Путеводитель ведьмы

Как я упомянула в начале главы, ведьмы черпают свои убеждения из всего, что видится им подлинным путем к Свету. Конечно, есть те, кто придерживаются принципов Джеральда Гарднера или Алекса Сандерса с твердолобой убежденностью, – всегда есть люди, которые строго следуют правилам.

Есть и те, кто считает нас просто сумасшедшими, к примеру атеисты.

Колдовство часто путают с простыми суевериями.

Да, пересечения есть, оно они скорее связаны с пониманием символизма, чем с тем, что мы считаем, будто кто-то умрет, потому что операцию, призванную спасти жизнь, назначили на тринадцатое число месяца, а на пути к больнице нам встретилась одна-единственная сорока. Большая часть ведьм скорее искусна в знамениях, нежели суеверна.

Суеверия различаются в зависимости от страны, и потому в наши дни глобальной осведомленности сложно принимать их всерьез. Китайцы и японцы, к примеру, относятся по-особому к числу четыре. Слово, обозначающее его, ши, звучит очень похоже на кантонское, мандаринское и японское слово «смерть». Во многих азиатских больницах не обозначается четвертый этаж, а недавние исследования показали, что граждане Китая и Японии на 7 % чаще умирают от сердечных заболеваний (к примеру, от внезапно сердечного удара) в четвертый день месяца, чем в любой другой. Такова сила предрассудков и психологической связи. Однако в наших широтах четыре – число стабильности, которое обозначает непоколебимое материальное основание, к примеру как в выражении «стоять на четырех ногах». Менее вероятно, что мы умрем в этот день.

С этой точки зрения можно было бы утверждать, подобно последователям традиции западного мистицизма, что системы верований из других культур неприменимы к нашему окружению. В современных реалиях это означало бы, что фэншуй, к примеру, совершенно несовместим с западным образом жизни и тонкой атмосферой – с этим фактом лично я согласна. Однако я знакома с некоторыми людьми, которые утверждают, что практика фэншуй оказала значительное положительное влияние на их британские и американские дома. Сама я использую огромное множество индуистских и буддийских техник, насчет которых можно было бы высказаться на тех же основаниях (как это делали Дион Форчун, У. Э. Батлер и другие в ответ на восточный эзотеризм теософов).

Несомненно, мало кто согласится, что в тринадцатый день месяца повышается вероятность умереть, но так случается. Здесь, в Англии, тринадцатого числа происходит больше автомобильных аварий, чем в любой другой день месяца. Люди естественным образом чувствуют себя не в своей тарелке в этот день (за исключением моей матери, которая по непонятным причинам сочла тринадцать своим счастливым числом!). Нельзя игнорировать тот факт, что убеждения имеют мощный эффект. Частично так происходит из-за воздействия группового ума, а частично – из-за истощения личной уверенности, когда что-то считается неблагоприятным. Отсюда следует, что все решает вера.

Любую систему можно применять эффективно, если практик полностью уверен в ней. Я не христианка, но встречалась со многими христианами, излучавшими безмятежность и сострадание. Они оказывали мощное положительное воздействие на жизни других людей. Я не придерживаюсь ислама, но видела, что власть этой религии вовсе не довлеет над его последователями. Моя подруга-агностик была очевидцем, как ее наставник по трансцендентальной медитации (буддист британского происхождения с симпатией к индуизму) физически левитировал, и никаких веревок привязано не было. Она признала, что наставник знал, как накопить психическую силу, хотя это был не ее путь, не тот путь, на который моя подруга могла полностью положиться.

Многие считают ведьм психами (конечно, они правы), как и оккультистов любого толка, неоязычников и убежденных христиан, мусульман, буддистов и последователей прочих религиозных групп. Все мы верим в незримые силы, и наших «доказательств» всегда недостаточно. Однако две вещи можно не подвергать сомнениям: вера и убежденность могут двигать горы, и, как бы сильно ни отличались наши принципы и убеждения, – а они настолько разные, насколько возможно, – все они достоверны, поскольку все влияют на жизнь в реальном времени и ведут нас к Свету.

