Приворот от ворот. Поваренная книга вуду

– Тетя Надя! – бросилась в объятия женщины Вера. – Да как же мы теперь с вами будем? Как же мы… как же мы без Лики жить-то станем?

Подруги видели, как губы у женщины задрожали еще сильнее. Молодец Вера! Своей неуместной истерикой она свела на нет все попытки Надежды Семеновны держаться и не терять головы. А что теперь? Теперь обе женщины упоенно рыдают в объятиях друг друга, а девушек так и тянет присоединиться к ним.

Кира заметила, что у Леси уже выступила в уголках глаз влага. Она тоже готова приобщиться к скорбящим. И неожиданно Кира ощутила в себе силы прекратить весь этот вселенский поток слез.

– А ну! – гаркнула она. – Тихо! Лике не поможешь слезами! – И заметив, что ее возглас возымел результат, еще суровее добавила: – Надо искать убийцу! Искать и жестоко наказать негодяя!

Именно это «жестоко наказать» произвело на Надежду Семеновну и Веру благотворное впечатление. Очень быстро они совсем перестали плакать и с надеждой взглянули на Киру.

– А ты знаешь, как это сделать?

– Убийца Лики – не случайный человек в ее жизни. Он явно крутился возле своей жертвы, присматривался. Лика должна была что-то почувствовать. Недаром ведь она позвала нас с Лесей, чтобы мы охраняли ее. Должно быть, Лика чувствовала угрожающую ей опасность, хотя и не до конца понимала, от кого она исходит.

– Уж точно не от меня! – поспешно открестилась Вера, хотя о ней и речи не было.

Кира лишь кивнула ей в ответ. Дойдет черед и до Веры, которая то ли прикидывается бедненькой и глупенькой, то ли действительно таковой и является.

– Надежда Семеновна, вам слово. Рассказывайте.

– А что я могу?

– Надежда Семеновна, неужели у вас совсем нет никаких версий? Мы хотим помочь следствию, хотим вычислить убийцу Лики. А следователь, он ведь лицо официальное. Для него раскрытие дела – это всего лишь плюс и маленькая галочка. А для нас – это дело личное. Мы все любили Лику. И хотим, чтобы ее убийца понес заслуженное наказание. Помогите нам.

– Нет, нет, я ничего не знаю. И потом… Борис мне лично обещал, что займется этим делом.

– Борис… Борис, похоже, даже рад, что Лика умерла! Во всяком случае, в ближайшее время от него помощи ждать не придется. Он нам только что отказал в ней.

– Он не мог!

– У Бориса, как выяснилось, имеется постоянная любовница, хотя и не вполне понятно, где сия особа в данный момент обитает.

Подруги видели, что все ими озвученное является полнейшей неожиданностью для матери погибшей молодой женщины. Надежда Семеновна широко распахнула свои глаза и воскликнула:

– Что? Борис вовсе не любит мою дочь? Но как же… Ведь Лика мне говорила, он мечтает, чтобы она к нему вернулась.

– Нет, не мечтает.

– Он… Тогда он просто чудовище!

В ее устах это звучало по меньшей мере так же ужасно, как если бы у Бориса был СПИД – кошмар двадцать первого века, или ужас позапрошлого века – съедающая человека заживо болезнь проказа. Не меньше.

– Борис отказался помочь вам в поисках убийцы Лики? Не верю в такое!

– Мы вам клянемся в этом. Борис – очень лицемерный человек. Он сказал, что даст денег на похороны, но на этом его участие в судьбе Лики заканчивается.

– Какой подлец! – прошептала Надежда Семеновна. – А мне-то он клялся в том, что все сделает для счастья моей девочки. Обманщик! Мерзавец! Негодяй!

Еще минута, и Надежда Семеновна обозвала бы Бориса похлеще, возможно, даже назвала бы убийцей.

– Тетя Надя, – снова бросилась Вера к Ликиной матери. – Поверьте, это все правда!

– Значит, Борис не собирался помогать в поисках убийцы моей дочери?

– Он совсем не такой хороший, этот Борис. Денег у него много, но он ведет какую-то свою игру. И у вас совершенно нет никаких причин полностью доверять ему.

Надежда Семеновна была женщиной не очень умной. Вся ее жизнь сосредотачивалась на одной Лике. Для нее Надежда Семеновна хотела самого лучшего, самого прекрасного. И сейчас, поняв, что Борис мог быть совсем не так заинтересован в ее дочери, как ей представлялось, Надежда Семеновна быстро поменяла свое представление о том, что хорошо для нее самой и для бедной Лики.

