Спа-салон Шахерезады

– До двоек дело пока не дошло. А так мы с Марианной занимались физикой. Сейчас как раз кровать двигали, силу трения на наглядном примере изучали. Потом стул на колесиках по комнате катали, силу инерции запоминали. Марианна хочет поступить в ИТМО, а у нее…

– Это не я хочу! – перебила его девушка. – Это родители мои хотят. А я мечтаю быть стилистом! Вот это моя мечта!

Она присела к столу и без спроса взяла печенье из вазочки.

– Угощайся на здоровье, – запоздало брякнула мама, только что выложившая печенья в вазочку. – Свеженькие печеньки, сегодня купила.

– Не понимаю я этих ваших церемоний, – с аппетитом жуя, произнесла Марианна.

– В смысле?

– Вот к чему спрашивать, можно или нельзя что-то взять? Лежит, значит, я беру и ем это.

– И часто ты так… берешь без спроса?

– Если что-то в моей жизни присутствует, например та же еда на столе, надо ее съесть, если мне этого в данный момент хочется, конечно.

– Но ведь у еды может быть хозяин. И у него на эту еду могут быть свои планы.

– У всех и у каждого человека в этом мире равные права на всю еду, которую дает нам Вселенная, – наставительно произнесла в ответ Марианна. – Только ее и надо спрашивать, можно или нельзя.

– И ты как? – не без ехидства поинтересовался папа. – Спросила?

– Спросила. И Вселенная ответила. Вселенная всегда знает, что мне нужно. И ответила на мой вопрос раньше, чем я успела ей его задать.

– Это как же?

– Раз печенье тут, а мне его в этот момент захотелось, значит, оно тут лежит для меня. И благодарить мне за это надо одну лишь Вселенную.

– Слышишь, – толкнул отец маму в бок. – Твое новое имя, оказывается, Вселенная.

Но мама лишь отмахнулась. В данный момент ее куда больше интересовало, насколько долго продлится наставничество ее сына над этой странной девушкой, и, самое главное, что из него может получиться. Уж не вздумает ли Марианна счесть и Павлика такой же своей неоспоримой собственностью, посланной ей в данный момент Вселенной? Потому что мама пока что была не готова делиться своим сыном, даже если Вселенная того будет требовать.

К счастью, у Марианны было другое на уме. Подъедая печенье, девушка объяснила, что сама она отлично успевает по иностранным языкам, немецкому и английскому, а потому будет полезна Павлику в этих дисциплинах. И значит, если все сложится хорошо и Вселенная будет к ним благосклонна, учиться им бок о бок еще целый год.

– Целый год, – многозначительно вздохнула мама. – Понятно.

Марианна вскоре ушла. А мама с грустью констатировала, что чай им этим вечером придется пить пустой.

– Вселенная, видимо, решила, что печенье нам с вами вредно и послала на нас эту крашеную саранчу с цветными когтями.

– Не утрируй. У нас еще есть варенье. Ты же летом варила из персиков, помнишь?

Но варенье из персиков мама берегла как добавку к сливочному мороженому. Поэтому к столу было подан джем из абрикосов. Он тоже был очень недурен, потому что мама не ленилась, лущила косточки и ядрышки добавляла в джем за пару минут до окончания его варки. Джем получался густым и золотистым, словно цветочный мед. А если оставить его на денек в вазочке, то быстро застывал, превращаясь во вкуснейший домашний мармелад. Тетушка Римма привезла с собой крендельки собственного изготовления. А крендельки в обсыпке плюс абрикосовый джем было таким лакомством, что все быстро перестали жалеть о покупном печенье, которое никому из них не довелось сегодня попробовать.

Следующее утро началось для Серафимы с пиканья ее телефона. Это снова была та самая активная мамочка из родительского чата, которая вчера так упорно доставала всех. Сегодня у нее была новая проблема: покупка букета обошлась несколько дороже, чем ожидалось. Дело в том, что букет показался Нике, так звали неугомонную мамашу, слишком простецкой вещью, душа требовала размаха, и была заказана корзина сухофруктов стоимостью семь тысяч рублей. Бюджет такой траты не учитывал, поэтому на корзину предстояло скидываться снова.