Глава 2. Ведьма и мораль

Мораль в какой-то мере субъективна. Природа ведьмы частично заключается в том, чтобы не позволять другим влиять на ее собственные принципы: она всегда была и должна оставаться неортодоксальной. Однако она осознает причину, следствие (принцип, лежащий в основе магии) и многочисленные слои, из которых составлен космос. Потому сложно не замечать, что мудрее и лучше по целому ряду причин придерживаться морального правила «если это никому не вредит, делай что хочешь».

Викканское реде – не позднее откровение. В «Трудах и днях» Гесиода, датируемых примерно 700 году до н. э., заявляется: «Если посеешь дурное, дурное пожнешь в преизбытке, если поступать с людьми, как поступали с тобой, это будет воистину справедливым». Эта простая психологическая формула находит отражение в реде. Вопреки распространенному убеждению, ведьмы и маги применяют принцип здравого смысла ко всему, что делают. Сюда входит и стремление избегать «сеяния дурного».

Итак, ведьма живет в согласии со своим разумом и способна отличить порыв от рационального решения. В магической подготовке уделяется большое внимание опасностям астральных планов (Йесод в терминах Каббалы), что зачаровывают многих неофитов. Сюда входит внезапная, ослепляющая вера в особые личные силы (именно так появляется магическая мания величия) и выбор кажущихся приятными окольных путей, которые реальны лишь в нашем воображении. Искусство различения – одно из первых среди тех, которыми должна овладеть ведьма.

Когда ведьму одолевают гнев и черные мысли, как порой случается, она мудро выжидает. Ей очевидно: поддайся она ярости – магия будет испорчена «тиграми гнева» и со временем обрушит всю свору острозубых желтоглазых чудовищ на виновного. Потому она делает несколько глубоких вдохов, погружается в ванну с солью при свечах (добавив масло со сладким ароматом для успокоения чувств) и ждет утра, чтобы пересмотреть ситуацию. Может, лучше укрепить свое собственное положение, а не пытаться подорвать положение противника? Возможно, малая толика любящего внимания превратит врага в достойное человеческое существо: в конце концов, раздражительность и порочность – результаты страданий. Быть может, она решит, что лучше поколдовать и излить метафизический бальзам на беспокойные воды души противника или просто попросить Богиню о взаимопонимании и привнесении в ситуацию надежды. Боги, всегда милостивые, если искусно к ним обратиться, непременно обращают слух к каждому, кто верно служит им и готов совершать усилия для общего блага. Боги видят, как жажда власти одного человека нарушает равновесие общины. Большинство из них прошло подобный опыт и усвоило урок, что, к примеру, образно отражают греческие мифы.

Одно из первых правил ведьмы – не делать ничего, что ей самой не по вкусу.

Она понимает, что вовлекаться в недолжные мероприятия неверно как по отношению к себе, так и по отношению к человечеству. Она не позволяет себе поддаваться групповому уму и не подвержена давлению со стороны. Такие уроки достаются дорогой ценой: порой все мы оступаемся. В восемнадцать, к примеру, я позволила самопровозглашенному Верховному Жрецу уговорить себя на всякие безумства. В глубине души я знала, что он не в своем уме, но позволила инстинктам взять верх над очевидным фактом. Он был умен, его любили и уважали. А что было у восемнадцатилетней девчонки? Что ж, отвечу: дискриминация. Однако в данном конкретном случае она забыла об этом, и пришлось поплатиться кровью и слезами. Случилось посвящение, но едва ли процесс оказался радостным, каким мог бы быть.

Защита от сомнений в себе – столь же важный инструмент для ведьмы, как и вера в себя. Одно дело – быть уверенной в себе среди друзей, в уютном окружении собственного жилища, но эту самоуверенность нужно герметично защитить в борьбе со случайными обстоятельствами. Ее не должны поколебать ни чуждое окружение, ни агрессивные расспросы, ни общинное пламя. Наши сестры и братья, которых сжигали, топили, вешали, ломали и крушили, знали, как держаться за свои убеждения в любой ситуации, подобные которым, надеюсь, никогда не придется пережить нам. Христианские мученики были также одарены невероятной духовной и психологической крепостью. Все, кто держался за свою веру в невзгодах, усвоили урок, известный каждой ведьме, – урок психической и духовной самозащиты. Душа, которая идет по жизни и входит во врата смерти в полной целостности, воистину бессмертна, какая бы вера ни подвигла ее на это.