Не хочет помогать Борис – найдутся другие. И Надежда Семеновна повернула свое лицо в сторону подруг.

– Значит, вы, девочки, собираетесь найти убийцу моей девочки?

– Да. Мы ее любили. И мы хотим, чтобы справедливость восторжествовала.

– Я тоже этого хочу. Ну что же, тогда я вам все расскажу. Расскажу даже ту правду, о которой не могла рассказать Борису.

И, пригласив девушек в комнату, Надежда Семеновна приступила к рассказу. Пока шло вступление, подруги поглядывали по сторонам. Квартира у Надежды Семеновны была самая обычная – типовая двушка. Немолодой и привыкшей к соседям и инфраструктуре одинокой женщине было тут вполне комфортно и уютно. Ее окружали дорогие ее сердцу любимые мелочи – всякие там кружевные салфеточки, вышитые панно на стенах и, конечно же, фарфор.

Надежда Семеновна давно потеряла мужа. Лика жила отдельно от матери. Но Надежде Семеновне, кажется, это было вполне на руку. Одиночества она не чувствовала. К тому же в квартире была недешевая техника, стены были оклеены новыми шелковыми обоями, а в окнах стояли стеклопакеты. Доходы Надежды Семеновны были вполне достойными.

– Лика мне очень много помогала, особенно в последнее время. Мы и ремонт в квартире сделали, и холодильник с телевизором новые купили. Одним словом, жаловаться не приходилось. Все у нас с Ликой было хорошо. Об одном я Бога молила, чтобы он мужа хорошего для дочери подыскал. А мне бы наследников. Ведь все нажитое надо кому-то оставить. А кому? С кем мне теперь об этом поговорить?

Леся осторожно огляделась вокруг себя. Что там Надежда Семеновна собиралась оставлять своим внукам? Десятка три безделушек, которые любовно были выстроены у нее за стеклом витрины? Впрочем, сама витрина тоже была очень красивой. Леся видела такие в интернет-магазинах и знала, что это производство Испании, цельный массив дорогих пород дерева, и стоят они, пусть даже и самые маленькие, не дешевле пятидесяти тысяч рублей.

– Всю жизнь собирала, всю жизнь копила, а теперь кому все оставить? – донесся до Леси голос Надежды Семеновны. – Ой, девочки, не дай вам бог дожить до такого!

Мать Лики снова начала плакать, а Вера с Кирой принялись ее утешать. А Леся встала со своего места на велюровом диванчике и подошла к витрине. Так, что у нас тут?.. Увиденное откровенно разочаровало Лесю. Какие-то примитивные фарфоровые фигурки, похоже, еще советского периода. Да, динамику и эмоции эти фигурки передавали неплохо, но вот о тщательной проработке деталей можно было смело забыть. Никого не интересовали складки одежды или то, как лежат волосы у танцоров.

И все же несколько работ привлекли внимание Леси. Красивый мужчина в восточном халате, сидящий на коврике под сводами изогнутых южных деревьев в тюрбане и с пером в руках. Мудрец, поэт или философ. Это было ясно. Но вот сама чернильница у ног бородатого красавца была делом рук европейских или российских мастеров начала прошлого века. И Леся вдоволь полюбовалась ею.

Затем она перешла на полку ниже и увидела несколько коробочек-табакерок, которым место было в каком-нибудь музее. Какие-то смутные и тревожные чувства всколыхнулись в душе у Леси.

– Надежда Семеновна…

– Зови меня тетей Надей, деточка.

– Тетя Надя, а у вашей Лики есть наследники?

– Да кто же у Лики наследник-то? Кроме меня, и нет у нее никого!

На самом деле хотя родители Лики и жили в разводе вот уже много лет, но отец девушки все равно был ее прямым наследником. Не только дети наследуют своим родителям, но и родители могут унаследовать имущество своих детей. Об этом не следовало забывать. И если с Надежды Семеновны подозрение можно было снять смело, такой убитой горем выглядела эта женщина, то в отношении отца Лики у сыщиц имелись определенные подозрения.

И конечно, в отношении мужей и прочих мужчин в жизни Лики.

– Нет, отец Лики умер уже.

Что же, одним подозреваемым меньше.

– Тетя Надя, а почему Лика вас с Костей не знакомила?

– С кем? – удивилась тетя Надя.

– С Костей, – повторила Кира, решив, что мать Лики ее просто не расслышала.

