Опаздываем.

Глава 8

Алиса

– Погнали, Марат. Опаздываем.

Сжав в руке смартфон и зарядку, я задумчиво смотрела, как бандит садится в машину и, натянув на глаза кепку, откидывается на сиденье.

– Интересно, – покрутив телефон в руках, я задумчиво осматривала царапины на его корпусе. – Звонить на него, значит, могут. Даже страшно представить, кто именно…

В голове тут же возник образ главы Сицилийской мафии, который медленно набирал номер бандита на крутящемся диске старинного телефона. А трубку возьму я. Алиса. И переадресую звонок на второй номер Василия.