(Не)сводная, или Маша для Медведя

– Я хочу, чтобы ты нашел Машу, – еще больше изумляет отец следующей фразой. – Дочку Люды, ну ее-то ты хотя бы помнишь?

Конечно, как не помнить! Малолетняя пигалица с двумя крысиными хвостиками вместо косичек. Постоянно ноющая и путающаяся под ногами, и без конца норовящая залезть в мои вещи без всяких на то объяснений. Столько раз хотел отлупить ее за то, что совала нос, куда не надо. И реально вздохнул с облегчением, когда они с мамашей свалили из нашего дома. А вот имя ее как раз в памяти не сохранилось, но, судя по заявлению отца, она как раз и была Машей.

– Допустим. Только не понимаю, почему ты сейчас об этом говоришь. Зачем тебе понадобилась эта девица?

– Мне нужно, чтобы ты ее нашел, – повторяет отец. – Я пытался это сделать сам, но два года назад они переехали с прежнего места жительства, и их след потерялся. Боюсь, что теперь уже не успею.

Я опять хмурюсь: все-таки поддерживать разговор о смерти непросто.

– В нижнем ящике стола в моем кабинете черная папка, – продолжает отец. – Там все, что удалось узнать. Дай мне слово, что сделаешь это.

– Пап, я поговорю с врачом насчет иностранных клиник. Тебе обязательно помогут. Поправишься – и сам найдешь свою бывшую.

– Глеб, ты не понял? – отец повышает голос, приподнимаясь на локтях и на мгновенье становится похож на себя прежнего: грозного, уверенного и твердо знающего, чего хочет. – Я бы не стал тебя просить, если бы мог справиться сам. Но уже слишком поздно. Помолчи, мне и так тяжело говорить! – обрывает мою попытку перебить его. – Просто сделай, что я прошу. Считай это моим последним желанием. Как хочешь. Но пообещай, что выполнишь. В той же папке есть запечатанный конверт, отдашь его Маше, если я сам уже не смогу все ей объяснить. Но не раньше, понял? Я пока не оставляю надежды увидеть ее… перед смертью. Поторопись, сын.

Домой я добираюсь в мрачном расположении духа. По-прежнему не хочу верить в услышанное, и совершенно не готов прощаться с отцом. Врач так и не сказал ничего утешительного, да и на мое намерение отправить запросы в иностранные клиники отозвался без особого энтузиазма.

– Не хочу вас обнадеживать, Глеб Александрович. Вполне может оказаться, что вы только потратите деньги. И время. Его и так осталось ничтожно мало. Не лучше ли дать вашему отцу провести это время в кругу семьи? В покое, в любви?

– Хотите сказать, просто спокойно ждать, пока он умрет? Ничего не предпринимая? – я разве что рычать не начинаю. – По течению плывет только дохлая рыба, а мой отец пока жив! И я намереваюсь сделать все, чтобы он прожил как можно дольше! С вашей помощью или без нее!

Знаю, что перегнул палку. Эта клиника – одна из лучших в городе, а о лечащем враче отца в буквальном смысле слова ходят легенды: стольких людей ему удалось поднять на ноги, спасая в, казалось бы, безысходных ситуациях. И раз сейчас он готов расписаться в собственном бессилии, значит, и правда дела – хуже некуда. Но я должен убедиться, что сделал все возможное! В том числе и по поводу странной просьбы отца.

Отказавшись от обеда, сразу же прохожу в кабинет, выуживая из ящика довольно увесистую черную папку. Целое досье. Даже не верится, что мой отец занимался такими вещами. Зачем ему сдалась баба, бросившая его столько лет назад? И ее дочь?

Да, мне неизвестны подробности, но то, что отец никогда не испытывал недостатка в женском внимании, знаю абсолютно точно. Три брака, не считая короткой, хоть и задокументированной связи с этой Антоновой. И еще целая вереница подруг, сожительниц и просто знакомых, которые нередко задерживались в нашем доме на ночь. Отец был видным мужчиной, а с его деньгами и связями за ним пошла бы любая.

Выплевываю сквозь зубы ругательство, грохая кулаком по столу. Какого я говорю о нем в прошедшем времени?! Не был. Есть. Он поправится. Должен поправиться! А я пока найду ему эту беглую бабенку, зачем бы она ни была нужна.

Рассматриваю вложенные в папку фотографии, тщетно пытаясь вспомнить хоть что-то. На снимках стройная, ухоженная блондинка. Явно крашеная, но этот цвет ей определенно идет. Умеет следить за собой, этого не отнять. По документам ей около пятидесяти, а выглядит гораздо моложе. Но до роковой красотки далеко, даже странно, обычно отец выбирает более ярких женщин.