Но оказалось, что дело тут в другом.

– Это кто же такой? Костя? Я и не слышала о нем.

– Как? – поразились подруги. – Вы разве не знаете, за кого ваша дочь собиралась замуж?

– Лика говорила мне, что у нее есть один кавалер на примете, – растерялась Надежда Семеновна, – да я думала, что она про Никиту говорит.

– Про Никиту?

А это кто же такой? Но Надежда Семеновна, не замечая растерянности на лицах подруг, продолжала говорить:

– Я еще Лике сказала, молод больно кавалер для тебя. Дочка тогда на меня даже обиделась. Пугачева, говорит, то с Киркоровым, то вообще с Галкиным любовь крутит, они оба гораздо моложе ее, а я чем хуже? Я тоже так хочу. Ну, я ей и возразила, что ты-то ведь не прима у нас. Пугачева на всю страну одна, ей все позволено. А тебе куда? Что ты с ним делать будешь? С мальчиком с этим?

– Это вы о ком говорите?

– Так о Никите.

– Это кто?

– Кавалер Ликин. Ох, вот ведь беда какая! У меня и номера телефона его нету.

– А зачем вам его номер?

– Так ведь сообщить ему надо. Как ни относилась бы я к этому мальчику, а в Лику он был сильно влюблен. Прямо сиял весь от счастья, когда она на него благосклонно глядела. А нет, так дрожал весь от горя. Они ко мне несколько раз приходили. Чай пили, беседовали. Никита мне очень понравиться хотел. А Лика им крутила как хотела. Мне иной раз прямо страшно становилось, до чего он у нее под каблуком был.

Выходит, у Лики был еще один мужчина. Молодой, красивый… Уж не с ним ли ее видела Аня возле «Красного озера»?

– Говорите, его зовут Никита? А фамилия у него имеется?

– Имеется, конечно, – слабо улыбнулась Надежда Семеновна. – Как же без фамилии-то?.. Только вот беда, не знаю я ее! Как же теперь быть?

– Ну а описать вы его можете?

– Конечно! Высокий такой, светловолосый. На вид лет двадцать, но говорит, что ему двадцать пять. Врет, наверное. Ради Лики себе годков прибавляет. Не хотел, чтобы она его молокососом считала. Лике-то ведь уже тридцать стукнуло. Как ни крути, Никита гораздо младше ее был.

Так вот кого увидела Аня на задворках кухни. Точно! Это и был Никита! Он тоже приехал в эколагерь и явно сделал это без разрешения Лики. Поэтому она и выглядела такой разъяренной, а он таким несчастным. Молодой человек выследил, с кем изменяет ему Лика. И возможно… возможно, захотел отомстить неверной обманщице!

Видимо, Леся подумала о том же самом. Потому что глаза у нее расширились, и она опасливо взглянула на Веру. Только бы та сейчас ничего не стала говорить. Только бы не стала бередить раны Надежды Семеновны тем, что она, возможно, принимала у себя в доме будущего убийцу дочери, поила его чаем и даже угощала своими пирогами, относясь к юноше как к своему будущему зятю. Ведь именно так и представила ей Лика своего любовника.

Оставалось только понять, почему Лика так поступила, если замуж она собиралась совсем даже не за Никиту, а за Костика?

Поговорив с Надеждой Семеновной и поняв, что женщина и сама не очень-то хорошо представляет, как жила в последнее время ее дочь, с кем общалась и даже за кого именно собиралась замуж, подруги вышли на улицу и позвонили Косте.

На сей раз он снял трубку, но даже не подумал извиниться за свое поведение.

– Ну, что у вас? – недовольным голосом спросил он.

– Мы, кажется, узнали, кто мог преследовать Лику.

– И кто?

– Его зовут Никита. Предположительно ему от двадцати до двадцати пяти лет. Высокий, худощавый блондин, и он…

– Не трудитесь продолжать! – сухо произнес Костик. – Этот человек уже задержан.

И в трубке раздались короткие гудки.

– Они арестовали Никиту! – произнесла Кира, ошеломленно тряся головой. – Вера, а что ты скажешь? Ты знала про этого Никиту?

– Ну, Лика мне говорила, что есть у нее какой-то мальчишка, – неохотно подтвердила Вера. – Крутится возле нее, проходу не дает.