Кто-то из родителей осторожно выразил опасение, что так может не хватить на сухофрукты для них самих, на что Ника очень обиделась и заявила, что день рождения их всеми обожаемой Анны Сергеевны бывает лишь один раз в году и грешно жмотиться на таких мелочах.

– Добавить придется какие-нибудь триста рублей, неужели кто-то захочет остаться в стороне? Нет, если хотите, то я от корзины откажусь. Правда, внесенную предоплату нам уже в этом случае не вернут. Да и за новым букетом я бегать не буду, нет времени, пусть тогда кто-нибудь займется этим сам. Да и что такое триста рублей в наши дни? Стыдно даже мелочиться!

Так, шантажом и взыванием к совести, Ника добилась своего. И все стали покорно скидываться. Серафима тоже перевела злосчастные триста рублей и в который уже раз дала себе зарок, что больше не станет читать переписку в чате. Но все же ей пришлось время от времени одним глазом посматривать, потому что то и дело появлялся обновленный список учеников, которые уже сдали на букет, и Фиме приходилось отслеживать, не исчезла ли куда-нибудь фамилия Павлика. В прошлом году уже был печальный инцидент, когда такое произошло, и в результате на них ополчились все другие родители. А потом выяснилось, что они все-таки деньги сдали и даже сдали одними из первых, но перед ними никто не подумал извиниться.

Вообще в этом классе Серафиме нравилось почти все, за исключением родительского комитета. И особенное раздражение вызывала эта Ника. Вроде бы все она делала хорошо и правильно, но так любила командовать и настаивать на своей исключительной правоте, что всем остальным делалось не по себе.

Корзина сухофруктов была собрана и благополучно доставлена к концу учебного дня. Ника с гордостью продемонстрировала ее фотографию в чате. Родители вежливо пролайкали, а вот Серафиме подарок не понравился. Ну какое такое особое эстетическое наслаждение может быть в насаженной на палочку сушеной груше? Данный сухофрукт вообще ни на что не похож, а верней похож, но не на то. И даже мозаичное панно из разноцветных сортов изюма, собранное в портрет самой учительницы, кстати говоря довольно похожий на оригинал, не слишком спасало дело.

Но никому не хотелось обижать Нику, поэтому все пришли к единому мнению, что у корзины есть одно неоспоримое преимущество перед букетом живых цветов. В отличие от цветов, финики, инжир, курага и чернослив могли храниться в неизменном состоянии хоть день, хоть неделю, хоть месяц. И вовсе не было необходимости в тот же день забирать их с собой домой или как-то иначе с ними носиться. Сухофрукты были помещены в шкаф, где могли оставаться хоть до конца учебного года без особенного вреда для себя.

– Анне Сергеевне подарок понравился, – отчиталась Ника. – От сухофруктов она в полном восторге.

Серафима вздохнула с облегчением и занялась своими делами. Но к вечеру чат вновь взорвался сообщениями. Девушка вышла из института и обнаружила, что у нее больше двухсот непрочитанных сообщений.

– Что у них там еще случилось?

Она стала читать и поняла, что произошло настоящее несчастье.

– По непроверенной пока что информации, занятий по русскому и литературе завтра не будет. Наша с вами любимая Анна Сергеевна попала в больницу.

Это сообщение было сделано где-то около четырех часов дня. Потом до шести был перерыв, а дальше сообщения посыпались одно за другим.

– У нас в классе ЧП.

– Все уже слышали, что случилось?

– Это просто ужасно!

– Нет, я не могу в такое поверить.

– В голове не укладывается. Неужели это правда?

Фима читала и чувствовала, как начинает потихоньку закипать. Почему все эти клуши не могут выражаться яснее? И еще девушку переполняло раздражение, густо замешанное на недоумении. Если в классе случилось что-то ужасное, откуда они все об этом уже знают и почему Фима ничего не знает?