А вот собранные сведения и правда весьма скупы. Последнее известное место жительства – город Петрозаводск, шесть лет назад, а потом – будто в воду канули. Фамилия, конечно, совершенно не редкая, сколько таких Антоновых бродит по свету.

Переворачиваю страницу, всматриваясь теперь в фотографию девочки-подростка. Это уже не та пигалица, которая доставала меня в юности. Но все равно школьница. Темные волосы, хотя мне почему-то запомнилось, что она светлее. Очки в пол-лица. Вся какая-то угловатая, неуклюжая. Еще и ракурс ужасный, откуда ее только снимали, из-за кустов? Как же все это странно! Вот уж не ожидал, что батя решит заделаться детективом и заняться расследованиями.

– Ну и зачем ты понадобилась моему отцу, Маша? – задумчиво спрашиваю у девицы с фотографии. Она, разумеется, не отвечает. В собранных в папке документах тоже нет ни намека на нужную мне информацию. Только тот самый конверт, о котором мы говорили в больнице. Верчу его в руках, не в силах избавиться от какого-то странного ощущения внутри. Я чувствую тревогу. Отец что-то не договорил и явно неспроста взялся разыскивать перед смертью бывшую жену и ее дочку. Какие тайны скрывает эта бумага в моих руках?

«Хорошие мальчики не читают чужие письма, Глебушка» – в памяти оживает мамино лицо. И слова, сказанные целую вечность назад. Хорошим мальчиком я так и не стал, но вмешаться в доверенную мне чужую тайну не могу. Не хочу. Поэтому убираю конверт в сейф, подальше от посторонних глаз, а с папкой собираюсь навестить своего старого приятеля. После ранения и рождения ребенка он ушел из органов, но связи остались. Может, и подскажет что дельное, потому что сам я даже примерно не представляю, где и в каком направлении копать.

Глава 2

Маша

Переворачивая все вверх дном в доме, я не на шутку злюсь. Ох, мамулька и постаралась. Это же надо было додуматься спрятать мой паспорт! Нет, в сказку, что она его переложила в надежное место, чтобы не затерялся, я не поверю по одной простой причине: знаю, что она всеми правдами и неправдами пытается удержать меня в Карелии.

Почему из всех городов, по которым нам пришлось кочевать, мать выбрала именно Петрозаводск, для меня остается загадкой. Хотя что это я, какие загадки? Все ясно, как белый день: она меня держит подальше от славного города Петербурга. И на мою мечту поступить в Университет Профсоюзов все время махала рукой, утверждая, что это нереально, бюджетных мест там мало, а на платную учебу наших средств не хватит.

Пришлось поступать в Петрозаводский универ, чтобы удовлетворить мамочку. Я, конечно, ее очень люблю, но и себя не меньше! Всегда была убеждена, что нельзя ни в коем случае запрещать детям мечтать и препятствовать их достижению целей.

Мама не хочет, чтобы я возвращалась в Санкт-Петербург. На самом деле догадываюсь, какие у нее причины. Мне сложно разделять это мнение, ведь прошлое родителей не должно влиять на будущее детей. Поэтому и решила слушать маму, а делать по-своему. Документы подала в два университета, и, к моим удивлению и радости, приняли меня в оба, осталось только выбрать. Выбор очевидный, тем более что я уже упаковала чемодан для Питера. Остается только одна маленькая, но совсем немалозначимая деталь!

– Ну же, мама, куда ты могла спрятать мой паспорт? – упираю я руки в бока, нервно сдувая прядь волос, упавшую мне на глаза.

Разговаривать самой с собой – не очень хороший признак, но с учетом моего настроения можно сделать скидку на такое не очень адекватное поведение.

Все же несправедливо, мама, значит, со своей группой по йоге бюджетно поехала в Индию заниматься самопоиском, а дочь должна на свои мечты забить большой и толстый болт и воплощать в жизнь не собственные, а материнские мечты. Ну уж нет, мамуль, я фотографии люблю и хочу в Питер, где белые ночи, разводные мосты и необыкновенная архитектура – полный букет для будущего профессионала художественной фотографии. Это я о себе сейчас, если что!

– Так, так так… Посмотрим, что у нас тут имеется! – продолжаю я размышлять вслух. Интересная коробка, прежде ее не видела. Неужели мама что-то прятала от меня? И зачем? Затаив дыхание, я цепляю пальцами крышку, вскрывая пластиковый сейф.