И, увидев направленные на нее взгляды подруг, она воскликнула:

– Но самой Лике этот Никита был не нужен! Денег у него не было. Это она до того, как с Костиком познакомилась, с Никитой любовь изображала. Всяко лучше, чем одной быть. А как у Лики Костик появился, так Никите отставка вышла.

– Как же отставка, если он всюду за ней таскался? И даже своей маме Лика его женихом представила. Костика с Надеждой Семеновной не познакомила, а этого Никиту женихом заявила! Это ли не любовь?

– Так то раньше было, – с досадой произнесла Вера. – Говорю же, Лика с Никитой до знакомства с Костиком встречалась.

– Нет, тут что-то не так. Если бы Лика с Никитой давно порвала, то зачем бы ему за ней на «Красное озеро» приезжать?

– Лика его туда не звала. Он сам заявился.

– Ах, значит, вы это все же обсуждали?

– Ну обсуждали, и что с того? Лика была очень недовольна, что Никита тоже приехал. Боялась, Костик поймет, что она ему с Никитой… Ой!

И Вера совершенно по-детски прикрыла рот пухлой ладошкой. Она выглядела испуганной. Лика явно запретила подруге болтать языком, но недалекая Вера забыла об этом и выдала секрет.

Подруги насели на Веру:

– Так ты знала, что у Лики с этим Никитой любовь продолжается? Да? Она изменяла Косте с этим парнем?

– Еще не факт, кто и кому изменял! Костя-то позже у Лики появился. Уже после того, как она с Никитой познакомилась. Так что это она Никите с Костей изменяла, а не наоборот!

– Но замуж она за кого собиралась?

– За Костю, разумеется. Вы же слышали, что я сказала: у Никиты денег не было ни гроша.

– Люди без гроша на «Красное озеро» не ездят.

– А у Никиты там блат!

– Что?

– Дядя у него там работает, – буркнула Вера и авторитетно добавила: – А родной дядя – это вам не шуточки.

При этих словах догадка мелькнула в головах у подруг. И Кира первой воскликнула:

– Уж не дед ли Арсений?

– Он самый! Никита на это «Красное озеро» сто раз приезжал, когда оно еще таким пафосным местечком не было. Еще прошлым летом там был другой хозяин и «Красное озеро» тихо загибалось. Лика мне жаловалась, что ни сервиса там, ни условий приличных, обычная турбаза. Люди тоже отдыхают простые, глаз не на кого положить. А когда «Красное озеро» преобразилось в эколагерь, тогда уже смеяться стала. Вот, говорила, один кавалер меня туда таскал, и второй повадился. Прямо, говорила, заклятое это для меня место.

И ведь как была права Лика! Место это и впрямь стало для нее заклятым. Только не судьбу свою там нашла Лика, а погибель.

– Так, с Никитой все более или менее понятно, а что по этому поводу думал Костик?

– Костик-то? А он и не знал ни о чем!

Ой ли! Что-то у подруг не сложилось впечатления, что Костик такой уж простачок и дурачок. Он вполне мог изобличить обман любимой женщины. Но вот стал бы он в таком случае мстить Лике? Или же предоставил девушке возможность самой решать, с кем быть?

А возможно, Костика измена Лики совершенно не трогала? И он бы все равно на ней женился? Или же нет? Трудно представить себе мужчину, которого измена женщины не заденет. Скорее всего, Костик сгорал от злости, представляя себе Лику в объятиях светловолосого красавчика, куда как моложе и красивее его.

И потом, не могло ли случиться, что Костик, воспользовавшись подвернувшимся случаем, убил одну и подставил другого?

– Нам надо ехать в отделение! – твердо заявила Кира. – Мы должны поговорить со следователем, который ведет это дело!

Так как в деле имелся территориальный принцип (все свидетели по делу убитой молодой женщины жили в Питере, а не в области), то его было решено передать в центральный городской отдел. Именно туда сейчас и намеревалась отправиться Кира.

Но этому решению неожиданно воспротивилась Вера.

– А как же Гена? – воскликнула она. – Мы ведь хотели с ним поговорить! А его поезд прибывает ровно через полчаса! Мы не успеем на вокзал, если поедем к следователю.

– Тогда сначала на вокзал, а потом к Костику домой.

– А к следователю?

– К следователю нас, скорее всего, и не пустили бы, – заколебалась теперь уже Кира. – Да и зачем нам следователь? Уверена, Костик сам не хуже него введет нас в курс дела.

– Значит, едем на вокзал? – уточнила Вера. – И мне тоже можно с вами?