Она продолжила читать и спустя несколько десятков эмоциональных высказываний, которые несли в себе ноль информативности, дошла до сути проблемы. А она и впрямь оказалась нешуточной.

– Бедная наша Анна Сергеевна! Кто бы только мог подумать!

Ага! Ясно! Случившееся снова напрямую касается их классной. Уже легче.

– Такая молодая, такая активная. Подумать только, что сегодня ее день рождения.

– Мы с утра ее видели, поздравляли с праздником.

Минуточку! Но ведь дурацкую корзину с сухофруктами доставили лишь к концу учебного дня. Зачем же они еще и утром приходили? Хотя с этим родительским комитетом Фима уже ни в чем не могла быть уверена. Могли и еще букет притаранить или какой-нибудь лично от себя подарочек. Каждая из мамочек стремилась выслужиться, чтобы именно ее запомнили, отметили и при случае добавили бы лишний балл именно ее ребенку.

Серафима стала читать дальше.

– И она была совершенно здорова. Улыбалась. Обрадовалась набору пирожных. Ее любимых, кстати говоря. Ника специально ездила в «Север».

Ах вот оно что! Были еще и пирожные, так сказать избранной от избранных. Остальной черни доверили поучаствовать лишь в общих мероприятиях, а сокровенный сладкий дар – набор пирожных – был сделан учительнице исключительно от самых приближенных.

Переписка продолжалась, сообщения сыпались одно за другим, и постепенно перед Фимой вырисовывалась картина произошедшего несчастья. Картина была неполной, многие сообщения противоречили друг другу, но в целом Фима кое-что уразумела.

После окончания учебного процесса Анна Сергеевна решила посетить спа-центр. Почему она не отложила это до выходного дня, оставалось загадкой. Но, так или иначе, она туда пошла. Видимо, делать этого не стоило, утомление от работы сказалось, и в спа-центре женщина почувствовала себя плохо, была вызвана скорая помощь, которая доставила учительницу в больницу.

Еще в дороге Анна Сергеевна перестала выходить на связь. Это давало возможность предполагать, что до больницы ее не довезли. Но другая часть родительского сообщества утверждала, что умерла учительница уже в реанимации, дескать им об этом сообщил муж погибшей, который был все время с ней.

Во всей этой чехарде опытный сыщицкий глаз Фимы сразу же выловил несколько нестыковок. Их было много, но одна прямо-таки бросалась в глаза.

– Сертификат был на одного человека. Соответственно, «Ночь Шахерезады» в спа женщина должна была провести одна. Откуда там муж-то взялся?

Возможно, Анна Сергеевна позвонила ему, когда почувствовала себя плохо. Успела сообщить, в какую больницу ее везут, и муж примчался туда к ней. Хотя тоже не совсем понятно, зачем он поехал. Но допустим, он хотел поддержать супругу, был уверен, что его к ней пропустят, была также вероятность, что он и сам врач, а потому мог оказать профессиональную помощь. Но все-таки это упоминание о муже, который был в курсе всего и первым сообщил о несчастье дамам из родительского комитета, почему-то неприятно царапнуло Фиму.

Муж сообщал, что предварительный диагноз – отек мозга, который вызвала, по предположениям врачей, какая-либо из проведенных с его женой процедур. Ответом ему был дружный хор возмущенных голосов дам из родительского комитета, которые, оказывается, и сами побывали в этом волшебном месте, да не по одному разу, и подруг всех отправили, и всем всегда все очень нравилось, все было легко, приятно и радостно. И точно никто не умирал.

И они все дружно возмущались, что такое произошло, и даже намекали на некоторую неблагодарность со стороны Анны Сергеевны. А Ника так и вовсе объяснила, что это муж целиком и полностью виноват в случившемся. Мол, он плохо относился к своей жене, недостаточно о ней заботился, мало баловал, вот поэтому бедной Анне Сергеевне с непривычки в спа и поплохело. Недостаток тренировки в ублажении себя любимой отрицательно на ней сказался. Алкоголику со стажем можно и большой графин выкушать, он этого и не заметит, а человек непьющий наклюкается и от самой маленькой рюмки.