Колдовской замок. Часть III. Трещина

Где-то рядом раздавались крики и грохот опрокидываемых предметов. Конечно же, старик поднял тревогу, и теперь целая толпа народу будет охотиться на "ведьму"! Плевать! В крайнем случае, она покажет им, на что способна разъярённая валькирия! Анджелика спустилась в огороженный двор, освещённый только светом звёзд, и тут с удивлением обнаружила, что не может встать на землю! Она повисла в каком-то полуметре от поверхности земли, и при этом некая сила упорно тянула её вверх. Ей вдруг вспомнилось предупреждение из золотого письма – в этом мире трудно взлететь, но ещё труднее потом приземлиться.

(И что, мне теперь так и болтаться между небом и землёй?)

От этих мыслей её отвлекла стрела, свистнувшая над ухом. В стене большого здания, к которому примыкал двор, открылась дверь и из неё выбегали люди с факелами, и люди эти были вооружены! Анджелике расхотелось показывать им способности валькирии, тем более что арбалет она с собой не взяла, рассчитывая на быстрое завершение операции, а воевать с копьём против стрелков было бы слишком самонадеянно. Девушка вздохнула, и взмыла в ночное небо, оставив далеко внизу бегающие по двору факельные точки.

Глава 3. Бей ведьму!

Анджелика сидела на колокольне величественного собора и плакала!

Над красивым готическим городом занимался рассвет. Было ещё совсем не жарко. Прохладный ветерок, дувший с моря, приносил запах солёной воды и водорослей. Солнце, встающее из-за зелёных холмов, вызолотило мрамор дворцов и соборов, а белые стены домов и тщательно выметенные улицы окрасило в розовый цвет. Сады разбитые повсюду были словно одеты изумрудами, а величественные памятники, часовни и фонтаны усыпаны бриллиантовыми искрами.

Слов нет, красота открывавшаяся взору с того места, где девушка нашла себе приют, была достойна высших похвал! И до всей этой красоты Анджелике не было никакого дела!

Она опять была одна! Вся задумка провалилась, с друзьями встретиться не удалось, пути назад были отрезаны, новая куртка разорвана, формуляр возвращения потерян, и, ко всему прочему, она не могла ступить ногой на землю! Слава Богу, это не распространялось на крыши домов и прочие возвышенные места, вроде этой колокольни! Здесь она могла почувствовать себя пусть не человеком, а скорее кошкой, но хотя бы не воздушным шариком!

Но это всё было бы терпимо, если бы не самая главная беда – одиночество! Анджелика чувствовала себя несчастной и всеми покинутой, хоть и осознавала, что в нынешнем своём положении виновата только она одна. Но это ничего не меняло. Она снова оказалась без поддержки в чужом и враждебном мире. Господи! Да появись сейчас тут Рогелло Бодакула, она бы бросилась ему на шею!

А город, тем временем, просыпался. На улицах начали появляться первые прохожие. Почти все они были с тележками или корзинками, а иные тащили на спине объёмистые плетёные короба. Странно, но Анджелике, не видевшей ничего подобного в жизни, с первого взгляда было понятно всё, что происходит там внизу. Размазывая слёзы по щекам, она волей-неволей стала присматриваться к людям, снующим по улицам. Вот везут свои тачки зеленщик и горшечник. Они идут в одну сторону – конечно на рыночную площадь, что видна неподалёку. Оба смеются, и что-то горячо обсуждают. Наверняка они соседи, знают друг друга давно, поэтому и болтают так непринуждённо. А вот лоточник с полным лотком румяных пирогов направляется туда же. Этот идёт один, и почему-то опасливо оглядывается. Боится, что кто-нибудь отнимет у него пироги? Наверное, здесь очень лихие и хулиганистые мальчишки! Прачка с полной корзиной стираного белья идёт в другую сторону, несёт свою работу клиенту. Вот идёт священник. Совсем не важный и не спесивый, а добродушный и приветливый. С ним все раскланиваются, и каждый старается сказать, что-нибудь приятное. Вот…

– Смотрите! Смотрите! – раздалось снизу. – Там, на колокольне!

И, конечно же, все головы сразу поднялись вверх и сотни глаз в недоумении уставились на Анджелику, сжавшуюся от страха! В это мгновение она поняла всю ненадёжность своего убежища. Место, где она поместилась, просматривалось со всех сторон. Правда, добраться туда снизу было не так-то просто. Анджелика устроилась на перекрестье балок служивших перекладинами для целого семейства колоколов, верёвки от которых уходили вниз и, наверное, достигали самого пола. А значит, чтобы добраться до этих колоколов, раз повешенных когда-то, нужны были верхолазы, и с этой стороны опасность вроде бы пока не угрожала. Зато снаружи спрятаться было некуда.