Ведьмы издавна преподносятся как символ совершенной безнравственности. Всем нам известны искаженные образы, навязанные Ремеслу христианством и исламом: ведьма целует зад козла, колдовские оргии. По счастью, есть множество белых ведьм – особенно в Америке, но и в Британии и Германии, – которые улучшают отношения с общественностью, демонстрируя абсурдность подобных заявлений. Да, всегда есть психи или группы психов, которые удовлетворяют свои извращенные потребности и дают тому определенное название (к примеру, сатанизм или колдовство), но это, безусловно, не имеет никакого отношения к Ремеслу как к практике в целом. Мы же не обвиняем всех христиан в том, что они возглавляли охоту на ведьм? Не считаем всех католиков инквизиторами? Не полагаем, что каждый последователь ислама лично ответствен за многие зверства (по отношению к женщинам они продолжаются), совершенные во имя Аллаха? Конечно, нет. Мы пытаемся быть светочами в мире тьмы. Мы видим духовную суть в любой вере и уважаем ее. Когда нас обвиняют в таких безумствах, как поклонение козлу, мы спокойно отвечаем, что этот образ восходит к Пану, символу всех полубогов и природы, и да, мы ценим природу, но, черт побери, не целуем чьих-то ягодиц. Быть может, Кроули и его телемиты этим и занимались, но это другая история. Их целью было противостоять неврозам, которые являются еще одной формой безнравственности – преступлением против самого себя.

Образ оргий связан с наследием Пана и Дионисия и имеет отношение скорее к шалостям древних греков, нежели к поведению любого уважающего себя ковена из тех, что я знала. Поскольку ведьма неразрывно связана с природой, часто считается, что она следует законам диких зверей: совокупляется по первому порыву (хотя не только в определенное время года!) и, боже упаси, даже неподобающе, с другими видами и так далее. Очень неприятное представление, безусловно порожденное отбросами средневекового воображения. Сценарии «Ада» Иеронима Босха прекрасно суммируют распространенные представления о ведьмах, как и старухи на картинах Гойи.

Да, ведьма и маг используют сексуальную энергию для ритуалов. Это самая сильная энергия, которой мы обладаем; глупо было бы игнорировать ее. Такова основа жизни, всего творения. Артисты, художники и даже ученые направляют ее, сублимируя – в девяти случаях из девяти – во вдохновение. Ведьма принимает свои естественные желания без тени страха или вины и посылает энергию в свою магию. Это вдыхает жизнь в любые чары. Сексуальный трепет становится астральным ураганом, что сможет перенести ее планы в нужное место, изменять вещи и перестраивать земной план. Вот почему некоторые ковены поощряют сексуальное взаимодействие между членами. (Лично мне это кажется глупым, поскольку тем самым неизбежно заземляется энергия, которая в противном случае «воспарила» бы магически.)

Часто ведьму представляют голой (обнаженной), и когда-то ее считали безнравственной. Да, порой такое случается. Работа в обнаженном виде частично связана с психическим разоблачением, частично это символ единства с природой, а частично – открытое провозглашение того, что мы отказываемся стыдиться собственной телесности. Несмотря на магическую природу существования ведьмы, телесность считается столь же важной: «Кетер пребывает в Малкут, а Малкут – в Кетер». Наша телесность важна как символ определенных энергий, которые нас характеризуют.

Ведьма отказывается пресмыкаться перед неврозами общества, и это еще одна причина ее свободолюбивого поведения. Если она хочет работать обнаженной, чтобы ощутить ветер на коже или почувствовать себя открытой перед Богиней, она так и поступит. Если же она не в том настроении или предпочитает остаться в одеянии, ее никогда не заставят поступить иначе.

Нравственность субъективна, и ведьма устанавливает собственные правила. Ее критерий – личное просвещенное сознание.

