Лисёнок и прочие неприятности бандита

Алиса не с первого раза открыла дверь и боязливо заглянула внутрь, скривив пухлые губки.

– Она тебе жмёт, – изрекла очередную светлую мысль.

– Кто?

– Бухайка твоя. В плечах жмёт.

– Буханка, – выдохнул я. «Девчонка не будет никаких проблем» провела пальцем по панели, оставляя чистый след. Громко цыкнула. Чистоплюйка, блин. – Слушай, ты или садишься, или возвращайся спасать щеночков, ясно? Я устал просто пи… неприлично как устал.

– Ты не просто грубый, ты очень грубый, – изрекла из себя Алиса и наконец-то забралась на сиденье. – Странная какая. Снаружи большая, а внутри какая-то маленькая.

– Угу. Тебя напоминает. Тоже вот смотрю и думаю, странная какая. Снаружи вроде большая, а внутри мелкая коза с нелупленной ремнем жопой.

Обиделась. Отвернулась к окну, скрестила на груди руки и молчала. А я нет-нет да и посматривал как красиво в вырезе топа подпрыгивают округлости.

У клиники не сдержался – тормознул резче, чем следовало.

– Ой, – блондинистая полетела на панель. – А аккуратнее нельзя было?! – пискнула капризно. – И вообще, почему ты приехал на этом чудовище? У тебя же есть нормальная машина.

– Знаешь, вот не было времени думать после звонка твоего отца, когда он сказал, что его доченька заблудилась в лесу. Да ещё и подобрала щенят. Сел в первую, что стояла ближе к выезду. В следующий раз я, конечно же, выберу автомобиль покомфортнее. И дождусь, когда мама волчат, лисят, медвежат или кого ты решишь спасти от неминуемой смерти, вернётся к своему потомству, – высказался и выпрыгнул из УАЗа. Обошел его и ждал. Если Алиса думает, что я ей буду открывать дверь – ошибается. Реально исчерпала чашу терпения.

– Ну, извини, – произнесла она, приоткрыв дверь. – И спасибо.

– Спасибо на хлеб не намажешь, – ответил я, всё же помогая  выйти.

– А что намажешь? Что ты любишь? – спросила блондинистая, шагая за мной, даже не взглянув, куда я её привёз. Теперь неудивительно, что с ней вечно что-то случается. Смотреть по сторонам и думать о последствиях – не ее.

– Ты хочешь меня отблагодарить? – уточнил я, сбившись с шага.

– Хочу. Ты мне уже дважды помог. Может, я тоже могу тебе помочь чем-либо? – уточнила и широко распахнула глаза.  Взгляд ясный-ясный. Совершенно не подернутый дымкой проблем и неурядиц.

Я остановился у нужного кабинета, повернулся к Алисе, склонился и прошептал:

– Я буду безмерно благодарен, если ты просто не станешь мне помогать. А дашь полноценно выспаться хотя бы завтра. Проходи, – распахнул дверь и втолкнул блондинистую внутрь. – Привет, Петрович, – я поприветствовал местного фельдшера.

– А что не за пять минут до закрытия кабинета пришел? – проворчал Кеша, ссутулившись над бумажками. – У меня в семь футбол.

– Мы можем выйти и зайти через двадцать минут, – ответил я. – Как раз будет без двух семь.

– Зануда ты, Дубинин, – Петрович оторвался от заполнения каких-то таблиц и повернул голову на нас. – Хо-о-о, – выдохнул он, облизывая взглядом Алису. – Добрый вечер, – пропел тоном престарелого ловеласа. Поправил очки, сплюнул на ладонь и провёл от темечка ко лбу, приглаживая засаленные волосы. – А что же ты, Василий Егорович, сразу не сказал, что беда с таким цветочком приключилась, а не с тобой? Тебя же никакая зараза не берёт. Даже Маринка, – Кеша хрюкоподбно засмеялся.

– Остроумно, – огрызнулся я.

Блондинистая поддержала шутку. Захихикала.

– Здравствуйте, – произнесла она.

– Иннокентий Петрович, – он протянул руку.

– Алиса, – просто представилась блондинистая. И чтобы позлить меня, добавила: – Но вы можете называть меня Лисенком.

– Лисёнок. Какая прелесть, – Петрович залихватски к нам подскочил, обдавая бессменными парами алкоголя. – А что с вашими прекрасными ручками, Лисенок?

– Щеночки, – пожаловалась блондинистая.

– Щеночки? – он попросил пояснения у меня.

– Щенки енотовидной собаки.

– Да, милая моя, – Кеша сокрушенно покачал головой, – разве вы не знали, что контакты с дикими животными опасны? – пока он читал лекцию, вымыл руки, надел перчатки и принялся обрабатывать раны.

– Как-то не подумала.

– Бывает… – понимающе сказал он.

– Угу, бывает, – повторил я, задницей полируя кушетку.

– С ручками всё, – констатировал Петрович. – Сейчас сделаем прививку, и я дам памятку, в какие дни ещё приходить.

– Ещё? – пискнула Алиса, подставляя плечико и зажмуривая глаза.

– Шесть раз, цветочек.

– Шесть раз… – ужаснулась она, задержав дыхание и раздув щеки.

– Именно. Всё, держи ваточку. Так, а теперь твоя очередь, Василий Егорыч, – Кеша гремел ампулами.

– А я-то при чем? – спросил я. – Я енотов не трогал.

– А девушку за руки трогал? – Петровича было не остановить, он на моих глазах готовил новую порцию вакцины.

– Ну…

– Му, Дубинин. Достаточно контакта со слюной. Рубашку снимай. Смею напомнить, лечить бешенство еще не научились.

– А я слышала, что был один случай выздоровления, – с радостью в голосе поделилась Алиса.

В этот момент у меня ни для кого не было приличных слов, да я и смотрел на Петровича и блондинистую матом. Отборным матом.

– Да бред… – выдохнул я.

– Хочешь проверить? – передразнила она.

– Хочу тебя придушить.

Я расстегнул пуговицы, приспустил рукав. Вот только этой радости мне не хватало в самый разгар сезона.

– Ну все, – Кеша одобряюще похлопал меня по спине. – Жду вас через три дня. Место укола не тереть, не чесать, алкоголь не употреблять. И девушку не обижать, Дубинин.