– Ну конечно. Что за странный вопрос! Как же мы без тебя узнаем Ликиного мужа? Мы ведь никогда его не видели.

Услышав, что она может оказать ценную услугу следствию, Вера повеселела и мигом запрыгнула на заднее сиденье «Гольфика», отчего машина зашаталась и просела.

– Эй ты, поосторожнее, – попросила у нее Кира.

– Прости, – сконфузилась Вера. – Какие, однако, нынче ненадежные и хлипкие машинки пошли. Вот, я помню, у моего папы была автомашина «Волга» еще первых годов выпуска. По дешевке ее купил. Но вот уж машина была так машина! Танк! На заднем сиденье вполне мог лечь спать взрослый человек. И выспался бы там с комфортом, я вам отвечаю!

Кира хотела что-то возразить, но внезапно примолкла, осененная одной мыслью. А ведь Вера кое в чем права. Вещи вокруг нас мельчают с каждым днем. Прежнюю монументальность сменяет суетливость и шаткость. Но мельчают не только вещи, мельчают сами люди. Крупные и дородные женщины вроде Веры прежде на Руси встречались на каждом шагу, они были нормой, а не исключением из правил.

А если оглянуться по сторонам сейчас, много ли величавых женщин гордо выступает вокруг нас? Да нет их почти совсем. Все куда-то спешат, все вечно озабочены и недовольны собой и своей жизнью. Мельчают люди, мельчают их чувства.

А вещи? Они все чаще становятся одноразовыми. Тюбик губной помады прежде представлял собой красиво декорированную металлическую или стеклянную колбочку, в которую вставлялась сама губная помада. Когда прежняя мазилка заканчивалась, то на ее место вкладывалась новая трубочка губной помады. Вот и все. А сама симпатичная, зачастую богато украшенная эмалью, серебром или даже золотом колбочка вполне могла перейти от мамы к дочери или даже от бабушки к внучке.

Люди потребляли то, что им было нужно, оставляя минимальное количество мусора после себя. А что мы? Сетуем на загрязнение окружающей среды, все возрастающие затраты электроэнергии, опустошение земных недр, создаем разные общественные организации, чтобы бороться с загрязнением окружающей среды, строим многочисленные фабрики по переработке пластиковых отходов и прочего мусора.

А зачем? Ведь всего-то и надо, что не сорить или делать это в меньших объемах. Перестать пользоваться одноразовыми вещами или использовать их по минимуму, отдавая предпочтение вещам, срок годности которых может измеряться не одним десятком лет.

Но это все размышления, а факты таковы, что сиюминутные потребности немедленно исполняются, ритм жизни ускоряется. Но так ли это нужно человеку? Устраивая гонку за материальными благами, престижной работой и большим счетом в банке, не упускаем ли мы из виду нечто гораздо более ценное? То, что дано нам от самого рождения, – мир вокруг нас.

Артист Геннадий Бакин, первый муж Лики, сильно разочаровал подруг. Они-то представляли его высоким и импозантным мужчиной самой что ни на есть брутальной наружности. А Вера почему-то повисла на невзрачном мужичонке, который к тому же имел вид человека, уже порядком принявшего сегодня на грудь.

– Вера, я чего-то не пойму, – бубнил Гена. – Что там с Ликой произошло? Где она? Что? Что ты говоришь?

Он еще и картав! И на ухо туг! Как же Лику угораздило выйти замуж за такое сокровище? Но когда Гена что-то наконец понял из сбивчивой речи Веры, он повернулся к подругам с необыкновенно милой улыбкой и печально произнес:

– А вы знаете, я ведь предвидел такой конец…

Девушки тихо ахнули. Было что-то удивительно трогательное в том, как он произнес эти свои слова. И подруги поняли, почему Лика в свое время вышла замуж за этого несуразного мужчинку, за этого слабохарактерного выпивоху, который был не в состоянии сказать «нет» ни одной из предложенных ему рюмок. Несмотря на все свои недостатки, Геннадий был замечательным, талантливым актером.

Только благодаря этому факту в театре мирились с его любовью к выпивке. И хотя главных ролей не давали, опасались, что запьет и забудет и про выступление, и вообще про все на свете, но из труппы окончательно не выгоняли. Ждали. Надеялись.

А теперь вот еще и съемки в сериале предложили. Опять же не главную роль, чтобы не запорол всю работу. Но все же роль, все же шанс.