– Ну вот же он, мой родненький! – быстро хватаю свой паспорт, на радостях чмокая красную обложку.

Но я была бы не я, если бы не взялась рассматривать дальше. Что у нас тут интересного? Письма? Конечно, я помню, что читать чужие письма – не просто некрасиво, это нарушение границ. Поэтому откладываю их в сторону: как бы у меня ни чесались руки, не собираюсь нарушать тонкую грань личного пространства. По одной простой причине: сегодня я – завтра меня.

Продолжаю копаться дальше, выуживая из вороха старых бумаг листик плотного картона и зависаю, рассматривая его.

– Что это у нас тут такое? Чья фотография?

Закусив губу, пытаюсь вспомнить, где могла уже видеть этого красивого статного мужчину. Что за отголоски прошлого? Повернув снимок, задерживаю дыхание, читая выведенные незнакомым строгим почерком слова: «Моей любимой жене». Да неужели?!

Следом достаю из коробки целую стопку старых вырезок из журналов и газет с кричащими заголовками о достижениях какого-то там Медведева.

– Папа? – произношу дрожащим голосом, поднимая голову и рассматривая свое растерянное выражение в зеркале напротив.

Я знаю, что моя мама скрывает от меня настоящего отца. Когда живешь под одной крышей с человеком на протяжении жизни, постепенно складывается нарисованная им картина. Достаточно найти кусочки пазлов и соединить их. Человек на фотографии мне знаком, однако при этом остается совершенно чужим.

К тому же, уверена, что его полстраны знает, не я одна. Поэтому довольно сложно сказать, лицо, мелькающее в сознании, – это воспоминания из реальной личной жизни, или все-таки память подбрасывает ложные картинки, и этот знакомый многим дядя для меня – посторонний человек. Все бы ничего, но вот именно подписанная фотография заставляет склоняться к первому варианту.

Прихватив снимок вместе с паспортом, я ещё раз осматриваю комнату, соображая, не забыла ли чего, и выкатываю чемодан. Проверяю билет в сумке, закрываю дверь на ключ и направляюсь в новую жизнь.

Путь в эту новую жизнь занимает целых восемь часов: я пожалела деньги на Ласточку, а вот обычный поезд для меня – в самый раз.

Питер встречает ужасной погодой, несмотря на то что еще только конец лета. С чего начинать и куда податься? Конечно, у меня есть кое-какие сбережения, но все равно позволить себе жить на широкую ногу я не могу. Надо найти съемную квартиру или комнату, или, на крайний случай, место в общежитии. Времени у меня до вечера несколько часов, если ничего не найду, придется жертвовать собой, принимая предложение погостить у одной из подруг из социальных сетей. Надеюсь, до этого не дойдет!

Покупаю газету и начинаю просматривать объявления, помечая фломастером то, что может мне пригодиться.

«Строительная фирма «МГ-строй» Медведевых набирает персонал в рекламный отдел. Работа в офисе и онлайн на дому».

Из всей фразы в первую очередь отмечаю возможность работать онлайн – для меня это было очень кстати: подработать в свободное от учебы время. И только потом замечаю название компании и фамилию, о которой читала совсем недавно.

Поверить не могу, что найти желаемое удается так просто! Мало того, что я практически сразу нахожу предполагаемого отца, так в придачу в его компании нужны сотрудники, а мне – работа.

Ну что же, это прямо-таки судьба! Хотя, если честно, даже не знаю, что с этой судьбой делать! Прямо заявиться и сказать: привет, папа, это я – Маша? Или устроиться на работу и тихо за ним понаблюдать?

Понять бы еще, что мне нужно на самом деле. Скорее всего, просто ответов. Если только предположить, каков масштаб его деятельности, и поверить в ту информацию, которой щедро пестрит Интернет, человек он далеко не бедный. Почему же тогда мы с мамой перебивались всю жизнь? Или, может, он меня не признал?

Шквал навалившихся вопросов беспощадно давит на виски, и я понимаю: лучше остаться без желанной работы, но зато с ответами.

Кроме того, объявления в газете помогают обнаружить информацию только о предполагаемом отце, но вот с квартирой так ничего и не решается. Как раз здесь Судьба не торопится вмешиваться, и все обстоит гораздо хуже. Цены на съемное жилье такие, что мне в городе и недели не протянуть. А с комнатами вообще что-то непонятное: в объявлениях вроде бы и есть кое-что стоящее, но разговор по телефону с хозяевами, мягко говоря, настораживает. Видимо, все же придется позвонить подруге и временно воспользоваться ее предложением погостить. По крайней мере, пока не найду что-то более подходящее по цене и условиям.