Реакция людей внизу была вполне понятна. Странно одетая девушка с распущенными волосами, сидящая под самой крышей колокольни не могла быть добропорядочной горожанкой и даже приезжей. Впрочем, если у всё прибывающей толпы и были какие-то сомнения, то они вмиг рассеялись, когда знакомый уже голос визгливо завопил:

– Ведьма! Это та самая ведьма! Стража! Позовите стражу! Стреляйте в неё, а то она улетит!

Вопил тот самый старик – уборщик, которого Анджелика встретила ночью в подсобных помещениях городского цирка. (Так для простоты она назвала то место, где происходила коррида.) Старик был одет в ту же грубую одежду и вёл в поводу того же ослика запряжённого в тележку. И вопли этого старика нашли самый горячий отклик в толпе.

Люди чуть ли не хором закричали: "Стража! Стража!", и ещё – "Бей ведьму!" И стража не замедлила появиться.

Анджелика даже невольно прониклась уважением к тому, как оперативно возник из лабиринта улиц небольшой отряд крупных бородатых мужиков в таких доспехах, как обычно изображают конкистадоров. Стражники были вооружены алебардами, но двое из них несли на плечах здоровенные арбалеты, от чего девушке стало как-то не по себе.

Произошло короткое совещание, которое сопровождалось отчаянной жестикуляцией старика и мрачными взглядами бородачей в доспехах. Старик при этом потрясал чем-то в воздухе и, приглядевшись, Анджелика с ужасом узнала в этом предмете формуляр возвращения! Дело кончилось тем, что главный бородач отобрал у старика бумажку, сунул её себе за пазуху и хрипло крикнул что-то, обращаясь к перепуганной до смерти Анджелике.

Странно, но она не поняла ни слова! Старика понимала, говор людей внизу понимала, но приказ этого… ("Бармалея", – подсказало воображение), не понимала, как будто он говорил совершенно на другом языке. А смысл того, что выкрикивал "Бармалей" и так был ясен: он приказывал девушке спуститься вниз, и ему было ровным счётом наплевать, как она это сделает – сумела туда залезть, сумеет и спуститься!

Но дело было как раз в том, что Анджелика не могла спуститься! Но это ещё что! Она с ужасом обнаружила, что не может и взлететь! Страшная усталость вдруг сковала всё её тело, непосильная тяжесть навалилась на голову, сдавила виски, а руки и ноги превратила в вату! Сейчас девушка может, была бы не прочь спуститься вниз, и сдаться своим преследователям, если бы это гарантировало избавление от мучительной тяжести связавшей её не хуже верёвок.

А "Бармалей", между тем, решил, что уговаривать "ведьму" долго не стоит, и по его приказу двое солдат вскинули свои арбалеты! Раздались два сухих щелчка и два коротких болта ударили в крышу рядом с отшатнувшейся Анджеликой. Последовал ещё один резкий окрик и солдаты вновь прицелились. Вероятно, в первый раз они лишь пугали, но сейчас были настроены вполне серьёзно.

"Боммм!" – раздался вдруг удар колокола, от которого Анджелика едва не свалилась вниз.

"Вззз-тук!" – стукнуло, что-то за её спиной и, обернувшись, девушка увидела длинную стрелу, торчащую в балке.

Происхождение стрелы объяснилось сразу – на крыше, с другой стороны улицы, расположились несколько лучников в костюмах обычных горожан – добровольные помощники стражи в деле поимки "ведьмы"! Стреляли эти энтузиасты не слишком метко, (первая стрела попала в колокол), но при неподвижности мишени и при определённой настойчивости, они вполне могли истыкать свою жертву стрелами, как подушечку для булавок.

Но это было не важно, а важно было лишь то, что происходило там, внизу! А внизу два профессиональных арбалетчика ещё раз щёлкнули спусками своих замысловатых метательных орудий и два снаряда способных пробить насквозь воина в доспехах, устремились девушке в грудь…

Она видела их приближение. Как при замедленном показе кино, эти короткие, толстенькие, похожие на ракеты, стрелы-болты, увеличивались в размерах, превращаясь из едва заметных иголок в жуткие, наполовину металлические, наполовину деревянные брёвна! Вдруг эти "брёвна" покраснели, их деревянные хвосты рассыпались чёрным пеплом, а металл потёк блестящими огненными слезами, и оба снаряда размазались по стене колокольни, оставляя на ней дымящийся след!

Сначала огненный, а потом белый вихрь промчался перед глазами Анджелики и пропал так быстро, что она сперва решила, будто ей это всё померещилось! Но вот он появился снова! На сей раз, делая вираж, дракон летел чуть медленнее, но это не помешало ему изящным движением хвоста, как метлой смахнуть с крыши замерших в изумлении лучников.

Ещё один круг поменьше и дракон вцепился в колокольню своими могучими лапами, захлопал крыльями, обретая равновесие на вертикальной стене, и сложил крылья за спиной.