Эко-ведьма (и неоязычник)

Я воспою прочную Землю, мать всего, старейшее из всех существ.

Она питает все творения в мире, и всех, кто ступает благими землями, и всех, кто движется морскими путями, и всех, кто летит: все они кормятся на ее берегу. Через тебя, о царица, мужчины благословляются в своих детях и благословляются в урожаях, и в твоей власти даровать средства к пропитанию смертным и отнять их. Счастлив человек, которого ты радуешь своей милостью!

    Гомеровский «Гимн Земле, Матери всего»

В древних религиях подчеркивается связь между Землей и ее детьми; то же делает и Викка. Виккане и неоязычники стремятся воссоединить человеческое сознание с природой: этот принцип принимался как должное во многих древних культурах, но в наши дни о нем легко забывают. Как указывает Вивьен Моргана Ле Фей, персонаж Дион Форчун в «Морской жрице»,

…боги есть силы, а силы разумны и целенаправленны, они выражение природы Единого. И каково Оно, таково и творение, ведь, как говорит халдейский оракул, «мудрый всматривается в лицо Природы и прозревает там лик Вечного». А человеческая природа… это часть природы, и ты узнаешь многое о Природе и богах, если изучишь ее.

В наши дни многие среды обитания, которые мы считаем естественными, совершенно таковыми не являются: урбанизация оставила в неприкосновенности лишь немногие места. Когда-то задача заключалась в том, чтобы достичь цивилизованности в союзе с природой или в противовес ей, но сегодня нам требуется восстановить контакт с Матерью, которую разрушаем. Мы столкнулись с особой ситуацией, когда, возможно, и росли в окружении естественной или наполовину естественной среды, но совершенно заперты в нашем рукотворном окружении. Конечно, это по-прежнему совпадает с описанием Дион Форчун, в котором все есть психический ландшафт (это справедливо для города, равно как и для леса), но установить языческую связь с природой не всегда легко или возможно. К примеру, я выросла в Нортумберленде (на севере Англии), среди полей и холмов, но тогда чувствовала очень мало связи с ними, поскольку не была едина с ними религиозно: Бог, казалось, жил в церкви (хотя и там я едва ли ощущала божественное присутствие). Больше всего надежд таили рассветы и лунные ночи, когда мир казался преображенным, поскольку в моменты естественной силы запрограммированная антипатия к природным просторам обнулялась. «Простор» всегда представал мне чужим, «реальная жизнь» и тепло хранились внутри, в цивилизованной среде. Лишь покинув дом и обнаружив свободу и магию посреди природы, я смогла по-настоящему ценить ее.

С другой стороны, многие люди в наши дни выросли в городских условиях и не имели возможности поклоняться природе, как это делали языческие предки, и не только поклоняться, но и установить контакт с ней. Мы (как вид) также создали культуру, в которой наука и разум превозносятся над первобытным и интуитивным, хотя на деле оба начала нужно принимать в равной мере. Ведьма стремится воссоединить эти силы. Она работает с землей и уважает и питает ее в ответ. Просто наслаждаясь фазами луны, приливами и отливами, зеленью, что еще можно увидеть в немногих местах, оставленных нам, и осознавая свое влияние на окружающую среду, она отдает что-то взамен.

Этот момент важен по нескольким причинам. Во-первых, мы должны в некотором смысле вознаградить физический организм и духовную сущность, что породила нас психически и с которой мы неразрывно связаны. Во-вторых, признание собственных истоков дарит великую радость, это атавистическая необходимость. В-третьих, если мы не почитаем нашу Богиню, она лишит нас изобилия, совсем как Деметра, которая, тоскуя по украденной дочери, почти заморила человечество голодом в греческом мифе.

Гомеровские эпиграммы говорят об этом и кажущейся случайности природы (и двойственности, ее породившей): «Царица-Земля, некоторым ты кажешься всеизобильной подательницей дорогих сердцу богатств, но как жестока и груба ты с теми, на кого гневаешься!» (эпиграммы Гомера, раздел 7). Однако тот факт, что она (Гея, Темис, Рея, назовите как хотите) описывается как «гневная», предполагает нечто иное, нежели случайность. Катаклизмы земли рассматриваются как наказания – за гордыню (этот грех совершает большая часть человечества в стремлении покорить природные силы и утвердить себя как нечто независимое и высшее по сравнению с ними), за бессмысленные разрушения, а это крайне важная проблема в наши дни. Как знает каждая ведьма, мы брали и брали и с самого зарождения патриархальных религий очень мало отдавали взамен как вид.

Ведьма стремится восстановить ощущение равновесия.

Она не хочет неразумно эксплуатировать природные ресурсы; она надеется работать с ними без появления негативных побочных действий. Капитализм, колонизация и недальновидное мышление вплотную приблизили нас к экологической катастрофе. Правительства всегда относятся к этому беспечно, поскольку их интересует лишь краткосрочный контроль. Они вовсе не стремятся сохранять ресурсы для еще не рожденных поколений и едва ли задумываются о других видах. Ведьма остро осознает естественное равновесие Сущего и кармические долги, которые есть у нас перед менее удачливыми культурами и другими видами.

Каждая ведьма и последователь Викки уникальны, повторюсь, и когда я говорю о различных точках зрения на этот вопрос, то могу с уверенностью высказываться только за себя. Я не рассматриваю природные катастрофы как наказания – первое слово подразумевает, что они просто цикличны, – но считаю, что они могут предостерегать. Однако самые очевидные предупреждения и настоящие наказания исходят от нас самих: разливы нефти, взрывы на фабриках, загрязнение воздуха – все это делает промышленность, чтобы разорить нашу планету. В этих бедах виноваты немногие, однако страдают миллионы, последствия обширны и разрушительны для Матери и нас самих. Таким факторам и событиям нужно противостоять как физически, так и психически. Виккане, неоязычники и многие ведьмы постоянно пытаются делать это, подкрепляя свои практические и магические усилия Колесом жизни или восьмичленным циклом саббатов.

Саббаты отмечают природные циклы, именно поэтому они и существуют. Это возможность сказать «спасибо», поработать с природными условиями и поразмышлять о смене времен года. Пути и интриги Бога Растущего года, Богини и Бога Убывающего года крайне важны для практикующего язычника или последователя Викки. В Самайн мы оплакиваем смерть Старого Бога, но приветствуем начало нового цикла. Мы работаем с Богиней, что предстает переменчивой и умерщвляет старого возлюбленного ради его новой, молодой версии. Она тоже скорбит и становится вещей и полупрозрачной в своем горе. Здесь легче всего проскользнуть между мирами, а мертвые столь же явственны нам, сколь и живые. Физические ориентиры становятся менее важными.

В Йоль мы обретаем гармонию с мрачной, непокорной землей. Мы отмечаем ее спячку огненным празднеством и поддерживаем очаг, призывая богов принести тепло человечеству, несомненно, лишенному небесного изобилия. Это северный праздник; в южных странах происходит нечто подобное, но он касается скорее выгорания, нежели замерзания земли. Здесь проблемой, по-видимому, становится слишком много тепла и света (в каббалистических терминах – избыток Хесед), и мы страдаем от внешнего лишения изобилия (гебурическое влияние). Безусловно, полушария уравновешиваются, но мы как личности и представители разных культур запрограммированы ощущать жизнь с точки зрения сиюминутного.

Весеннее равноденствие привносит в игру радостное, свежее начало; Бог Растущего года становится слабее, и колесо фортуны поворачивается обратной стороной. Теперь природа прирастает, преумножая силу противника Бога Убывающего года. Пульс жизни растет и крепнет, в деревьях поднимается сок, а в человечестве – витальная сила. В этот момент мы отмечаем начало сезона роста, кульминацией которого станет Белтейн.

Первое мая, Белтейн, находится напротив Самайна в Колесе жизни. Он равен по силе этому великому саббату, но его настроение совершенно иное. Если Самайн отмечает победу жизни над смертью, Белтейн отмечает рождение новой жизни. С точки зрения Каббалы можно сказать, что Самайн – Бина (темное море – сатурническое и ограничивающее, но также колыбель жизни у подножия Столпа Суда), в то время как Белтейн – Нецах (орфический принцип, продолжающий жизнь посредством любви и также вожделения, без которого не существовало бы животноводства и сельского хозяйства, у подножия Столпа Милости). Оба эти празднества возвышают: Самайн – до интуитивных и иногда вещих/пророческих высот, которые часто подразумевают взаимодействие с существами по ту сторону Завесы, а Белтейн – до состояний духовного, эмоционального и материального воодушевления. Оба они, безусловно, восхваляют Богиню в природе; на Самайн она Старуха, переходящая в фазу зимы, а на Белтейн – Дева с цветами в волосах и животом, в котором растет и созревает дитя (или же в стройной, девчоночьей форме, в которой она привлекает внимание Бога, напоминающего собой сатира).

Между этими двумя саббатами, конечно, есть и другие: Имболк (Кэндлмас) в феврале, Мидсаммер (летнее солнцестояние), Лугнасад в августе и эсбат полнолуния каждый месяц. Все они тесно связывают нас с циклами Матери и обеспечивают полную гармонию ведьмы с ее физическими и духовными истоками. Ведь, пока ее ценят, земля, как любая мать, по-прежнему будет стремиться одарять нас изобилием. Однако нам тоже нужно активно помогать ей (см. главу 8 «Колесо Смерти и Жизни», где приведена более детальная информация).

Ведьма всегда осознанно относится к окружающей среде.

Она сдает бутылки в переработку, как и все отходы, какие только возможно, и вносит свой вклад во все начинания, которые кажутся ей особенно важными в данный момент (к примеру, спасает местный лес от превращения в парковку или подает петицию против неоправданных выбросов продуктов сгорания от промышленности и на дорогах).

Без природы, которая выступает в качестве аналогии, мы бы обнаружили себя еще более отрезанными от единства с Богом (или Творческим Разумом, если «бог» не привлекает вас). К примеру, деревья – это метафора всего Творения, как в Эц Хаим, Древе Жизни. Также они символизируют пытливый ум человека, стремящегося к Истине (и формой до жути похожи на нейроны в мозгу). Вода постоянно напоминает нам о текучести жизни – о том, как легко ее растратить, какой быстрой и мощной она может быть, как даже огромное море поддается влиянию небесных планет (что уже говорить о нас?). Планеты символизируют изобилие информации, как известно каждому оккультисту. Солнце, породившее жизнь на нашей планете, указывает на оплодотворяющий землю мужской принцип в большинстве культур, а также на дарующую здоровье жизненную силу на духовных планах. Луна – символ внутренней жизни, большинству она предстает женским началом. Мы рождены из элементов Земли, Воздуха, Огня, Воды и Духа, и их живое присутствие в нашей жизни становится подобием нашего продвижения. Нам стоит сохранять окружающую среду, для которой мы созданы, и многие ведьмы становятся основной движущей силой этого процесса. Многие ведьмы, в конце концов, любители трав и природы, чьи пальцы окрашены в зеленый цвет.

Современная Викка, как мы рассмотрим в главе 13 «Краткая история колдовства», – во многом смешанная традиция. Современность вовсе не подрывает ее; по моему мнению, ее эклектизм – одно из величайших преимуществ. Тем не менее на Викку оказало большое влияние язычество, а оно действительно древнее. Виккане и современные язычники зачастую говорят, что принадлежат к различным философским школам, но большинство их ключевых убеждений идентичны. В обеих школах Богиня играет центральную роль или по крайней мере равна по статусу, обе школы уделяют большое внимание древним богам, остро осознают природные циклы, уважают Гайю и благоговеют перед ней. Главное различие – практика магии. Ведьмы занимаются ею, а многие язычники – нет, отдавая свои энергии исключительно чистому поклонению и празднованиям. Однако ведьмы и неоязычники могут легко сработаться в тех случаях, в которых едины, и с духовной точки зрения вполне можно сказать, что они являются братьями и сестрами.