Однако сейчас Гена был весь в постигшем его горе. Смерть Лики он переживал так бурно, словно она до сих пор была его законной женой, которую полагается оплакивать. Подруги вспомнили, что между Геной и Ликой даже после развода сохранились хорошие отношения. Видимо, любя деньги превыше всего на свете, Лика все же выделила в своем сердце крохотный уголок и для непутевого Генки.

– Гена, ты знаешь, кто мог убить Лику?

– Конечно. Конечно, знаю. Мою лапочку, мою девочку, мою малышку убило это чудовище, этот ужасный, отвратительный и совершенно бесчувственный человек, к которому она ушла от меня!

– Ты говоришь про Бориса?

– Да. Он ненавидел Лику! Не мог простить ей того, что она ушла от него! Да еще посмела содрать с него деньги при разводе.

– Вот об этом мы и хотели с тобой поговорить! Как ты думаешь, Борис дал Лике эти деньги добровольно?

– Нет конечно. Такой жадина ни за что добровольно не расстанется даже с медной копейкой. Он дал Лике эти деньги, потому что она владела одной тайной. И Борис не хотел, чтобы эта тайна выплыла на свет.

– А что это была за тайна?

– Этого я не могу вам рассказать.

– Гена! Ты что? Ты должен!

– Нет, я не могу, – упирался Геннадий. – Я дал Лике торжественную клятву, что я буду молчать! И я сдержу ее!

– Но Лика мертва!

– Тем более! Я много раз подводил Лику, я ничтожный тип, но я любил ее, мою девочку. И хотя бы раз в жизни я не предам ее! То, что сокрыто в этой груди, умрет вместе со мной!

И с этими словами Геннадий торжественно распрямил плечи и ударил себя в грудь кулаком. Он вроде бы даже стал и значительнее выше ростом. И люди, проходившие мимо, испуганно шарахались или ускоряли шаг, стремясь увеличить расстояние между собой и этим странным незнакомцем, орущим и размахивающим руками.

– Но, Гена, – попыталась вразумить разбушевавшегося пьянчугу Кира, – пойми ты одну вещь! Лика мертва. Возможно, Борис погубил ее!

– Ликина тайна умрет вместе со мной!

– Но если следователь узнает, что у Бориса был веский повод убить Лику, потому что она шантажировала его, то он арестует преступника! И добьется от него признания вины.

– Все равно… я не могу этого сделать. Нет, и не уговаривайте меня.

– Но хотя бы подскажи, эта тайна связана только с Борисом?

– С ним… и еще с одним человеком…

– Как его имя?

– Лика стала встречаться с ним… и в этом, я думаю, все дело… О! Я теперь понял, напрасно я подозревал Бориса! Возможно, он вовсе и не так виноват! Все зло в том человеке, которому Лика боялась рассказать правду!

– А кому она боялась ее рассказать?

– Я не знаю имени этого человека. Знаю лишь только то, что он богат. И Лика мечтала стать его женой.

Костя! Без всякого сомнения, речь шла о нем!

– Но Лика боялась, что до ее любовника дойдет правда о том, каким образом и благодаря кому они познакомились. И несколько недель назад она призналась мне, что все открылось.

– Открылось? Что? Что именно?

– Тайна, которую я поклялся унести с собой в могилу! Она стала известна тому человеку, которому Лика не хотела ее говорить!

Честное слово, подругам захотелось отправить этого твердолобого туда, куда он собрался, в могилу! И желательно побыстрее. От кровавой расправы Гену спасло только то, что подруги сообразили: мертвый, он ничего никому не расскажет. А ведь им требовалось как-то вытянуть из него правду, и для этого мужик был нужен им живым.

Действия напролом не принесли желаемого результата. Следовало сменить тактику и пойти в обход. Сила не принесла успеха, пришло время пустить в ход хитрость. Гена любил выпить, этим следовало воспользоваться.

– Ну, хорошо, Геннадий. Вы все равно очень нам помогли. Мы восхищены вашей преданностью Лике. Не согласитесь ли вы вместе с нами сегодня вечером помянуть несчастную?

– Мы должны это сделать, – солидно подтвердил Гена, глаза которого предательски блеснули при упоминании о выпивке. – Просто обязаны!

В итоге Вера отправилась с Геной, чтобы довести его до нужной кондиции к приходу подруг. А подруги отправились к Костику, адрес которого им дала Вера и с которым они тоже хотели о многом потолковать.

Появление двух сыщиц на пороге его квартиры совсем не обрадовало Костика. Напротив, он был так явно раздосадован, что подруги даже насторожились: