Усталый добрый Демиург

На этом для него счастье закончилось, но оно не умерло вместе с ним, а, пройдя через людскую злобу, зависть и невежество, переродилось в свою противоположность – горе, и передалось той, кого в последний раз любил этот случайный счастливчик.

Стоит ли подробно описывать её жизнь? Тычки и плевки со стороны отца и братьев. Холодное осуждение матери и злорадное презрение сестёр. Мерзкие ухмылки соседок. Гнусные поползновения со стороны мужского населения, дружно решившего, что терять ей всё равно нечего. Грязные слова местного попа, заклеймившего её перед тупоголовой паствой, как существо противное Богу!

Но это всё были цветочки. Ягодки начались, когда она поняла, что беременна.

Физические страдания ничто по сравнению с тем, что испытывает человек, душу которого опускают в грязь. Это были самые страшные девять месяцев её жизни. Наказание за любовь, за то, что она родилась человеком способным остро чувствовать жизнь. Люди с вывернутым наизнанку сознанием, вместо того чтобы носить на руках ту, которая собирается дать продолжение их роду, как это подобает всем существам наделённым тёплой кровью, превратили её последние дни в ад! Смерть, которая наступила в момент, когда она дала жизнь своему ребёнку, была воспринята ею, как избавление…

Следует отдать должное вертикальным свиньям – они не бросают даже лишних и никому не нужных поросят. Сирота остался в семье. Ему было позволено жить, и есть с общего стола на правах самого презираемого и самого обижаемого из детей.

С пелёнок он знал, что является «плодом греха», никчёмным, жалким, отвратительным и бесправным. С этим он рос, унаследовав, как на грех, превосходное здоровье свих родителей и… их горе.

Преступление не бывает безнаказанным. Души безвестного бродяги, чей труп был зарыт под навозной кучей, и любимой когда-то дочери своих родителей, от которой они в одночасье отвернулись, уличив её в способности любить, взывали к отмщению. Кто мог предположить, что оно осуществится таким способом?

Моровое поветрие, выкосившее край, не пощадило семейство фермеров сведших когда-то в могилу собственную дочь. За несколько дней оно уничтожило стариков, здоровых крепких мужчин, полнокровных женщин, подростков, детей, младенцев…

Оно же вдруг сделало единственного выжившего – тощего, заморенного юношу, малорослого от постоянного недоедания и унижения, наследником крупного хозяйства, богатого обширными земельными угодьями, внушительными стадами разнообразного скота, хозяйственными постройками, несколькими дворами опустевшего жилья, а также различным инвентарём надлежащего количества и качества. Имелся и солидный страховой вклад в надёжном банке, который оказался, как раз кстати.

Наследник, неожиданно вознёсшийся с самого низа до вершин, о которых и не мечтал, ухитрился не растеряться, а взялся за дело, с умом и талантом. Он нанял батраков, продал излишек, оставленный ему, любезно почившими родственниками, снял со счёта в банке часть денег и женился.

Те, кто знал его историю, только диву давались! За короткое время этот бастард, ставший главой семьи, удвоил имеющееся у него состояние, а потом проделал это ещё несколько раз, превратившись из фермера в богатого сельского промышленника. Теперь его ставили в пример, его уважали, ему завидовали и его боялись.

Боялись за крутой нрав, беспринципность, жестокость до безжалостности и за то горе, которое он распространял вокруг себя. Работать у него люди не любили, но шли на это, польстившись на плату, которую он отдавал честно и щедро, но только тем, кто трудился, как одержимый в его хозяйстве.

Малейшая провинность грозила работникам потерей места. Некачественная работа, даже если погрешность была незначительной, вместо платы заканчивалась штрафом. Поэтому, работники в его хозяйстве постоянно менялись, а продукция ими выработанная, хоть и была безупречного качества, но производила странное впечатление, словно её делали без души. И немудрено – ведь люди не машины, а машины, которых становилось всё больше, не люди.

Ещё более худшая беда творилась в семье новоявленного миллионера. Несмотря на достаток и даже изобилие, несмотря на нормальное здоровье родителей, дети рождались тощими, мелкими, рахитичными, и по большей части, умерли ещё во младенчестве. Некоторым, впрочем, удалось выжить и дорасти до взрослого состояния.

Это были желчные, злобные, неуживчивые люди, которым, впрочем, нельзя было отказать в уме. Они словно адаптировались в атмосфере сплошного беспросветного горя и воспринимали его, как свою естественную среду. Так прошло несколько поколений…

Демиург тяжело опустился в кресло и схватился за голову. То, что творилось внизу, не всякому Дестроеру приснится, не то, что Демиургу!

А творилось вот что – по улицам и площадям огромного города лихо маршировали стройные колонны военных, вскинувших руки в странном приветствии. Толпы народа повторяли тот же жест и размахивали флажками, плотно стоя на тротуарах за цепью мордатых блюстителей порядка в чёрной форме. Люди выкрикивали приветствия похожие на воронье карканье, и, казалось, были счастливы.

Повсюду развевались флаги яркой расцветки со странными знаками, в которых Демиург с удивлением узнал искалеченный древний символ. И повсюду были портреты. Они украшали стены домов, порой полностью загораживая фасады. Их несли толпы народа, шедшие за военными. Они были закреплены на медленно ползущих грузовиках и танках, скрежещущих гусеницами по не предназначенным для такого транспорта мостовым.

Какой он был на этих портретах, этот отдалённый потомок мальчика-бродяжки, нашедшего за колонной храма чужое, бесхозное счастье! Демиург ясно видел его самого – мелкого, невзрачного, начисто лишённого совести, но наделённого острым злобным умом. Здесь же он выглядел героем, великаном, обладающим статью, сложением и красотой достойной повелителя!

Его глаза, неприятно жёсткие и колючие в жизни, глядели с портретов с мудрым прищуром. Губы, обычно плотно сжатые или растянутые в резиновой улыбке, сейчас улыбались приветливо и добродушно. Даже усы, комично торчавшие на постном лице, располагали к себе и смотрелись симпатично.

Да, Демиург видел этого типуса насквозь! От предков он унаследовал недюжинные организаторские способности, но был совершенно холоден к тем, кого называл «своим народом». Он выделывал с этим народом, что хотел – выжимал соки, убирал «лишних», невыгодных представителей, прежде всего тех, кто мог поднять над толпой слишком умную или слишком непокорную голову. Остальных он произвольно переселял, перекраивал, переделывал на свой лад, заставлял работать так, как считал нужным, выдавая вместо достойной платы за труд «прожиточный минимум», а то и вовсе нищенскую копейку, словно издевался над теми, кто не в силах противостоять его извращённой воле.

При этом он всеми способами расточал похвалы «своему народу» и выслушивал хвалебные дифирамбы в ответ. Любовь к славословиям в свой адрес, была его слабым местом. Даже до смешного доходило, когда какой-нибудь разошедшийся холуй начинал выкамаривать перед «лучшим из людей» и «Светочем Вселенной», а окружающие овцы и бараны поддерживали его дружным блеянием.

Однако и здесь был своего рода расчёт – всю эту хвалебную бурду слышал не только тот, кому она была адресована. На людей недалёких, коих было большинство, это действовало безотказно. Перед ними был Вождь, Кумир, Отец, Кормилец и Благодетель, за которого они готовы были отдать собственных детей. Ну, или, по крайней мере, поставить их под ружьё.

А вот что было сильной стороной этого «кумира», так это обещания. Он – «спаситель отечества и человечества», чего только не обещал в своих длинных речах, ярко живописующих, то тёмное прошлое, бывшее до его прихода к власти, то светлое будущее, которое непременно настанет в результате упорного труда под его мудрым руководством.

Ну, а кто же против таких соблазнительных вещей, как экономическое процветание, правовое государство, счастье в каждом доме, абсолютное изобилие, победоносное шествие армии, состоящей из лучших сынов народа, физическая и духовная свобода каждого и всё в таком же духе! И люди видели все эти воздушные замки, и не только видели, а прямо-таки чувствовали себя их обитателями!

А увидев это счастье, до которого всего-то один шаг, они не замечали творящегося вокруг произвола, оправдывали любые преступления и отдавали лучших из лучших представителей своего народа, чтобы победоносным полководцам кумира было кого зарыть в снега и утопить в болотах чужой страны, буде случится нести мир и добро на штыках. О, люди…

.........................................................................................................

О, люди! Демиург вздрогнул, как от электрического шока. Люди были его детьми, и он любил их такими, каковы они есть, даже невежественными, безмозглыми и жестокими. Даже подлыми и лживыми…

И этого чудилу он тоже любил. Проще простого было бы испепелить его и тем избавить человечество от множества бед, а его самого от позора и проклятия на многие века. Но он не мог этого сделать, ведь это значило спасти одно своё дитя за счёт другого, чего никогда не сделает ни один отец, если только он не безумен!

Что же делать? Дать особую силу, волю, и полномочия тем, кто его призвал? В крайнем случае, можно пойти и на такой шаг, но ведь это спровоцирует братоубийство, что ещё хуже, чем поклонение псевдокумиру, восседающему в кресле правителя. А, кроме того, эти действительно лучшие из лучших, (иные до Демиурга докричаться, не способны), тоже люди со своими слабостями. Получив из его рук великую мощь, они начнут насаждать царство добра и справедливости всё тем же способом, который единственно знаком человечеству – кнутом, топором и решёткой.

Это кажется людям логичным, но почему-то никто не хочет припомнить, давал ли этот способ положительные результаты, хоть раз в истории человечества? А ведь применяли его часто. Практически постоянно.

Нет, видимо придётся исправлять всё самому. Нет, не карающей рукой и не повелительным гласом. Он сделает то, что уже делал когда-то – даст людям… советы.

Они, люди, ждут от него законов, жёстких и беспощадных, отступление от которых жестоко карается. (Опять эта проклятая жестокость! Как надоело…) Нет, он даст им советы, которые они будут вольны слушать или нет.

На что он надеется, поступая так мягко, и не ожидая немедленных положительных результатов? На любовь, конечно же! На сыновнюю и дочернюю любовь к себе, к Отцу, на ту любовь, зёрна которой он заложил в души всех своих детей. Даже в души тех, кто подл и тех, кто отчаялся. Даже в тех, кто глуп.

Именно это чувство, заставляющее детей протягивать ручонки родителям, а родителей прижимать к себе несмышлёную капризную драгоценность, его последняя и единственная надежда!

И тогда усталый добрый Демиург встал со своего кресла и начал произносить свои советы. Вот некоторые из них:

Дети! Вы рождены свободными и должны жить свободными, так не признавайте оков и не создавайте их.

Дети! Вы все есть моё порождение и не один из вас не выше другого в глазах моих. Так не возвышайте же друг друга и не преклоняйтесь друг перед другом, а будьте друг другу истинными братьями и сёстрами, полными любви, но не ненависти.

Дети! Цените жизнь, как высшее благо, данное вам мною, ибо нет в мире вашем ничего такого, кроме вас самих, за что можно было бы отдать или отнять этот дар.

Дети! Не создавайте себе лживой морали, которую навязывают вам безумцы. Я создал вас разделёнными на две половины и благословил, сказав – «Плодитесь и размножайтесь!» Это всё, что вам требуется, чтобы исполнять мою волю, а тот, кто диктует брату своему и сестре своей, как, сколько и когда им следует это исполнять, присваивает себе не принадлежащее ему право.

Дети! Будьте милосердны друг к другу и не считайте друг за другом пороки и добродетели, ибо не дано вам знать, что есть истинный порок и истинная добродетель. Почитайте их все свойствами и не осуждайте, а принимайте друг друга такими, какие вы есть.

Дети! Похороните вы ревность свою и кровожадность свою, ибо вы не дикие звери, а подобие моё и возлюбленные чада мои.

Дети! Среди вас нет незаконных и противоестественных, ибо тот, кто рождён, уже благословлён мною.

Дети! Не выбирайте из двух зол меньшее, ведь выбрав маленькое зло, вы начинаете кормить его и делаете это до тех пор, пока оно не вырастит в зло большее и страшнейшее, чем то, которое ужасало вас до этого. Если будет вам предложен выбор из нескольких зол, то лучше совсем откажитесь от выбора.

Дети! Сопротивляйтесь насилию. Лучше слабыми вашими зубами попытаться прокусить шкуру дракона, чем быть без борьбы втоптанными им в грязь. Не давайте себя ограбить и унизить, ибо никто кроме меня не властен над вами.

Дети! Почитайте мудрость и учение. Ваш разум есть искра сияния моего, и в том кто мудр она сияет ярче, чем в прочих, ибо на таких моё благословение распространяется особо. Избирайте вождями своими мудрых, а не сильных, потому как любую силу сломит толпа слабейших, но мудреца никогда не умнее толпа невежд.

Дети! Забудьте об обрядах посвящённых мне или тешьте себя ими и далее, но помните – я услышу не тех, кто повторяет слова заученные по книгам, а лишь тех, кто искренен, обращаясь ко мне.

Дети! Не бейте и не мучайте друг друга во имя моё, ибо делая так, вы все неправы, а я всё равно вас всех принимаю.

Дети! Не совершайте зла друг против друга, а если чувствуете себя неспособными от зла удержаться, то помните – любой грех можно искупить искренним покаянием и добрыми делами, исполняемыми не во спасение своё, а от сердца. Но совсем откажитесь от греха иудина, ибо предательство, доносительство, измена доверяющему вам, мне особенно ненавистны. Таким не даю я прощения своего, хоть и продолжаю любить их, скорбя об их душах.

Дети! Не обижайте слабейших. Доблесть сильных в помощи слабым, а не в утверждении превосходства над ними.