Викка (колдовство) проглотила язычество целиком, большие куски буддизма, индуизма, различных мифологий, иудейской и западной традиций мистицизма, а также многих других современных интерпретаций этих и сходных тем. Ремесло включает аспекты христианства посредством понимания мистерий Тифарета (мистического пути самопожертвования), а также гностицизма. Оно стремится к духовному развитию, а также к первичному (психическому, психологическому и эмоциональному) удовлетворению. Оно хочет и влиять, и приобщаться. Такое стремление к взаимодействию и открытость ума – величайшее преимущество Викки, и, если это течение продолжит развиваться описанным образом, оно станет силой великого просветления. Практика заклинаний, одна из определяющих характеристик Ремесла, важна потому, что является ответом на вопрос «как» делать – в целом насущный для ведьмы. Или не делать. Так появляется возможность совершить разумный и необходимый выбор.

Однако важнее всего то, что последователь Викки вслед за язычником ставит Землю на первое место. Через это и таким образом он видит ее божественность. Вторым в списке его приоритетов, после Бога и Богини в природе, следует человечество в целом, а также другие виды. Затем наступает черед личных связей (друзья, семья, спутники жизни, знакомые) и, наконец, индивидуального «Я». «Если это не вредит никому» – первая оговорка ведьмы перед действием, а вторая – «на благо всех». В конце концов, если что-то никому не вредит, но и не причиняет пользы, вряд ли стоит тратить на это энергию. Эгоистичная нажива всегда выходит боком, поскольку природа не предназначена для удовлетворения безудержных потребностей частной воли. В размышлениях о человечестве как развивающемся виде порой возникает соблазн считать, что это не так. Природа очень хорошо настроена на выживание и воспроизведение самых сильных и самонадеянных, но в наши дни мы уже становимся очевидцами того, что природа «жестока и груба с теми, на кого гневается». Это лишь начало ответного удара.

Как природа выражает свой гнев на совершаемое насилие? Не просто с помощью вулканов и землетрясения – все это само по себе естественно и происходило за миллионы лет до того, как вообще появился человек. Бури, которые, как бы то ни было, большинство ведьм совершенно обожают, также не отражают гнева истязаемой Матери. Нет, это происходит с помощью мелочей, в которых мы сразу видим свою природную карму. Редкие, нежные цветы, что, должно быть, собирала в подол Персефона, исчезают с лица земли один за другим. Травы и снадобья, которые, возможно, когда-то использовались для лечения рака или даже СПИДа, ныне утрачены вместе с уничтожением многих гектаров дождевого леса (природа никогда не создает болезни без противоядия, поскольку все на этом уровне имеет равную и противоположную реакцию). Мы обнаруживаем, что в нашей жизни становится меньше радости, поскольку трудно наслаждаться жизнью в окружении бетона, скульптурного хрома и стекла. Мы замечаем, что начинаем искать экстаз в дионисийских видах деятельности (не приносящем удовлетворения сексе, алкоголе, наркотиках) без дионисийской первоосновы – природы. Мы приковываем себя к обычной работе в обычной жизни, в которой мало радости, но есть материальный успех. Мы стремимся к изобилию в материальном и эмоциональном ключе, а не через физическую связь с Божественным началом, и, как сказали бы мудрецы любой культуры, это приводит к еще большему смятению.

В мире, который мы создали для себя из-за эгоизма и жадности, нет естественного покоя.

Вместо того чтобы отдохнуть на коленях у Матери, мы на каждом шагу страдаем от результатов нашего собственного размножения и действий как вида. Словно Ио, которую непрестанно преследовал овод ревности Геры, мы несемся с континента на континент (с работы на работу, из отношений в отношения, из дома в больший дом) в поисках передышки. Подавляя природу и пытаясь контролировать ее, достигая состояния полуцивилизованности (на Земле есть множество достойных людей, но хватает и недостойных, и лишь немногие из них хотя бы пытаются стать настолько хорошими, насколько возможно), рассуждая исключительно с точки зрения немедленного удовлетворения, мы создали для себя прокрустово ложе из бетона и мусора. Теперь мы должны лечь в него.