Не говоря ни слова, он откусил у колокольни её маленькую остроконечную крышу и плюнул её вниз. В это время арбалетная стрела ощутительно ударила его в бронированный бок, видно кто-то из воинов внизу не потерял присутствие духа, и был готов к битве. Стрела отскочила, но дракон заметно вздрогнул, потом посмотрел вниз взглядом полным насмешливого, злого презрения, и вдруг, бесстыдно задрав хвост, сбросил на толпу увесистую и здоровенную навозную бомбу!

По-видимому, он попал, так как снизу раздался сильный хлопок, всплеск, а потом истошные крики, но что там происходило, Анджелика уже не видела… Такой знакомый и родной, горячий и шершавый язык обвил её и привычным жестом перебросил на спину дракона, а через мгновение она уже обнимала могучую шею, зажмурив глаза от бьющего в лицо ветра! Лишь одна странная мысль, поставившая мозги вверх тормашками, билась в её измученном сознании:

"Как жаль, что в тот момент, когда он обвил меня языком, я была в одежде!"

Глава 4. «Дворец принцессы»

Сколько они летели, осталось невыясненным. На руке у Анджелики были часы неизвестной фирмы, (козляндского, конечно производства), но она не заметила время их отлёта с колокольни. Вероятно, прошло, где-то около часа или двух. Дракон летел уже медленнее, и можно было видеть, что зелёные холмы внизу кончились, и под ними простираются горы. Кажется, они то и нужны были дракону для посадки, так как он летел уже не по прямой, а зигзагами, явно высматривая что-то внизу.

Наконец, он коротко бросил через плечо – "Держись!", и лёг на крыло, снижая скорость и высоту. Они приземлились на почти ровной площадке, как нарочно вытесанной на крутом неприступном склоне горы. Кроме того, тут была небольшая пещера, больше похожая на грот в которую не смог бы поместиться дракон, но достаточно просторная, чтобы укрыться от дождя, и даже устроиться с удобствами одному человеку.

Анджелика спрыгнула со спины дракона, но тут же обняла его за шею. И Драся обнял свою подругу крыльями, так, что совершенно укрыл её. Постояв так несколько минут, они разомкнули, наконец, свои объятия и посмотрели друг другу в глаза. Первым заговорил дракон.

– Сумасшедшая! – сказал он тихо, но в его тоне слышалось еле сдерживаемое чувство. – Вот оставлю тебя здесь, чтобы никуда не сбежала, и буду приносить еду и всякое такое, а ему голову откушу!

– Кому? – не поняла Анджелика.

– Библиотекарю твоему, кому же ещё! – фыркнул в ответ Драся.

Анджелика ещё секунду смотрела ему в глаза, затем притянула к себе огромную драконью голову и, прижавшись к тёплой щеке, сказала со слезами в голосе: "Прости!"

В ответ дракон, как мог, нежно потёрся об неё щекой, потом провёл языком по волосам и снова укрыл своими широкими крыльями. Прошло ещё «немного» времени, на которое по-прежнему никто не обращал внимания.

Солнце давно перевалило за полдень, но до вечера было ещё далеко. На горной площадке пылал костер, возле которого сидели дракон и девушка. И были между ними мир и согласие! Несмотря на тёплое время года, в горах было весьма прохладно, а потому весело потрескивающий огонь оказался весьма кстати. Дрова обеспечил Драся. Он же принёс большую ветку с неизвестными крупными плодами, которые объявил съедобными, и изголодавшаяся Анджелика теперь с удовольствием уплетала их.

– Так как же ты всё-таки добрался до Библиотекаря? – спросила она, оторвавшись от сочной мякоти напоминающей дыню.

– Докопался! – был ответ.

– Ты что, разрушил гробницу? Так ведь сам говорил, что там сплошной камень!

– Ну, не совсем разрушил, а так, слегка! Понимаешь, когда этот придурок… Я имею в виду Библиотекаря. Короче, когда он появился вместо вас, ну… тебя и того ходячего скелета в доспехах, и попытался накинуть на меня уздечку, (а это ему почти удалось, сильный оказался и ловкий!), вобщем я его сцапал и допросил с пристрастием, а он наплёл с три короба, вывернулся и удрал! Тут меня такая злость взяла, что я до него докопался, вытащил из этой норы с книгами и заставил перебросить сюда.

– Как же ты его увидел? Ведь он же невидимый?

– Для тебя невидимый, а я его прекрасно вижу. Мне ведь библиотеки невпервой ворошить… Э-э, я хотел сказать – посещать!

– И на кого он похож?

– Да, с виду человек, как человек, но что-то в нём есть ещё, я так и не понял, что именно. Сила у него, видишь ли, необыкновенная. Нечеловеческая сила. Я и то еле справился!

– А всё же жаль гробницу.